Чтение 17–й страницы книги ~Разбиватель сердец~

"Свободных мест нет". Вот и звезды пригодились. Всем взлет!

Братья по разуму выкарабкались из "летающих тарелок", махая флагом
дружбы и сотрудничества. А где вы раньше были, граждане? Теперь мы сами
с усами, над вами шефство оформим.

Звездолеты бороздили обжтую вселенную: колпаки над планетами,
искусственная атмосфера, синтетика и кибернетика: счастье...

Так. А что же дальше?.. Все? Жаль... Еще оставалось время. И чистое
место в тетради.

- Сашка, ты что делаешь? - прошептал он через проход.

- Д'Артаньяна королем, - трудолюбиво просопел Гарявин.

Иванов играл в баскетбол за сборную мира. Лалаева уничтожала все
болезни. Генка Курочков строил двигатель вечный универсальный на
космическом питании. Новые идеи отсутствовали.

- 42 -

- Петр Мефодьич, я все, - сообщил Валерьянка. - Можно сдать?

- Как так - все? - изумился Петр Мефодиевич. - Раньше срока сдавать
нельзя. Ты должен сделать все, что только можешь.

- А зачем? - скучно спросил Валерьянка. Он устал. Надоело.

- Задание такое, - веско объяснил Петр Мефодиевич.

Валерьянка вздохнул и задумался.

- А вдруг я сделаю что-то не то? - усомнился он.

- Это не мое дело, -отмежевался Петр Мефодиевич, вновь прикрываясь
своей черной физикой с формулами. - Решай сам. "То", "не то"... Все -
"то"! всемогущество и безделье несовместны. (Безделье - частный случай
всемогущества.)

И под чарующим дурманом личной безответственности - коли фамилий и
отметок не будет - в Валерьянке зашевелилось искушение, выкинуло длинный
хамелеоновский язык, излучило радугу... Где и когда же, если не здесь и
сейчас?

19) "Если нельзя, но очень хочется, - то можно". Валерьянка
казнился безнравственностью и оправдывался желанием, подозревая его у
всех.

...Он правил в хрустальном дворце. Пенилось море о мраморную
ступень, и шептали пальмы. Под сенью фонтанов, истому орекстра, он
отведывал яств и напитков. Дворец ломился золотом, личные яхты и
самолеты ждали сигнала. Толпа повиновалась движенью его бровей. н был
Сутлтан Всего.

Султан воровато оглянулся, прикрыл тетрадь локтями и последовал в
гарем. В гареме цвели все красавицы мира, проводя время в драках за
очередь на его внимание. Гарем представлял собой среднеарифметическое
между сортивным лагерем "Буревестник" и римскими банями периода упадка,
и упадок там был такой кто хочешь упадет. Кинозвезды по его команде
показывали такое кино, куда даже киномехаников не допускают.

Он мгновенно удовлетворял любые свои прихоти - и мгновенно
удовлетворять стало нечего... Скука кралась к незадачливому султану.

- Друг мой, железный граф, - плакал он на груди Атоса. - Я
чудовище. Я погряз в пороках.

- Жизнь - обман с чарующей тоскою, - вздыхал Атос. - Вы еще молоды,
и ваши горестные воспоминания успеют смениться отрадными.

- Жизнь пуста, - разбито говорил Валерьянка.

- Выпейте этого превосходного испанскогь вина, - меланхолично
предлагал Атос.

Валерьянка запивал виски ромом, купался в шампанском и сплевывал
коньяком. Крутилась рулетка, трепетали карты, рассыпались кости: он
сорвал все банки Монте-Карло, опустошенный Лас-Вегас играл в классики и
ножички. Тьфу...

20) В каждом холодильнике отогревался водочкой Дед-Мороз с
подарками. Канарейки пели строевые песни с присвистом. Животные
заговорили и высказали людям все, что о них думают. Обезьяны наконец-то
превратились, посредством упорного труда, в людей и влились в братскую
семью народов Вселенной...

Всемогущество начало тяготить, как пресловутый чемодан без ручки:
тащить тяжко, бросить жалко...

Валерьянка попробовал ввести для интереса ограничения и препятствия
своим возможностям, но самообман с поддавками не прошел: преодолевать
искусственные трудности, созданные себе самим, - занятие для идиотов.

- Петр Мефодиевич, а отказаться от всмогущества можно?

- Нельзя.

Учитель-мучитель... Ну, чего еще не было? Пробуксовка...

