Чтение 17–й страницы книги ~Три мешка хитростей~

- Катись давай!

- Не могу.

- Почему? - удивилась баба.

- Понимаете, мой муж назначил на этой площади свидание своей любовнице, вот хочу посмотреть на нее.

Бабища с подозрением посмотрела на меня и почесала в затылке.

- А, понятно тогда... Залазь в ларек.

Я поднялась внутрь вагончика и чуть не скончалась от жары. Внутри не слишком большого пространства вовсю работала красная железная печка, где пеклась вкусная картошечка.

- Все мужики козлы, - заявила продавщица, - ну и где он?

- Пока нету, - ответила я, глядя в большое окно, - не подъехал еще.

Не успела проговорить эту фразу, как на площадь выбежала Алиса, стройная, в огненной блузке и узеньких черных брючках. В ту же секунду на проспекте затормозила роскошная бордовая иномарка. Из нее высунулась рука и помахала. Алиса кинулась к машине, я вылетела из ларька и уставилась на номер автомобиля.

Тупорылая, какая-то агрессивная с виду иномарка не двигалась. Потом Алиса вышла из машины и быстро пошла в сторону дома.

Сегодня был чудесный день, может быть, излишне жаркий. Но вечером наступило восхитительное время. На темнеющем небе ни облачка, и москвичи, привлеченные ласковой погодой, выползли на улицу. На площади клубился народ, в основном молодежь, ребята возраста Алиски. Парни и девушки весело переговариваясь, пили пиво, ели мороженое, блины и сосиски. Палатки торговали вовсю. Я побежала за Алисой. Сейчас схвачу девчонку и устрою ей допрос с пристрастием.

Вдруг Алиса странно покачнулась, повернулась и глянула прямо на меня. Я увидела огромные, широко раскрытые глаза и рот. Потом девушка сделала еще один шаг вперед, подняла руки и рухнула на асфальт. Толпа отшатнулась. Я кинулась к упавшей:

- Алиса, что с тобой?

Девушка молчала. Я схватила ее за плечи и потрясла.

- Алиса!

Нет ответа, и дыхания тоже нет. Похоже, что бедняжка скончалась на месте. Но отчего? Я встала с колен и спросила у зевак:

- Телефон есть у кого? Звоните в "Скорую".

- Держи ее! - раздался голос.

Распихивая людей, ко мне рвалась баба в берете.

- Держи! Это она стреляла! - орала "картошечница". - Говорила, любовницу мужа выглядывает, убийца!

Люди загудели. Я мгновенно перескочила через новенький заборчик и бросилась на другую сторону проспекта, но никто не бежал за мной, и в метро я вошла совершенно спокойно. Потянулась к сумочке, чтобы вытащить проездной билет, и ахнула. Ладони были липкими от крови несчастной Алисы.

Домой я вошла в полуобмороке и тут же налетела на Анелию Марковну, весело тарахтевшую в трубку:

- О, милейший Олег Михайлович, мне кажется, я с вами всю жизнь знакома! А вот и ваша жена явилась. Боже, душенька, в каком вы виде! Ноги грязные, руки, похоже, в крови, лицо черное...

Она сунула мне трубку.

- Алло, - голосом, не предвещающим ничего хорошего, сказал муж, - ну и где ты шляешься, душа моя? Чем занята весь день?

Я собрала всю силу воли в кулак и беззаботно прочирикала:

- В парикмахерскую ходила, в очереди просидела. Анелия Марковна, не собиравшаяся оставлять меня наедине с трубкой, разинула рот. В глазах дамы вспыхнул огонь нездорового любопытства. Наплевав на все правила приличия, я весьма бесцеремонно отпихнула излишне любопытную даму и закрылась в гостиной.

- С десяти утра до полуночи просидела в цирюльне? - спокойно спросил муж. - Что же ты делала с головой? Пересадку волос?..

