АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
Салаги долго не решались, смотрели на нас - не умрем ли? Нет, живы, - потом
раскосый глотнул все разом, подобрал живот и выдохнул в подволок. Алик же
пил судорожными глоточками и плавился, истекал слезами.
- Ничего, - сказал Шура, - с ходу оморячились.
Алику, однако, плохо сделалось, хотя он и улыбался геройски.
Кандей вскочил и увел его в камбуз. Мне тоже пора было идти.
- Да посиди, земеля, - сказал Шура, - не украдут пароход.
Провожающая взглянула на меня исподлобья.
- Ну, раз ему идти надо... Вы потом, в экспедиции наговоритесь.
Я взял сверток и вышел.
Берегаши, конечно, не грузили, ждали меня и тут же сели закусывать.
- Ступайте, ребята, в салон, - я им сказал, - там тепло и есть чего
выпить.
Подумали и отказались.
- Да чо там, нам все равно бесполезно, по холоду выдохнется. А вы уж
почувствуйте как следует, ведь три месяца будете трезвенники.
- Это верно. Три с половиной.
Я ушел на полубак, сел там на бочку, дымил и поглядывал на причал. Я
еще не потерял надежды, что она придет. В прошлый раз она тоже опаздывала,
успела к самому отплытию. Вот разве очкарик не передал ей, что я звонил. Но
какой ему резон - если я ухожу? И с кем же он тогда шептался?
До Полярного недолго было и сбегать, или позвонить из диспетчерской, но
чертова повязка меня связала по рукам, по ногам. Кому ее передашь, у каждого
эти минуты последние. Просто сбежать и все? Никто особенно не хватится,
покричат - другого найдут. Но не в том дело, хватятся или нет, а тут у меня
определенный свих, я не могу объяснить. Так, наверное, заведено: одним -
жить в тепле, другим -стынуть и мокнуть. Вот я родился - стынуть и мокнуть.
И не сбегать с вахты. Я сам себе зто выбрал, тут никто не виноват.
Уже смеркалось, когда снова позвали:
- Вахтенный!
Было начало четвертого, а к причалу никто не спешил - я бы издалека
увидел.
11
Позвал меня "дед". Он возился под рубкой, доставал из-за лебедки шланги
и футшток - готовился к приемке топлива. И сказал мне, не оборачиваясь:
- Сейчас прилив начнется, швартовые не забудь ослабить - порвутся.
- Не забывал до сих пор.
"Дед" повернулся, оглядел меня.
- А мне сказали - новенький на вахте. Давай-ка остаток замерим.
Он вывинтил пробку в танке, я туда вставил футшток, упер его в днище и
вынул. "Дед" стоял наклонившись и смотрел.
- Сколько там?
Он даже не различал делений. А я их видел с полного роста, да и не
темно еще было. Я встал на корточки и пощупал - где мокро от солярки.
- Тридцать пять вроде...
- Я так и думал. Завинчивай.
- "Дед", а почему ты сам замеряешь? Мотыля мог бы послать.
- А я не сам, - сказал "дед". - Ты вот мне помогаешь. Ничего, я их в
море возьму за жабры. Как довезли тебя, в норме?
- Спасибо.
- Мне-то за что? А деньги - ты не тужи об них, деньги наших печалей не
стоют. Ну, вперед будь поосторожней.
Я засмеялся. Вот и вся "дедова" нотация. За что я его и любил.
- Зайдешь ко мне? - спросил "дед". - Опохмелиться дам.
-Да я уже вроде...
- Чувствуется. Пахнешь, как балерина.
- Зайду.
На СРТ у троих только отдельные каюты: у кепа, стармеха и радиста.
Штурмана - и те втроем живут. Но "маркони" тут же аппаратуру держит, это не
каюта, а рабочее место. А фактически - у двоих, одна против другой. "Дед",
как говорят, "вторая держава на судне". И к нему в каюту никто не ходит.
Даже к капитану ходят - по тем или иным вопросам, а к "деду" один я ходил, и
то на меня за это косились. И на него тоже. Но мы на это плевали.
"Дед" к моему приходу разлил коньяк по кружкам и нарезал колбасу на
газетке.
- Супруга нам с тобой выставила, - объяснил мне. -Жалела тебя вчера
сильно.
- Марь Васильну я, жалко, не повидал. Проводить не придет?
- Она знает, где прощаться. На причале - одно расстройство. Ну,
поплыли?
Я сразу согрелся. Только теперь почувствовал, как намерзся с утра на
палубе.
- Кой с кем уже познакомился? - спросил "дед".
- Кеп - что-то не очень.
- Ничего. Я с ним плавал. Это у тебя поверхностное впечатление.
- Да Бог с ним, лишь бы ловил хорошо.
- А вообще, народ понравился? Я пожал плечами.