- 43 -

На одной планете обезьяны посадили людей в зоопарки. По будильнику
кровать стряхивала спящего в холодную ванну. Ветчина охотилась на
мясников. Девчонки, вечно желающие быть мальчишками, стали ими -
различия между мужчинами и женщинами исчзли: ну и физиономиии были у
некоторых, когда они обнаружили это отсутствие различий!.. Детей не
будет? - зато никто не вякает, алиментов не платить, стрессов меньше, а
народу и так полно.

21) Он слонялся по ночному Парижу (шпага бьет по ногам) и затевал
дуэли, коротая время. Время еле ползло. мертвый якорь. Непобедимый
бретёр был прикован к всемогуществу, как каторжник к ядру. Раздраженный
неодолимым грузом, он трахнул этим ядром наотмашь.

"Веселый Роджер" застил солнце, и теплые моря похолодели от ужаса:
пиратский флот точил клинки. Не масштаб: Валерьянка спихнул Чингисхана с
белой кошмы и объявил Великим каганом себя. Пылали и рушились города,
выжженная пустыня ложилась за его спиной.

От его имени с деревьев падали дятлы. Он ехал на вороном, как ночь,
коне, - весь в черном, с золотым мечом. При виде его люди теряли
сознание, имущество и жизнь. Зловещий палач следовал за ним -
Тристан-Отшельник из "Собора Парижской богоматери".

Прах и пепел. Бич народов - Валерьянка, так его и прозвали.

Черный звездолет "Хана всему" вспарывал космос, и обреченно
метались на своих курортных планетах бестолковые красавцы.

22) Зачем он дал себе волю?! Может, вырвать эту страницу? Но
выпадет и езе одна - из другой половины тетради: слишком заметно, да и
бессвязно получится...

Не видно никакого смысла в его последних действиях! Хм...

- Петр Мефодиевич... в чем смысл жизни? решился Валерьянка.

- Сделать вс, что можешь! - хахохотал настырный директор.

Академию наук мобилизовали искать смысл жизни. Академики рвали
седины, валясь с книжных гор. Пожарники заливали пеногонами дымящиеся
ЭВМ. Смысл!

Творить добро? Для этого надо, во-первых, знать, что это такое;
во-вторых, уметь отличить его отзла; в-третьих - уметь вовремя
остановиться. Хоть с бессмертием: чего ценить жизнь, если от нее все
равно не избавишься? Или со Спартаком - а что тогда делать Гарибальди? И
Возрождения не будет - чего возрождать-то? Если всюду натворить добра,
то в жизни не останется места подвигу, потому что подвиг - когда легче
отдать жизнь, чем добиться справедливости. Исчезнет професссия героя -
это не простят!

Несостоявшиеся герои всех эпох и народов гнались за Валерьянкой,
потрясая мечами и оралами. Бежали полярники, тоскующие без льдов,
доктора, разъяренные всеобщим здоровьем, строители, спившиеся без
новостроек, - бесь бессмертный безработный мир, кипящий ненавистью и
местью к нему, своему благодетелю...

А навстречу неслись, смыкая окружение, спортсмены, лишенные
рекордов, топыря могучие руки, и красавицы, озверевшие в гареме от
одиночества.

- За что?.. - задыхался удивленный Валерьянка. - Я же вам... для
вас!.. А если нечаянно... стойте - ведь есть

Четвертое правило всемогущества.

Что бы ни делалось - я не виноват.

- 44 -

Камнем, бесчувственным камнеи надо быть, чтобы сердце не разбилось
людской неблагодарностью!

23) Валерьянка стал камнем.

Тверд и холоден: покой. Все нипочем. Века, тысячелетия.

Когда надоело, он пророс травинкой. Зелененькой такой, мягкой. Чут
корова не сожрала.

Фигушки! Он сам превратился в корову. Во жизнь, ноу проблем: жуй да
отрыгивай. Только рога и вымя мешают. И молоко, гм... доить?.. Луучше
быть собакой. А если на цепь? Улетел птицей. А совы?

Утек он рекой в океан. Так прожил себе жизней, наверно, семьсот,
и...

24) - Заканчивайте, - предупредил Петр Мефодиевич. - Пора.

Ах, кончить бы чуть раньше - на том, как все было хорошо! И пихнула
его нелегкая вылезти со своей готовностью: сидел бы тихо. А теперь
ерунда какая-то вышла... все под конец испортил.

В тетрадке оставалась одна страница. Хоть у него почерк