Чтение 17–й страницы книги ~Витя Малеев в школе и дома~

опустился на дно шара и остановился, а первый мотоциклист продолжал ездить в
верхней половине шара.

И вот нижняя половина шара отделилась и стала медленно опускаться вниз, а
мотоциклист так и остался ездить вверху. Когда нижняя половина шара
опустилась на землю, мотоциклист и девушка вылезли из нее, а первый
мотоциклист все ездил и ездил в верхней половине шара. Если бы он
остановился, центробежная сила пропала бы - и он упал бы вниз. Теперь для
него единственным спасением было все мчаться и мчаться с прежней скоростью.
Затаив дыхание мы смотрели на него. Вдруг я подумал: "А что, если мотор
испортится или остановится хотя бы на минуту? Скорость сейчас же уменьшится,
и мотоцикл со страшной силой вылетит из шара и полетит вниз".

По временам мне казалось, что мотор начинает делать перебои, но все
обошлось благополучно. Нижнюю половину шара снова подняли вверх. Мотоциклист
замедлил скорость и стал кружиться в нижней половине шара. Круги становились
все меньше и меньше. Наконец он остановился, вылез из люка и стал спускаться
по лестнице вниз. Тысячи зрителей приветствовали его аплодисментами.

На этом представление кончилось, и было так жалко уходить из цирка, так
жалко, что и сказать нельзя. Я решил: когда вырасту, буду каждый день ходить
в цирк. Ну если не каждый день, то хотя бы раз в неделю. Мне это никогда не
надоест!

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

На другой день я зашел к Шишкину, чтоб узнать, чем кормить ежа, потому
что еж раздумал погружаться в спячку. Ночью он проснулся и принялся бродить
по комнате, шуршал какими-то бумажками и никому не давал спать. Когда я
пришел, то увидел, что Шишкин лежит на полу посреди комнаты, ноги задрал
кверху, а в руках у него чемодан.

- Ты чего на полу валяешься? - спрашиваю я.

- Это я решил сделаться эквилибристом, - говорит он. - Сейчас буду
вертеть чемодан ногами.

Он поднял чемодан руками и старался подхватить его ногами, но это ему
никак не удавалось.

- Мне бы, - говорит, - его только ногами подхватить. Ну-ка, помоги,
возьми чемодан и положи мне на ноги.

Я взял чемодан и положил ему на ноги. Некоторое время он держал его на
вытянутых ногах, потом стал потихоньку поворачивать, но тут чемодан
соскользнул и полетел на пол.

- Нет, - сказал Шишкин, - так ничего не выйдет! Надо разуться, а то
ботинки слишком скользкие.

Он снял ботинки, снова лег на спину и поднял ноги кверху. Я опять положил
ему чемодан на ноги.

- Вот теперь, - сказал Костя, - совсем другое дело! Он опять стал
пытаться повернуть его ногами, но тут чемодан снова полетел вниз и больно
стукнул его по животу.

Шишкин схватился за живот и заохал.

- Ох, ох! - говорит. - Так и убиться можно! Этот чемодан слишком тяжелый.
Лучше я что-нибудь другое буду вертеть, полегче.

Стали мы искать что-нибудь другое, полегче. Ничего не нашли. Тогда он
снял с дивана подушку, свернул ее, как будто трубку, и обвязал потуже
веревкой, словно любительскую колбасу.

- Ну вот, - говорит, - подушка мягкая, если и упадет, то не ударит
больно,

Он снова лег на пол, и я положил ему эту "колбасу" на ноги. Он опять
попробовал ее вертеть, но у него все равно ничего не вышло.

- Нет, - сказал он, - лучше я сначала буду учиться ловить ее ногами, как
тот эквилибрист в цирке. Ты бросай ее издали, а я буду подхватывать на ноги.

Я взял подушку, отошел в сторону - и как брошу! Подушка полетела, но не
попала ему на ноги, а попала по голове.

- Ах ты, растяпа! - закричал Шишкин. - Не видишь, куда бросаешь? На ноги
надо бросать!

Тогда я взял подушку и бросил ему на ноги. Костя задрыгал ногами, но
все-таки не смог ее удержать. Так я бросал подушку раз двадцать, и ему
удалось один раз ее подхватить ногами и удержать.

- Видал? - закричал он. - Прямо как у настоящего циркача получилось!

Я тоже решил попробовать, лег на спину и стал ловить подушку ногами.
Только мне ни разу не удалось ее поймать. Наконец я выбился из сил. Спина у
меня болела, будто на мне кто-нибудь верхом ездил.

- Ну ладно, - говорит Шишкин, - на сегодня упражнений с подушкой
довольно. Давай упражняться со стульями.

Он сел на стул и стал постепенно наклонять его назад, чтоб он стоял
только на двух задних ножках. Вот он наклонял его, наклонял, наконец стул
опрокинулся, Шишкин полетел на пол и больно ушибся. Тогда я стал пробовать,
не получится ли что-нибудь у меня. Но у меня получилось то же самое: я
полетел вместе со стулом на пол и набил на затылке шишку.

