Чтение 17–й страницы книги ~Черта с два!~

- Все нормально, пацан. Даю слово. Ты мне веришь?

Денис кивнул, сделал пару шагов навстречу и прижался ко мне. Я обняла его одной рукой, а второй отобрала пистолет.

- Идем, - сказала я торопливо, подумала и, покачав головой, сунула пистолет под футболку.

Джип стоял возле самой двери, ушедший вперед парень сидел за рулем.

- Где твоя тачка? - спросил Стас, я объяснила, он кивнул нашему спутнику, а мне сказал: - На ней Вовка поедет. Садись.

Мы с Денисом устроились на заднем сиденье, Стас рядом с шофером. Ехали минут пятнадцать в полном молчании, остановились возле одноэтажного дома из серого кирпича с решетками на окнах. Дом походил на какое-то учреждение. Мы поднялись на крыльцо, и Стас позвонил в металлическую дверь с глазком. Она открылась, и мы длинным коридором прошли в просторную светлую комнату, которая оказалась медицинским кабинетом. Дверь справа распахнулась, и появился молодой мужчина в белом халате и шапочке Со Стасом он поздоровался за руку, а мне кивнул, указав на кушетку:

- Садись.

Сопровождающий нас парень остался в коридоре, а Стас с Денисом устроились на стульях возле стены.

- Раздевайся, - сказал врач, я покосилась на Стаса, мысленно махнула рукой и разделась. Врач сурово нахмурился, а я испугалась. Лучше вовсе не знать своего диагноза, чем оживать кончины со дня на день. Бинты он разрезал и выбросил, опять покачав головой, но молча. Я смотрела поверх его плеча, стараясь думать о чем-то приятном. Он набрал лекарство в шприц, а я забеспокоилась:

- Что это?

- Снотворное.

Тут следовав подумать: на некоторое время я буду совершенно беспомощной.

- Нет, - твердо сказала я.

Он посмотрел, пожал плечами, потом заметил:

- Будет больно, но терпимо. Ложись и сожми кулак.

Следующие полчаса явились самыми жуткими в моей жизни. Наверное, я себя сама пугала, с болью я уже худо-бедно свыклась, и ничего особо нового меня не ожидало, но я побледнела, покрылась холодным потом и готова была умереть от ужаса в любую минусу. Зубы стиснула так, что свело челюсть.

- Будем считать, повезло тебе, - заявил врач, стоя возле раковины, а я пыталась отдышаться. - Два ребра сломаны, походишь в тугой повязке, зря руками не маши и вообще поосторожнее. Рана пустяковая, просто неприятная, до свадьбы заживет. Если ты, конечно, уже не замужем.

- Нет, - ответила я. Подошли Стас с Денисом и помогли мне подняться. Я с трудом оделась, чувствуя, что каждая косточка во мне дрожит в только ей свойственном ритме.

Через несколько минут мы покинули кабинет и здание, чем бы оно ни являлось. Джип стоял под окнами, а моя машина чуть в стороне.

- Ты мне поможешь? - с надеждой спросила я.

- Я тебе уже помог, - нахмурился Стас, - а там как знаешь. Прощай. - Он пошел к джипу, а мы с Денисом поплелись к своей "копейке".

- Я тебе где велела сидеть? - устало поинтересовалась я, пряча пистолет под сиденьем.

- Я беспокоился.

- Вот из-за таких беспокойных и бестолковых несчастья случаются.

- Значит, зря мы с ним встречи искали? - спросил Денис с тоской во взгляде.

- Ну... подлечил, - усмехнулась я. - Едем домой зализывать раны.

Однако сразу домой не поехали, немного попетляли по городу, чтобы убедиться, что за нами никто не следит. Впрочем, шпионский опыт был таким дохлым, что всерьез заметить "хвост" я не рассчитывала и по переулкам кружила скорее с целью самоуспокоения. Сегодняшние приключения изрядно меня вымотали, и, добравшись домой, я рухнула в постель, даже не подумав об ужине. Денис сам отлично позаботился и о себе, и обо мне. Когда я открыла глаза, подошел на цыпочках, заглянул мне в лицо и, убедившись, что я не сплю, сказал ласково:

- Саша, я бульончик сварил, куриный. Вкусный. Принести?

