Чтение 17–й страницы книги ~Распечатыватель сосудов, или на Моисеевом пути~

-- Привет, Перс! -- шагнул мне навстречу Феликс. Сегодня он был при
полном параде -- весь в золоте и лампасах. -- Давно собирался тебя
навестить, да все неловко было беспокоить. И дела(

-- Вот и скажи честно: дела. А про неловко(

-- Правда, Перс, собирался, ей-богу( И извиниться за( ( он замялся. --
Словом, извиниться хотел. Я тому сержанту(

-- Да брось ты, -- рассмеялся я. -- Ты -- сержанту? Кому ты это
говоришь? В лучшем случае ты оказал пару ласковых начальнику бригады. Кто
там сейчас? Рейн Воньо?

-- Как в воду глядишь, -- ухмыльнулся Феликс. -- Только Рейн тебя все
еще за своего держит, не забудь. Так что сержанту до сих пор небо с овчинку
кажется.

-- Спасибо, утешил.

( Ладно, не злись.

-- Не злюсь, -- соврал я, потому что как раз сейчас и начал заводиться.
Разбередилась отболевшая вроде обида на мордастого сержанта. Понабирали
энтузиастов!

Обстановку разрядит Магда, вкатившая столик. Сервирован он был на ять
-- все-таки недаром я два года муштровал ее в конторе.

Мы с Феликсом сели, а Магда с обаятельной фирменной улыбкой исчезла. Я
не стал ее удерживать. Сейчас нам, пожалуй, лучше было поговорить вдвоем.
Ныло, ныло во мне болезненное любопытство, которое, признаться, я не хотел
удовлетворять, но и отказаться тоже не мог.

-- Слушай, Феликс, давай начистоту. На кой черт ты втравил меня в это
поганое дело? Неужто твои ребята сами бы не разобрались? Только не пой мне
песенку про то, что, мол, дело возбуждено не было, ладно? Я-то знаю, как
можно и без этого обходиться. Всегда есть пути -- и законные.

-- А ты еще не понял?

( Нет.

-- Я думал, ты поймешь( -- Феликс в упор посмотрел на меня, потом отвел
глаза. -- Будь по-твоему. Мне хотелось, чтобы ты сам узнал все, что сейчас
знаешь.

-- Ну хорошо, узнал я об этих несчастных бабах, дальше что?

-- Несчастных?

-- А каких же? -- Меня вдруг понесло. -- Кто хватается за ружье? Иди
подонок, или несчастный.. Иди тот, кто слишком много хочет, или тот, кто все
потерял. Они -- потеряли. И я не понимаю, как это получилось. Меня учили
чтить закон. Чту. И верю. Потому что если не верить в закон, верить не во
что. А кто их довел? Тоже закон. Зачем мне такое знание, скажи?

-- Ладно, -- проговорил Феликс. -- Забудь обо всем. Может, так оно и
лучше.

( А ты бы смог?

-- Вот потому я и втравил тебя, Перс. Потому, что не могу.

-- Втравил. И что же?

-- Себя спроси. Перс. Что я могу сделать? Я кто? Цербер. Фараон. Мое
дело блюсти закон. И есть еще такая поганая штука -служебная тайна. Слишком
немногие знают подлинные причины программы возрождений нации. Трофимизации
этой, чтоб ей( Стоит мне заикнуться -- от меня перья полетят. А я еще хочу
поработать на своем месте. Здесь я все-таки полезен.

-- Так ведь сейчас уже не умолчишь. Ведь будет суд, и молчать на нем не
станут ни Инга Бьярмуле, ни эта, как ее( Инара.

-- Станут.

-- Почему?

-- Потому что суда не будет. Потому что живым из подвала вышел только
ты. Ты разве не знал?

-- А ты знал? Заранее?

-- Нет, -- сказал Феликс. Сказал так уверенно, что я ему даже поверил.
Тут бы ему и остановиться, но он продолжил: -- Ребята переусердствовали. Они
ведь что знали? Что идут брать террористов, которые захватили заложников. И
все.

Вроде бы все в его словах было логично, убедительно, и все же( Так мог
говорить генерал с шестнадцатого этажа "Сороканожки", а не тот человек, с
которым мы не раз делили убогий диванчик на втором. Что-то изменилось в
Феликсе. И мне показалось, что сквозь сукно генеральского мундира пахнуло на
меня знойным ознобом моисейства.

-- И теперь ты хочешь чужими руками жар загребать?

-- Не чужими, Перс. Твоими. И не для себя.

-- Спасибо за честь, начальник. Только не по плечу она мне, эта честь.
Я сыщик. А это странное ремесло, Феликс. Иногда мне кажется, что все мы
барахтаемся в море, а между нами плавают, лежат под нами на дне тысячи
запечатанных сосудов. Всяких там кувшинов, амфор, бутылок( И в каждом --
тайна. Грязная, чаще всего. Вот находит человек бутылку, а что в ней? И
зовет меня. Но мое дело -- лишь вскрыть. А дальше уж пусть сам думает. Что
там -- джин или джинн, добро или дерьмо -- это уж не мое дело. Если джин --
не я пью, он. Если джинн -- не мне он дворцы строит и принцесс поставляет. И
обратно в бутылку его загонять тоже не мне. В мои обязанности входит только,
как в классике было оказано, распечатывание подобных сосудов. Понимаешь?

