Чтение 17–й страницы книги ~Раздолбаи космоса, или гений кувалды~

- Кто приваживает? - возмутился Ромка. - Я сразу сказал: сегодня всем
ставлю, завтра - фиг!

Тут он, должно быть, что-то вспомнил и захихикал.

- Во прикол! - осклабившись, сообщил он. - Леша этот ваш... Ты, говорит,
так все долбаешь, потому что у тебя колотушка такая. От летающей тарелки.

Я говорю: ну на, попробуй... Он взял - тюкал-тюкал, бросил... Дай,
говорю, сюда. Ка-ак дал - камушек вдребезги!

- Леша... - проворчал Пузырек. - Вот он-то главный халявщик и есть -
Леша...

С запасом перешагнул парящий в воздухе кабель и скрылся в проломе.

Оставшись наедине с Василием, Ромка гонору малость поутратил. В
наступившей тишине слышно было, как журчат и побулькивают трубки и емкости
Пузырькова агрегата. На изогнутых стенах лениво кривлялись цветные блики.

А Василий все держал паузу. Ах, если бы не дуреха жена, какой бы из него
вышел прекрасный следователь! Закати он такую паузу на допросе...

- Значит... - глуховато выговорил он и вновь надолго замолчал. - Значит,
так, да?..

Ромка вздохнул с облегчением. Молчащий Василий был куда круче Василия
говорящего.

- А чего? - с вызовом спросил Ромка.

- Того! - сказал Василий. - Возьму за шиворот да и запихну в тарелку.
Будет тебе тогда "чего"! Ромка осклабился.

- Ага! - сказал он. - За шиворот! А надзорки? Ты вон уже Креста один раз
за шиворот взял?..

Василий мысленно крякнул и насупился. Плохо дело. Ромка знал не только о
его поединке с Крестом, но даже и о том, что надзорки за рукоприкладство
карают в любом случае. Стало быть, угрозами тут уже ничего не добьешься.
Ладно, попробуем путем убеждения...

Василий усмехнулся, как бы дивясь Ромкиной глупости.

- Один вот тоже так... - презрительно молвил он, - от армии прятался...
Десять лет взаперти просидел. Ну не придурок, а? Десять лет! По суду - и то
меньше выходит...

- Так то взаперти, - возразил Ромка.

- А здесь тебе что? Не взаперти, что ли?

- Х-ха! - сказал Ромка. - Ничего себе - взаперти! Этак я и в городе тоже
взаперти был...

Вернулся Пузырек с двумя увесистыми бурдючками.

- На вот, - сказал он Ромке. - И гони ты их в шею... х-халявщиков!

Однако ни Василий, ни Ромка его не услышали. Оба неотрывно глядели в
глаза друг другу. Пузырек хмыкнул и, переступив кабель, временно определил
бурдючки в причудливую похожую на человеческое ухо карликовую глыбу.

- Сравнил - город... - процедил наконец Василий. - Из города ты хотя бы
уехать мог...

- Уже уехал! - огрызнулся Ромка.

- Так... - сказал Василий. - Так... И возвращаться, значит, не
собираешься?

- Да на кой мне это надо? - удивился Ромка. - Чтобы опять менты гоняли?

- Думаешь, здесь гонять не будут?

- Не-а, - окончательно обнаглев, отвечал ему Ромка. - Здесь тебя гонять
будут. Чтобы руки не распускал. Получил щелчка - и гуляй, Вася!

Василий сжимал и разжимал кулаки.

- Да ты же прикинь хрен к носу! - рявкнул он, весьма изумив и позабавив
Пузырька. - Может, в тебе талант какой сидит!

Ромка поморгал. Действительно, поворот был весьма неожиданный.

- Ну, - осторожно молвил он, тоже присаживаясь на кабель.

- Гну! Талант-то развивать надо! А как ты его здесь, дурак, разовьешь?
Дома бы учиться поступил, работу бы нашел по специальности!

- А я ее уже здесь нашел...

- Это ломать, что ли? - страшно раздув ноздри, спросил Василий.

- А ты пробовал? - Ромка взбрыкнул и перешел в наступление. - Ты хоть
один камушек здесь своими руками раздолбал? Вот раздолбай сначала, а потом
говори...

Тут уже и Василия сорвало с якорей.

- Значит, государство на тебя средства тратило, - задыхаясь от злости,
выговорил он. - В школе учило. А ты... Ты ж вот сейчас Родину продал!

- Йех! - сказал Пузырек, с удовольствием глядя то на Василия, то на
Ромку. Любил он, по всему видать, такие сцены.

Ромка сидел, обиженно оттопырив губы.

- Кому? - спросил он наконец.

- Чего кому? - не понял Василий. - Кому продал?

- А не важно, - сказал Василий в запальчивости. - Была бы Родина, а кому
- найдется! Слушай, Пузырек, плесни, а? Достал он меня!

- Это запросто, - отозвался покладистый Пузырек и двинулся к карликовой
глыбе.

