Чтение 17–й страницы книги ~Герои Малахова кургана~

На батарее номер три раздаются три ужасных выстрела с промежутками в
десять секунд и разносятся далеко в городе.

Это - сигнал! Весь фронт французских и английских войск заволакивается
дымом, и громовой улар следует за тучей дыма. Сто двадцать пять пушек и
мортир выпускают целый ураган огня на русские укрепления. Неприятель
отвечает непрерывным огнем. В адском шуме ничего не слышно, в густом дыму
нельзя ничего разобрать. Стреляют без передышки. Понятно, что неприятель
терпит большой урон от огня артиллеристов, но что особенно раздражает и
удивляет русских -- это потеря большого числа артиллеристов, убитых
ружейными выстрелами. Время от времени наступает затишье. Тогда раздается
сухой легкий выстрел, потом свист, и русский канонир падает на свое орудие с
размозженным черепом, с пробитой грудью, с простреленным плечом. Эта
убийственная стрельба продолжается беспрерывно.

Русские внимательно смотрят во все стороны, разглядывают в бинокли все
неровности почвы и наконец замечают между батареями и траншеями маленькие
насыпи земли, которые прикрывают собой ямы, где укрываются по два человека
стрелков. Этих насыпей около полусотни - везде, где вчера не было ни
малейшего возвышения.

С русских укреплений видны только концы двух карабинов да красный
лоскут, свидетельствующий о засаде.

Там, за этими холмиками, засел адский патруль, так живописно окрещенный
капитаном Шампобером и заставивший говорить о себе даже русских.

По приказу генерала Боске Сорви-голова отлично устроился. На его призыв
сбежалась толпа волонтеров. При одной мысли об экспедиции с ним, весь полк
хочет следовать за любимым товарищем. Сорви-голова выбирает себе семьдесят
человек и комплектует свой отряд Венсенскими стрелками. Все это лучшие
стрелки в дивизии Боске.

В девять часов вечера они отправляются в путь, -- каждый снабжен
лопатой, мешком с провизией, патронташем и котелком с кофе, -- проходят
траншеи и уходят искать удобное место. Сорви-голова заранее заботливо
осмотрел из амбразуры все укрепления.

Теперь в темноте он отлично ориентируется и ведет своих товарищей. Вот
они ползут но земле, избегая шума, и волокут за собой инструменты,
обмотанные тряпками, чтобы не звенели, подходят ближе с безрассудной
смелостью, с неслыханным везением.

Готово! Они находятся не далее, как в 400 или 450 метрах от русских
бастионов.

Тогда каждый со всевозможными предосторожностями погружает лопату в
землю и роет яму. Землю бросают вперед, и она образует холмик.

Сорви-голова в центре линии, вместе со своим товарищем-трубачом.

В четыре часа утра ямы и насыпи сделаны.

-- Мы словно в пустой купальне засели! -- замечает Соленый Клюв.

-- Тише! -- говорит Сорви-голова.

-- Я закурю трубку!

-- Нельзя!

-- Ну, выпью...

-- Береги напиток... будет жарко!

-- Ну, если нельзя ни говорить, ни курить, ни пить, я усну, пока не
начнется музыка!

-- Как хочешь! Я бодрствую!

-- Еще бы! Ты -- начальник!

Через пять минут трубач, завалившись на дно ямы, спит как сурок. Его
будят три выстрела из мортиры. Он встает и кричит:

-- К вашим услугам!

Как человек предусмотрительный, он запасся котелком с водкой, открывает
его и подает товарищу, заряжающему карабин.

-- Выпей глоток, Сорви-голова, это не повредит!

Совершив возлияние, Сорви-голова берет оружие, прицеливается и
стреляет. Трубач следит за полетом пули и радостно кричит:

-- Полетел бедняга! Славно!

Действительно, русский артиллерист выронил банник и упал на пушку.

-- Хорошо! -- добавляет Сорви-голова.

Соленый Клюв делает хороший глоток водки, берет карабин и целится в
артиллериста, заменившего собой убитого. Паф! Он падает, убитый наповал.

-- Верно, старый товарищ!

-- Ну, я пойду подкрепиться...

-- Берегись... напьешься!

-- Ну, ну! Не теряй надежды! Ничто так не освежает зрение и мысли!

Вправо и влево над засадами поднимаются облачка дыма. Выстрелы из
карабинов теряются в громе пушек, мортир и треске гранат.

Но отчаянные головы продолжают безостановочно свою ужасную работу,
настолько ужасную, что огонь русских слабеет и прерывается на минуту.

Дым, гром, треск повсюду.

Стрелки спокойно сидят в своих ямах, созерцая ураган огня над собой,
курят трубки, выжидая удобного момента.

