приглушенный вскрик, что-то вроде судорожного вздоха. Он бесшумно сделал
несколько шагов вперед и в просветах густой листвы и стеблей уловил
движение. Кто-то лежал там в сплетении рук и ног.
и опускался в ритме со вздохами и стонами. Бедра мужчины двигались между
согнутыми белыми коленями, похожими на пеньки с ободранной корой. Его
брюки были спущены на икры. Женщина под ним была теткой Майкла. Розой.
стонала, когда мужчина погружался в нее. По ее щекам на шею стекали слезы.
смешались и перепутались в его закружившемся сознании.
белых берез, а между ними лежал побуревший ствол.
почувствовал ее дыхание у себя на шее и в ужасе отпрыгнул. Она повторила
его прыжок, тонкие руки обвили его вокруг пояса, и они опрокинулись в
папоротники, цепкую ежевику, на пожухлые листья. Ее волосы окутали его
лицо как черный шарф. Она засмеялась - тем серебристым смехом, который он
слышал раньше. Ее подбородок вдавился ему в живот.
точно она вот сейчас принимала душ. Она вскарабкалась на него, как
обезьянка, и вытянулась во всю длину на его теле. Невольно его руки легли
ей на спину. Мокрая тонкая материя балахона была под кончиками его пальцев
словно нежная кожа.
самодельного оружия ей в живот. Глаза у нее были зеленые, но из-за
расширившихся зрачков казались почти черными. Они будто светились в
сумраке, одевшем лес.
уже снова улыбалась.
ломающегося голоса.
остальное тут. Я не понимаю!
она и была ниже его ростом, то на какой-нибудь волосок.
Родинка на одной икре, и под ней играют мышцы. Майкла захлестнула волна
желания такого жгучего, что он был ошеломлен. Подростковый возраст
стремительно вступил в свои права. Он сжал копье так, что костяшки пальцев
побелели. Это словно рассмешило девушку. В нем все ее смешит, раздраженно
сообразил он. Он все еще чувствовал на губах отпечатки ее зубов.
на нее взглядом, в котором угрюмость мешалась с нарастающим волнением.
Что, если она его еще раз поцелует?
аромат.
в реку, где она сверкала, переливаясь через камни, и была всего
прохладнее, потом открыл сумку. Котт брезгливо попятилась при виде серпа и
не захотела к нему прикоснуться. Майкл предложил ей хлеб с сыром, и она
жадно набросилась на еду, набивая полный рот так, что с губ летели крошки.
Губы темные, заметил он, настолько темные, что казались истерзанными. Нос
у нее был милый, чуть вздернутый, густые черные брови почти сходились на
переносице. Щеки, там где у мужчин растут баки, опушали бесцветные
волоски. Загорелая кожа была бы безупречной, если бы не царапины и грязь.
По носу рассыпались веснушки. Ему казалось, он никогда не видел никого
красивее. Длинные, как у мальчика, ноги, тонкие пальцы, короткие грязные
ногти. Он мог бы смотреть на нее весь день.
это не его лес. Пора было возвращаться. Котт вытерла белые молочные усы,
глядя на него своими странными глазами.
он перестал бояться, но то, что пугает, когда ты один, превращается в
приключение, если вас двое. А ему так нравилось смотреть на нее!
летний запах, приводящий на память скошенную траву и плывущие высоко
кучевые облака.
как два черные засова, волосы обрамляли лицо, точно капюшон. Улыбка стала
хищной, почти пугающей, но он ощущал только пьянящее волнение. И даже не
вздрогнул, когда в сгущающихся сумерках раздался волчий вой.
леса. В вое была тоска и одиночество, точно волки были прокляты.
Собирает души. Если мы тут услышим конский топот, надо сразу бежать.
знал, откуда пришла эта уверенность, но знал, что понял верно. Роза или ее
призрак была где-то в глубине этого леса.
наполнился тенями, под нависающими ветками разливались заводи мрака.
Что-то, такое черное как мрак, но не его часть, проскользнуло между двумя
стволами. Прямое, с длинной мордой, острыми ушами. Оно остановилось всего
в пятидесяти шагах от них, следя за ними. Котт схватила руку Майкла, белки
ее глаз сверкнули, как у лошади, почуявшей пожар.
через лес, хотя царапины от колючек не заживали несколько недель. Он
помнил ее пальцы, стискивавшие его руку, увлекающие его вперед; ее волосы
хлестали его по лицу, белый балахон казался призрачным в густой тьме. Ему
все это представлялось сном. Волшебной сказкой, в которой не он спасал
принцессу, а она его.
расплескивали воду ручьев, которых просто не могло быть. Они пробежали
почти две мили по лесу, хотя он знал, что до опушки всего сто ярдов. А
тень неотступно следовала за ними, быстро, беззвучно, то на всех четырех
ногах, то прямо. А позади нее слышались голоса стаи.
создана из неутомимых мышц и костей. Или из сахара и сладостей, как все
девочки в детском стишке. Под конец она почти тащила его на себе, и, как
ни нелепо, он даже тогда заметил упругую гибкость ее тела, прижимавшегося
к нему.
оказались над деревьями, увидели землю, спящую в свете звезд. Долину
Банка, где жил Майкл. Он знал ее очертания, как собственный профиль, - от
длинного склона плато на востоке, спускающегося к реке, и до невысоких
холмов, уходящих к горам Сперрин далеко на западе.
такой же темной и пустой, как еще никем не открытая глушь.
и этот соприкасались.
Ковальчук Вера
Лукин Евгений
Прозоров Александр
Орлов Алекс
Майер Стефани
Распопов Дмитрий