мужчинами. После всех фактов, которые он уже привел, появилась, венчая их,
теория эксплуатации женщины. Все устремлялось к этой цели: беспрестанный
оборот капитала, система сосредоточения товаров, дешевизна, привлекающая
женщину, цены без запроса, внушающие покупателям доверие. Именно из-за
женщины состязаются магазины, именно женщину стараются они поймать в
расставленную для нее западню базаров, предварительно вскружив ей голову
выставками. Магазины пробуждают в ней жажду новых наслаждений, они
представляют собой великие соблазны, которым она неизбежно поддается,
приобретая сначала как хорошая хозяйка, затем уступая кокетству и,
наконец, вовсе очертя голову, поддавшись искушению. Значительно расширяя
продажу, делая роскошь общедоступной, эти магазины превращаются в ужасный
стимул расходов, опустошают хозяйства, работают заодно с неистовством
моды, все более и более разорительной. И если для них женщина - королева,
которую окружают вниманием и раболепством, слабостям которой потакают, то
она царит здесь, как та влюбленная королева, которою торговали ее
подданные и которая расплачивалась каплей крови за каждую из своих
прихотей. У Муре, при всей его лощеной любезности, прорывалась иногда
грубость торгаша-еврея, продающего женщину за золото: он воздвигал ей
храм, обслуживал ее целым легионом продавцов, создавал новый культ; он
думал только о ней и без устали искал и изобретал все новые обольщения; но
затем, опустошив ее карманы, измотав ее нервы, он за ее спиной проникался
к ней затаенным мужским презрением - как мужчина, которому женщина имела
глупость отдаться.
барону с задорным смешком.
остальное он угадал. Эта изящная эксплуатация женщины возбуждала его, она
оживила в нем былого прожигателя жизни. Он подмигивал с понимающим видом,
приходя в восторг от изобретателя новой системы пожирания женщин. Ловко
придумано! И все же, как и Бурдонкль, он сказал - сказал то, что
подсказывала ему стариковская опытность:
его собственность; он же не принадлежит ни одной. Добившись от них
богатства и наслаждений, он вышвыривает их на помойку - и пусть подбирают
их те, кому они еще могут понадобиться. Это было вполне осознанное
презрение, свойственное южанину и дельцу.
мной? Считаете ли вы возможным сделку с земельными участками?
обязательство. При всем восхищении, которое понемногу овладевало им, он в
глубине души не переставал сомневаться. Он уже собирался дать уклончивый
ответ, как вдруг дамы стали настойчиво звать к себе Муре, и это выручило
барона из затруднения. Сквозь легкий смешок послышались голоса:
г-жа де Бов поднялась и подошла к двери:
уединяться по углам для деловых разговоров.
изумило барона. Они встали и прошли в большую гостиную.
- они давали ему место в своем кружке. Солнце зашло за деревья сада, день
угасал, прозрачные тени мало-помалу наполняли обширную комнату. Это был
тот разнеживающий час сумерек, те минуты тихой неги, которые наступают в
парижской квартире, когда уличный свет умирает, а слуги еще только
начинают зажигать лампы. Господа де Бов и Валаньоск все еще стояли у окна,
и их силуэты ложились на ковер расплывчатыми тенями; г-н Марта, скромно
вошедший несколько минут тому назад, неподвижно застыл в последних бликах
света, проникавшего через другое окно. Всем бросился в глаза его жалкий
профиль, узкий, но опрятный сюртук, его лицо, побледневшее от непрерывных
занятий с учениками и вконец расстроенное разговором дам о туалетах.
актерским голосом, к которому он прибегал, разговаривая с женщинами.
чудеса.
самодовольным видом. - Моя единственная цель - заслужить ваше одобрение.
желали знать, что там будет.
Мы умираем от любопытства.
чашки чая. Тут дамы страшно всполошились, и четверо из них тотчас изъявили
готовность за ним ухаживать, при условии, однако, что, выпив чаю, он
ответит на все их вопросы. Анриетта наливала, г-жа Марти держала чашку, а
г-жа де Бов и г-жа Бурделе оспаривали друг у друга честь положить в нее
сахар. Муре не пожелал сесть и принялся медленно пить чай стоя, поэтому
дамы приблизились к нему и заключили его в плен тесным кругом своих юбок.
