Чтение 17–й страницы книги ~13 несчастий Геракла~

- Ты нарочно!

- Ни в коем случае.

- Я звонила целый день и постоянно натыкалась на какого-то хама. Я ему: "Вава!" - а он мне... нет, уволь, я не способна повторить его речи! Отвратительно! Быть столь невнимательным, небрежным. Имей в виду, я сильно обижена.

- Хорошо, - не подумавши, ляпнул я.

- Ах, хорошо! - взвилась Николетта. - Значит, я полдня потратила на набор ненужного номера, а тебе хорошо.

Я улыбнулся. Представляю, с какой головной болью сейчас лежит несчастный мужик, которому с упорством звонила маменька. Десять человек из десяти уже на четвертой попытке сообразили бы, что просто записали не те цифры. Кто угодно, но не Николетта. Голову даю на отсечение, она методично трезвонила через каждые десять минут, нервно вскрикивая: "Вава? Как не он? Немедленно позовите его!"

Хорошо еще, что тот мужик не знает моего адреса, а то мог бы приехать и устроить скандал.

- Значит, хорошо, - словно разбуженная не вовремя змея, шипела Николетта, - вот оно как, понятненько! Имей в виду, Ваня, за это не расскажу очень интересную тебе информацию! Я хочу тебя наказать!

Ехидный голос маменьки сменили частые гудки. Я въехал в тоннель и очутился в пробке. Интересно, что за информацию, по словам Николетты, нужную мне. она не хочет сообщить? Маменька в последние дни находится в состоянии хронической обиды. Честно говоря, это стало меня раздражать.

Когда я приехал к Кузьминскому, семья сидела за столом. Я быстро скользнул наверх, якобы вымыть руки, и вернул платье на место. Когда я сел за стол, все было как обычно. Клара рылась вилкой в еде, Белла, без остановки болтая, откусывала огромные куски от булки. Сергей Петрович молча пил чай, Валерий тоже беззвучно доедал мясо. Мне пришло в голову, что за все время пребывания в доме я слышал его голос всего пару раз. Анна ворчала, наливая чай:

- Просто безобразие! Лариса опять заварила одну щепотку, сколько раз ей можно повторять, что следует класть ложку на чашку! Это же невозможно пить!

На первый взгляд все вели себя как всегда, но имелось одно отличие: Клара и Белла не ругались. Двоюродные сестры абсолютно мирно трапезничали.

- Лариса, - крикнула Анна, - принеси Ивану Павловичу ужин. Вы едите свинину?

Я кивнул:

- Да, с удовольствием.

- Это не свинина, а поросятина, - уточнила Клара.

- Ой, поросенок! - подхватила Белла и убежала.

- Ты куда? - крикнула ей вдогонку Анна. - Вот оглашенная! Господи, как она топает, лестница сейчас обвалится!

Грохот усилился, и Беллочка возвратилась в столовую, сжимая в руке плюшевого нежно-розового поросенка, точь-в-точь такого, как купил я.

- Вот, - запыхавшись, пробормотала она и сунула Кларе игрушку.

- Это что? - ошарашенно спросила двоюродная сестра.

- Тебе, вместо Чуни, - пояснила Беллочка, - можешь назвать его Чуня Второй.

- Ты мне его купила? - тихо спросила Клара.

- Ага.

Глаза Клары внезапно наполнились слезами, она резко отодвинула тарелку и убежала.

- Что такого я сделала? - недоумевала Беллочка. - Ей поросенок не понравился?

Анна завела длинную речь о воспитании, но я не стал ее слушать, а пошел к Кларе в комнату.

Девушка рыдала на кровати, уткнув лицо в подушку.

Я вытащил из кармана своего поросенка и, погладив ее по голове, сказал:

- Понимаю, что ты очень любила ту игрушку, но теперь у тебя будет две такие: Чуня и Чуница, муж с женой или брат с сестрой, как хочешь.

Клара оторвала лицо от подушки, глянула на подсунутую мной игрушку и зарыдала еще пуще.

