победить в конкурсе на Самого Популярного Парня Касл Рок он был не смог ни
за что на свете.
горло тем, как ты колотишь мои пластинки.
лягушачий ублюдок. Но тут он подумал о том, как жирная скотина Китон сунет
ему уведомление об увольнении за драку в местной пивной. Спору нет, если его
и в самом деле уволят, уведомление придет по почте, так всегда бывает
(свиньи вроде Китона ни за что не рискнут запачкать свои руки или потерять
зуб в личном поединке), но мысль об этом тут же утихомирила Хью. Кроме того,
у него дома и в самом деле хранилась дюжина банок в холодильнике и еще
дюжина в кладовке.
упор.
теперь, а ты поймешь, когда проснешься завтра утром.
ключи, я думал, меня подвезут домой. Бобби Дагас обещал зайти на пару
кружек. Не моя вина, что чувак меня на понт взял.
ты кого-нибудь задавишь. Вряд ли это волнует тебя, зато мне не все равно.
Мне нужно обезопасить свою задницу. парень. В этом мире никто больше ей
помочь не сможет.
начинают сочиться из него, словно смрадная жидкость из давно забытой
канистры с токсическими отходами. Он переводил взгляд с ключей, висевших
позади стойки бара рядом с табличкой, гласившей: ЕСЛИ ВАМ НЕ ПО ДУШЕ НАШ
ГОРОД, ВЗГЛЯНИТЕ НА РАСПИСАНИЕ ПОЕЗДОВ, на Генри и обратно. Он с удивлением
и страхом понял, что вот-вот ударится в слезы.
в том же выжидательном созерцании.
похрустели суставами пальцев. Чарли Фортин нарочито замедленным шагом
направился к мужскому туалету. Никто не вымолвил ни слова.
своих двоих.
к выходу, опустив голову и стиснув кулаки; он ожидал, что кто-нибудь
рассмеется; он даже надеялся на это; тогда бы он разнес эту забегаловку в
пух и прах, пусть бы при этом работа отправилась к чертям собачьим. Но
стояла полная тишина, если не считать бессвязного бормотания Рибы Макинтайра
насчет Алабамы или чего вроде этого, в общем какого-то вздора.
в этот момент собирал все силы, чтобы не засандалить по пути своим тяжелым
желтым рабочим башмаком по паршивой музыкальной машине, столь любезной
сердцу Генри Бофорта. Справившись с этой задачей и так и не подняв головы,
он вышел в ночь.
6
когда он доберется до дому, может разразиться ливень. Ему всегда не везет.
Он шел теперь достаточно прямо, не качался как раньше, видимо, свежий воздух
помог проветриться, и беспокойно глазел по сторонам. В голове у него была
сумятица, и он надеялся, что хоть одна живая душа подойдет и даст повод
разрядиться. Сегодня сгодился бы любой повод, даже самый ничтожный. Он с
сожалением вспомнил мальчонку, которого отпустил безнаказанным вчера днем.
Сегодня уж он бы размазал его по мостовой. И не был бы виноват. В его
времена сопляки смотрели, куда шли.
того, как сгорел, потом мимо Шейте Сами, мимо скобяной лавки... и вот
подошел к Нужным Вещам. Взглянул походя на витрину, посмотрел вперед но Мейн
Стрит, мысленно прикинул, что вполне еще может успеть до того, как польет по
настоящему... и вдруг замер как вкопанный.
возвращаться. Над витриной горела всего одна лампочка, мягко освещая три
предмета, ночующие там. Свет пролился и на лицо Хью и чудесным образом
преобразил его. Он стал похож на маленького уставшего мальчика,
пересидевшего свое время ложиться в кровать и неожиданно увидевшего то, что
он хотел бы получить в качестве рождественского подарка, то, что он должен
был получить, так как ничто другое на всей цветущей земле не могло бы этого
заменить. По бокам стояли узкие, высокие, похожие на флейты бокалы цветного
стекла (те самые, которые так дороги были сердцу Нетти Кобб, но Хью этого не
знал, а если бы даже и знал, то ему было бы тридцать раз наплевать), а между
ними...