Вдруг земля дрожит, раздается страшный взрыв. На французской линии
появляется столб пламени с тучей дыма. Взорвало пороховой погреб. Двадцать
пять человек убито, три орудия исковеркано.

Русские шумно радуются, издавая торжествующие крики.

Через полчаса взлетают на воздух два русских пороховых погреба.

-- Ответ пастуха пастушке! -- замечает серьезно трубач.

Повинуясь одной и той же мысли, французы и русские замедляют огонь,
желая видеть результаты бомбардировки.

Одиннадцать часов. Конечно, потери большие, но не столь важные, как
можно было думать.

Русские, под сильнейшим огнем, с неустрашимостью, вызывающей
восторженный крик союзных войск, быстро исправляют повреждения.

Это далеко не победа французов -- к вящему разочарованию солдат,
мечтавших о взятии Севастополя.

Пушки и мортиры гремят издали. Во время этого затишья на русских
укреплениях собирается масса любопытных: штатские и дамы в богатых туалетах
смотрят в бинокли.

Сорви-голова различает среди них даму в черном с карабином в руках. Она
оживленно разговаривает и указывает на засаду стрелков.

-- Что она собирается делать? -- говорит Сорви-голова своему товарищу.

-- Она хочет навести на нас пушки и мортиру! Хорош гарнизон, где
командуют бабы! Смотри... берегись!

Бум! Выстрел из мортиры в двух шагах от дамы в черном. Бомба летит
вверх быстро, с шумом, потом падает.

Сорви-голова и Соленый Клюв видят, что она летит на них, и одним
прыжком, как лягушки, выскакивают из своей ямы.

Снаряд с дьявольской точностью падает в яму и разрывается.

В этот момент раздается выстрел из карабина. Сорви-голова делает
быстрое движение и прикладывает руку к груди.

-- Задело? -- с тоской спрашивает его товарищ.

-- Не знаю, -- прерывающимся голосом отвечает зуав, -- мне
показалось... что-то ударило меня...

-- Иди... иди скорее в яму... бомба еще глубже вырыла ее... опасности
нет...

-- Да, да! -- бормочет Сорви-голова. бледный, как полотно.

Ползком добирается он до ямы и тяжело падает в нее. Соленый Клюв дрожит
с головы до пят. заметив на красной ленточке креста, украшающего грудь его
друга, маленькую круглую дырочку.

ГЛАВА III

Смерть русского героя. -- Семьдесят тысяч пушечных выстрелов. --
Смелость русских. -- Нападения на батарею номер три. -- Сорви-голова
отправляется в экспедицию. -- На кладбище. -- Бегство русских. --
Фокусничество. - Тайна.

Сорви-голова видимо слабеет. Трубач открывает свой котелок и вливает
ему в рот водки.

-- Выпей... это отлично! Молоко тигра! Оно воскресит мертвого!

Сорви-голова тяжело вздыхает и говорит уже окрепшим голосом:

-- Мне лучше!

-- Ну, снимай куртку... надо видеть, чем тебя задело!

Соленый Клюв снимает с товарища куртку, расстегивает рубашку и замечает
на теле, ниже сердца, фиолетовое пятно с черными краями. Но крови нет.

-- Царапина! Просто царапина! -- серьезно говорит трубач.

Сорви-голова чувствует какое-то твердое тело в своем поясе, ощупывает
его и вынимает пулю малого калибра.

-- Вот так штучка! Какое-то игрушечное ружье... точность в прицеле, но
не в ударе! Твое счастье, нечего тебе жаловаться!

-- Да, но выстрел был верно направлен!

-- Это -- дама! Она подстерегает нас. Погодите минуточку, милая дама!

-- Не убивай ее!

-- Предрассудки! Потому что дама? Ну, плевать мне на дам! Она ведет
себя как солдат, и я смотрю на нее как на солдата!

Во время этого короткого разговора дым снова сгустился, закрыв собой
бастион и гордую княгиню. Снова начинается ожесточенная бомбардировка.

Флот также принимает участие в битве. Двадцать семь роенных кораблей
открывают огонь, обстреливая укрепления, защищающие рейд. И берег, и море
покрыты дымом, в котором сверкают молнии. Шум так ужасен, что кровь брызнет
из ушей канониров, и многие глохнут навсегда. У русских несчастье. Убит
адмирал Корнилов. Всегда впереди, верхом, он неустанно следил за
бомбардировкой с Малахова кургана. Вдруг английская пуля раздробила ему
левую ногу. Он падает на руки опечаленных офицеров, смотрит на них
потухающими глазами и говорит:

-- Поручаю вам защиту Севастополя. Не отдавайте его!