-- Вот и распечатай этот. Наш. Общий. Биармский. И ничего не решай.

-- Ты рискуешь местом. А я? Чем я рискую?

-- Тебе честно сказать?

Я посмотрел на него и вспомнил голубую "каму". А ведь никакой это не
Йомалатинтис. Они тогда обо мне и не думали. И не ребята Феликса. Выходит,
еще кто-то? Если есть государственная тайна, ее следует охранять(

-- Нет, -- сказал я, -- можешь не говорить. Но пойми, я не
законодатель. Не депутат. Не журналист даже. Да и будь я парламентарием(
Закон не противоречит Конституции. Иначе его бы не было, этого закона. За
этим Конституционный суд бдит. Да и с фактами у меня не густо.

-- Найдешь, если решишься. Да и я помогу.

-- А самое главное -- надо ли? Ведь одно, два поколения( А потом закон
не будет нужен. Он умрет. Все законы смертны. Бессмертны лишь заповеди,
потому что в них -- этика, мораль, а не кодифицированное право.

-- Все так, Перс. А если в детях откажут тебе? Мы-то ведь родились до.
Да и законы, дающие кому-то власть, право решать, распределять,
осчастливливать -- умирают очень трудно(

Я подумал о Магде.

-- Слушай, -- сказал я. -- Мы с тобой оба юристы. Хотя не знаю, как ты,
а я видел в юрфаке только дорогу к офицерским погонам. Но оба мы равно
знаем, что дело не в законах. Тридцать тиранов пощадили Сократа. А при
демократии -- блестящей афинской демократии -- ему пришлось выпить цикуты(
Нет, Феликс, дело в том, что политика и нравственность никогда еще не
сходились. В людях дело. Во врачах этих самых, что за пять косых вместо
вакцины новокаин закачивают. Или в тех чиновниках из Министерства
здравоохранения, которые лицензии продают.

-- Ну, Перс, это уж от века. Не нами писано: "Законы святы, а
исполнители -- лихие супостаты". Вот затем я и хочу сохранить свои погоны,
чтобы супостатов поменьше(

-- Не поможет. Закон -- законом, а люди -- людьми. И их переделываем не
мы. Их воспитывают без нас. Тут уже не те законы, а я не священник и не
учитель. Я знаю, как охранять тот закон, что записан в кодексах. Но вот как
охранять закон нравственный? Ты знаешь, Феликс? Я -- нет. Но ты хочешь,
чтобы действовал я. Чего ради? Разогнать Йомалатинтис? Новый вырастет, пока
жив закон о трофимизации. В этом ведь не только несчастные бездетные бабы
заинтересованы. Вот автоматы у них чеченские -- откуда? И о каких
специалистах-биохимиках говорила Бьярмуле? Их ведь еще найти надо,
физиков-химиков. И заплатить им. Хорошо заплатить. Вот и распространяют они
эту самую противовакцину на черном рынке. И сами же дерут за нее три шкуры
-- на святую цель. На противовакцину свою, на липовые документы, что Мерячу
предлагали, на оружие, мало ли на что еще! А что все это значит? Что за ними
кое-кто посерьезней стоит. Профессионалы. Идеалистки-то эти о том могут и не
подозревать. А мы с тобой? Вот и не хочу я влезать в это дело. Не мое оно. Я
пусть я буду малодушествующим на пути. Все равно, я не знаю, что делать. И
надо ли что-то делать? И еще потому, что боюсь.

-- Ты?

-- Я.

-- Смелый ты мужик. Перс. Я бы не признался.

-- Ты уже признался. Когда сказал, что о места не хочешь слетать.

Феликс крякнул.

-- Так меня!

-- Прости.

-- Чего там. Правда ведь. От другого бы не стерпел. А с тобой у нас(

Так мы ни до чего и не договорились.

Уже когда Феликс собрался уходить, я спросил:

-- Слушай, меня до сих пор мучит: клиент у меня был настоящий?

-- Самый что ни на есть. Только найти его было -- что искать черную
кошку в угольной шахте темной осенней ночью(

-- (особенно если ее там нет, -- закончил я.

Мы невесело посмеялись. Поганое это дело -- искать кошек. Никогда не
знаешь, что найдешь.

-- И еще. Это твои ребята в голубой "каме" мне на хвост сесть пытались?

-- Нет, -- сказал Феликс. -- Я тебе на хвост никого не сажал.

На этот раз я ему поверил. Только стало мне еще безрадостней.

Ответ на этот вопрос я получил с самой неожиданной стороны. Уже когда
Феликс уехал, Магда подошла ко мне.

-- Я случайно услышала конец вашего разговора, Марк.

-- Греха не вижу.

-- Тебе очень важно знать, кто был в той "каме"?

-- А ты как думаешь?

-- Видишь ли( Это не за тобой следили( -- Впервые на моей памяти Магда
запиналась и подбирала слова. -- Понимаешь, ты меня вызвал( Срочно( А он не
поверил, что -- работа(