метрополитена сработал по аварийному сигналу -- наверх была
поднята девушка-вахтер и вызвана карета скорой помощи. У той
девушки была размята правая нога в верхней полной части, выше
колена.
усталости и страха прораб.
шахтерка. -- Я еще может быть встану сейчас...
и упала в снег. Из нее вышла кровь; на снегу, освещенном
прожектором, кровь казалась желтой, истощенной еще задолго в
теле, но лицо упавшей глядело блестящими глазами и губы были
красными от здоровья или высокой температуры.
помогая ей лечь на подстилку.
наскочили и зажали в слепой проход... Но вы отойдите теперь, я
буду спать, а то боль чувствовать неохота.
девушка уцелела полностью. Приехал автомобиль и увез уснувшую
шахтерку в хирургическую клинику.
ночного дежурного врача; срочных больных не привозили, он сидел
наедине с мертвой материей и пытался выбрать из нее то
малоизвестное вещество, которое было припасено для долгой, но
не случившейся жизни.
оперированный им ребенок. Он долго томился в больнице, однако
вчера умер и перед смертью стал на короткое время безумным,
потому что в костяных скважинах на его голове, где
производилась операция, появился гной и сразу, со скоростью
сгорания, отравил его сознание. Сестра рассказывала Самбикину,
что маленький больной закрыл на минуту спокойные хорошо
наполненные глаза, а открыл их пустыми и скучными, как
пробитыми насквозь.
как самую священную социалистическую собственность, и горе
нагревалось в нем, пустынное, не разрешимое никем.
покойного, затем вынул железу из области горла и стал
исследовать эти органы приборами и препаратами, выискивая, где
хранится заряд неистраченной живой энергии. Самбикин был
убежден, что жизнь есть лишь одна из редких особенностей вечной
мертвой материи и эта особенность скрыта в самом прочном
составе вещества, поэтому умершим нужно так же мало, чтобы
ожить, как мало нужно было, чтобы они скончались. Более того,
живое напряжение снедаемого смертью человека настолько велико,
что больной бывает сильнее здорового, а мертвый жизнеспособней
живущих.
раненой живой.
двойной кисеей -- она спала.
наружу и слегка вспенивалась; кость была раздроблена по всему
сечению и внутрь раны въелись различные нечистоты. Но
окружающее тело имело нежный смуглый цвет и такую свежую
опухшую форму поздней невинности, что шахтерка заслуживала
бессмертия; даже сильный запах пота, исходивший из ее кожи,
приносил прелесть и возбуждение жизни, напоминая хлеб и
обширное пространство травы.
операции на завтрашний день.
Честнову; она была в сознании и поздоровалась с ним, но нога ее
стала темной и жилы на ней, переполненные мертвой кровью,
набухли, как у склерозной старухи. Москва уже была вымыта и ей
сбрили волосы в паху.
свои большие руки.
глазами, потому что сестра дала ей вдохнуть усыпляющее
вещество.
горячего тела.
начисто, дабы избавить организм от гангрены. Москва лежала
спокойная; неопределенное грустное сновидение плыло в ее
сознании, -- она бежала по улице, где жили животные и люди, --
животные отрывали от нее куски тела и съедали их, люди
впивались и задерживали, но она бежала от них далее, вниз, к
пустому морю, где кто-то плакал по ней; туловище ее ежеминутно
уменьшалось, одежду давно содрали люди, наконец остались
торчащие кости, -- тогда и эти кости начали обламывать попутные
дети, но Москва, чувствуя себя худой и все более уменьшающейся,
терпеливо убегала дальше, лишь бы никогда не возвращаться в
страшные покинутые места, откуда она убежала, лишь бы уцелеть,
хотя бы в виде ничтожного существа из нескольких сухих
костей... Она упала на жесткие камни и все, кто рвал и ел ее в
бегстве, навалились на нее тяжестью.
пачкал кровью ее груди, шею и живот.
Самбикин давно услал, где-то в далеком углу шипела газовая
горелка.
равно, я не знаю, что сказать вам...
хлороформа, но он мог теперь дышать всем чем попало, что она
выдыхала из себя.
которые уничтожают все, это -- вы. Когда я увидел вас, я забыл
думать, я думал, что умру...
мою ногу.
знаю кто... Унесите меня спать.
пошла кровавая моча. Самбикин стучал себя по голове, чтобы
опомниться от любви, анализировал свое состояние физиологически
и психически, смеялся, усиленно морща лицо, но ничего не мог
достигнуть. Суета и напряжение работы оставили его, он ходил,
как бездельник, по дальним улицам в одиночестве, занятый
скучной неподвижной мыслью любви. Иногда он прислонялся головой
к дереву на ночном бульваре, чувствуя нестерпимое горе, редкие
слезы опускались по его лицу и он, стыдясь, собирал их языком
вокруг рта и проглатывал.
умершего ребенка, приготовил из них таинственную суспензию и
впрыснул ее в тело Честновой. Так как он спать почти не мог, то
проблуждал по городу до рассвета, а утром встретил в клинике
мать покойного мальчика, -- она пришла брать своего покойного
сына для похорон. Самбикин отправился с нею, помог ей в
необходимых хлопотах, а после полудня уже шел рядом с худою,
дрожащей женщиной за повозкой, где лежал мальчик с пустой
грудью в гробу. Неизвестная, странная жизнь открылась перед ним
-- жизнь горя и сердца, воспоминаний, нужды в утешении и
привязанности. Эта жизнь была настолько же велика, как и жизнь
ума и усердной работы, но более безмолвна.
ее высохли от неподвижности. Но в окне она видела ветви
какого-то дворового больничного дерева; ветви скреблись по
оконному стеклу в течении долгих мартовских ночей, они зябли и
тосковали, чувствуя срок наступающего тепла. Москва слушала
движение влажного ветра и ветвей, постукивала им в ответ
пальцем по стеклу и не верила ни во что бедное и несчастное на
свете -- не может быть! "Я скоро выйду к вам!" -- шептала она
наружу, прильнув ртом к стеклу.
было спать, Честнова услышала где-то далеко игру на скрипке.
Она прислушалась и узнала музыку -- это играл скрипач в том
недалеком жакте, где жил Комягин. Изменяется время, жизнь и
Прозоров Александр
Круз Андрей
Шилова Юлия
Акунин Борис
Белов Вольф
Херберт Фрэнк