был в поле; перед ним простирался пологий холм с низким жнивьем, - такие
холмы после жатвы напоминают стриженую голову.
темноту сгущали низкие облака, которые, казалось, прилегали к самому холму
и, поднимаясь кверху, заволакивали все небо. Но так как вскоре должна была
взойти луна, а в зените еще реяли отблески сумеречного света, эти облака
образовали в высоте нечто вроде белесоватого свода, отбрасывавшего на землю
бледный отсвет.
особенно зловещее впечатление; холм с его однообразными, унылыми
очертаниями, мутным сизым пятном вырисовывался на темном горизонте. Все
вместе создавало впечатление чего-то отталкивающего, убогого, угрюмого,
давящего. На все поле и на весь холм - только одно уродливое дерево; качаясь
и вздрагивая под ветром, оно стояло в нескольких шагах от путника.
духовного и умственного склада, чутко воспринимающих таинственную сторону
явлений; однако это небо и холм, равнина и дерево дышали такой безотрадной
тоской, что после минуты неподвижного созерцания он внезапно повернул назад.
Бывают мгновенья, когда сама природа кажется враждебной.
году Динь, выдержавший во времена религиозных войн три осады, был еще
окружен старинными крепостными стенами с четырехугольными башнями, которые
были снесены лишь впоследствии. Путник отыскал пролом в стене и снова вошел
в город.
площади, он погрозил кулаком церкви.
отпечатаны воззвания императора и императорской гвардии к армии, привезенные
с острова Эльбы и продиктованные самим Наполеоном.
каменной скамье у дверей типографии.
темноте человека.
резко и злобно.
досплю на голом камне.
вы устроиться где-нибудь? Не можете же вы провести так всю ночь. Вам,
наверное, холодно, вы голодны. Кто-нибудь мог бы приютить вас просто из
сострадания.
домах, стоявший по ту сторону площади, рядом с епископским дворцом.
Глава вторая. МУДРОСТЬ, ПРЕДОСТЕРЕГАЕМАЯ БЛАГОРАЗУМИЕМ
довольно долго сидел, затворившись у себя в комнате. Он был занят обширным
трудом на тему об обязанностях, который, к сожалению, так и остался
незавершенным. Он тщательно собирал вое сказанное отцами церкви и учеными по
этому важному вопросу. Его труд делился на две части: в первой говорилось об
обязанностях общечеловеческих, во второй - об обязанностях каждого человека,
в зависимости от общественного его положения. Общечеловеческие обязанности -
суть великие обязанности. Их четыре. Апостол Матфей определяет их так:
обязанности по отношению к богу (Матф., VI), обязанности по отношению к
самому себе (Матф., V. 29, 30), обязанности по отношению к ближнему (Матф.,
VII, 12}, обязанности по отношению к творениям божиим (Матф., VI, 20, 25). А
что до остальных обязанностей, то епископ нашел их обозначенными и
предписанными в других местах: обязанности государей и подданных - в
Послании к Римлянам; судей, жен, матерей и юношей - у апостола Петра; мужей,
отцов, детей и слуг - в Послании к Ефесянам; верующих - в Послании к Евреям;
девственниц - в Послании к Коринфянам. Все эти предписания он старательно
объединял в одно гармоническое целое, которое ему хотелось сделать
достоянием человеческих душ.
толстую книгу и ухитряясь при этом делать записи на четвертушках бумаги. Как
всегда в это время, в комнату вошла Маглуар, чтобы взять столовое серебро из
шкафчика, висевшего над его кроватью. Через минуту, вспомнив, что стол
накрыт и что сестра, должно быть, уже ждет его, епископ закрыл книгу, встал
из-за стола и вышел в столовую.
выходившей прямо на улицу (мы уже говорили об этом), и окном в сад.
довольно яркий огонь.
шестьдесят: Маглуар - низенькую, полную, подвижную; Батистину - кроткую,
худощавую, хрупкую, немного выше ростом, чем ее брат, в шелковом платье
красновато-бурого цвета, которое было модно в 1806 году в Париже, когда она
купила его, и которое верно служило ей до сих пор. Употребляя простонародное
выражение, имеющее ту заслугу, что оно одним словом передает мысль, на
которую едва хватило бы целой страницы, скажем, что с виду Маглуар была "из
простых", а Батистина - "из господ". Маглуар носила на голове белый чепец с
гофрированными оборками, а на шее золотой крестик - единственное золотое
женское украшение, которое можно было найти в этом доме; белоснежная косынка
оживляла ее черное платье из толстой шерстяной материи с широкими короткими
рукавами; передник из бумажной ткани в красную и зеленую клетку,
перехваченный на талии зеленым кушаком, и такой же нагрудник, приколотый
сверху двумя булавками, довершал ее туалет; на ногах у нее были грубые
башмаки и желтые чулки, какие носят жительницы Марселя. Платье Батистины
было скроено по фасону 1806 года; короткая талия, узкая юбка, рукава с
наплечниками, клапаны и пуговки. Свои седые волосы она прикрывала завитым
париком, причесанным "под ребенка", как тогда говорили. Маглуар производила
впечатление неглупой, живой и добродушной женщины, хотя неодинаково
приподнятые углы рта и верхняя губа, которая была у нее толще нижней,
придавали выражению ее лица оттенок грубоватости и властности. Пока
монсеньор молчал, она разговаривала с ним весьма решительно, сочетая
почтительность с фамильярностью, но стоило монсеньору заговорить, и - мы уже
убедились в этом - она повиновалась так же беспрекословно, как и ее хозяйка.
Батистина даже не разговаривала. Она ограничивалась тем, что повиновалась и
одобряла. Даже в молодости она не отличалась миловидностью: у нее были
большие голубые глаза навыкате и длинный, с горбинкой, нос, но все лицо ее,
все ее существо - мы уже говорили об этом вначале - дышало невыразимой
добротой. Она и всегда была предрасположена к кротости, а вера, милосердие,
надежда - эти три добродетели, согревающие душу, - мало-помалу возвысили эту
кротость до святости. Природа сделала ее агнцем, религия превратила ее в
ангела. Бедная святая девушка! Милое исчезнувшее воспоминание!
доме в тот вечер, что многие из тех, кто еще остался в живых, помнят все до
мельчайших подробностей.
Батистине. Она беседовала с Батистиной на свою излюбленную тему, к которой
епископ уже успел привыкнуть. Речь шла о щеколде у наружной двери.
разностей. Поговаривали о каком-то бродяге подозрительного вида, о том, что
в городе появился опасный незнакомец, что он шатается по улицам и что у тех,
кому бы вздумалось поздно вернуться домой этой ночью, может произойти
неприятная встреча. Говорили также, что полиция никуда не годится, потому
что префект и мэр не ладят между собой и, стараясь подставить друг другу
ножку, нарочно устраивают всякие происшествия. Поэтому люди благоразумные
должны сами взять на себя обязанности полиции, быть настороже и позаботиться
о том, чтобы их дома были закрыты, входы загорожены, а двери снабжены
засовами и накрепко заперты.
столовую из своей комнаты, где было холодновато, теперь грелся, сидя у
камина, и вообще думал о другом. Он оставил без внимания многозначительную
фразу Маглуар. Она повторила ее. Тогда Батистина, которой хотелось доставить
Ларссон Стиг
Влодавец Леонид
Панов Вадим
Корнев Павел
Смоленский Вадим
Сертаков Виталий