- Давай, - улыбнулась я. - Парень ты неплохой, - заметила я, наевшись досыта. - И польза от тебя явная, хоть ты, конечно, поросенок.

- Верка дурацкое прозвище придумала, а ты повторяешь, - надулся он.

- Ладно, я же шуткой, - устыдилась я и добавила: - Хорошо болеть, когда есть кому за тобой ухаживать.

- Я много чего могу, - заважничал Денис, - а пожрать приготовить для меня плевое дело.

- Сам-то ел, повар?

- Конечно.

- Совсем я тебя забросила, - загрустила я. - Внимания уделяю мало, не воспитываю и даже не кормлю.

- Я ж не дурак, понятие имею: тебе не до этого, - очень серьезно сказал он, хотя я вроде бы шутила. Придвинувшись к стене, я освободила место с краю дивана:

- Ложись, поболтаем.

Он лег, поначалу как-то неуверенно и отстраненно, но за разговорами придвинулся ближе и про то, что он взрослый, вроде бы забыл. Смешно болтал, смеялся, и я поняла, что сегодняшний день дался ему нелегко, и еще: передо мной совсем маленький ребенок, одинокий, несчастный и ищущий защиты.

- Когда все кончится, поедем к моим родителям в Киргизию. Там такая красота. Тебе понравится, - помечтала я, глядя в потолок. Он осторожно заглянул в мое лицо, кашлянул и сказал робко:

- Хорошо бы... съездить то есть. Я дальше Москвы никуда не ездил, да и в Москве-то, если честно, был один раз, давно, мамка меня в зоопарк возила, я уж и не помню...

- И в зоопарк съездим, - заверила я. - В каникулы. Если бросишь курить и учиться прилично будешь. А нет - так не обессудь.

- Я ведь не умственно отсталый какой, голова-то варит, и память у меня хорошая. Просто не до учебы мне было.

- То, что ты толковый, я знаю, - фыркнула я. - Где толковый должен был меня ждать?

- Ладно, - отмахнулся Денис. - Перенервничал. - И, помолчав, добавил обиженно: - Жалко, что Стас нам не помог. Вроде мужик стоящий, а оказался трусом.

- Может, и нет, - задумалась я. - Я голову ломаю, и картина вырисовывается все чудесатее и чудесатее. Стас знает то, что нам неведомо, поэтому и боится.

- Чего ж такого он знает? - удивился Денис. - Вроде и так все ясно.

- Не скажи. Вот мы с тобой прояснением и займемся.

Утром следующего дня я пробовала что-нибудь узнать в прокуратуре. Звонить из дома казалось мне неразумным, и я с полчаса паслась у гастронома, пережидая очередь у автомата. За мной тоже народ пристроился, может, оттого разговора не получилось: изъяснялись мы явно на разных языках. В большом гневе я вернулась домой. Денис жарил макароны, так уж вышло, что вопросами жизнеобеспечения стал заниматься он.

- Без толку? - заметив выражение моего лица, спросил Денис. Я махнула рукой и опять потрусила к телефону, на этот раз в прихожую. Звонила я в больницу, где лежал следователь Степаненко. Тут меня ожидала хорошая весть: из реанимации его перевели в обычную палату, состояние нормализовалось, и посетителей он принимает. Вопрос, насколько опасно туда идти? В любом случае сделать это придется, но сначала я решила еще раз наведаться в сауну. Позвонила Любе и попросила разрешения приехать и переговорить с двумя девушками.

- Если они захотят, - заметила Люба и добавила: - Приезжай.

- Я с тобой, - заявил Денис.

- Зачем, скажи на милость? - всплеснула я руками. - Я ж только пару вопросов задать. Сиди смотри телевизор.

- Все равно я с тобой, - насупился он, а я подумала: "А вдруг он просто боится оставаться один?" - и согласилась. Никаких военных действий не намечалось, почему бы и не взять его с собой?

В общем, в сауну мы поехали вместе. Верка обрадовалась родственнику, сунула Денису сотню и заметила:

- Ты вроде даже поправился. Без дураков говорю. Такой аппетитный вид имеешь... Я решила вмешаться и попросила:

- Вера, мне бы с девушками поговорить, с теми, что на фотографии.

- Сейчас позову, - кивнула Верка. Девушки от беседы не уклонились но ничего полезного не сообщили. Для начала с любопытством рассмотрели фотографии.