- Дрянь, - повторяла она, - дрянь... Ах, какая дрянь!

- Тебе не нравятся поросята? Так мы их выкинем!

Клара схватила плюшевого уродца.

- Нет, то есть да, они очень хорошие! А я дрянь!

- Зачем ты так о себе, дружочек!

- Дрянь, дрянь, дрянь, - причитала Клара. - Позови сюда Беллочку, немедленно, мне надо признаться! Скорей!

Видя, что она находится в крайнем возбуждении, я вышел в коридор и крикнул:

- Белла!

- Чего? - высунулась из столовой девочка.

- Зайди к Кларе, она тебя зовет.

- И ты иди сюда, - воскликнула Клара. - Ваня, не уходи.

Мне пришлось вернуться в ее спальню.

- Сядьте! - торжественно велела Клара.

Я опустился на диван, Беллочка плюхнулась рядом, от нее нежно пахло какими-то фруктами, скорей всего это были неизвестные мне духи.

- Слушайте, - возвестила Клара, - я - дрянь! Подлое существо.

- Может, она перегрелась на солнце? - повернулась ко мне Белла.

- Дрянь! - перешла в верхний регистр Клара. - Сейчас все объясню и покончу с собой.

Глава 19

Услыхав истерическое заявление девушки, я слегка испугался. Учитывая ряд последних событий в доме Кузьминского, оно звучало зловеще. Беллочка тоже насторожилась.

- Не говори глупости, - выпалила она.

- Отравлюсь, - с мрачным огнем в глазах сказала Клара, - но сначала признаюсь. Вот прямо сейчас!

Вымолвив последнюю фразу, девчонка вскочила, а потом, упав на колени, протянула руки к Белле и воззвала:

- Простишь ли ты меня?

Подобную сцену я видел примерно месяц назад, когда Николетте взбрело в голову пойти на спектакль "Медея", который привез в Москву не ведомый никому театр из Украины. Репертуар труппы поражал разнообразием, в афише значились "Молодая гвардия", "Медея" и "Утиная охота" А. Вампилова. Хорошо, что маменька выбрала древнегреческую трагедию, потому как все актеры отчего-то произносили свои роли нараспев, постоянно воздевая вверх руки и закатывая глаза. Согласитесь, в "Медее" это, в общем, оправданно, а в "Молодой гвардии" и "Утиной охоте" могло бы покоробить. И еще, лицедеи говорили с достаточно сильным акцентом, произнося вместо звука "г" мягкое "х". Кока, которую понесло на "Молодую гвардию", потом жаловалась в гостиной:

- Я так неприлично проявила себя на спектакле! Я удивился и спросил:

- Что же вы сделали? Заснули во время действия?

Зять Коки, присутствовавший при этом разговоре, захихикал:

- Если бы! В самый трагический момент, когда гестаповцы являются, чтобы арестовать Олега Кошевого, Кока захохотала так ужасно... ей пришлось засунуть в рот платок...

- Да? - изумился я. - Но, по-моему, в этой сцене нет ничего забавного. Хотя я очень не люблю "Молодую гвардию", мне жаль подростков, которые погибли из-за того, что решили расклеивать листовки.

- Ты бы тоже не удержался от хохота, - фыркнула Кока, - ну представь: полная тишина в зале, по сцене мечутся лучи прожекторов, потом звучат барабанная дробь и стук в дверь. Актриса, играющая мать Кошевого, заламывает руки и начинает причитать: "Ой, чует мое сердце, ой, плачет сердечко, ой, горе! Кто там?" А из-за двери отвечают: "Да не убивайтеся вы так, то ХЕСТАПО!" Ну представляешь? "То!" "ХЕСТАПО!" "Не убивайтеся так!"

Я хмыкнул, действительно, трагичность момента была "сбита" провинциальным акцентом. Хорошо хоть в "Медее" все звучало более или менее нормально, хотя меня раздражали актрисы, беспрестанно падающие на колени и воздевающие руки к небу. Но еще меньше мне нравится, когда дамы начинают проделывать нечто подобное в жизни!