Я старательно рассмеялась, лихорадочно соображая, как поступить. Врать Олегу в лицо не смогу. Он всегда так глядит на меня, подняв левую бровь, что язык костенеет и щеки заливает краска. Но по телефону можно попытаться обвести супруга вокруг пальца.

- Ну нет, конечно, - глупо прихихикивая, начала я, - просто дома такой трам-тарарам! Тома взяла дочку заболевшей Машки Родионовой...

Выслушав новости, муженек вздохнул:

- Все ясно, стоило нам с Сенькой умотать в командировку, как вы моментально вляпались в очередную историю: младенцы, гости...

- Ну Ирине ты сам адресок дал!..

Встречали вы когда-нибудь мужчину, который готов признать свои ошибки? Вот и Олег не обратил ни малейшего внимания на мою последнюю фразу и сказал:

- Оперативная разведка донесла, будто ты нанялась уборщицей в клинику профессора Чепцова и носишься там, размахивая ведром и тряпкой. У нас что, с деньгами совсем плохо? Или какая иная причина была работенку искать?

На секунду я потеряла дар речи. Потом, стараясь, чтобы голос звучал абсолютно естественно, воскликнула:

- Я?! Кто тебе сказал подобную глупость?

- Нашлись люди.

- Не верь, врут.

- "Не верь глазам своим, в них все обман", - процитировал Олег, - значит, говоришь, не правда?

- Клянусь! - выпалила я.

- Чем? Чем клянешься?

Я призадумалась. Вообще говоря, совершенно не суеверна и преспокойненько продолжаю свой путь, если на дороге попадается черная кошка, никогда не складываю в карманах фиги при виде священнослужителя и не пугаюсь, если обалделая птичка влетает в комнату... Но клятва! Есть в этом нечто такое...

- Ну, дорогая, - поторопил муж, - чем клянешься? Здоровьем? Чьим? Своим, моим, Томочкиным?

Вот ведь змей, безошибочно назвал то, что никогда не стану упоминать в подобной ситуации...

Взгляд упал на полки. Собачки!

Год тому назад одна из знакомых подарила мне на день рождения фарфоровую фигурку спаниеля. По злополучному совпадению Крися накануне, не удержавшись от соблазна, приобрела в подземном переходе у метро поразительный китч, керамическую скульптурную группу: мальчик держит на руках штук шесть беленьких щенят. А еще через два дня Томочка приволокла очаровательную беленькую болонку, сшитую из меха. Мы выставили "свору" на книжных полках в гостиной, не зная, какого джинна выпускаем из бутылки.

Среди друзей мигом разнесся слух, что мы с Томочкой собираем собачек. И началось! Все, кому не лень, тащили нам всевозможных такс, пуделей и далматинцев. Через полгода их стало просто некуда девать. Пришлось заказать специальный шкафчик и повесить его в гостиной. Его полки забиты под завязку - керамические, фарфоровые, пластмассовые, стеклянные, бронзовые фигурки... Самое неприятное, что даже за стеклянными дверцами коллекция пылится и ее приходится регулярно мыть.

- Собачками, - выпалила я, - клянусь любимыми фигурками, вот пусть шкафчик обвалится и все разобьется, коли вру!

- Ну-ну, - хмыкнул Олег, - имей в виду, если узнаю, что бегаешь в косметическую лечебницу, то приму меры. И вообще, изволь сидеть дома до моего приезда, слышишь?

Я растерянно кивнула.

- Слышишь или нет? - повысил голос муж.

- Да.

- Приказываю не покидать квартиру, запрещаю выходить на улицу, - каменным голосом чеканил Олег. - Поняла? Обнаружу, что не послушалась, худо будет!

И он отсоединился. Я уставилась на противно пищащую трубку. Видали! Настоящий сатрап! Приказываю, запрещаю, велю... Да кто он такой, чтобы со мной в подобном тоне разговаривать? Можно подумать, что живем в дикой стране Востока, где женщина, закутанная в паранджу, семенит позади своего супруга и боится поднять на повелителя взор. Интересное дело, мне никто не имеет права ничего запретить! А если кто и захочет нацепить на Виолу Тараканову "поводок", мигом получит достойный отпор!