- Мою вскрой, - буркнул Ромка.

- Обойдешься... - спокойно отвечал ему Пузырек. - Пойди вон лучше
колпачок себе отколупни - на той стороне... Кабель там такой стеклянный...
перерезанный...

- Мне ж тебя, дурака, жалко, - проникновенно втолковывал Василий. Язык у
него, правда, не заплетался, но слова теперь выговаривались куда медленней
обычного. - Ну ты сам оглянись, посмотри: кто здесь собрался... Старичье
всякое, алкаши, вон даже с зоны один... Ровесников твоих тут нет, девчонок -
тоже...

- Ну, насчет девчонок ты, Вась, не прав... - с ухмылкой заметил Пузырек.
- Он тут уже одну присушить успел...

Василий запнулся и взглянул на невольно приосанившегося Ромку.

- Правда, что ли?

Ответом было победоносное молчание. - А лет ей сколько? - недоверчиво
обратился Василий к Пузырьку.

- Не знаю, документы не проверял... С виду - двадцать два... Двадцать
три...

- Двадцать! - Ромка немедленно ощетинился.

- Ну да... - Пузырек глубокомысленно покивал, - В прошлом году -
двадцать, в позапрошлом - двадцать.

- Даже если двадцать - все равно старовата... - задумчиво молвил Василий,
прекрасно сознавая, подлец, какое жало он запускает в нежное Ромкино
сердчишко. - Дома ровесниц полно...

Ромка вдруг сильно побледнел. У него даже тихонько застучали зубы - как у
кота, когда тот подкрадывается к воробью.

- Для кого полно? - вскрикнул он, сорвавшись при этом на фальцет. - Для
меня, что ли? Ровесницы... Ровесницам двадцатипятилетних подавай - чтобы
бицепсы у него, прикид, машина своя, ствол под мышкой!

- Что ж они, только на рэкетню бросаются? - усомнился Василий. - Не все ж
такие...

- Все! А если не такие - то уродины! - Глаза у пьяненького Ромки были
светлые, раскосые и очень несчастные.

- Нет, ты погоди, - возмутившись, прервал его Василий. - А которые чуть
помладше?

- Да то же самое! А если совсем соплячки - так им это еще не интересно...

- Вот так, Вась, - мудро подытожил Пузырек, сжамкав морщинистое личико в
кулачок. - Мы-то считаем молодежь припеваючи живет, а у них, видишь, чего...

Василий призадумался. Кажется, Ромка и впрямь уже отрезанный ломоть.
Здесь он кум королю, а дома... Ах, как неладно все складывается! Загнал
пацана в тарелку, завез Бог знает куда - и бросил... Родители запросто в суд
подать могут. Если, конечно, повезет вернуться...

- Н-ну... к двадцати пяти будут и у тебя бицепсы, - без особой
уверенности в голосе обнадежил Василий. - Машина, прикид...

- Ствол под мышкой... - ворчливо добавил Пузырек.

Ромка злобно фыркнул.

- Скажи еще - к тридцати! А я сейчас жить хочу! Сейчас, понял?..

Что-то шевельнулось возле световодов, и все повернули головы -
посмотреть, кто там еще пришел.

- А-а! Дорогая гостьюшка заявилась! - возликовал напевно Пузырек. - Никак
доругиваться пожаловала?

Стриженая Клавка насупилась и твердым шагом подошла к честной компании.
Спесиво отвернула нос.

- Ну, в общем, - сердито сказала она, так ни на кого и не взглянув, - я -
то думала, там только одна стенка снаружи сломана, а там, оказывается, еще
две внутренние.

- И чего? - с интересом спросил Пузырек.

- Пусть полностью ущерб возмещает! А то - ишь, деловой! Одну стенку
оплатил, а другие две?

- Облезешь! - внятно выговорил Ромка. Вознегодовав, Клавка раздула
грудную клетку.

- Ты поговори, поговори так со мной! - закричала она, углядев в сказанном
намек на свою прическу. - Да я тебе в матери гожусь!

- Во блин! - подивился Ромка. - Еще одна в матери лезет! Сама сказала: в
расчете. Все слышали. Вот Пузырек слышал... Ну и все!

- Так откуда же я знала, что внутри еще две стенки сломаны?!

- А меня это не колебает, - вконец распоясавшись, заявил Ромка. -
Смотреть надо лучше!

На несколько мгновений стриженная под ноль правдоискательница утратила
дар речи. Привыкши терроризировать своей наглостью население маленькой
мирной колонии, она, должно быть, не допускала и мысли, что в один
прекрасный день летающая тарелка может доставить сюда еще большего наглеца.

Наконец, опомнившись, Клавка раскрыла рот, но накинулась почему-то не на
Ромку, а на Пузырька с Василием.

- Мужчины, называется! - орала она. - Вместо того чтобы осадить,
одернуть! Милиция, называется! На его глазах малолеток спаивают, а он сидит