общественной ступенькой выше или ниже - дело совсем иное. Какой смысл
держаться на высоте, зная, что вы принадлежите высшему обществу. Да и есть
ли у самых высокородных аристократов эта "высота", и не глупый ли фарс
само их кичливое поведение? Какой в этом смысл? Все это - бездушная
чепуха.
от ее жертвенного служения Клиффорду? И чему, собственно, она служит?
Холодной мужниной гордыне, не ведающей теплоты человеческих отношений.
Клиффорд не менее алчен, чем самый низкопородный ростовщик-еврей, только
жаждет он Удачи, мечтает о том, как бы завлечь ее, эту Вертихвостку.
Готов, как гончая, высунув язык, мчаться по пятам Удачи, нимало не
смущаясь, что самоуверенно, лишь по рассудку, причислил себя к высшему
обществу. Право же, у Микаэлиса больше достоинства и он куда более
удачлив. Если присмотреться, Клиффорд - настоящий шут гороховый, а это
унизительнее, чем нахал и наглец.
пользы. Да и она, Конни, нужна ему больше, чем Клиффорду. За обезножевшим
калекой любая сиделка сможет присмотреть! Пусть Микаэлис - крыса, но
крыса, способная на самоотверженность. Клиффорд же - глупый, кичливый
пудель.
леди Беннерли. Худенькая вдовица лет шестидесяти, с красным носом и
повадками светской львицы. Она происходила из знатнейшего рода, но
держалась скромно. Конни полюбила старушку. Та бывала предельно проста,
открыта, когда это не противоречило ее намерениям, и внешне добра. Притом
она, как, пожалуй, никто, умела держаться на высоте, да так, что всякий в
ее присутствии чувствовал себя чуть ниже. Но ни малейшего снобизма в ее
поведении не было, лишь безграничная уверенность в себе. Она преуспела в
светской забаве: держалась спокойно и с достоинством, незаметно подчиняя
остальных своей воле.
души своим острым, проницательным великосветским умом.
Клиффордом вы творите чудеса! На моих глазах распускается, расцветает его
великий талант!
строка в летописи рода! Сами книги ее совершенно не интересовали. К чему
они ей?
этого проку мало.
один прекрасный день девочка взропщет, вини только себя".
плечо Конни. - Либо женщина получает от жизни то, что ей положено, либо -
запоздалые сожаления об упущенном, поверьте мне! - И она в очередной раз
приложилась к бокалу с вином. Возможно, именно так она выражала свое
раскаяние.
круг хорош для него, а вам-то что дают его друзья? Я б на вашем месте с
такой жизнью не смирилась. Пройдет молодость, наступит зрелость, потом
старость, и ничего кроме запоздалых сожалений у вас не останется. - И ее
изрядно выпившая милость замолчала, углубившись в размышления.
выводила ее в свет. Какая она светская дама! Да и скучно все это! А еще
чуяла она за добрыми словами мертвящий холодок. Как на полуострове
Лабрадор: на земле яркие цветы, а копнешь - вечная мерзлота.
и Джек Стрейнджуэйз с женой Оливией. Болтали о пустяках (ведь только в
кругу "закадычных" шел серьезный разговор), плохая погода лишь усугубляла
скуку. Можно было лишь поиграть на бильярде, да потанцевать под
механическое пианино.
будут выращивать в колбах, и женщин "обезопасят" от беременности.
жить независимо.
Уинтерслоу.
Во всяком случае, у грядущих поколений будет побольше здравого смысла и
женщине не придется опускаться до своего "природного предназначения".
летят подальше, - предложил Дьюкс.
несовершенства наших организмов, - заговорил Клиффорд. - Взять, к примеру,
любовь, это лишь помеха. Думаю, что она отомрет, раз детей в пробирках
будут выращивать.
приносить.
непременно будет что-то вместо нее. Может, морфием увлекаться начнут.
Представьте: вы дышите воздухом с добавкой морфина. Как это взбодрит!
всеобщего веселья в выходной, - вставил Джек. - Все бы ничего, да только
вообразите, какими мы будем в среду.
А напомнит оно о себе, и ты несчастнейший из несчастных. Если в
цивилизации вообще есть какой-то смысл, она должна помочь нам забыть о
теле. И тогда время пролетит незаметно и счастливо.
человеку нужно усовершенствовать себя, особенно физическую оболочку.
балаганчик, только и всего. Цивилизации нашей грозит упадок. И падать ей в
бездонную пропасть. Поверьте мне, лишь крепкий фаллос станет мостом к
спасению.
станут растить в пробирках, а женщин избавят от тягот, Дьюкс верит, что
фаллос станет мостом в будущее. А каким же оно будет на самом деле? -
задумчиво проговорил Клиффорд.
бросила Оливия. - Побыстрей бы родильную пробирку изобрели да нас, женщин,
избавили.
здоровые телом и духом, и красивые, под стать мужчинам, женщины? -
предположил Томми. - Ведь они как небо от земли будут отличаться от нас!
Разве мы мужчины? И что в женщинах женского? Мы - лишь примитивные
мыслящие устройства, так сказать, механико-интеллектуальные модели. Но
ведь придет время и для подлинных мужчин и женщин, которые сменят нас -
кучку болванчиков с умственным развитием дошколят. Вот это было бы
воистину удивительно, похлеще, чем люди-облака или пробирочные дети.
Оливия.
обронил Уинтерслоу.
содовой.
- потребовал Дьюкс. - Так оно и будет со временем. Когда мы хоть чуточку
сдвинем с места нашу рассудочность, откажемся от денег и всякой чепухи. И
наступит демократия, но не мелкого своекорыстия, а свободного общения.
общения", - вновь и вновь звучало в ушах Конни. Она не понимала толком
смысл, но слова эти успокаивали ее душу - так успокаивает журчание воды.
слушая Клиффорда, тетушку Еву, Оливию и Джека, этого Уинтерслоу. Даже
Дьюкс надоел. Слова, слова, слова! Бесконечное и бессмысленное сотрясание
воздуха.
нудно потянулись часы. Но где-то в животе угнездились досада и тоска, и
ничем их не вытравить. Из часов складывались дни, каждый давался ей с
необъяснимой тягостью, хотя ничего нового он не приносил. Разве что она
все больше и больше худела - это заметила даже экономка и спросила, не
больна ли. И Томми Дьюкс уверял, что она нездорова; Конни отнекивалась,
говорила, что все в порядке. Только вдруг появился страх перед белыми, как
привидения, надгробиями. Мраморной отвратительной белизной они напоминали
вставные зубы - этими жуткими "зубами" утыкано подножье холма у церкви в
Тивершолле. Из парка как на ладони была видна эта пугающая картина.
Ощерившийся в жуткой гримасе кладбищенский холм вызывал у Конни суеверный
страх. Ей казалось, недалек тот день, когда и ее схоронят там, еще один
"зуб" вырастет среди надгробий и памятников в этом прокопченном "сердце
Англии".