персонажа в пьесах Скаррона, вступил в труппу Мольера, став прекрасным
дополнением ее (к сожалению только, ненадолго-он умер в следующем году).
Вместе с Жодле пришел с Болота сьёр де л'Эпи, брат Жодле, и занял амплуа
смешных стариков, обычно носивших в фарсах имя Горжибюса.
ушел из труппы Мольера первый его соратник, один из Детей Семьи, заикавшийся
до конца своей жизни, любовник Жозеф Бежар. Вся труппа проводила его на
кладбище, а в театре в течение нескольких дней был объявлен траур.
огорчениях, протек 1659 год, а в конце его грянуло одно замечательное
событие.
какой самый приятный уголок в Париже, он ответил бы незамедлительно, что это
голубой салон госпожи де Рамбуйе.
Рамбуйе была утонченнейшим человеком, и притом с самого детства. Попадаются
такие натуры! Выйдя замуж и основавшись в Париже, маркиза не без основания
нашла, что парижское общество несколько грубовато. Поэтому она решила
окружить себя самым лучшим, что было в столице, и стала собирать в своем
отеле цвет общества, отделав для приемов ряд комнат, из которых наибольшей
славой пользовалась обитая голубым бархатом гостиная.
салон и приобрел преимущественно литературное направление. Но, вообще
говоря, народ хлынул в салон довольно разношерстный. Засверкал в кресле
Жан-Луи Бальзак-светский писатель, появился разочарованный мыслитель герцог
Ларошфуко и печально стал доказывать госпоже де Рамбуйе, что наши
добродетели есть не что иное, как скрытые пороки. Утешал публику салона,
расстроенную мрачным герцогом, оживленнейший остряк Вуатюр, ряд
интереснейших диспутов развернули господа Котэн, Шаплен, Жиль Менаж и многие
другие.
явились милейшие маркизы с кружевами на коленах, вечерние остроумцы,
посетители театральных премьер, сочинители-дилетанты и покровители муз,
авторы любовных мадригалов и нежных сонетов. За ними потянулись светские
аббаты, и само собою разумеется, что слетелся рой дам.
Франции почти ни одного знаменитого покойника, над гробом которого Боссюэ не
произнес бы прочувствованной проповеди. Первую же из своих проповедей,
правда не над покойником, Боссюэ сказал именно в салоне Рамбуйе, будучи
шестнадцатилетним мальчишкой. Боссюэ говорил речь до поздней ночи, что дало
повод Вуатюру сказать, когда оратор закончил, изложив все, что у него
накопилось в голове:
столь раннем возрасте и в столь позднее время.
французской драматургии Пьера Корнеля, и что он там делал-неизвестно. Надо
полагать- присматривался.
именовать друг друга "моя драгоценная". Словечко "драгоценная" очень
понравилось в Париже и осталось навсегда как постоянное прозвище дам,
украшающих гостиную Рамбуйе.
очаровательной Артенис, переставив буквы в имени Катерина. В честь
блистающей в салоне матери юной дочке ее-Жюли Рамбуйе-поэты составили целый
венок мадригалов. За этими мадригалами последовали остроты, фабриковавшиеся,
преимущественно, маркизами. Остроты были первосортные, но до того сложные,
что для того, чтобы понять их, требовались длительные разъяснения. Нашлись,
правда, за стенами салона отверженные личности, утверждавшие, что остроты
эти просто глупы, а авторы их бездарны в беспредельной степени.
остротами, Катерина Рамбуйе со своими сподвижниками не занялась большой
литературой вплотную. В голубой гостиной читали вслух новые произведения и
обсуждали их. А раз так-то составлялось мнение, и мнение это становилось
обязательным в Париже.
салоне, становились все загадочнее, а формы, в которые их облекали, все
вычурнее.
языке, в "советника грации". Выслушав какую-нибудь любезность от маркиза,
дама отвечала ему:
себя подражательницы Рамбуйе, стала некая дама, сестра драматурга Жоржа
Скюдери. Жорж Скюдери прославился тем, во-первых, что считал себя не просто
драматургом, а первым драматургом Франции. Во-вторых, он был отмечен тем,
что не имел никакого драматургического дарования. В-третьих же, нашумел тем,
что, когда вышла в свет знаменитейшая из всех пьес Корнеля "Сид", Скюдери
наделал Корнелю всевозможных гадостей, написавши, что, не говоря уж о том,
что пьеса Корнеля безнравственна, она, кроме того, и не пьеса вообще, так
как написана она не по Аристотелевым законам драматургии.
удастся доказать, даже и призвавши на помощь Аристотеля, что имеющее успех,
написанное хорошими стихами, интересно развивающееся произведение,
содержащее в себе выигрышные, прекрасно очерченные роли,-не есть пьеса. И
недаром впоследствии, под шумок, мой герой-выскочка, королевский камердинер
и обойщик-говорил, что все эти Аристотелевы правила представляют собою сущий
вздор и что существует только одно-единственное правило-надо писать пьесы
талантливо.
она была гостьей в салоне Рамбуйе, а затем основала свой собственный салон
и, будучи уже в зрелом возрасте, сочинила роман под названием "Клелия,
Римская история". Римская история была в нем, собственно, ни при чем.
Изображены были под видом римлян видные парижане. Роман был галантен,
фальшив и напыщен в высшей степени. Парижане зачитались им совершенно, а для
дам он стал просто настольной книгой, тем более что к первому тому его была
приложена такая прелесть, как аллегорическая Карта Нежности, на которой были
изображены Река Склонности, Озеро Равнодушия, Селения Любовные Письма и
прочее в этом роде.
совершенно заполонила драгоценные головы. Кроме того, последовательницы
Мадлены Скюдери окончательно засорили язык и даже поставили под удар и самое
правописание. В одной из дамских голов созрел замечательный проект: для того
чтобы сделать правописание доступным для женщин, которые, как всегда,
значительно поотстали от мужчин, дама предложила писать слова так, как они
выговариваются. Но не успели закрыться рты, раскрывшиеся вследствие этого
проекта, как грянула над драгоценными беда.
Бурбоне свою новую одноактную комедию. Заглавие ее чрезвычайно
заинтересовало публику-пьеса называлась "Смешные драгоценные". 18 ноября, в
один вечер с пьесой Корнеля "Цинна", Мольер показал свою новинку.
явления дамы в ложах вытаращили глаза (явления мы считаем по тому тексту
"Драгоценных", который дошел до наших дней). В восьмом явлении изумились
маркизы, сидевшие, по обычаю того времени, на сцене, по бокам ее, а партер
стал хохотать и хохотал до самого конца пьесы.
начитавшиеся Скюдери, прогнали двух женихов по той причине, что они
показались им недостаточно утонченными людьми. Женихи отомстили. Они
нарядили двух своих лакеев маркизами, и эти пройдохи явились к дурам в
гости. Те приняли жуликов слуг с распростертыми объятиями. Наглый Маскариль
битый час нес глупым барышням всякую околесину, а другой мошенник, лакей
Жодле, врал про свои военные подвиги. Маскариль с наглой рожей не только
читал, но даже пел стихотворение своего собственного сочинения в таком
примерно роде:
подобные стихи, но, кроме того, оказались оплеванными и авторы и посетители
этих салонов, причем в последнем отношении и придраться к чему-нибудь было
трудно, потому что изображались не настоящие маркизы, а лишь лакеи,
Каргалов Вадим
Прозоров Александр
Посняков Андрей
Глуховский Дмитрий
Шилова Юлия
Конан-Дойль Артур