Чтение 17–й страницы книги ~Надувная женщина для Казановы~

- Ну и почему вы сразу не сказали?

Я улыбнулся:

- Думаю, ни одному сыщику не придет в голову сообщать людям: "Эй, смотрите, перед вами Шерлок Холмс". Я не предполагал, что нам придется вот так встретиться, во время работы. Скажите, вы здесь одна?

Вера Яновна прищурилась:

- Однако! В квартире моей сестры происходит что-то непонятное. Теперь еще и детектив появился!

- Что? - быстро спросил я. - Впрочем, наверное, я могу и сам ответить на этот вопрос. Вы неожиданно пришли сюда и наткнулись на мужчину, Михаила Стриженова, да? Знаете такого?

Где он сейчас?

Глаза Веры Яновны стали огромными. Коричневая радужная оболочка превратилась в иссиня-черную и слилась со зрачком.

- Немедленно ступайте назад в гостиную! - заявила она голосом генерала, отдающего приказ солдату. - Там и поговорим!

Я повиновался, мы снова оказались в уютной комнате, но на этот раз коньяк в бокалы Вера Яновна наливать не стала.

- Начинайте! - рявкнула она.

Мне не очень хотелось "продавать" Лиду Московскую, но что оставалось делать? Пришлось рассказать все.

- Теперь понятно, - протянула Вера Яновна, когда я замолчал. - Вот кто это был.

- Вы встретили здесь Стриженова и не узнали? - удивился я. - Или не знакомы с ним?

Вера Яновна усмехнулась:

- Кто же здесь не знает этого пакостника?

У меня с ним особые счеты. Моя дочь.., впрочем, давайте по порядку. Хотите коньяку?

Я кивнул. Похоже, Вера Яновна поверила мне, и, скорей всего, она сейчас расскажет нечто интересное.

Колесниченко всегда недолюбливала Стриженова. Во-первых, он казался ей бесчестным человеком, просто мерзавцем. Во-вторых, он причинял определенные неудобства как мужчина, из-за которого во вверенном Вере Яновне коллективе начались распри. В лазне работают в основном женщины, многие из них не замужем, а Михаил вел себя с какой-нибудь медсестрой или массажисткой так, что глупышка моментально начинала строить брачные планы.

- Это было отвратительно! - сердилась сейчас Вера Яновна. - Он жил с маленькой дурочкой Светой, все об этом знали, и строил глазки, если это выражение можно адресовать мужчине, другим бабам. Я сто раз говорила: "Девочки, будьте умнее. Это не просто мужчина, а самец, и потом, он почти женат, не вешайтесь подлецу на шею".

Но в ответ всегда слышала одно и то же. Сами, мол, с усами, законной жены у Михаила нет, он будет мой. А Стриженов, "закадрив" очередную глупышку, развлекался с ней неделю, потом преспокойно бросал ее и начинал охоту на другую дичь. Конечно, тут же начинались выяснения отношений, один раз даже произошла самая настоящая драка! Все считали Михаила Казановой. Вот же глупость! Великий любовник был галантен, он умело соблазнял дам. А Стриженов - просто настоящий кобель. Его совершенно не волновала душа женщины, ее внутренний мир. Лучшая спутница жизни для такого экземпляра - надувная женщина. Михаила интересовали не только физиология, но еще и кошелек партнерши. Меня так и подмывало написать в местную газету объявление: "Куплю надувную женщину для Казановы".

Естественно, Вера Яновна не совершила ничего подобного. Она по-прежнему терялась в догадках: ну что находили женщины в Стриженове?

Как говорится, ни рожи, ни кожи. Фигура отнюдь не Шварценеггера и лицо не как у молодого Алена Делона. В чем дело? Саму Веру Яновну просто тошнило при виде наглого мужика, но что она могла поделать? Не пускать парня в лазню главврач не имела никакого права, Стриженов покупал билет, он был клиентом.

