всяких условий. Но, к сожалению, империализм никогда не обладал такими
ценными качествами.
обеспечения монопольного пользования государством изобретениями Г. М.
Кирпичникова.
несколько месяцев назад правительством получено согласие на передачу всех
своих открытий и конструкций в пользу государства, и притом безвозмездно.
Правительство, конечно, целиком и полностью обеспечит Г. М. Кирпичникову
возможность дальнейшей работы.
предсовнаркома Союза т. Чаплиным".
исступление от такой заметки. Живой, страстный, общественный город весь
очутился на улицах, в клубах, на лекциях - везде, где пахло хотя бы
маленькими новыми сведениями о работах Кирпичникова.
разрасталась в человеческой груди. По мере движения солнца к полуденному
зениту все яснее в мозгу человека освещалось будущее, как радуга, как
завоевание вселенной и как синяя бездна великой души, обнявшей стихию
мира, как невесту.
день был благороден.
кануном технической революции и неслыханного обогащения общества?
"Генератор", где Егор Кирпичников отбывал свою двухлетнюю студенческую
практику.
восемь тысяч мастеровых и специалистов, стоя на ногах.
промышленной эксплуатации в ближайшем будущем. Он начал с работ аюнитов в
этом направлении, подробно остановился на трудах Ф. К. Попова, которого и
следует считать изобретателем эфирного тракта, затем изложил историю
поисков своего отца и закончил кратким указанием на свою работу,
завершающую труд всех предшественников.
изобретение Кирпичникова принесло наибольшую пользу обществу.
моторами и станками до автомобилей.
Златоустинский.
закрывающие ноги и плечи. Любовь была редким чувством, но считалась
признаком высокого интеллекта.
того времени создала образцы нового человека, которому незнаком брак, но
присуще высшее напряжение любви, утоляемое, однако, не сожительством, а
либо научным творчеством, либо социальным зодчеством.
устроением общества и природы.
беспомощно затосковал по далеким и смутным явлениям, как это с ним бывало
не раз.
Останкино, то в Серебряном бору, то уезжая на Ладожское озеро, которое он
так любил.
бы на тебя хорошую русскую девушку, у которой коса травою пахнет!..
никак не могу устать, - работаю до утра, а слышу, что мозг скрежещет и
спать не хочет!
пахнет... Инженер, коммунист, а мечтает!..
Пушкина и плакала: ей сравнялось двадцать лет. Вечером она надела серое
платье, поцеловала перстень на пальце - подарок отца - и стал ждать Егора
с матерью и еще двух подруг. Она убрала стол, в комнате пахло жимолостью,
полем и чистым телом человека.
шевелящийся воздух на страшной высоте.
этюдов Шахтмайера и Метнера. Она не могла отделаться от своей сердечной
тревоги и не знала, что ей делать - расплакаться или сжать зубы и не
надеяться.
жизни в любви. И в круг этих простых сил была включена Валентина Крохова и
не могла от них отбиться. Ни разум, ни чужое страдание в поэмах и в музыке
- ничто не помогло горю ее молодости. Ей нужен был поцелуй, а не философия
и даже не красота. Она привыкла честно мыслить и понимала это.
стояли странные, шутливые и жестокие слова, и притом в стихах, к которым
Егор питал влечение с детства:
зажженная темным отчаянием.
сутки. Валентина посмотрела на бланк телеграммы: она была подана из
Петрозаводска.
Александровна.
одинаковым горем.
бродя по земле, под разными лучами солнца и над разными недрами, я
способен думать. Я теперь понял отца. Нужны внешние силы для возбуждения
мыслей. Эти силы рассеяны по земным дорогам, их надо искать и под них
подставлять голову и тело, как под ливни. Ты знаешь, что я делаю и ищу -
корень мира, почву вселенной, откуда она выросла. Из древних философских
мечтаний это стало научной задачей дня. Надо же кому-нибудь это делать, и
я взялся. Кроме того, ты знаешь мои живые мускулы, они требуют напряжения
и усталости, иначе я бы затомился и убил себя. У отца тоже было это
чувство; быть может, это болезнь, быть может, это дурная наследственность
от предков - пеших бродяг и киевских богомольцев. Не ищи меня и не тоскуй,
- сделаю задуманное, тогда вернусь. Я думаю о тебе, ночую в стогах сена и
в куренях рыбаков. Я тоскую о тебе, но меня гонят вперед мои беспокойные
ноги и моя тревожная голова. Быть может, верно, жизнь - порочный факт, и
каждое дышащее существо - чудо и исключение. Тогда я удивляюсь, и мне
хорошо думать о своей милой матери и неотомщенном отце.
Егора Кирпичникова в Буэнос-Айресе, в тюрьме. Он был арестован вместе с
бандитами, грабившими скорые поезда. В тюрьме он заболел тропической
малярией. Вся шайка была приговорена к повешению. Так как Кирпичников не
мог идти на виселицу, валяясь в предсмертном бреду, то ему дали яду, и он,
не помня уже ничего о жизни, скончался.
Амазонки и смыт в Тихий океан. Виселицы стояли на самом берегу Амазонки;
их также после казни бросили в реку, и они поплыли, таща трупы в своих
мертвых петлях.
который не мог быть преступником и попал в шайку по неизвестному случаю,
бразильское правительство ответило, что оно не знало, что в его руках
Флинт Эрик
Контровский Владимир
Сертаков Виталий
Соломатина Татьяна
Афанасьев Роман
Шилова Юлия