здоровенький.
Или, может, денег, так я...
Вам спасибо... Мне, может быть, надо было, чтоб он вот так... Вот накормила
его, и все. Теперь и на работу можно идти, правда?
освещала дорогу. Когда он спускался с дамбы, то вдруг услышал какой-то топот
позади и посторонился, пропуская мчавшихся лошадей. Они неслись по морскому
берегу, спина к спине, и в грохоте грома он еще долго слышал стук копыт на
дороге...
душе.
ЛОШАДИ В ПОРТУ
ветер -- самая что ни есть хорошая погода для ловли каракатиц. Я сидел на
корме лодки -- румпальник был привязан к ноге -- и орудовал рогаткой,
забрасывая блесну как можно дальше под ветер, а в левой руке я держал фонарь
и светил им на воду. В воде мелькали длинные плоские сайры, они служили
хорошей приманкой для каракатиц, которые вслед за ними поднимались из
глубины на свет. Каракатицы проносились, выталкивая из себя струю воды, --
словно реактивные снаряды. Около сотни моллюсков уже лежали в лодке -- их
грушевидные тела со щупальцами содрогались, испуская черную жидкость; все
руки у меня были вымазаны ею...
рейде за брикватером, а дальше, у выхода гавани, я видел световые сигналы
брандвахты -- она запрашивала позывные входящих судов, а за спиной у меня
был берег в редких огнях, по которому проступали белые вольеры звероферм и
грузовая пристань. С пристани доносилось испуганное ржанье лошадей, но самих
лошадей я не видел -- их закрывали от меня стоявшие у причалов пароходы.
продолжал ловить, поскольку знал, что пивной ларек на пристани закрывается в
третьем часу ночи и я еще успею сдать туда свой товар. Насчет жены и
ребятишек я не беспокоился -- они ожидали меня к утру, погода, как я
говорил, стояла будто по заказу, и, хотя я устал и продрог на ветру,
настроение было подходящее, и только крики лошадей беспокоили меня... "С
чего бы это они? -- размышлял я. -- Может, учуяли какую-либо беду?.." И
только я успел так подумать, как лодку сильно подбросило, едва не порвало
якорный линь, а голубенькое здание конторы на пристани покосилось у меня на
глазах и снова приняло надлежащую форму... "Эге, так это же не иначе как
землетрясение!" -- догадался я и скоренько смотал снасть, втянул в лодку
якорь и направился к берегу.
причал, то мне показалось, что никакого землетрясения и не было в помине:
земля была спокойна под ногами, на пристани шла обычная работа, и люди вели
себя так, как им положено было вести, только лошади кричали по-прежнему...
Их грузили на пароход, проводя через нефтеналивную баржу, -- суда стояли
впритык бортами. Каждую лошадь сопровождали по два матроса: один шел
впереди, ухватившись руками за холку, второй поддерживал лошадь сзади.
Погрузка эта отдаленно напоминала шествие подвыпивших приятелей,
возвращавшихся с поздней гулянки. На палубе парохода, в наспех сколоченном
из жердей загоне, лошади сбились в кучу, раздувая ноздри, налезая друг на
друга, -- странно маленькие и серые под дождем, в свете фонарей.
дыхания. Стены ларька были разукрашены резьбой по дереву -- трудился,
наверное, какой-либо местный специалист. Уборщица подметала пол, и столы для
удобства были сдвинуты на одну сторону, а посетители устроились на пустых
бочках возле двери -- они пили пиво, заедая каракатицами, которые подавались
в глубоких тарелках разрезанные на узкие полоски и похожие сейчас на
макароны. Все в ларьке было как обычно, и мне подумалось снова, что все это
ерунда насчет землетрясения, -- наверное, пригрезилось, как вдруг ларек так
тряхнуло, что стены с рисунками пошли волной и с прилавка посыпались пивные
кружки... Тут буфетчица объявила, что по стихийным причинам ларек
закрывается, и чтоб побыстрей освобождали посуду, но посетители не проявили
должного понимания: это были рабочие люди, они, может, целый день думали о
том, чтоб вот так -- спокойно, без сутолоки -- посидеть за кружкой пива,
обсудить кое-какие вопросы.