Но еще хуже Вере Яновне стало, когда из Москвы на каникулы к ней прилетела дочь Майечка, серьезная девочка, изучавшая в Московском университете историю. Она прибыла в Ковальск в понедельник, и тем же рейсом, на беду, из России заявился Стриженов. Вечером следующего дня он встретил в кафе Майю, в среду они вместе пошли гулять в парк, в четверг Вера Яновна узнала о том, что Майечка и мерзавец уехали на экскурсию в Прагу, а в пятницу ее любимая, разумная, абсолютно домашняя девочка коротко сказала:

- Мама, я выхожу замуж. Миша сделал мне предложение.

Вера Яновна чуть не умерла, услыхав это заявление. Целых семь дней она пыталась вразумить Майю, но ничего не получилось. Дочь, всегда слушавшаяся маму, на этот раз стояла на своем.

- Мы хотим пожениться, - твердила она.

Вера Яновна решила открыть Майе глаза.

- Милая, - сказала она, - Стриженов обманщик. Он переспал с половиной моих сотрудниц, а у второй половины назанимал денег в долг, он непорядочный мужчина...

Она обличала Михаила почти час. Майя спокойно выслушала ее и заявила:

- Да, мамуся, ты права. Мишенька рассказал мне о том, какой беспорядочный образ жизни вел, ничего нового ты мне не сообщила. Знаешь, почему он был таким? Потому что около него не было меня. Любовь творит чудеса, теперь Миша сильно изменился, вот увидишь, мы будем очень счастливы!

Вера Яновна мысленно перекрестилась. Сколько женщин, произнося те же самые слова, попадало в лапы к негодяям. Понимая, что Майя просто ослепла от любви, мать решилась на отчаянный шаг. Утром Вера Яновна подошла к Свете и попросила:

- Мне нужно поговорить со Стриженовым.

Пригласи его зайти в мой кабинет, незаметно, вечером, перед закрытием.

Лицо Светы исказилось.

- Зачем вам Миша?

Следовало топнуть ногой и заявить: "Тебе-то какое дело? Раз велели - выполняй".

Но Вера Яновна сдержалась и, натянуто улыбнувшись, сказала:

- Светлана, ты ведь сейчас работаешь на ресепшн у бассейна?

- Да, - кивнула та.

- Хочешь перебраться за ту стойку, что расположена у самого входа, где клиентов встречают и выдают халаты?

- Конечно! - воскликнула Света. - У бассейна очень влажно и зарплата там меньше!

- Значит, так, - подытожила Вера Яновна, - сегодня вечером Михаил приходит в мой кабинет, утром ты садишься в холле.

- Ясно, - ухмыльнулась Света, - ладушки.

Будь по-вашему.

Вера Яновна договорилась со Стриженовым быстро. Она заплатила ему крупную сумму денег, и Михаил моментально исчез из Ковальска.

Майечка поплакала, поубивалась и отправилась в Москву - в университете начались занятия.

- Понимаете, каков мерзавец! - воскликнула Вера Яновна. - Просто из рук вон!

Я развел руками:

- Увы, подобное случается, стоит вспомнить классическую литературу. Богатое семейство платит прощелыге...

- И прощелыга, взяв предложенные рубли, уезжает, - перебила меня Вера Яновна, - исчезает навсегда, потому что даже у самого отъявленного мерзавца имеются остатки совести. Знаете, как поступил Стриженов? Он встретился в Москве с Майей и сообщил ей о нашем разговоре.

С тех пор дочь перестала со мной общаться, она даже не звонит мне, просто вычеркнула мать из жизни. Я не знаю, встречаются ли они или Михаил давно послал Майечку куда подальше...

Вера Яновна замолчала, я, не найдя, что сказать, тоже сидел тихо. Прошло, наверное, пять томительных минут, прежде чем она вздохнула и произнесла:

- Мне очень хочется никогда более не встречаться с этим типом, не слышать ничего о нем.

Если вы найдете его и увезете отсюда навсегда, получите большое вознаграждение, согласны?

- У меня уже есть наниматель, - возразил я. - Поэтому никаких денег брать с вас я не имею права. Но если хотите облегчить мне работу, просто подскажите, где сейчас может находиться Стриженов. Мне кажется, вы знаете весь Ковальск вдоль и поперек. Да, кстати, когда вы пришли к Карелии Яновне, Михаила разве тут не было?