- Ну и чего? - спросила та, которую звали Ира.

- Вы эту вечеринку помните? - с надеждой задала я свой первый вопрос.

- Не-а. Не помню. И мужика этого не знаю. Хоть убей. Это Стас, и парни его, а кто этот тип - понятия не имею. И не видела никогда.

- Как же так? - растерялась я. - Если вы рядом на фотографии.

- Может, пьяная была или еще чего... Одним словом, не помню, не знаю, никогда не видела.

Вторая девушка дословно все повторила. Свидетели обвинения вспоминать не хотели, впрочем, у меня оставалась надежда, что компетентные люди сумеют задать те же вопросы с большей пользой, а пока приходилось признать, что затея моя не увенчалась успехом.

Из сауны мы поехали в больницу. Она размещалась в нескольких зданиях, соединенных между собой бесконечными переходами, и в их хитросплетении мог бы заплутаться любой следопыт.

- Да, - с тоской констатировала я, обежав больницу по периметру. - Следят за ним или нет, мы с нашими способностями не узнаем и вполне можем угодить к черту в лапы.

- Сиди в машине, - сказал Денис, - а я пойду на разведку.

- Ну уж нет... Он меня перебил:

- Ждут двоих, а на меня одного внимания не обратят. А ты в машине поаккуратнее, ворон не лови. Если что, встречаемся дома. - Он кивнул мне и зашагал куда-то в сторону, а я, откинув сиденье и наладив зеркало, легла, посматривая, что делается вокруг. Вот тут мне впервые пришла в голову мысль о том, что нам или очень везет, или враги ищут нас спустя рукава. Парни на "Хонде" действовали оперативно, а начальнику шестого отдела, хоть и бывшему, найти нас с Денисом и вовсе особого труда составлять не должно. А он не нашел. В этом месте я себя испуганно одернула, а ну как своими глупыми мыслями я спугну удачу и она навеки нас покинет?

Наконец появился Денис. Сиял, светился и вообще всячески демонстрировал свою радость.

- Пройти проще простого, - захлебываясь от восторга, заверил он. - Тут полно отделений, коридоров и прочей муры, попасть из одного в другое - дело пустяковое. Порядки нестрогие, и никто ни на что особого внимания не обращает. Дядька наш лежит в четвертой палате, с ним еще один старикан. Перед палатой и в коридоре ничего подозрительного, я дважды прошел. Думаю, в больнице чисто. Пойдем? Я тебе и белый халат прихватил. - Денис извлек из-за пазухи халат, от невежливого обращения тот выглядел слегка помятым, но в целом смотрелся неплохо. Я облачилась в него и отправилась вслед за Денисом, уповая на то, что Степаненко меня выслушает, проникнется и непременно поможет, сняв с моей души тяжелый груз ответственности за мою жизнь и жизнь юного создания, которое ходко трусило впереди.

Денис был прав, проникнуть в палату Степаненко оказалось плевым делом. Правда, пока мы к нему пробирались коридорами, я каждую минуту ожидала услышать гневный окрик и отчаянно трусила. Но до нас никому не было дела. Мы замерли перед четвертой палатой. Мысленно перекрестившись, я постучала и вошла. Николай Петрович лежал у окна с газетой в руке, но не читал, а рассматривал стену. Он перевел на нас взгляд и сразу узнал меня.

- Здравствуйте, - нерешительно сказала я и покосилась на соседнюю койку: она пустовала. Весьма кстати.

- Здравствуйте, Александра Сергеевна, - ответил Николай Петрович и даже улыбнулся. - Проходите, садитесь. Чему обязан?

- А вы разве не знаете? - удивилась я.

- Я в больнице лежу, поэтому не знаю многого из того, что творится на свете. А что знаю, тому сильно удивляюсь и в ум взять не могу: неужто в самом деле правда?

- Правду я вам сейчас расскажу, - заверила я. - А вот он подтвердит.