- Белла, - трагическим голосом вещала Клара, - я дрянь, я виновата, я негодяйка...

Мое терпение кончилось.

- Послушай, скажи наконец, в чем дело! Клара набрала полную грудь воздуха.

- Хорошо. Я взяла у дяди десять тысяч долларов, пачку из стола.

- Зачем? - подскочила Белла.

- Ты украла деньги? - воскликнул я.

- Нет!

- Но сама же только что сказала: унесла пачку.

- Да.

- Значит, украла!

- Нет.

Я разозлился.

- Послушай, ангел мой, время позднее, лично мне давно хочется лечь в кровать. Реши, пожалуйста, брала ты деньги или нет.

- Да, вытащила, но не украла. Положила их себе под подушку.

- Зачем? - недоуменно повторила Белла.

- На очень видное место, - затараторила Клара, - Лариса каждый день перестилает постель и должна была обнаружить баксы. Она бы точно понесла их Cергею Петровичу. Вот так!

И девушка обвела нас торжествующим взглядом.

- Извини, - вздохнул я, - честно говоря, не понимаю смысла задуманного. Взять деньги и положить так, чтобы их нашли? Чего ты хотела добиться?

- Дядя позвал бы меня... Я сказала бы, что ничего не знаю, что глупо прятать украденные деньги под свою же подушку, ведь идиотство, да?

- Ага, - кивнула Белла, - глупее и не придумаешь!

- Вот! Я хотела внушить дяде, что доллары взяла Белла!

- И сунула тебе в постель? - хмыкнул я. - Да!

- Зачем?

- Чтобы меня оболгать и опорочить! Дядя должен был обозлиться и наказать ее! - закричала Клара, вновь рушась на колени. - Но вышло-то иначе! Он меня даже слушать не захотел, все изорвал...

- И тогда ты озвучила мне мысль про Беллу, - покачал я головой.

- Да!!! О-о-о, какая я дрянь! Прости, Беллочка, прости.

Дочь Кузьминского широко распахнула глаза. Честно говоря, зная ее взрывной темперамент, я перепугался. Сейчас Белла кинется на Клару, и от последней полетят клочки по закоулочкам...

Но неожиданно ничего подобного не произошло. Белла шлепнулась рядом с Кларой.

- Это ты меня прости! Я издевалась над тобой постоянно.

- Ты святая, а я дрянь!

- Нет, наоборот, это я довела тебя до такого поступка!

- Беллочка!

- Кларочка!!!

Одновременно заревев, девчонки бросились друг другу на шею. Я вздохнул с облегчением и спросил:

- Ну что, пойдем объясняться к Сергею Петровичу?

- Нет, - хором ответили капризницы.

Потом Белла добавила:

- Мы сами, без тебя.

- Ладно, - кивнул я, - только скажи, Клара, ты когда брала пачку, в столе еще лежали деньги?

- Ага, - кивнула она, - много, точно не знаю сколько.

Я пошел к себе и лег в кровать. Тело налилось свинцовой тяжестью, глаза начали слипаться. Больше всего я устал от женских истерик и от выяснения отношений. По мне, так легче вырыть канаву или протопать пешком пятьдесят километров, чем разбираться с дамами, выслушивая, кто кому что сказал! Вот поэтому я и не женился до сих пор, хотя пару раз чуть было не сморозил глупость.

Внезапно дверь в мою комнату распахнулась.

- Иван Павлович! - взвизгнула Лариса. Я вынырнул из объятий Морфея и сел.

- Что тебе?

- Там...

- Где?

- В гостиной... на люстре..

- Что?

- Висит...

Я нашарил тапки.

- Лариса! Умоляю, иди спать.

- Я только вас разбудила, - шепотом заявила экономка, - вы лишь гляньте... Может, мне кажется, может, я сошла с ума, а?

Пришлось надеть халат и идти за прислугой.

- Я убрала в столовой, - тихонько объясняла Лариса, - и решила посмотреть, все ли в гостиной в порядке, открыла дверь... а там... висит... Вот и не знаю, вдруг это глюки, а?