Вера Яновна хмыкнула:

- Теперь я понимаю, почему вы явились сюда!

- Что вы хотите сказать? - не понял я.

Вера Яновна поежилась:

- Мои отношения с Карой - это особая статья. Мы почти одногодки, я старше ее всего на год. Родители любили нас одинаково, мы ходили в один класс, одновременно поступили в медицинский институт. Нас воспитывали как близнецов, только Каре отчего-то постоянно казалось, будто меня любят сильней, и она все время злилась. Да еще получилось так, что в лазне я начальница, а она у меня в подчинении. Понимаете?

- Очень хорошо. Думаю, подобное положение вещей прибавило вам обеим отрицательных эмоций, - сказал я.

- Именно! - воскликнула Вера Яновна. - Последний год мы общались лишь по работе, поэтому, уезжая отдыхать, Кара оставила ключи не мне, а Московской.

Я кивнул. Случается, что близкие родственники, братья или сестры, не находят общего языка и в конце концов превращаются во врагов. Иногда я радуюсь тому, что вырос один, по моему глубокому убеждению, родными люди становятся по жизни, подчас дружеские узы крепче кровных.

Вот так получилось и у Кары Яновны. Лида Московская была ее наперсницей, а родная сестра почти чужим человеком. Но окружающие считали, что сестры великолепно ладят между собой.

Поэтому сегодня днем Вере Яновне позвонила Моника, соседка Кары, и с тревогой сказала:

- Вера, Кариша ведь уехала отдыхать?

- Да, - ответила сестра, - у нее отпуск.

- Тогда кто у нее в квартире ходит?

- Наверное, тебе послышалось, - засмеялась Вера Яновна. - В доме у Кары никого нет.

- Только что кто-то воду на кухне включил, - настаивала Моника. - У меня всегда слышен шум, если Кара кран открывает, еще из вентиляции сигаретами потянуло. В здании только наши две квартиры, Кара уехала... Мне в голову лезет всякая чушь, ты бы подошла и посмотрела.

Вера Яновна побежала к сестре. Когда-то, достаточно давно, Карелия дала ей ключи, так, на всякий случай, мало ли что случиться может. Вера Яновна ни разу не пользовалась ими и не знала, не поменяла ли ее сестра замок на двери.

Ключ легко вошел в скважину, но поворачиваться не захотел. Вера Яновна подумала, что ее предположение по поводу смены замка верно, но потом поняла, в чем дело. Изнутри был вставлен еще один ключ.

И вот тут Вера Яновна перепугалась по-настоящему. Нет, она не подумала, что в квартиру залез вор. В Ковальске практически не случается краж.

Вера Яновна представила себе иную ситуацию:

Кара никуда не поехала, с ней случился инфаркт или инсульт, и теперь она, совершенно беспомощная, лежит в квартире. В полном отчаянии Вера Яновна потрясла дверь, с каждой секундой ей становилось все страшней. Может, не потеряй Вера Яновна голову, ей бы стало понятно, что парализованная женщина не сможет включить воду на кухне и уж тем более не станет курить, но главный врач впала в истерику. Несколько минут она топталась перед закрытой створкой, потом вспомнила, что из столовой через стеклянную дверь можно выйти в сад, и побежала вокруг дома. Вера Яновна намеревалась разбить стекло, открыть запор и броситься на помощь к Каре. Но когда она подбежала к стеклянной двери, то увидела, что та распахнута настежь. Главный врач влетела в квартиру, выкрикивая: "Каруся, ты где?", пронеслась по всем помещениям и поняла, что ее тут нет. Карелия Яновна в этот момент преспокойно отдыхала, не ведая о том, что Вера в мыслях уже почти похоронила младшую сестру.

- Я решила, что к Каре все же залез вор, - сердито говорила Вера Яновна, - конечно, в Ковальске очень спокойно, это не Москва, ночью можно лечь спать и забыть запереть калитку во двор. Но иногда и тут случаются неприятности..