Приподняв головы, они смотрели на него блестящими глазами и улыбались ему.
кричат все газеты? - нетерпеливо спросила г-жа Марти.
прочный... Сами увидите, сударыня. И нигде, кроме нас, вы его не найдете,
потому что он приобретен нами в исключительную собственность.
воскликнула г-жа Бурделе. - Просто не верится...
их жизни. Они говорили о нем, мечтали о нем, мучились желанием и
сомнениями. И в том болтливом любопытстве, которым они досаждали молодому
человеку, своеобразно проявлялись темпераменты покупательниц: г-жа Марти,
увлекаемая неистовой потребностью тратить, покупала в "Дамском счастье"
без разбора все, что появлялось на витринах; г-жа Гибаль прогуливалась там
часами, никогда ничего не покупая, счастливая и довольная тем, что
услаждает свой взор; г-жа де Бов, стесненная в средствах, постоянно
томилась непомерными желаниями и дулась на товары, которых не могла унести
с собой; г-жа Бурделе, с чутьем умной и практичной мещанки, направлялась
прямо на распродажи и в качестве хорошей хозяйки и женщины, не способной
поддаваться азарту, пользовалась большими магазинами с такой ловкостью и
благоразумием, что и впрямь достигала основательной экономии; наконец,
Анриетта, женщина чрезвычайно элегантная, покупала там только некоторые
вещи, как-то: перчатки, чулки, трикотаж и простое белье.
качеству, - продолжал Муре певучим голосом. - Рекомендую вам, например,
нашу "Золотистую кожу", это тафта несравненного блеска... У нас большой
выбор шелков разнообразнейших расцветок и рисунков, они отобраны нашим
закупщиком среди множества образцов. Что касается бархата, вы найдете
богатейший подбор различных оттенков... Предупреждаю вас, что этой зимой
будет модно сукно. Вы найдете у нас превосходные двусторонние ткани,
отличные шевиоты...
приоткрывались в неопределенной улыбке; а лица, как и все их существо,
тянулись к искусителю. Глаза у них туманились, легкие мурашки пробегали по
спине. А он, несмотря на волнующие ароматы, исходившие от их волос, был
по-прежнему невозмутим, как завоеватель. После каждой фразы он отпивал
глоток; аромат чая смягчал эти более резкие запахи, в которых было что-то
чувственное. Барон Гартман, не переставая наблюдать за Муре, все больше
восхищался этим обольстителем, который так владеет собой и так силен, что
может играть женщиной, не поддаваясь исходящему от нее опьянению.
лицо которой похорошело от воодушевления и кокетства. - Надо будет
посмотреть.
четверга, мне ведь надо одеть целую ораву.
поделаешь: только она во всем Париже и умеет сшить корсаж... Кроме того,
что бы ни говорил господин Муре, а у нее материи самых красивых рисунков,
таких нигде больше не найдешь. Я не желаю видеть свое платье на плечах
каждой встречной.
покупает материи у него; спору нет, некоторые она получает непосредственно
от фабрикантов и в таких случаях обеспечивает себе право собственности; но
что касается, например, черных шелков, она обычно подстерегает хороший
товар в "Дамском счастье" и делает значительные закупки, а затем сбывает
материю по удвоенной или утроенной цене.
Парижа". И в самом деле, зачем ей платить за этот шелк на фабрике дороже,
чем она заплатит у нас!.. Ведь мы, честное слово, продаем его в убыток.
подхлестнула в дамах всю жадность покупательницы, которая получает особое
удовольствие от сознания, что ей удалось обставить торговца. Муре знал,
что женщины не в силах устоять перед дешевизной.
столика веер г-жи Дефорж. - Вот хотя бы этот веер... Сколько вы, говорите,
за него заплатили?
Лукьяненко Сергей
Володихин Дмитрий
Афанасьев Роман
Куликов Роман
Трубников Александр
Сертаков Виталий