Нора платит мне отличный оклад и зимой предоставляет две недели отдыха. До сих пор я был доволен условиями труда, но сейчас в голову закралась мысль: может, попросить еще один отпуск? Летом? Честно говоря, живя в доме у Кузьминского, я устал, словно охотничий пес. Ни одной ночи не удалось поспать спокойно.

Я открыл дверь гостиной и вздрогнул. В большой комнате никогда не задергивают занавески. Дом Сергея Петровича стоит на участке размером с гектар, соседей поблизости нет, стесняться некого. Лунный свет бил в окно. В его серых лучах мебель: диваны, кресла, маленькие столики, ковер - казалась черной. Мизансцена напоминала кадр из триллера, а особенно ужасной ее делало нечто, очень похожее на женскую фигуру, свисавшую с большой люстры.

На секунду мне показалось, что я и впрямь вижу висельницу. В голову ударил жар. Потом я сообразил, что у "тела" нет ног. Лариса Викторовна тихонечко поскуливала сзади. Зрелище было таким страшным, что я с трудом сдержал крик ужаса.

Огромным усилием воли я взял себя в руки и догадался зажечь свет. Люстра вспыхнула десятком веселых огней, призрачная темнота исчезла. Диваны и кресла обрели обычный цвет, ковер заиграл красками... Я уставился на "труп" и сразу понял, что передо мной... серое платье с воланами и кружавчиками. То самое, которое я сначала, найдя в корзине для белья у Валерия, отвез Норе, а потом, по ее приказу, вернул назад.

Кто-то повесил платье на вешалку и прицепил ее к люстре.

- Оно настоящее? - прошептала Лариса.

Я кивнул. И тут экономка завыла, словно паровозная сирена:

- Глафираааа! Глафираааа!!!

Я попытался закрыть ей рот рукой, но обезумевшая баба довольно больно укусила меня за пальцы и добавила мощности в крик.

- А-а-а-а...

Естественно, тут же захлопали двери, заскрипели ступени, и в гостиную влетели Сергей Петрович, Белла и Клара.

- Это что? - гневно спросил Кузьминский.

- Bay! - взвизгнули девицы.

- Платье, - быстро ответил я, - всего лишь простой кусок шелка!

- Это Глафирино, - залепетала Лариса, - о-о-о... узнала его! Значит, она и впрямь сюда приходит!

Белла и Клара заорали и бросились в коридор.

- Немедленно замолчи, - прошипел Сергей Петрович.

Но Ларису было не так просто заткнуть.

- Сняла платье, - вопила она, - а сама ушла, но вернется за ним! Обязательно! Вот увидите! Она всех тут убьет, всех!!!

Побледневший Сергей Петрович смотрел на экономку. Внезапно Лариса перестала кликушествовать и спокойно спросила:

- Знаете, почему привидение начинает преследовать семью? Знаете?

- Нет, - машинально ответил я.

- Это значит, что тут живет убийца, - словно вещий ворон, закаркала Лариса, - призрак дает понять: он все знает! О... тут было преступление! О... о... о!

Сергей Петрович рухнул в кресло. Я пожалел хозяина - похоже, бабы его тоже доконали.

- Немедленно снимите платье, - велел Кузьминский, - и дайте его мне.

Я выполнил приказ. Сергей Петрович скомкал одеяние и погрозил люстре кулаком.

- Обязательно найду шутника и надеру ему задницу.

- Это Глафира, - не унималась Лариса.

- Все в постель!!! - заорал Кузьминский, теряя человеческий облик. - Вон!!! По кроватям!!!

На лбу Сергея Петровича вздулись вены, лицо сильно покраснело. Я забеспокоился, как бы ему не стало плохо, и заботливо предложил:

- Сейчас принесу вам валокордин.

- На... тебя с твоими каплями, - заорал Кузьминский, мгновенно из бордового делаясь синюшно-бледным. - Все вон! Уволю! Девок в Лондон, в школу, в колледж, остальных на... Вон! Вон! Вон!!!