И я стала рассказывать с самого начала, с того момента, как нелегкая дернула меня подумать о покупке квартиры. Степаненко был терпеливым слушателем, не перебивал и вопросов не задавал, смотрел на меня, иногда переводил взгляд на - Дениса и время от времени кивал. То ли со мной соглашался, то ли давал понять, что меня слышит. Изложение не заняло много времени, я поведала о своих домыслах и соображениях и извлекла фотографию. Николай Петрович долго ее рассматривал, кряхтел и хмурился. Потом вернул ее мне и сказал:

- Все в масть, но все не так. Я не про ваш рассказ, уверен, вы все изложили исключительно правдиво, я про Логинова. С Валерием Семеновичем знаком много лет, человек он, безусловно, честный. И умный ко всему прочему. И водку с бандитами пить в любом случае не станет. Фотография эта - липа, не спорю, мастерская, но липа. Благодаря вам от хорошего человека избавились. - В этом месте он торопливо добавил: - Конечно, вас в этой игре использовали втемную, вы ничего не знали. Но кто-то использовал.

- Что вы городите? - разозлилась я, поняв, что взаимопонимание, а следовательно, и помощь отменяются. - Из-за этих фотографий люди погибли. Просто так, да?

- Нет. Люди зря не погибают. Сядьте, Саша, и послушайте меня. Логинов человек честный, умный и плохоуправляемый. Кое-кому не ко двору пришелся. Одно время всерьез говорили, что он последние дни на своем стуле сидит... С начальником областного УВД он тоже не ужился. Да и кроме начальника, были люди... Я думаю, кто-то этим фотографиям очень рад, появились они кстати. У нас человека запятнать легко, отмыться трудно. Допустим, докажет экспертиза, что фотография липовая, так что с того, если от человека уже избавились?

- Не складывается, - хмыкнула я. - Очень уж замысловато: чтобы передать эти фотографии в прокуратуру, понадобилось убить Андрея, запугать меня... Куда проще было бы послать фотографии по почте.

- Конечно, - согласился Николай Петрович. - Но вы ведь сами говорили: фотограф пленку просто отщелкал или сфабриковал, сейчас спорить не будем, но заказчики за ней не явились. Почему? Раздумали использовать? Очень похоже. Логинов мужик серьезный и упрямый, к тому же самолюбивый, молча обиду не проглотит, начнет выяснять. И вполне возможно, кое-что и выяснит, а на носу выборы. Как бы это заказчикам не вышло боком. И они притормозили, по русской расхлябанности забыв человеку деньги заплатить да спасибо сказать. И пленка ушла на сторону. Вот тут кто-то забеспокоился: неуправляемая бомба в чьих-то случайных руках. Два коррумпированных милиционера отправляются к вашему знакомому. Но пленки у него нет. Назвал он вас или не назвал - теперь не узнаешь. Возможно, парень сказал правду, но ему не поверили. Не рассчитали, ударили сильнее, чем хотели... Андрей заплатил жизнью. А дальше как снежный ком: вы с мальчиком свидетели - вас надо убрать, я узнаю, кто возможный убийца, и попадаю под машину. Хозяевам стало ясно, что от таких хлопотных помощников, как Вася с дружком, пора избавиться, и их застрелили у вас в доме, разом убив двух зайцев: от них избавились и вас запугали еще больше. Но происходит нечто неожиданное: вроде бы все концы оборваны, а вы идете в прокуратуру и к Логинову с этими самыми фотографиями.

- Точно, - хмыкнула я, - и начинается самая настоящая охота на нас.

- Верно, а почему?

- Логинову нужны фотографии и пленка.

- Зачем? Фотографии уже в прокуратуре. Логинов уже не начальник.

- Чтобы его вину не смогли доказать.

- Когда фотографии в прокуратуре? - усмехнулся Николай Петрович.

- А что ж тогда по-вашему? - не выдержала я.

- А по-моему, пленка нужна этим людям для того, чтобы ее уничтожить. Уверен, из прокуратуры фотографии исчезнут, что будет очень и очень кстати: их уже видели, а вот доказать, что это подделка, Логинов никогда не сможет. И пятно на его репутации останется на всю жизнь. Очень просто и без особых хлопот. Теперь им остается получить пленку и фотографии, и беспокоиться больше не о чем.

- Двенадцать поддельных кадров? - усмехнулась я. - Вы сами-то в это верите?

- Россия всегда славилась умельцами, - пожал он плечами. - Саша, для вас сейчас самое разумное связаться с Логиновым. Я дам вам его телефон...

- Ага. А я ему пленку. Потом попаду под машину. И уж тогда верно - концы в воду.