Кипя от негодования, я пошла к двери. Да назло Олегу не останусь завтра дома! И что он, интересно, сделает? Пришлет группу захвата? ОМОН с автоматами? Парней из "Альфы" в свинцовых ботинках? Смешно, ей-богу.

Излишне разгорячившись, я хлопнула дверью гостиной и мгновенно услышала сначала тупой удар, потом громкий звон.

Распахнув дверь, я оглядела комнату. Шкафчик, где целый год мирно жила постоянно пополнявшаяся коллекция собачек, валялся на полу. Стеклянные дверцы раскололись, впрочем, и от фигурок милых животных мало что осталось. Тут и там на ковре валялись отбитые лапки, хвосты и головы. Уцелели лишь изделия из пластмассы, меха и бронзы, но их не так много, штук десять.

- Ой, - завопила прибежавшая на шум Крися, - какая жалость! Собачки!

Внезапно по моим щекам потекли слезы.

- Виолочка, не расстраивайся, - кинулась ко мне Томочка, - купим новых, еще лучше будут.

- Да, - мигом подхватила Анелия Марковна, - завтра же с Даником побегаем по магазинам и принесем парочку.

- Видела в ларьке очаровательного керамического мопсика, - оживилась Ирина.

- Не надо, - пробормотала я, - честно говоря, плачу от радости: так обрыдло мыть их все время. Больше никаких собачек! Только не пойму, отчего шкафчик рухнул?

- А вот видите, - показал Даня, - крепление обломилось, причем сразу с двух сторон. Редкий случай, обе петельки выпали.

Томочка оглядела меня и ахнула:

- Боже, Вилка, какая ты грязная! Что стряслось?

- Ничего, - пробормотала я, отступая в ванную, - сущая ерунда, мелочи.

Закрыв дверь на засов, я принялась усиленно мыться. Но, как несчастной леди Макбет, мне все время казалось, что на ладонях проступают следы крови. Изведя почти всю бутылочку геля, я рухнула в кровать и, засыпая, успела подумать: "Нет, все же хорошо, что не поклялась своим здоровьем, иначе бы точно ногу сломала".

Глава 19

Утро началось в семь часов. Сначала на два голоса залились Костик и Машка, потом раздалось буханье. Анелия Марковна совершала положенные сто прыжков. Следом из ванной понесся рвущий душу вой - Даня приступил к водным процедурам. Захлопали двери комнат.

- Пошли гулять! - заорала Крися.

Дюшка, оглашая прихожую радостным лаем, понеслась на выход. Я поглубже зарылась в подушку. Интересно, а как в других семьях? Так же орут? Или только у нас такой сумасшедший дом?

Откуда-то потянуло гарью.

- Ирина, блинчик почернел, - возвестила Томочка.

- Бегу, бегу, - раздалось в ответ.

Я вяло закрыла глаза. Ни за что не встану, даже шевелиться не хочется, спать, спать...

- Эй, Вилка, - раздалось над ухом, - ты не заболела?

От неожиданности я резко села:

- Что случилось?

- Ничего, - проговорила Томуся, - просто уже одиннадцать, а ты не просыпаешься...

И то верно, как правило, вскакиваю рано. Но сегодня что-то заспалась.

- Где все? - поинтересовалась я, добравшись до чашки с кофе.

- Анелия отправилась в институт красоты, - хихикнула подруга, - вчера увидела рекламу по телевизору. Какая-то чудо-маска. Нанес, денек походил, смыл - десять лет долой. Хочет купить. Иришка и Даня пошли гулять с Костиком в парк!

- Значит, мы одни! - обрадовалась я и тут же услышала звонок в дверь.

На пороге возник потный, одышливый милиционер.

- Гражданочка, предъявите документы!