- Нам еще, видно, рано такие упражнения делать, - сказал Костя. - Давай
лучше учиться жонглировать.

- Чем же мы будем жонглировать?

- А тарелками, как жонглеры в цирке. Он полез в шкаф и достал две
тарелки.

- Вот, - говорит, - ты бросай мне, а я тебе. Как только я брошу свою
тарелку, ты сейчас же бросай свою мне, а мою лови, а я твою буду ловить.

- Постой, - говорю, - мы ведь сразу разобьем тарелки, и ничего не выйдет.

- Это правда, - говорит он. - Давай вот что: будем сначала одной тарелкой
жонглировать. Когда научимся как следует одну ловить, начнем двумя, потом
тремя, потом четырьмя, и так у нас пойдет, как у настоящих жонглеров.

Мы стали швырять одну тарелку и сейчас же ее разбили. Потом взяли другую
и тоже разбили.

- Нет, это не годится, - сказал Шишкин. - Так мы перебьем всю посуду, и
ничего не выйдет. Надо достать что-нибудь железное.

Он разыскал на кухне небольшой эмалированный тазик. Мы стали жонглировать
этим тазиком, но нечаянно попали в окно. Еще хорошо, что мы совсем не
высадили стекло - на нем только получилась трещина.

- Вот так неприятность! - говорит Костя. - Надо что-нибудь придумать.

- Может быть, заклеить трещину бумагой? - предложил я.

- Нет, так еще хуже будет. Давай вот что: вынем в коридоре стекло и
вставим сюда, а это стекло вставим в коридоре. Там никто не заметит, что оно
с трещиной.

Мы отковыряли от окна замазку и стали вытаскивать стекло с трещиной.
Трещина увеличилась, и стекло распалось на две части.

- Ничего, - говорит Шишкин. - В коридоре может быть стекло из двух
половинок,

Потом мы пошли и вынули стекло из окна в коридоре, но это стекло
оказалось немного больше и не влезало в оконную раму в комнате.

- Надо его подрезать, - сказал Шишкин. - Не знаешь, у кого-нибудь из
ребят есть алмаз? Я говорю:

- У Васи Ерохина есть, кажется. Пошли мы к Васе Ерохину, взяли у него
алмаз, вернулись обратно и стали искать стекло, ко его нигде не было.

- Ну вот, - ворчал Шишкин, - теперь стекло потерялось!

Тут он наступил на стекло, которое лежало на полу. Стекло так и
затрещало.

- Это какой же дурак стекло положил на пол? - закричал Шишкин.

- Кто же его положил? Ты же и положил, - говорю я.

- А разве не ты?

- Нет, - говорю, - я к нему не прикасался. Не нужно тебе было его на пол
класть, потому что на полу оно не видно и на него легко наступить.

- Чего ж ты мне этого не сказал сразу?

- Я и не сообразил тогда.

- Вот из-за твоей несообразительности мне теперь от мамы нагоняй будет!
Что теперь делать? Стекло разбилось на пять кусков. Лучше мы его склеим и
вставим обратно в коридор, а сюда вставим то, что было, - все-таки меньше
кусков получится.

Мы начали вставлять стекло из кусков в коридоре, но куски не держались.
Мы пробовали их склеивать, но было холодно, и клей не застывал. Тогда мы
бросили это и стали вставлять стекло в комнате из двух кусков, но Шишкин
уронил один кусок на пол, и он разбился вдребезги. Как раз в это время
вернулась с работы мать, Шишкин стал ей рассказывать, что тут у нас
случилось.

- Ты прямо хуже маленького! - сказала мать. - Тебя страшно одного
оставлять дома! Того и гляди, чего-нибудь натворишь!

- Я вставлю, вот увидишь, - говорил Шишкин. - Я все из кусочков сделаю.

- Еще чего не хватало! Из кусочков! Придется позвать стекольщика. А это
еще что за осколки?

- Я тарелку разбил, - ответил Шишкин.

- О-о-о! - только сказала мама. Она закрыла глаза и приложила обе руки к
вискам, будто у нее заболела вдруг голова.

- Убери это сейчас же - и марш заниматься! Уроки небось и не думал учить!
- закричала она.

Мы с Костей собрали с полу осколки и отнесли их в мусорный ящик.

- У тебя мама все-таки добрая, - сказал я Косте. - Если бы я такого
натворил дома, то разговору было бы на целый день.

- Не беспокойся, еще разговор будет. Вот подожди, скоро придет тетя Зина,
она мне намылит голову. Еще и тебе попадет.

Я не стал дожидаться прихода тети Зины и поскорее ушел домой.

На другой день я встретил Шишкина на улице утром, и он сказал, что не
пойдет в школу, а пойдет в амбулаторию, потому что ему кажется, будто он
болен. Я пошел в школу, и, когда

Ольга Николаевна спросила, почему нет Шишкина, я сказал, что он сегодня,
наверно, не придет, так как я его встретил на улице и он сказал, что идет в
амбулаторию.