- Поверьте мне, - сказал он устало. - Поверьте. Он вам поможет, укроет в надежном месте, под охраной. Хоть он уже не начальник, но его ребята вряд ли отступятся, по крайней мере, несколько человек будут с ним. А он мужик хваткий, сильный и умный и до правды доберется.

- Очень вы его хвалите, - съязвила я. - Он вам случайно не родственник?

- Родственник, - серьезно ответил Николай Петрович. - Он женат на моей сестре.

- Отлично, - поднялась я. - Передайте ему привет при случае. Очень жаль, что отняла у вас время.

- Саша, - вздохнул он, - у вас в одиночку никаких шансов. Подумайте о мальчике.

- Я только и делаю, что думаю, - разозлилась я и пошла к двери, взяв за руку Дениса.

- Саша! - позвал Николай Петрович, едва ли не с отчаянием. - У меня дача в двадцати километрах от города, кооператив "Березка", девятая линия, дом семнаддать. Если что, вы можете укрыться там. И телефон Логинова возьмите.

"Неужели люди могут так убедительно врать? - думала я, принимая из его рук клочок бумаги. - Может, он и не врет, а обманывается сам. Трудно поверить, что близкий друг или родственник, которого ты считаешь честным человеком, на самом деле отпетый мерзавец".

С большой осторожностью мы покинули больницу. Разговаривать не хотелось, я хмурилась, молчала, а Денис сидел тихо, отнесясь с пониманием к моему душевному состоянию.

Денис смотрел телевизор, а я таращилась в потолок. Шел второй час ночи, но про педагогику я опять забыла, поэтому ребенок не спал и порядка в доме не было никакого.

"Ничего я не могу, - отчаянно подумала я, глядя на проходящего мимо Дениса, тот сновал в кухню и таскал печенье. - Испортит зубы или желудок".

"Конечно, испортит, - съязвил внутренний голос. - Ты ведь об ужине не позаботилась, а мальчишка есть хочет".

Я всерьез подумала: может, встать и, к примеру, пожарить картошки? Тут в комнату заглянул Денис и сказал почему-то шепотом:

- Саш, телефон.

Я не сразу сообразила, о чем он, и, выглянув в прихожую, покосилась на аппарат, тот молчал, как рыба, а Денис добавил еще тише:

- Тот, из машины.

Господи, я ж про него забыла... Голос я узнала сразу, он весело меня поприветствовал, а я ответила:

- Здравствуй, Татарин. Роскошные подарки делаешь? Сотовый денег стоит.

- Пользуйся, пока я добрый. Интересно поболтать с тобой иногда.

- Как дела? Как твои хозяева? Не боишься, что на днях без работы останешься?

- Работы вагон. Мне еще с тобой встретиться надо, сучка. И с маленьким противным ублюдком. Передай ему, он опять осиротел, тетка, или кто она ему там, в ящик сыграла. Подохла, одним словом. А с ней еще три дуры. Рот разевали не по делу, теперь тихие лежат. Я звонил час назад, хотел, чтоб щенок послушал, тут забавно было, очень ваша Верка верещала... Слышишь, деточка, с тобой будет еще веселей... - Он засмеялся, а во мне вдруг что-то оборвалось. Наверное, именно в ту минуту я и спятила окончательно. Денис стоял странно вытянувшись, длинненький, худой, с поджатыми у груди руками, и очень походил на суслика. Глаза, огромные на узком лице, округлились от ужаса, веко дергалось, а губы, почти белые, мелко дрожали.

- Слушай, Татарин, - с поразившим меня спокойствием, сказала я, - ты очень заблуждаешься. Это не ты охотишься за нами, это я охочусь за тобой.

- Не пугай меня, пожалуйста, - захныкал он. - Мне так страшно. - На этом разговор закончился.

- Саша, он Верку убил, да? - спросил Денис. Я сняла телефонную трубку и набрала номер сауны. Мне ответил мужской голос.

- Будьте добры Любу, - попросила я.

- Кто ее спрашивает?

- Подруга.

- Девушка, здесь несчастье, четыре женских трупа, личности выясняются... - Дослушивать я не стала, посмотрела в стену и сказала:

- Все, сволочь, ты допрыгался...

Денис, стоя рядом, ухватил меня за локоть и позвал:

- Саш...

- Так, - я тряхнула головой, напомнив себе: я не одна, со мной ребенок.

- Денис, быстро собери еды, воды побольше в пластиковых бутылках. Сможешь?

- Ага, - он кинулся в кухню. Я проверила оружие, собрала сумку, прихватила два одеяла, сборы мы закончили одновременно. Денис перестал дрожать, только был землисто-бледен. - В машину? - прошептал он.

- Нет, на чердак.

Мы тихо вышли, я впереди, он с сумками за мной. Дверь я захлопнула, а потом, лишив себя некоторого количества волос, в четырех местах ловко приделала их к двери и вслед за Денисом стала подниматься на чердак. О том, что замок на чердачной двери открывается при помощи обыкновенной проволоки, Денис узнал еще в первый день нашего заселения в этот дом. Чердаком, как видно, никогда не пользовались. Горький опыт кое-чему научил, и теперь у нас был фонарик. Я нашла старое ведро и еще какую-то жестянку и на всякий случай пристроила их возле двери. Потом мы прошли в глубь чердака и устроились возле стены, соорудив себе лежбище из одеяла и двух маленьких подушек.

- Сейчас тепло и дождя нет, - заметил Денис, поглядывая на меня как-то неуверенно, - не замерзнем. А есть можно печенье. Правда?

- Правда, - кивнула я. - Ложись и постарайся уснуть.

- А ты?

- Я подожду. Вдруг эти появятся.

- Думаешь, Верка им сказала, где мы?

- И такое возможно, - как можно мягче ответила я. - Спи и не бойся.

- Может, поговорить с тобой, а?

- Не надо. Я не усну.

Сутки мы провели на чердаке. В памяти они отложились смутно. Свихнувшийся человек воспринимает мир совершенно иначе. Помню, что сидела поджав ноги и таращилась в угол. Тихонько разговаривала с Денисом. Мальчику и так досталось, не стоило пугать его еще больше. Он был терпелив и читал "Алису", книгу я с удивлением обнаружила на полке у Веркиной подруги и прихватила с собой. Когда вода кончилась, я спустилась к квартире и тщательно обследовала дверь. Все волоски находились строго на своих местах. Значит, Вера о квартире промолчала, и обнаружить нас они пока не смогли. На несколько дней сойдет и эта квартира, правда, очень скоро должна появиться хозяйка, но она меня сейчас беспокоила мало.

Утром мы отправились в "Городскую справку": Денис проявлял изрядное терпение и обходился без вопросов, но тут не выдержал:

- Зачем нам туда?

- С чего-то надо начинать, - пожала я плечами. - Попробуем выяснить, где живет Татарин.

- Зачем? - глухо поинтересовался Денис. Я закусила губу и попыталась отыскать слова, способные объяснить, что происходит в моей душе. Все слова куда-то запропастились. Денис сам пришел мне на помощь. - Ты хочешь сама с ним разобраться? - спросил он.

- Хочу, - кивнула я. - Если по-другому никак нельзя, значит, я перестреляю всех этих мерзавцев, а там... отправимся куда глаза глядят. Во всеобщем бардаке, глядишь, где-нибудь и устроимся.

- Ага, - кивнул Денис, подозреваю, к этому моменту он уже понял, что я спятила. Однако воспринял это как должное. Татариновых Александров, подходящих по возрасту, в городе оказалось только пятеро, чему я от души порадовалась. Приткнув машину на стоянке возле магазина, мы на троллейбусе отправились по адресам. Первые три отпали сразу, двое отцы семейств, пьющие, работящие, третий - непьющий, являлся хозяином желтого "Запорожца", который стоял у подъезда и очень действовал на нервы соседям. Сведения очень ловко добывал Денис, пока я сидела где-нибудь в тенечке на скамеечке. Мысли в голову приходили одна затейливее другой. Четвертый Татаринов оказался нашим. Денис вернулся очень быстро.

- Он, - кивнул удовлетворенно. - Говорил с пацанами, у него белый "Опель", живет один, квартира двухкомнатная, баб часто приводит, носит пушку, и по всему видно, что бандит. Наш, точняк.

- Как выглядит, узнал?

- Высокий, худой, волосы не светлые, не темные, забыл, как называются...

- Рыжий, - усмехнулась я, а Денис засмеялся, чем очень меня порадовал.

- Нет, не рыжий.

- Тогда темно-русый.