- Не хочется плавать? - спросил "дед". - Тебя только деньги и тянут?
Я не ответил. "Дед" снова налил в кружки и вздохнул.
- Я вот чего решил, Алексеич. Я тебя весь этот рейс на механика буду
готовить. Поматросил ты - и довольно. Это для тебя не дело.
Я кивнул. Ладно, пусть он помечтает.
- Ты пойми, Алексеич, правильно. Матрос ты расторопный. Я видел - на
палубе ты хорош. Но работу свою не любишь, она тебя не греет. Оттого ты все
и качаешься, места себе не находишь. И нельзя ее любить, скоро вас всех одна
машина заменит - она и сети будет метать, и рыбу солить.
- Это здорово! Только я ни черта в твоей машине не разберусь.
- У меня разберешься! Да не в том штука, чтоб разобраться. А чтобы -
любить. Я тебя жить не научу, сам не умею, но дело свое любить - будешь.
Дальше-то все само приложится. Ты себя другим человеком почувствуешь. Потому
что люди - обманут, а машина - как природа, сколько ты в нее вложишь,
столько она тебе и отдаст, ничего не эаначит.
Я улыбнулся "деду". Под полом частило гулким, ровным стуком, кружки на
столике ездили от вибрации. Света мы не врубили, и не нужно было, в
"дедовой" каюте любую вещь достанешь, не вставая со стула, - но я увидел в
полутьме его лицо. Тепло ему тут жилось, наверное, когда она день и ночь
стучит под полом.
- Что ты! - сказал "дед", как будто услышал, о чем я думал. - Я как
попал в свою карусель, когда народ от всех святынь отдирали с кровью, я
только и ожил, когда меня к машине поставили.
- А что она делала, эта машина?
"Дед" пододвинул мне кружку и сказал строго:
- Худого она не делала, Алексеич. Асфальтовую дорогу прокладывала через
тайгу.
- Зверушек, наверное, попугали там?
- Каких таких зверушек?
- Да нет, я так.
Просто я вспомнил - мне рассказывал один, как они лес рубили зимой,
где-то в Пошехонье, и трелевочными тракторами выгоняли медведей из берлог. Я
себе представил этого мишку - как он вылазит из теплой норы, облезлый,
худющий, пар от него валит. Одной лапой голову прикрывает от страха,
жалуется, плачет, а на трех - улепетывает подальше, искать себе новую
берлогу. А лесорубы, здоровые лбы, идут за ним оравой, в руках у них пилы и
топоры, и кричат ему: "Вали, вали, Потапыч!.." Хорошо бы узнать, находят
себе мишки новую берлогу или нет. Зимой ведь не выроешь...
- Я тебе серьезно, - сказал "дед", - а ты мне про зверушек.
Мне отчего-то жалко стало "деда", так пронзительно жалко. Я и вправду
решил к нему пойти на выучку. Может быть, что-нибудь из меня и выйдет.
- "Дед", не обижайся. Я ради тебя чего только не сделаю.
Тут меня позвали с палубы.
- Ступай, - сказал "дед".
Когда я уходил, он, сутулый, сидел в темноте за столиком и смотрел в
окно. Потом убрал недопитую бутылку и кружки.
- Куда делся, вахтенный? - старпом стоял в окне рубки. Был он,
наверное, из поморов - скуластый, широконосый, с белыми бровками. И очень
важничал, переживал свою ответственность. - Я тебя час зову, не
откликаешься.
Час - это значит, он два раза позвал. Я не стал спорить. Это самое
лучшее.
- Не ходи никуда, сейчас отчаливать будем. Люди все на месте?
- Кто пришел, тот на месте.
- Отвечаешь не по существу вопроса.
А что ему ответишь? Не пошлет же он меня в город, если кто и опоздал. В
Тюва-губе догонят.
Еще два человека прыгнули с причала, с чемоданчиками в руках, и тут же
скрылись в кубрике. Потом показался третий штурман с белым мешком за спиной.
Не с мешком, а с наволочкой. В ней он, наверное, лоции приволок и аптеку, он
ведь на СРТ и за доктора. Лекарств у него там до фени, каких хочешь, но на
все случаи жизни - зеленка и пирамидон, больше он не знает. Зеленка - если
поранишься, а пирамидон - так, от настроения. А больше мы в море ничем не
болеем.
За третьим - женщина прибежала, в пальто с лисой и в шляпе. Как раз у
трапа они и начали обниматься. Женщина большая, а штурман маленький. Он ее
за талию обнимал, а она его - за шею. Едва отпустила живым, набрасывалась,
как тигрица. Третий прыгнул на палубу и помахал ей морской отмашкой. Глаза у
него блестели растроганно.
- Иди, - сказал ей нежно, - простудишься. Она постояла, как статуя, и
пошла.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 [ 17 ] 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
|
|