Правда, до сих пор я ни разу не слышала, чтобы ограбили дом, в основном орудуют мелкие воришки. Прижмутся к какому-нибудь ротозею и вытащат из кармана кошелек. Еще в лазне служила Нина, она по шкафчикам шуровала, крала часы, драгоценности. Но мы ее мигом вычислили и выгнали. Однако вполне вероятно, что в Ковальске завелся домушник. Сейчас же я понимаю: это был Михаил. Он услышал, что кто-то пытается попасть в квартиру, испугался и удрал через сад. Кстати, ключ он оставил, а дверь изнутри была заперта еще и на щеколду.

- Не знаете, куда он мог отправиться? - без всякой надежды поинтересовался я.

- Понятия не имею, - фыркнула Вера Яновна, - надеюсь, к черту на рога. Вот что, Иван Павлович, я понимаю, у вас работа, но ежели вы изловите эту сволочь и отправите отсюда восвояси, то твердо обещаю: все посещения лазни для вас и ваших родственников будут отныне бесплатными. И еще - по мере сил я буду вам помогать.

Я кивнул. Да уж, похоже, Михаил крепко всем насолил. Кого ни спрошу о Стриженове, моментально слышу в ответ: "Сделайте так, чтобы мы никогда больше с ним не встречались". Неужели он не знал, как к нему относится население городка? Или они все ему улыбались, демонстрируя отменное светское воспитание, а парень настолько глуп, что принимал оскал за изъявление любви? Отчего он без конца мотался в Ковальск?

Почему не охотился на глупых женщин в другом большом городе? Неужели не понимал, что в огромном мегаполисе легче обстряпывать неблаговидные делишки, чем в крохотном провинциальном местечке? Он идиот? Или нет? Тогда что его тут держало? Почему Михаил убил Свету?

Чем больше я думаю об этом деле, тем яснее понимаю, что девица не сама покончила с собой.

Конечно, местная полиция приняла поставленный "спектакль" за чистую монету. Но Ковальские стражи порядка практически никогда не сталкивались с серьезными преступлениями, у них нет ни малейшего опыта в расследовании убийств, тем более таких, которые хитро замаскированы под суицид.

Есть у меня еще одно соображение. Для города, который живет тем, что лечит людей, очень важна хорошая репутация, и ковальцы это понимают. Едут сюда в основном бывшие советские люди, напуганные перестройкой и случившейся потом перестрелкой. Именно поэтому и работники лазни, и торговцы, и Вера Яновна не забывают подчеркнуть: "У нас абсолютно спокойно".

А теперь представьте, что по курорту разносится слух о страшном убийстве! Да треть туристов моментально схватит свои чемоданы и укатит прочь. У каждого в голове возникнет только одна мысль: "Тут опасно, лучше на будущий год рвану, к примеру, в Карловы Вары или Марианские лазни. Минеральная вода такая же, бальнеологические процедуры тоже, зато на этих курортах безопасно, а в Ковальске убивают".

Поэтому полиция городка не станет поднимать шума. Суицид так суицид, неприятно, конечно, но никакого криминала. Убийце просто повезло, его никто не собирается разыскивать, кроме меня.

- Вы не заметили ничего странного, - спросил я у Веры Яновны, - может, пропало что или, наоборот, появилось?

Она ответила:

- Не знаю, мне в голову не пришло посмотреть. Сижу тут уже давно и просто чай пью. Вот что, пойдемте сначала в спальню, а потом в столовую, мало-мальски ценные вещи есть лишь там.

Глава 17

Я провел в квартире Карелии довольно много времени. Сначала Вера Яновна пересчитала драгоценности, которые лежали в кожаной коробочке.

- Нет, - протянула она, - все на месте, кроме золотых часов и цепочки с крестиком.

- Вероятно, эти вещи Карелия Яновна взяла с собой, - вздохнул я.

- Скорей всего, - буркнула сестра, осматривая полки:

- А вот и деньги, в целости и сохранности. Нет, Кара - легкомысленное существо!

Сто раз ей говорила: "Не клади купюры под белье, это же первое место, где вор ищет!" Так нет! Вот они, евро и кроны. Прямо смешно.

Продолжая причитать. Вера Яновна открыла другое отделение, где висели платья, и ахнула:

- Нет, вы только гляньте! Вот уж не ожидала от своей сестрицы подобного бардака! Она постоянно твердит об аккуратности, а сама!