что получил свое водительское удостоверение и катил на Школьный Чемпионат
Западного Мэна - Касл Рок против Гринзиарк - в отцовском "форде" выпуска
1953 года. Стоял не по сезону теплый ноябрьский денек, достаточно теплый,
чтобы опустить старый брезентовый верх (если вас целая компания веселых
заводных подростков, то такой ерунды вполне хватит, чтобы устроить
сумасшедший дом), а их было в машине шестеро. Питер Дойон захватил с собой
флягу виски Лог Кэбин, Перри Комо возился с радио, Хью Прист сидел за белым
рулем, а привязанный к антенне, развивался длинный роскошный лисий хвост,
именно такой, на который он теперь любовался в окне витрины.
привяжет на радиоантенну такой же хвост.
очередь. Он ведь был за рулем, а когда ведешь машину, пить нельзя, поскольку
ты в ответе за жизнь своих пассажиров. И еще кое-что он вспомнил:
уверенность в том, что это самый счастливый час самого счастливого дня в его
жизни.
аромат сжигаемых листьев, ноябрьское солнце подмигивающее в витринах, и
теперь, глядя на лисий хвост, он внезапно понял, что тот далекий день и в
самом деле оказался самым лучшим днем во всей его жизни, одним из последних
перед тем, как он очутился в цепких, вязких обволакивающих объятиях
алкогольных паров, превративших его силой злого рока в уродливую пародию на
Короля Мидаса <Согласно легенде все, к чему прикасался Мидас, превращалось в
золото.> - к чему бы он с тех пор ни прикасался, казалось, обращалось в
зловонное дерьмо. И вдруг его осенило: я могу измениться. Идея тоже
оказалась заманчиво ясна. Я могу начать все сначала. Разве такое возможно?
его к антенне своего "бьюика".
что? И черт с ними. Купи этот хвост, привяжи к антенне и вперед... Куда
вперед?
(прим. пер.)> в Гринзпарк? На мгновение эта мысль так его взволновала, как
может взволновать заключенного ключ, случайно забытый охранником в замочной
скважине тюремной камеры. Он воочию представил себе, как получает сначала
белую карточку, потом красную, потом синюю, становится все трезвее день ото
дня, из месяца в месяц. Правда, больше не будет Мудрого Тигра. Это плохо. Но
не будет и страха, с которым он каждый раз вскрывает конверт с зарплатой - а
вдруг там расчет, а это уже совсем плохо.
свое будущее. Впервые за долгие годы он заглянул в свое будущее и увидел там
развевающийся, словно знамя полка, прекрасный рыжий хвост с белым пушистым
кончиком.
промозглой сыростью и грязной одеждой. Не видать ему рыжего лисьего хвоста,
не будет у него встречи А.А., разноцветных карточек, не видать ему будущего.
Ему, блин, уже пятьдесят один год, а пятьдесят один год, блин, это чересчур
много для того, чтобы мечтать о будущем. В пятьдесят один ты просто бежишь
для того, чтобы ускользнуть от снежной лавины своего прошлого.
трижды проклят, если бы не заглянул. Он бы вошел, такой большой ребенок, и
спросил, сколько стоит лисий хвост в витрине. Но было десять часов вечера, и
все магазины на Мейн стрит замкнуты так плотно, как пояс целомудрия на
снежной королеве, а когда он проснется завтра утром с осколком кривого
зеркала в глазах, он забудет начисто об этом великолепном хвосте такого
трепетно-рыжего цвета.
заскорузлыми пальцами, как ребенок у магазина игрушек. Слабая улыбка тронула
углы его губ. Улыбка была нежная и совсем неуместная на лице Святоши Хью. И
тогда где-то на Касл Вью несколько раз тормознула машина, пронзив тяжелый от
дождя воздух острыми как выстрел взвизгами, и Хью пришел в себя.
двухкомнатную берлогу с забитой хламом кладовкой, можно назвать домом. Но,
проходя под навесом, он искоса взглянул на дверь... и снова застыл.