него, пошевелил губами и отвернулся, чувствуя неловкость и холодную досаду.
Николаевна, слабо дотрагиваясь пальцами до рукава серой тужурки Ланде.
улыбкой.
лежавшей на рукаве Ланде, отвернулся и стал закуривать папиросу.
Пристает, чтобы я деньги взял и ехал за границу; а я не хочу. Мне нечего
делать там. Люди везде одинаковы...
Я не думаю, чтобы от количества железных дорог, университетов и тому
подобного зависела жизнь. Жизнь внутри человека, ее надо только уметь
использовать. А впрочем... если бы и была какая-то другая жизнь там, зачем я
туда поеду? Я ею и жить-то не сумею...
мечтой сказал Шишмарев.
улыбнулся виноватой улыбкой и прибавил: - Нет, вот я бы так просто... ушел
куда-нибудь...
- с недоверчивым недоумением спросил Шишмарев.
приходит мысль, что каждому человеку надо по временам уходить куда-нибудь от
всех в пустыню, что ли... Я так думал всегда, какая огромная штука жизнь и
как легко и просто мы к ней приступаем. Оттого, должно быть, она так редко и
удается людям. Надо было бы, чтобы каждый человек в известном периоде
развития уединялся и сосредоточивался на время в себе самом.
вдруг весь зло искривился. - Право, хорошо бы сделали!
плечами и тихо сказал:
блестящими из-под ресниц глазами. Рука ее, мявшая растрепанный букет
полузавядших, бледных уже цветов, остановилась, а потом задвигалась нервно и
неверно.
твердым и неумолимым голосом.
неожиданно быстро свернул с дорожки на траву и, сделав за спиной Молочаева
два странных крадущихся шага, стремительно взмахнул тонкой длинной палкой и
ударил ею художника по голове.
и пронзительно вскрикнула, путаясь в длинной юбке, отскочила к обрыву и едва
удержалась там, вся изогнувшись над ним и закрывая лицо руками, Шишмарев
уронил фуражку и беспомощно встал. Ланде вскочил, почему-то схватил Соню за
руку; а девочка выпрямилась и широко открыла заблестевшие диким любопытством
и каким-то жадным чувством глаза. Молочаев не потерялся. Его красивое лицо
исказилось от боли, удивления и захватывающего бешенства. Стремительно и
ловко он левой рукой перехватил палку, дернул ее книзу так, что Ткачев едва
не упал вперед, вырвал и, оскалив зубы, ударил его поперек лица, по голове и
по руке.
шапку и прикрываясь руками. Показалось, что брызнула кровь.
точно в припадке какой-то странной болезни, руки к Молочаеву, бледный, он
твердо и властно говорил:
бешено смотрел ему в глаза.
сжимая палку, и вдруг коротко размахнулся и омерзительно, хлестко и страшно
ударил его по щеке.
светлые крупные капли слез, и глаза так широко раскрылись, что все лицо
пропало за их влажным страдальческим блеском.
непоколебимо прямо глядя в глаза Молочаеву, не двинулся, не отвернулся. Со
слепой бессмысленной жестокостью Молочаев, выпустив палку, широко
размахнулся, ударил его левой рукой, ступил шаг вперед и ударил в третий
раз. Последняя пощечина ляскнула еще страшнее, отчетливо и плоско. Ланде
пошатнулся назад, споткнулся о скамейку и тяжело, безобразно, как-то боком,
бессильно повалился через нее, высоко задрав ноги.
быстрыми твердыми шагами пошел прочь, ни на кого не глядя.
нестройно закричали и толпой кинулись к Ланде. Ткачев с выражением ужаса и
мольбы на черном мрачном лице поднял его трясущимися руками. Марья
Николаевна целовала его бледные дрожащие пальцы. Шишмарев пробовал надеть
фуражку, что-то бессвязно крича. Соня обхватывала его тоненькими прозрачными
руками. Они метались на краю обрыва, растерянные, как стая странных
вспугнутых выстрелом птиц.
Марья Николаевна и ползала у него в ногах с бессознательным, но ослепительно
ярким чувством вины, с беспредельным восторгом и жалостью, любовью и
возмущением. Ее красивое лицо исказилось, волосы развились, шляпа свалилась
на спину, серая юбка беспомощно билась в пыли.
и бессознательно гладил и хватал руки всех своими дрожащими и ослабевшими
руками. Глаза у него запухли, из носа и рта текла кровь, на виске грубо
налипла земля и раздавленная зеленая трава.
не хотел меня... Он потом сам будет страдать... Я к нему пойду...
подождите...
засветившись счастливым восторгом, ярким голосом вскрикнула:
только все увидели, что Молочаев не ушел. Он стоял в десяти шагах от них,
заложив руки в карманы, и криво, упрямо усмехаясь, смотрел на Ланде.
загородила дорогу Ланде.
зазвеневшим голосом закричала она Ланде.
за рукав.
Молочаеву и протянул ему руки.
покраснел. В глазах у него мрачно вспыхнула задыхающая ненависть, и с
холодной насмешкой и злостью он проговорил сквозь зубы:
лавочку и закрыл лицо руками движением горьким и тоскливым.
вскрикнул Шишмарев. - Дурак ты, что ли!
любопытно. Шишмарев опомнился, быстро оглянулся, с бешенством повернулся и
торопливо пошел прочь.
озлоблением бормотал он.
опомнился от непонятного кошмара, странно посмотрел на Ланде, и его тонкие
злые губы кривились.
проговорил он, как будто отвечая и предостерегая Ланде.
бессильно упал, стало холодно, неловко, нелепо, захотелось уйти, прекратить
эту уже казавшуюся безобразной сцену.
ХVIII
Шишмарев думал, что можно ожидать нервной горячки, а потому Марья Николаевна
и Соня решили просидеть над ним всю ночь. Ланде ласково смотрел на них и
Акунин Борис
Орлов Алекс
Маккарти Кормак
Посняков Андрей
Самойлова Елена
Афанасьев Роман