- Это что же такое делается в Москве! - возмущенно заорала я. - Между прочим, нахожусь дома, и вы никакого права не имеете врываться в квартиру без санкции прокурора! Конституция гарантирует неприкосновенность жилища!

- Тише, тише, - замахал руками мент, - я, Колпаков Геннадий Петрович, участковый ваш. Дело тут, значит, такое, деликатное.

- Какое?

- Данная эта гражданочка, - заявил Колпаков, тыча пальцем куда-то за дверь, - сообщила, что вы украли у нее новорожденного сына.

- Да, - раздался хриплый голос, и в коридор вступила взлохмаченная Раиса, - вот эта б.., сперла Костика, а меня силком в поезд впихнула!

- Не выражайтесь, - поморщился Геннадий Петрович и повернулся ко мне, - так как? Я рассмеялась:

- Данная дама, Звягинцева Райка Петровна, 1982 года рождения, хроническая алкоголичка. У нее скорей всего белая горячка. Нет тут никаких младенцев.

- Врешь, сука, - взвизгнула Рая и ткнула пальцем в Нику, мирно спящую у Томочки на руках, - вот он!

Мгновенным движением неожиданная гостья выхватила Нику и прижала к груди.

- Костенька, кровиночка, сынуля, вот он, сразу узнала!

Ника вдохнула водочно-пивной аромат, исходивший от Раисы, и залилась нервным плачем.

Я спросила у участкового:

- Разницу между мальчиком и девочкой знаете?

- Вроде, - хмыкнул тот.

- Велите этой пьянчуге раздеть ребенка.

- Костенька, солнышко, - сюсюкала пьяница, высвобождая Нику.

- Да, - присвистнул Колпаков, - не похоже на мальчика.

- Вот документы, - протянула Тома справку из родильного дома, - метрику еще не успели оформить. Участковый принялся изучать бумажку.

- Вы у гражданки Звягинцевой документики на мальчика спросите, - подначила я, - ей небось тоже в роддоме такую справочку дали.

- В общаге рожала, - буркнула Раиса и заорала:

- Куда Костика дели, падлы?

- Вот видите, - удовлетворенно заявила я, выхватывая у скандалистки Нику, - врет она все, больная на голову, что, в общем, неудивительно. Небось с двенадцати лет пьет! Ну какие дети в ее возрасте, да еще без мужа?

- Верни ребенка, сука! - визжала Рая.

- Совсем с ума сошла, - вздохнула я, - еще скажи, что мы его у тебя купили!

- Точно, - мигом отозвалась не слишком умная Раиса, - за триста баксов. Продешевила, мне сказали, что тетка одна тысячу готова дать! И адрес есть. А ну, отдавай младенца! Сволочь!

Я глянула на участкового. Тот сердито проговорил:

- Звягинцева, фильтруй базар. А вы, гражданочки, извините, сразу не разобрался. Пошли, Звягинцева.

- Отдай Костю! - завизжала девка. - Верни, мне тысячу дают, отдай, сука, дрянь, падла платная...

Она рванулась в глубь квартиры. Крися ухватила озверевшую бабу за одну руку, я - за другую. Разбушевавшаяся Раиса Петровна плюнула Кристине в лицо. Девочка вскрикнула и отпустила хулиганку. Геннадий Петрович попытался осуществить задержание, но проворная девица схватила стоявшую в углу "ленивку" и со всей дури, железной частью, которая держит тряпку, опустила ее на голову инспектора. Полилась кровь, бедный мужик закатил глаза и рухнул на пол. Словно смерч, Райка понеслась по комнатам, Тома и Кристя за ней. Я же, не растерявшись, быстренько заперла дверь и позвонила в милицию.

Услышав о нападении на участкового, правоохранительные органы сработали моментально. Не прошло и пяти минут, как в квартиру с автоматами наперевес влетели пять мужиков, распространявших крепкий запах пота и сигарет. Сзади, высунув язык, неслась служебно-розыскная собака, весьма тучная коротконогая овчарка.