Я окинул взглядом кучу обуви, валявшуюся внизу шкафа. Что-то здесь не так. Только что перед моими глазами были полки, на которых стопочками лежало неглиже. Порядок там царил изумительный, я бы даже сказал - педантичный. Так обычно хранит свои вещи занудливая старая дева: каждая блузочка покоится на отдельных плечиках, сверху прикреплен мешочек со средством от моли, брюки висят в специальных зажимах, зимнее пальто упаковано в прозрачный пластиковый мешок и.., гора обуви, причем летней и зимней вместе. Рядом валяются черные мешочки и непонятные пружины с пластмассовыми "лопатками" на концах.

- Что это? - ткнул я пальцем в одну из таких конструкций.

- Распорки для обуви, - пояснила Вера Яновна. - Их всовывают в туфли и сапоги, чтобы обувь не теряла форму. Нет, какова неряха!

Я с сомнением покосился на главврача. Неряха? Купившая большое количество распорок и мешков для упаковки обуви? Нет, думается, дело обстоит иначе. Михаил решил обыскать шкаф Кары и начал почему-то с обуви. Наверное, хотел найти сбережения. Подавляющее большинство женщин хранит их среди носильных вещей, в основном под нижним бельем. Отчего-то дамам кажется, что вор постесняется ворошить кружевные лифчики и трусики. Но домушник, как правило, лишен всякой стыдливости, поэтому в первую очередь лезет именно туда, где хранятся интимные принадлежности туалета. Кстати, имея в лучших приятелях Макса, я очень хорошо знаю, что многие обыватели, уезжая надолго из дома, прячут деньги в "хитрых", как им кажется, местах.

Кладут в банки с крупой или засовывают в морозильник, еще большой популярностью у народа пользуются бачок унитаза и диванные подушки.

Последние сначала распарывают, а потом, запихнув туда купюры, зашивают.

Так вот, сообщаю: данные хитрости великолепно известны криминальному миру. Если вы не хотите ставить квартиру на охрану в милиции, то поищите какой-нибудь оригинальный тайник, не засовывайте ассигнации в книги и не топите их в варенье.

- И как она только ходит на таких каблучках! - продолжала возмущаться Вера Яновна. - Нет, вы только гляньте! Ни одной пары на плоской подошве, сплошные шпильки - высокие, тонкие! А потом сидит и ноет: "Ах, у меня спина болит!"

Ясное дело, позвоночник не выдерживает большой нагрузки.

Я вздохнул. Теперь мне понятно, по какой причине Карелия разругалась со старшей сестрицей.

Похоже, Вера Яновна принадлежит к славному племени людей, постоянно поучающих окружающих и всегда уверенных в своей правоте.

Дружить с подобной личностью очень трудно, иметь ее в ближайших родственниках вообще беда. Такие люди все же стесняются делать посторонним каждую секунду замечания, но брата, сестру или детей доведут до белого каления, ежесекундно восклицая: "С ума сошли! Кто же так делает! Не правильно! Не смейте! Вы идиоты! Я один умный!"

- Какая неаккуратность! - ярилась Вера Яновна. - Расшвыряла всю обувь!

Лицо ее стало красным, глаза лихорадочно заблестели. Почему она так завелась? В конце концов, у многих людей в шкафах по большей части бардак. Я, к сожалению, тоже не исключение.

- Вы уверены, что ничего не пропало? - спросил я у Веры Яновны.

- Абсолютно, - ответила та.

- Но вы говорили, что давно не навещали сестру, вдруг она приобрела что-то ценное, допустим, серьги с бриллиантами, а вор как раз их и украл?

Вера Яновна сдвинула красивые брови:

- У Кары нет денег на столь дорогие покупки.

И потом, мы каждый день встречались с ней в лазне, Карелии очень нравилось дразнить меня.

Если у нее появлялась новая вещь, она ее сразу надевала и демонстрировала окружающим со словами: "Я ни в чем себе не отказываю. Не то что некоторые". Под "некоторыми" Кара имела в виду меня, я вынуждена откладывать каждую лишнюю копейку: хочу купить дочери квартиру, жить вместе с Майечкой мы уже не сможем никогда!

