внуков, у него - Витя, а мы - старики...
вокруг его лысины, как камыш вокруг озера, торчали вихры седых волос (у Вити
ни одной седой волосинки!). Все лицо Жени было в больших морщинах - как
печеное яблоко. Но это были какие-то очень интересные морщины. Они все будто
лучились от глаз. И потому лицо его все время сияло и смеялось. А черные с
искоркой глаза бегали, как мышата.
почему-то на нас с Явой, И когда целовался с Витей и Максимом
Валерьяновичем, тоже не сводил взгляда с нас. А как только поздоровался,
сразу же накинулся на Витю, кивая в нашу сторону:
провел себе ладонью по шее, - нужны! Это ж такой типаж! У меня же завтра
массовка. Я мечтал о таких хлопцах! Старики, я вас очень прошу! - Он
приложил руку к груди. - Я вас просто умоляю! Я пришлю за вами машину!
Завтра... в двенадцать часов... на съемку... сюда в студию... Я договорюсь с
вашими отцами... Всего на один день... Где вы живете? - Он уже вынул из
кармана блокнот. - Если сможете, приводите еще одного-двух мальчиков... -
говорил он, записывая адрес. - В половине двенадцатого за вами приедет мой
ассистент... Договорились... Прекрасно, прекрасно... Привет! До завтра.
пригласили сниматься в фильме, что завтра, буквально завтра, мы станем
киноартистами и наши мордахи увидит весь Советский Союз, а может, даже и
весь мир, что, короче говоря, как в сказке сбывается то, о чем мы могли
только мечтать... Ой! Бугуль-буль-буль! Что-то радостно забулькало, загудело
и засвистело у меня внутри - так гудит и свистит самовар, закипая... Еще
немного - и у меня из носа пойдет пар от бурлящей радости... Я глядел на Яву
- такого радостно-глуповатого лица я еще не видел ни разу...
Оказывается, режиссеру Евгению Михайловичу вы были до зарезу нужны. И завтра
уже будете сниматься... Кино, братцы, великая вещь!
завидовала, она безумно завидовала нам. Никогда, должно быть, она не жалела
так, как сегодня, что она - не мальчишка.
тоном, каким говорят с маленькими детьми или с больными. Я был великодушный.
В душе моей порхали бабочки...
Мы долго петляли почти наугад среди каких-то перегородок и сооружений,
спотыкаясь о толстые резиновые кабели. Наконец вышли на ярко освещенную
площадку... Ух ты! На площадке стоял самолет!.. То есть не весь самолет, а
часть самолета. Передний салон разрезанного вдоль "ТУ-104"... Но все, как в
настоящем самолете: и кресла, и иллюминаторы, и все-все (я ведь летал,
знаю). Съемка еще не началась, и пассажиры, и стюардесса, и пилоты спокойно
прохаживались вдоль площадки. Возле огромных прожекторов на подставках
суетились люди в спецовках. А по рельсам, что тянулись вдоль самолета,
парень в клетчатой рубашке медленно двигал тележку, на которой стоял
киноаппарат. К аппарату припал мужчина в черном халате.
мостике, погас...
будущий летчик.) И меня охватила волна бурной радости... Все здесь было
таким необычным и праздничным, что чувствовали мы себя прямо как на
собственных именинах, когда гости уже собрались и садятся за стол. Я не мог
устоять на месте от мысли, что сейчас начнется самое интересное -
киносъемка.
опаздывает?.. Ну что ж, сядем и будем его дожидаться. - Он резко опустился
на стул, уперся руками в колени и замер с каменным лицом.
молодой человек в форме летчика:
Забыл завести...
заводить... Отец вон каждый день заводит. А то еще сломаются... Нужно
завести..."
длинный, в фуражке, - вылитый Филиппов... Скажи!
планеты, голосом.
Подойти и сказать: "Здрасте, а мы завтра тоже снимаемся... хотим
посоветоваться".
счастье-то! Вот выпало...
летчиком"... Как попугай...
темноте он все равно бы ничего не увидел. Ява молчит, пораженный.
Идем! Мы еще успеем, пока съемки будут...
бубликом: "Ох!" - и вмиг они оба уже были возле меня. Мы начали осторожно,
чтоб не привлекать внимания, пробираться к выходу. На съемочной площадке
царила такая суматоха, что было не до нас. Только какая-то дородная женщина
в белом халате заметила наши маневры. Но она поняла их по-своему.
Наклонившись к нам, она тихо сказала:
"Я" рвалось вперед, а второе "Я" никак не могло угнаться за первым.
предостережение радиотети: "Бежать по эскалатору запрещается!" А потом на
"Арсенальной" - вверх, аж сердце из груди выскакивало.
казалось, медленно идет...
затылка.
колени и начали ползать на четвереньках. Колючая дереза царапала щеки, лезла
в глаза, запутывалась в волосах... Часов не было... Вы можете смеяться, но я
даже водил над землей ухом, надеясь услышать тиканье (так саперы водят
миноискателем). Тиканья не было. Мне только показалось, что я слышу, как
тяжко бьется подо мной гигантское сердце земли. Это глухо билось у меня в
груди мое собственное сердце.
катились... Здесь ты сидел на нем... Вот тут тебя с него стащили...
вялым.
меня за штаны... Точно... Я даже почувствовал тогда чью-то руку в кармане.
Но я ничего такого тогда не подумал...
от часу не легче! Если до сегодняшнего дня я был, как говорится, условным
вором (так как часов все-таки не крал, хотел вернуть и, главное, мог
вернуть), то теперь все было намного сложнее - я не мог вернуть часы. Вот
ведь: крал не крал, а из-за меня часов не стало, и по всем законам я за них
отвечаю! По всем законам я - вор!
горьким сожалением посмотрел на нее: и что она говорит? Ну мы пойдем, ну мы
скажем:
докажи, что они взяли! Она хочет, чтобы мой заклятый враг, с которым я
Флинт Эрик
Акунин Борис
Зыков Виталий
Каменистый Артем
Свержин Владимир
Перумов Ник