Чтение 17–й страницы книги ~72 метра~

сунул в него голову и посерел: на центральный надвигалась необъятная
задница То была задница Академии наук! Командир задергался, заметался,
потом остановился, и вдруг в прыжке он схватил с палубы дезодоранты и
освежители и начал ими поливать и поливать, прямо в надвигающийся зад
академику, и поливал он до тех пор, пока тот не слез. Академик слез,
повернулся, а за ним слез командующий, а командир успел пнуть ногой под
пульт одеколоны и дезодоранты и представиться Академик потянул носом
воздух и пожевал:

- М - м... да... э - э... а у вас всегда так... м - м... Э - э...
пахнет?..

- Так точно! - отчеканил командир.

- Э - э... что-то не додумали наши ученые... с очисткой... мда, не
додумали... - покачал головой академик.

Командующий был невозмутим. Он тоже покачал головой, мод да,
действительно, что-то не додумали, и проводил академика до переборки во
второй отсек. Командир следовал за ними, соблюдая уставную дистанцию,
как верная собака. Он был застегнут, подтянут, готов к исполнению. У
переборки, когда зад академика мелькнул во второй раз, командующий
повернулся к командиру и тихо заметил:

- Я вам додумаю, Я вам всем додумаю. Я вам так додумаю, что месяц на
задницу сесть будет страшно. Потому что больно будет сесть... Слезьми...
все у меня изойдете... слезьми...

ФЛОТСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ

Жили - были в Севастополе два крейсера: крейсер "Крым" и крейсер
"Кавказ". Они постоянно соревновались в организации службы. Подъем флага
и прочие регалии происходили на них секунда в секунду, а посыльные
катера отходили ну просто тютелька в тютельку, на хорошей скорости, пеня
носом, по красивой дуге. Командиры обоих кораблей приветствовали друг
друга с той порцией теплоты и сердечности, которая только подчеркивала
высокое различие. Команды крейсеров, можно сказать, дружили, но во всем,
даже в снимании женщин и в легком питии, хорошим тоном считалась равная
скорость.

Время было послевоенное, голодное, и отдельным женщинам, проще говоря
теткам, разрешалось забирать остатки с камбуза. Ровно в 14.00 они вместе
с ведрами загружались в оба катера и отправлялись забирать на оба
крейсера. Катера никогда не опаздывали - 14.00 и баста. И вот однажды
свезли на берег двух шифровальщиков. Те направились прямо в штаб и
надолго там застряли. Стрелка подползала к 14-ти часам, и командир
одного из крейсеров, дожидаясь отправления, жестоко страдал. Скоро
14.00, а этих двух лахудр не наблюдается Тяжелое это дело - ожидание
подчиненных, просто невыносимое. Командир неотрывно смотрел на дорогу,
поминутно обращаясь к часам. Оставалось пять минут до возникновения
непредсказуемой ситуации, и тут вдалеке показались эти два урода -
шифровальщики. Они шли в легком променаде и болтали, а перед ними, шагов
за десять, в том же направлении шлепали и болтали две тетки с ведрами
под камбузную баланду.

- И-и-из-ззза д-ву-х бли-иии-де-й! - тонко закричал командир
шифровальщикам, передавая в голосе все свое непростое страдание, -
нарушается флотская организация!

Тетки, приняв крик на свой счет, прибавили шагу, а за ними и
шифровальщики.

- Быстрей! - возмутился командир. - Бегом, я сказал! Тетки побежали,
а за ними и шифровальщики. Их скорость не влезала ни в какие ворота,
стрелка подкрадывалась к 14 -ти часам.

- Антилопистей, суки, антилопистей!!! - заорал командир, время отхода
мог спасти только отборнейший мат.

- Вы-де-ру! - бесновался командир. - Всех выдеру!

Громыхая ведрами, высоко вскидывая коленями юбки, мчались, мчались
несчастные тетки, а за ними и шифровальщики, тяжело дыша. "Кавалькада"
неслась наперегонки с секундной стрелкой. В эту гонку вмешались все:
кто-то смотрел на бегущих, кто-то на стрелку, кто-то шептал: "Давай!
Давай!" Все! Первыми свалились с причала тетки, за ними загремели
шифровальщики - каждый в свой катер, и ровно в 14.00, тютелька в
тютельку, катера отвалили и на хорошей скорости, пеня носом, разошлись,
направляясь к крейсерам по красивой дуге.

Я ВСЕ ЕЩЕ МОГУ...

Я все еще могу отравить колодец, напустить на врага зараженных
сусликов, надеть противогаз за две секунды.

Я могу запустить установку, вырабатывающую ядовитые дымы, отличить по
виду и запаху адамсит от фосгена, иприт от зомана, Си-Эс от
хлорацетофенона.

Я знаю "свойства", "поражающие факторы" и "способы".

