пришлось добавить к нему студня и корнишонов. Глыба студня на фарфоровой
доске, имевшая форму савойского пирога, затряслась от грубого
прикосновения разгневанной Лизы; и она так стиснула пальцами два больших
корнишона, которые взяла в банке за духовым шкафом, что из них брызнул
маринад.
Лекер. Она отлично видела сдерживаемое раздражение Лизы и растягивала
удовольствие, медленно вынимая из кармана свою монету, словно ее никак не
найти было среди медяков. Исподлобья поглядывая на Гавара, она
наслаждалась неловким молчанием, затянувшимся из-за ее присутствия, и
божилась про себя, что не уйдет, раз они вздумали с ней "в молчанку
играть". Наконец колбасница сунула сверток ей в руки, и г-же Лекер
пришлось ретироваться. Она удалилась, не добавив ни слова и окинув долгим,
пытливым взглядом лавку.
подсылать сюда весь рынок, чтобы выпытать, о чем мы говорим!.. Но до чего
ж зловредные! Слыханное ли это дело, в пять часов вечера покупать котлеты
в сухарях и холодные закуски! Они готовы испортить себе желудок, только бы
узнать... Ну нет, извините! Если Саже подошлет ко мне еще одну такую
покупательницу, вы увидите, как я ее приму. Родную сестру и ту вышвырну за
дверь!
витрине и оперся на медные перильца ее решетки; глубоко задумавшись, он
вертел один из граненых хрустальных столбиков, отстававший от своего
латунного стержня. Затем, подняв голову, сказал:
усевшись на мягкий табурет за прилавком, больше не раскрыла рта. Гавар
пространно развивал свою мысль: в общем, больше всего обмишурится
правительство, денежки-то будет оно платить. Гавар самодовольно повторял
Флорану:
так? Стало быть, теперь надо их заставить вас кормить... По-моему,
получается замечательно, меня это сразу прельстило.
мудрые советы. Но та, по-видимому, не слушала. Уже несколько минут она
пристально смотрела куда-то в сторону рынка. Вдруг она вскочила,
воскликнув:
за всех.
прекрасная рыбница, Луиза Меюден, по прозвищу "Нормандка". Она была
вызывающе красива, отличалась необыкновенно белой и нежной кожей, а
дородством почти не уступала Лизе; но взгляд у нее был наглее и грудь не
столь бестрепетна, как у той. Она вошла с развязным видом, звеня золотой
цепочкой, спускавшейся на передник, простоволосая, но причесанная по моде,
в кружевной косынке, повязанной на груди бантом, в той самой кружевной
косынке, которая сделала ее королевой всех базарных щеголих. Она принесла
с собой еле уловимый запах морской рыбы, а на одной руке близ мизинца
виднелась приставшая к коже селедочная чешуйка, словно перламутровая
мушка. Обе женщины, жившие раньше в одном доме на улице Пируэт, были
закадычными подругами, но особенно связывало их своеобразное
соперничество, которое питало их неиссякаемый и взаимный интерес. В
квартале одну называли "прекрасной Нормандкой", как другую - "красавицей
Лизой". Тем самым их противопоставляли друг другу, сравнивали, а это
побуждало каждую из них с честью поддерживать свою репутацию красавицы.
Колбасница имела обыкновение, нагнувшись над прилавком, разглядывать в
павильоне напротив рыбницу среди ее лососей и палтусов. Они обе следили
друг за дружкой. Красавица Лиза еще туже затягивала корсет, а прекрасная
Нормандка унизывала пальцы перстнями и еще чаще меняла кружевные косынки
на своих плечах. При встрече они были до приторности нежны и льстивы,
украдкой ловя из-под прищуренных ресниц малейший изъян у соперницы. Они
всячески подчеркивали свою необыкновенную любовь, как и то, что нужную им
провизию покупают только друг у друга.
спросила Нормандка, как всегда сияя улыбкой.
беспощадным. Она сухо процедила сквозь зубы: "Да".
свеженькая, прямо с плиты... Так я зайду к вам за ней.
посмотрела на Флорана, который, видимо, ее интересовал; затем, так как не
могла уйти, ничего не сказав, не оставив за собой последнее слово, она
опрометчиво добавила:
свежая.
поддела ее своим кружевным бантом. Но они не только шпионят, они приходят
сюда оскорблять ее, а это уж переходит все границы. Лиза уперлась кулаками
в прилавок, перегнулась вперед и, вдруг осипнув, проговорила:
помните? - тех двух солей, разве я ходила к вам рассказывать перед всем
народом, что они, изволите ли видеть, были тухлые?
румянцем.
поверх колбас. Их нежной дружбы как не бывало; одного слова оказалось
достаточно, чтобы из-за улыбки выглянули хищно оскаленные зубы.
ноги моей здесь больше не будет!
кем имеем дело.
задрожала. Сцена эта разыгралась так стремительно, что мужчины, опешив, не
успели вмешаться. Лиза быстро овладела собой.
в лавку вернулась продавщица Огюстина, ходившая в город по ее поручению.
Тогда Лиза, отведя в сторону Гавара, сказала, что просит его повременить с
ответом Верлаку: она берется уговорить своего деверя, ей нужно на это два
дня, самое большее. Кеню ушел к себе на кухню. Гавар направился с Флораном
к Лебигру выпить по рюмке вермута и, входя в погребок, указал ему на трех
женщин, стоявших в крытой галерее между павильонами морской рыбы и
живности.
Лекер и Сарьетту, стоявших на краю тротуара. Старая дева ораторствовала.
лавке... Вы его там видели, правда?
дома.
с чего вы так раскипятились.
понимаете, почему Кеню приваживают господина Гавара?.. Об заклад бьюсь,
что он оставит все свое имущество маленькой Полине.
удара, проговорила:
угодно, этот человек... Вы слышали? Племянница за него стоит горой,
забыла, сколько денег я на нее потратила, готова продать меня со всеми
потрохами.
всегда нехорошими словами обзывали.
обещала не задирать ее больше; тетка же поклялась всем святым, что всегда
относилась к Сарьетте как к родной дочери. Тогда мадемуазель Саже стала
давать им советы, как вести себя, чтобы не дать Гавару промотать свое
добро. Все согласились на том, что Кеню-Градели не бог весть что и,
следственно, надо их взять под наблюдение.
от этого нехороший... А что вы, милочки мои, думаете о Флоране, о кузене
госпожи Кеню?
видели его в рваных башмаках, в пыльной одежде, и похож он был на вора,
который попался... Я что-то побаиваюсь этого малого.
господин Гавар его, конечно, знает... Где-то я его, должно быть,
встречала, а где, не помню...
буря, налетела Нормандка. Прямо из колбасной.
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Володихин Дмитрий
Корнев Павел
Конан-Дойль Артур
Майер Стефани