При виде пса кошки мигом взлетели на вешалку и зашипели, словно разбуженные змеи. Из кухни доносились мат, визг Раисы, звон, крики Криси и перекрывающий весь этот шум нервный плач Ники. Геннадий Петрович сидел у вешалки и стонал, прикладывая руку к голове. Я понеслась на шум.

Бравые милиционеры загнали озверелую бабу в угол между буфетом и холодильником. Уже не знаю, так ли ловко они берут настоящих преступников, но Раису сразу скрутить не сумели. Потерявшая всякий разум девка швыряла в ментов чашки, рюмки, тарелки - словом, все, что нашлось на полках. Едва ее схватили за руки, как Райка подняла ногу и так долбанула одного из парней в причинное место, что тот, согнувшись пополам, вышел из игры. Другого она просто укусила, и мужчина тут же отпустил ее.

Видя, что ряды защитников редеют, я схватила банку с черным молотым перцем и швырнула в самую гущу дерущихся. Раиса взвыла и принялась тереть глаза. Отчаянно чихая и кашляя, менты прижали бабу к полу, вывернули ей назад руки и застегнули "браслеты".

- А ну, бля, лежать! - заорал, врываясь на кухню, Геннадий Петрович с табельным оружием в руке. - Ща стрелять буду!

- Хорош, Генка, - проговорил один из ментов и чихнул.

- Здорово она тебя обработала, - присвистнул другой, - лет на пять потянет...

- Суки, - завыла Рая, - волки позорные, легавки долбаные...

- Пой, птичка, пой, - ухмыльнулся первый. Я окинула взглядом участкового и ахнула. Все лицо Колпакова покрывали глубокие, кровоточащие царапины, голубая форменная рубашка была порвана, и под ней тоже виднелись раны.

- Боже? Что случилось?

- Ничего, - буркнул Геннадий Петрович и начал промокать кухонным полотенцем кровавые потоки.

- Но Раиса же только один раз вас палкой стукнула, - недоумевала я.

- Кошки придурочные с вешалки свалились, - пояснил участковый, - сначала одна, следом другая. А Дик наш, служебно-розыскной, гавкнул. Уж чего ему в голову взбрело! Не знаю, завсегда тихо сидит, выученный. Ну кошки и изодрали меня в секунду, падлы.

Я постаралась сдержать смех.

- Будем оформлять задержание, - категорично заявил старший, обвел глазами царящий разгром и посоветовал, - на ущерб подайте, чтоб у ней потом из зарплаты вычли. Ишь, сколько посуды хорошей переколотила, дрянь.

Он с чувством чихнул.

- С перцем это вы того, зря.

- Хотела как лучше, помочь думала...

- Ага, - пробормотал мужик, - помогли, спасибо.

- Ее теперь посадят? - с надеждой спросила я.

- Ну на пятнадцать суток точно, - пообещали менты.

- А нам больше и не надо, - выпалила я и тут же прикусила язык.

Но милиционеры, по счастью, не обратили внимания на странную фразу, потому что из прихожей донесся собачий вой. Псы издавали невероятные звуки. Удивленная, я выглянула в коридор и увидела нашу Дюшку возле служебно-розыскного Дика. Вы не поверите, чем они занимались!

- Да уж! - пробормотал участковый, оглядывая картину. - Не растерялся наш Дик! "

- Чего стоите, - обозлилась я, - растащите их, может, еще не поздно.

- Не, - протянул Геннадий Петрович, - с меня кошек хватит!

В полном негодовании я влетела на кухню и заорала:

- Немедленно примите меры!

- Что еще плохого случилось? - спросил старший, писавший какие-то бумаги.

- Как бы это правильно выразиться... Ваш Дик женился на нашей Дюшке, прямо сейчас...

Менты грохнули так, что я испугалась. Сейчас, не дай бог, еще и светильник свалится, но он устоял.