Я могу не спать трое суток, или просыпаться через каждый час, или
спать сидя, стоя; могу так суток десять.

Могу не пить, столько же не есть, столько же бежать или следовать
марш-бросками по двадцать четыре километра, в полной выкладке, выполнив
команду "Газы!", то есть в противогазе, в защитной одежде, вот только
иногда нужно будет сливать из-под маски противогаза пот - наши маски не
приспособлены к тому, чтоб он сливался автоматически, особенно если его
наберется столько, что он начинает хлюпать под маской и лезть в ноздри.

Я хорошо вижу ночью, переношу обмерзание и жару. Я не пугаюсь, если
зубы начинают шататься, а десны болеть и из-под них, при надавливании
языком, появляется кровь. Я знаю, что делать.

Я знаю съедобные травы, листья; я знаю, что если долго жевать, то
усваивается даже ягель.

Я могу плыть - в штиль или в шторм, по течению или против, в ластах и
не в ластах, в костюмах с подогревом или вовсе без костюма. Я долго так
могу плыть.

Я могу на несколько месяцев разлучаться с семьей, могу выступить "на
защиту интересов", собраться, бросив все, и вылететь черт-те куда. Могу
жить по десять человек в одной комнате, в мороз, могу вместе с женами -
своей, чужими, - отогреваясь под одеялами собственным дыханием, надев
водолазные свитера.

Могу стрелять - в жару, когда ствол раскаляется, и - в холод, когда
пальцы приклеиваются к металлу,

Могу разместить на крыше дома пулеметы так, чтобы простреливался
целый квартал, могу разработать план захвата или нападения, могу бросить
гранату или убить человека с одного удара - человека так легко убить.

Я все это еще могу...

МАФИЯ

В коридоре, за дверью, слышалась возня и грохот сапог. Оттуда тянулся
портяночный запах растревоженной казармы.

Вот и утро. "Народ" наш еще спит, проснулся только я. В каюте у нас
три койки: две подряд и одна с краю. На ближней к двери спит СМР (читать
надо так - Сэ-Мэ-эР, у него такие инициалы), на следующей - я, а на той,
что в стороне, развалился Лоб.

Обычно курсантские клички - точный слепок с человека, но почему меня
называют Папулей, я понятия не имею. Вот Лоб - это Лоб. Длинный,
лохматый, тощий; целых два метра и сверху гнется Вот он, собака, дышит.
Опять не постирал носки. Чтоб постоянно выводить его из себя, достаточно
хотя бы раз в сутки, лучше в одно и то же время, примерно в 22 часа,
спрашивать у него: "Лоб, носки постирал?" А еще лучше разбудить и
спросить.

СМР дышит так, что не поймешь, дышит ли он вообще. Если б в сутках
было бы двадцать пять часов, СМР проспал бы двадцать шесть. Он всегда
умудряется проспать на один час больше того, что физически возможно.

СМР - вдохновенный изобретатель поз для сна. Он может охватить голову
левой рукой и, воткнув подбородок в сгиб локтя, зафиксировать ее
вертикально. Не вынимая ручки из правой руки, он втыкает ее в конспект и
так спит на лекциях В мои обязанности в таких случаях входит
подталкивание его при подходе преподавателя. Тогда первой просыпается
ручка, сначала она чертит неровную кривую, а потом появляются буквы.

СМР с детства плешив. Когда его спрашивают, как это с ним случилось,
он с удовольствием перечисляет: пять лет по лагерям (по пионерским,
родители отправляли его на три смены, не вынимая), три года колонии для
малолетних преступников (он закончил Нахимовское училище) и пять лет
южной ссылки (как неисправимый троечник, он был направлен в Каспийское
училище вместо Ленинградского).

Правда, если его спросить: "Слушай, а отчего ты так много спишь?" -
он, не балуя разнообразием, затянет: "Пять лет по лагерям..."

Шесть часов утра. Мы живем в казарме. У нас отдельная каюта. Замок мы
сменили, а дырку от ключа закрыли наклеенными со стороны каюты газетами.
Так что найти нас или достать - невозможно. Не жизнь, а конфета.
Вообще-то уже две недели как мы на практике, на атомных ракетоносцах.
По-моему, ракетоносцы об этом даже не подозревают. Встаем мы в восемь,
идем на завтрак, потом сон до обеда, обед, сон до ужина, ужин и кино. И
так две недели. Колоссально. Правда, лично я уже смотрю на койку как на
утомительный снаряд - все тело болит.

Раздается ужасный грохот: кто-то барабанит в нашу дверь. СМР
вытаскивается из одеяла: "Ну, чего надо?" "Народ" наш проснулся, но
вставать лень. Стучит наверняка дежурный. Вот придурок (дежурными стоят
мичмана).

- Жопой постучи, - советует СМР.

Мы с Лбом устраиваемся, как римляне на пиру, сейчас будет весело.