В столовой тоже все оказалось на своих местах. Серебряные приборы, несколько старинных фарфоровых табакерок и очень красивая ваза, антикварная, покрытая изумительной росписью.

Испытывая глубочайшее разочарование и плохо соображая, что делать дальше, я вышел на улицу. Вера Яновна обещала, встретив Стриженова, сразу мне позвонить. Но я не слишком на это надеялся. Михаил пытается залечь на дно, вряд ли он сейчас будет разгуливать по улицам или посещать лазню. Одно мне непонятно: почему он решил прятаться тут, в Ковальске. Михаил - убийца, зарезавший сначала свою любовницу, а потом хладнокровно решивший представить дело как банальное самоубийство. Но как бы нагл и самоуверен ни был убийца, он всегда старается убраться подальше от места преступления. Но, может, Стриженова держит здесь какой-то расчет? Или он боится нарушить условия игры? Хотя это полная ерунда. Что с ним могут сделать? А правда, что?

Оказавшись на улице, я вытащил телефон, позвонил в Москву и сказал:

- Нора, мне кажется, следует выяснить некоторые вещи. Раз уж мы вышли на "дичь", то не мешало бы узнать кое-какие его биографические данные. И потом, нельзя ли уточнить условия пари?

- А что их уточнять? - мгновенно отреагировала хозяйка:

- И так все известно. На кону большие деньги, их получит тот, кто выиграет.

- Это-то понятно, а как поступят с "зайцем"?

Какая судьба ждет того, кто прячется?

- Ну.., думаю, ему заплатят или уже заплатили.

- Узнайте, пожалуйста, поточнее. Что с ним сделают, если Ковригин проиграет пари?

- Хорошо, - сдалась Элеонора, - думаю, это будет нетрудно. Не выключай телефон, я перезвоню.

Я сел на скамеечку и полез за сигаретами.

Сотовый, который я по-прежнему держал в руке, разразился короткими, недовольными гудками. Однако я зря сердился на Нору, она очень оперативна, уже все разузнала. Впрочем, это неудивительно, у Элеоноры огромный круг общения, большинство проблем она решает моментально.

- Вава! - закричала Николетта. - Ты где?

Я вздохнул. Увы, это не Нора, а маменька.

- Тут рядом, уже иду.

Дамы стояли на том самом месте, где мы расстались.

- Ну как? - воскликнула Николетта. - Только скажи правду. Мы замечательно выглядим?

Сказать правду? Ну уж нет. Жизнь рядом с милыми дамами приучила меня никогда не говорить вслух того, что я думаю на самом деле. Абсолютно бесцельное занятие. Если особа женского пола спрашивает: "Хорошо ли на мне сидит платье?" - она вовсе не ждет, что ее спутник выскажет свое истинное мнение, типа: "Тебе фигура не позволяет носить вещи в обтяжку, купи другой наряд".

Нет, заклинаю вас от ошибки, ляпнете нечто подобное и получите вселенский скандал с лейтмотивом: "Ты меня никогда не любил". Смело лгите:

- Дорогая, ты прекрасна! Эта желтая короткая юбка с черными горизонтальными полосками делает фигуру стройнее, а кофточка зеленого цвета очень подходит к твоим голубым глазам.

Думаете, вам не поверят? Как бы не так, заработаете сладкий поцелуй и услышите в ответ чириканье:

- Зайчик, ты прав, сама вижу, что очень хорошо, но решила подстраховаться.

И уж тем более никогда не подвергайте критике прическу и макияж своей дамы, если, конечно, не задумали раз и навсегда избавиться от нее.

Поэтому я улыбнулся и воскликнул:

- Потрясающе! Пещера, очевидно, обладает волшебными свойствами! От вас глаз нельзя оторвать!

- Мы что, раньше походили на старые сапоги? - с подозрением осведомилась Кока.

Я с трудом сохранил улыбку на лице. С дамами следует держать ухо востро, кажется, я пересластил комплимент. Теперь нужно исправить оплошность, добавив чуть-чуть критики: