Чтение 17–й страницы книги ~Ее маленькая тайна~

- А-а. И что?

Я пожала плечами.

- Не хочу я об этом рассказывать.

- Ну не хочешь и не надо... Он тебе нравится? - помедлив, все-таки спросил Папа.

- По-моему, мы не подходим друг другу, - осторожно ответила я. - А как вы думаете?

- Не подходите, - согласился Папа. - Я еще в прошлый раз заметил, Сашка все возле тебя крутился. Парень он... как бы тебе сказать... шальной, словом... Такой девушке, как ты, с ним одни неприятности... - И вдруг спросил: - Вы ведь раньше встречались?

Папа имел в виду встречу трехлетней давности, из-за которой я пострадала, это немного успокоило. Я долго думала, прежде чем ответить:

- Не знаю. Я многого не помню. Часто пытаюсь вспомнить, но не могу. Что-то темное... и страшное.

Папа внимательно наблюдал за мной и в целом остался доволен. Но одна мысль в его голове меня насторожила. Дураком Папа точно не был.

Чуть позже, отправившись в кухню за молоком, я случайно услышала разговор Папы с Резо и замерла на месте соляным столбом.

- О чем говорили, слышал? - спросил Папа.

- Сашку не слышал, - ответил Резо. - А она дважды ответила "нет" и один раз "да".

На цыпочках я вернулась в комнату, пытаясь прийти в себя от удивления. Резо соврал хозяину, можно сказать, отцу родному. То, что болтал Сашка, он мог в самом деле не слышать, но мои ответы наверняка выучил наизусть.

"Чудеса", - подумала я, укладываясь спать и пообещав себе завтра как следует пошарить в его мозгах. Решив однажды, что его мысли способны доконать любого, я от Резо старательно отгораживалась, а теперь пожалела об этом. Что-то я в парне проглядела.

Утром я встала рано и сразу же направилась к бассейну. В доме была тишина, Папа почивал, охрана передвигалась на цыпочках, а я устроилась под зонтом с книжкой в руках, кутаясь в махровый халат по причине утренней прохлады. Резо мог появиться в любую минуту, я ждала с нетерпением, очень мне хотелось послушать его мысли. И вскоре услышала, да такое... Ничего подобного мне даже в голову не приходило, и уж вовсе невероятно, что это пришло в голову ему.

Он мечтал, и эти мечты впечатляли. Я даже книгу выронила и повернулась, чтоб посмотреть: может, это кто-то другой пасется поблизости? Резо сидел в своем кресле в тенечке, увидев, что я повернулась, сказал:

- Доброе утро. - А я ошалело кивнула.

"Точно, он".

И еще немного послушала. Покраснела, начала с трудом дышать, а потом, сбросив халат, с разбега плюхнулась в воду.

"Ну, сукин сын! И где он такого набрался, придурок".

Придурок переместился ближе к бассейну, я подплыла, а он сказал:

- Холодно еще, простудишься. - И приготовил полотенце.

- Ты вчера соврал Папе, - зашипела я.

- Я не врал, - нахмурился он.

- И мне сейчас врешь.

- Подслушивать нехорошо.

- Я не подслушивала, а услышала случайно, это разные вещи. Улавливаешь?

- Ну... А я слышал то, что слышал, и отстань.

Я выбралась из бассейна, потому что злиться, болтаясь в воде, неудобно. Он набросил мне на плечи полотенце, а я прошипела:

- Не трогай меня.

- Я не трогаю, - надулся он, подтащил свое кресло к моему и затих, а я стала думать, чем бы его утешить. Ничего не придумала и брякнула:

- Спасибо.

- Я слышал то, что слышал, - упрямо повторил он. Я окинула его взглядом и приуныла: без его помощи мне здесь нелегко придется. Резо хоть и с одной извилиной, но приметлив и хитер. Значит, надо его привязать к себе чем-то посущественнее игры в шахматы, однако думать об этом всерьез как-то не хотелось. Для такого шага надо набраться сил.

Он вдруг разулыбался.

- Погода будет хорошая, я прогноз слышал. 25 - 27 градусов. Поедем куда?

- Дома останемся, - ответила я и, вздохнув, добавила: - Идем чай пить.

В три часа, сразу же после обеда, в доме появился мужчина лет шестидесяти, толстый, розовощекий, с веселыми глазами. Привез его Витька, повел к Папе.

- Кто это? - спросила я Резо, он пожал плечами.

- Первый раз вижу.

Я насторожилась, очень мне все это не нравилось.

Тут Папа позвал меня к себе, то есть не Папа, а Витька вышел и крикнул:

- Варвара, тебя Владимир Иванович зовет.

Я пошла. Папа вышагивал в гостиной, толстяк сидел на диване, сложив пухлые ладошки на брюшке и улыбаясь, кивнул мне и сказал:

- Здравствуйте, Варя.

- Здравствуйте, - ответила я, понемногу успокаиваясь.

- Вот, Варя, знакомься, - начал Папа. - Врач к тебе приехал, Геннадий Николаевич, очень хороший специалист.

- Врач? - выразила я удивление.

- Да. Мы с Леонидом Андреевичем посоветовались и решили: пусть Геннадий Николаевич тебя посмотрит.

Папа, конечно, врал. С Доком он не советовался, но против врача я не возражала, хоть и напустила при этом в лицо величайшей грусти, чтоб, значит, Папа себя виноватым почувствовал.

Мы отправились в мою комнату, а Папа остался в кабинете. Геннадий Николаевич устроился в кресле перед журнальным столом, на меня смотрел ласково, мы с ним немножко поболтали о том о сем, после чего он извлек из чемоданчика картинки и стал мне их показывать.

"Что ж, приступим, - мысленно хмыкнула я. - Диагноз шизофрения я себе мигом обеспечу".

Потратили мы на это занятие час, не меньше, и я начала беспокоиться: как бы не переборщить и вновь не угодить в психушку.

Наконец гость убрал свои дурацкие картинки, еще немного со мной поболтал и направился к Папе, на ходу состряпав постную физиономию. Через полчаса отбыл, а Папа позвал меня пить чай. Выглядел он слегка пришибленным, совестился.

Геннадий Николаевич диагноз подтвердил, но выразил надежду, что мой случай небезнадежен. О нем бы я такое не сказала.

Вечером приехал Док, и Папа с заметным подхалимством рассказал ему о визите. Док, само собой, немного обиделся, так как усмотрел в действиях Папы неуважение к себе, и со свойственным ему достоинством заявил, что Папа может при желании собрать консилиум. Единственное, в чем я по-настоящему нуждаюсь, это любовь и покой. Потом мы с Доком немного погуляли в саду. Как только остались одни, его уверенность разом улетучилась, он нервничал и даже не пытался этого скрыть.

- Тебя проверяют? - прошептал он испуганно.

- Конечно, - отмахнулась я.

- Он что-то заподозрил.

- Папа неглупый мужик и очень осторожен. Кончай дергаться, Док, все в пределах нормы.

- А я так не считаю. Скажи, зачем ты здесь?

Я засмеялась и покачала головой.

- Тебе нужны те трое мерзавцев...

"Ну вот, началось..."

- Док, как только я почувствую, что находиться здесь опасно, сразу сбегу. О себе думай. Какого черта ты еще здесь? Я ведь сказала: уезжай.

- Без тебя я никуда не уеду...

Что ж, это его дело. Человек он взрослый и решать должен сам.

- С Орловым общайся только по телефону. Хотя я бы на твоем месте уехала.

- Куда? - всплеснул он руками. Нервы у него ни на что не годны, пожалуй, я дурака сваляла, оставив его одного. Теперь говорить ему об угрозах Монаха нельзя, он вконец перепугается и неизвестно что сотворит.

- Как там Орлов? - спросила я, желая сменить тему. - Какие новости?

- Просил тебе передать: Клим последнее время любит отдыхать на турбазе "Лесная сказка", уезжает туда в субботу с ночевкой. Там рыбалка хорошая.

Новость показалась мне занятной. Пора нам с Климом познакомиться.

- Что еще?

- Так, ерунда всякая.

- Док, я тебе говорила, мне любая ерунда важна.

Он с заметным недовольством стал перечислять привычки и склонности Клима. Одна меня слегка удивила: оказывается, в юности он любил читать.

- Что? - заинтересовалась я. - Что он читал? Фантастика, приключения?

Док посмотрел на меня, как на чокнутую.

- Откуда мне знать?

- Извини, - сбавила я обороты. - А вот Орлову передай, пусть непременно узнает.

- Как ты себе это представляешь? - разозлился Док.

- В библиотеке люди обычно работают подолгу и активных читателей помнят. Думаю, Орлову будет нетрудно раздобыть такие сведения.

- А при чем тут библиотеки? - не сдавался Док.

- При том, что десять лет назад, когда Клим был подростком, люди шли за книгами в библиотеки.

- Допустим, ты узнаешь: он безумно любил Достоевского, и что?

- Явлюсь к нему в образе Сонечки Мармеладовой, - хохотнула я, но Док не оценил моей шутки.

Мы завтракали на веранде, Папа пел соловьем и пару раз, вроде бы невзначай, погладил меня по голове. Я решила воспользоваться его хорошим настроением и сказала:

- Мне так хочется куда-нибудь поехать...

- Куда? - насторожился он, я пожала плечами.

- Не знаю... Вчера по телевизору реклама была: предлагают однодневные путевки на турбазу... забыла, как называется.

- Ну, если хочешь... - вздохнул Папа. - Хотя чем плохо в саду? Бассейн... - Устыдился и добавил поспешно: - Я не хочу держать тебя взаперти, ты сама себе хозяйка.

"Как бы не так", - подумала я, глядя на него с благодарностью. Он еще раз погладил меня по головке и вроде бы утешился. Потом позвал Резо и что-то ему внушал минут десять, как видно, инструктировал. Тот вернулся от Папы чрезвычайно деятельный и вертелся вокруг меня, видно, ожидая распоряжений, но сегодня была пятница, и я никуда не спешила.

- Пойду поплаваю, - сказала я громко. Резо вроде бы огорчился и поплелся за мной. Сел в кресло возле бассейна в своем любимом костюме и приготовился весь день потеть. Вот ведь олух.

Я была задумчива и не разговаривала, а ему хотелось поболтать. Продержался он час, потом произнес не без ехидства:

- У Сашки машину рванули.

- У кого? - вроде бы не поняла я.

- У Монаха.

- Как это рванули?

- Ну... взорвали то есть. Хорошо, сам жив остался.

- Как жив, если машину взорвали?

- А не он в нее сел. Дружок. Повернул ключик и тю-тю...

- А дружок?

- Дружок... ну... - Резо запечалился, огорчать меня Папа не велел, и теперь он соображал: расстроит меня смерть неизвестного дружка или я смогу ее пережить без ущерба для своего здоровья.

- Погиб? - округлила я глаза.

- Не совсем, - брякнул он. - Врачи сказали, может, вылечат.

- По-моему ты глупости говоришь, - не выдержала я, а Резо обиделся.

Через час Папа отправился по своим делам, помахав мне ручкой, а у нас начал беспрерывно звонить телефон. Резо снимал трубку, говорил "да", потом бросал ее на место и качал головой. Включил определитель номера и рассвирепел еще больше, потому что информацией не разжился. Было совершенно ясно, что домогаются меня. Вопрос: кто? Либо Орлов, что очень пугает, либо Сашка Монах, которому положено быть покойником.

Когда раздался очередной звонок, я направилась к телефону под суровым взглядом Резо.

- Слушаю, - пропищала я тонким голоском.

- Твоя работа? - поинтересовался Сашка.

- Что? - не поняла я.

Он грязно выругался и продолжил:

- Укокошить меня решила?

- Ты чокнулся, что ли? - удивилась я. - Не скажешь, как я могла бы такое провернуть?

- Не знаю, но будь уверена... - Далее шла сплошная матерщина, вот тебе и джентльмен. Я покачала головой, ожидая, когда иссякнет поток красноречия.

Резо стоял напротив, сунув руки в карманы, потом повернулся и вышел из комнаты, хлопнув дверью.

- Спасибо! - крикнула я вдогонку.

- Ты это мне? - спросил Сашка.

- Нет, конечно. Тебя благодарить мне не за что. Про машину я знаю, слышала, как Резо с Витькой разговаривали. Папе кто-то донес, что это дело рук Клима, я не знаю, кто такой Клим, но парни говорили, что он тебя не жалует. И вот еще что: сюда звонить не смей, не то мне придется рассказать Папе о наших прежних встречах. Перстень здесь, в доме, не наводи на грех.

Сашка хотел сказать что-то, но я повесила трубку и пошла искать Резо. Он сидел на ступеньках веранды и выглядел страшно несчастным. Придется все-таки осуществлять его мечты, хоть и не хочется. Я посмотрела на него с сомнением и решила: только не сегодня. Он поднял голову.

- Донесешь? - весело спросила я.

- Я не думаю, что ты хочешь причинить вред Папе, - подумав, сказал он. - По-моему, ты хорошо к нему относишься.

- Он мне вместо отца, - заверила я. - Ты же знаешь, я сирота.

- Может, ты мне скажешь, что у тебя за дела с Монахом? Я ведь не из любопытства спрашиваю, а чтобы не волноваться... ну, чтоб быть уверенным, что в этом нет ничего плохого для Папы.

- А ты кого охраняешь? - нахмурилась я.

- Тебя, - поразмышляв, ответил он.

- Ну так и охраняй...

Я пошла к бассейну, а он поплелся за мной и принялся канючить:

- Конечно, я тебя охраняю, и тут все правильно, но у тебя есть секреты, и это меня тревожит. Ведь охранять тебя мне поручил Папа. Он мой хозяин. Ты улавливаешь?

- Конечно. А я кто?

- Ты? Ты это ты.

- Но охранять ты должен меня?

- Ну...

- Так вот и охраняй, - развела я руками.

Вечером Док, прежде чем зайти ко мне, долго разговаривал с Папой, в комнату вошел с дрожащими руками и тут же накинулся с упреками:

- Что за чертовщина с компьютером?

- О чем ты? - не поняла я.

- Папа сказал, что ты в компьютер заносишь какую-то чушь и утверждаешь, что это твои мысли.

- Ерунда, Док.

- Что значит "ерунда"? - Он вроде бы собрался кричать, но вовремя опомнился. - Зачем тебе это, скажи на милость? - перешел он на зловещий шепот.

- Я записываю свои мысли.

Он рухнул в кресло.

- Ты сошла с ума...

- Док, я изобрела свой собственный код. Вряд ли кто-то сможет его расшифровать. А с моим диагнозом выводить закорючки, выдавая их за гениальные мысли, вполне естественно.

- Вряд ли кто-то сможет расшифровать? - переспросил он. - А если все-таки сможет? Что ты там пишешь, черт возьми?

- Так... составляю планы.

Он в крайнем отчаянии воздел руки, а я добавила:

- Док, тебе надо на юг. Ты переутомился...

В ответ он посоветовал мне отправиться в психушку, мысленно, конечно. Понемногу успокоился и стал излагать новости. Неожиданно усмехнулся и сказал:

- Он любил Ремарка.

- Кто? - не сразу сообразила я.