чугунном котле, наполненном морской водой, -- подошел к прилавку и заказал
пива, шесть кружек. Пока буфетчица наполняла их, я отхлебнул из одной
кружки: пиво было никудышное, напропалую разбавленное водой, но я ничего не
сказал буфетчице, потому что я брал пиво в долг, денег у меня не было ни
копейки. Я нанизал кружки на пальцы и направился в угол, куда были сдвинуты
столы. Тут кто-то окликнул меня, но я не рискнул обернуться и продолжал свой
путь. И тогда какой-то человек преградил мне дорогу.
рук кружки и поставил их.
другом, а люди на бочках подзадоривали нас, и мы повалили друг друга на пол,
а потом вернулись к столу.
Огорода восемь соток, коза, куры -- так что молоко свое, яйца свежие...
упор посмотрел на меня, как только он один умел смотреть, и я понял, что
сболтнул лишнее, и тотчас почувствовал, как что-то надвигается на меня,
что-то жуткое и отчаянное, неотвратимое, похуже землетрясения... "Жену
уведет он у меня, -- думал я, -- огород разрушит, козу эту продаст..." Я
видел по его глазам, что не миновать беды, что не простит он мне мою
радость, и ожесточился против него внутренне, но тут же вспомнил нашу работу
на промысле -- как однажды разбился бот и нас выкинуло прибоем на берег, как
лежали мы полумертвые на берегу, уткнувшись лицом в гальку, -- чтоб чайки не
выклевали глаза, -- и заранее все простил ему: связан я был с ним теперь на
всю жизнь прошлыми воспоминаниями, и хоть не видел я его уже года
три-четыре, а был готов идти за ним, куда поведет, и ничего я не мог с собой
поделать...
тебе нужны?
вечная загвоздка -- я имею в виду свою жизнь. Устроился я после свадьбы
пастухом в колхозе -- это в полусотне километров отсюда. Но поскольку я к
этому делу не имел душевного расположения, дело не ладилось: коровы исхудали
у меня до того, что перепрыгивали через плетни, будто арабские скакуны. А
потом случилось, что медведь задрал корову, и выперли меня из пастухов
совсем. Много я перебрал после этого деревенских работ, но ни к одной не
лежала душа, не выдержал и подался ближе к воде, но и тут словно сам бог
отвернулся от меня... Один сезон ловил я морскую капусту. А на этом промысле
сама капуста мало чего значит, то есть ее можно наловить хоть тонну зараз, а
главное здесь -- погода. Если застигнет тебя дождь -- пиши пропало, потому
что от дождя капуста теряет все свои вкусовые качества, хоть ты бери и
выбрасывай эту капусту обратно в море... Погорел я на капусте, устроился
экспедитором в рыболовецкий совхоз, повез на сейнере соль но рыбокомбинатам.
Это был не рейс, а целая комедия: сбросили мы соль в трюм навалом, а по
дороге прихватил нас шторм, слежалась соль, стала как кирпич -- ни киркой ее
не взять, ни лопатой. Вернулись назад и потом целую неделю рвали соль в
трюме аммоналом, чтоб судно от нее освободить, -- грохот стоял на всю
пристань... В общем, зарабатывал я тогда, сколько сейчас на этой закуске к
пиву, на каракатицах этих, черт бы их побрал.
посмотрел в окно на пролив. -- Грузовики смывает за борт, но то что
лошадей... Нс хочу, чтоб они утонули! -- прибавил он и тряхнул головой.
что сумеем мы это дело провернуть...
потерю груза действием непреодолимой силы, опасности и случайности на море.
им наверх... К тому же прилив уже час как идет, там скоро воды станет по
Черепнин Владимир
Сертаков Виталий
Андреев Николай
Березин Федор
Акунин Борис
Ибсен Генрик