думаешь? Может, он все-таки небезнадежен и ты воспитаешь из него джентльмена,
с которым не стыдно будет показаться в Уайльдовском обществе?
лужайкой, и вниз, разворачиваясь на лету, упала лестница.
дамой в Турцию проветриться? Как думаешь?
И Мишка полез. Сверху он увидел распластавшегося за кустами подполковника
Юрятина - тот с кем-то нервно разговаривал по рации. Чуть дальше стояло
несколько машин, включая санитарную, а вокруг топтались праздные россомоновцы.
В ветвях росшего на отшибе эвкалипта Курылев подметил одинокого снайпера, но
оставшихся внизу Лену и Рената закрывала мавританская колонна, и он был не
опасен...
Хузин дождался, пока Мишка забрался в кабину, потом, резко повернув Лену к
себе лицом, крепко поцеловал в губы и довольно грубо толкнул ее по направлению
к раскачивающейся лестнице. Поток воздуха подхватил подол платья и обнажил
стройные, молочно-белые ноги принцессы... Ренат захохотал, показал большой
палец и с вызывающей беспечностью начал медленно спускаться по ступенькам
крыльца.
Но тот ничего не услышал из-за шума вращающихся винтов. Лена уже почти
докарабкалась до кабины, и Мишка протянул ей руку. Снайпер в ветвях эвкалипта
прилежно прицелился.
реагируя на эти сигнальные вопли, наверняка звучащие в его наушниках,
продолжал держать Рената на мушке. И тогда Мишка, одной рукой втаскивая в
кабину Лену, другой нашарил и отстегнул спрятанный на щиколотке под брючиной
пистолет...
Услышав выстрел, Ренат посмотрел вверх. Заметив в Мишкиной руке ствол, сержант
улыбнулся с каким-то болезненным удовлетворением и вскинул автомат...
Курылеву, закрывая его собой. Снайпер в ветвях чуть отшатнулся - сержант Хузин
упал навзничь...
Мишка приказал пилоту посадить машину, вынес Лену из кабины и положил на
землю. Она лежала, крепко прижав руку к левой груди, а из-под пальцев,
пульсируя, бил кровавый родничок.
Ми-ишка, не исчезай!
Подбежал бледный и потный подполковник Юрятин.
Курылев кивнул.
мелкий сор, поднялся в воздух и улетел, унося Лену. Проводив его взглядом,
Юрятин повернулся к Мишке, который в это время тупо рассматривал свои руки,
перепачканные в подсыхающей Лениной крови.
Юрятин записал в блокнотик и побежал к рации - докладывать в Центр. А Курылев
медленно подошел к Ренату: сержант лежал на спине, раскинув руки, во лбу у
него чернело пятнышко, как у индусок, а затылка вообще не было, отчего лицо
его напоминало гипсовую маску, наподобие тех, что вешают на стену в
рисовальном зале...
Воротился лиловый от огорчения начальник отдела культуры и физкультуры.
задрожал. - Это ведь счет, с которого брал 62-й... Там ничего не осталось... И
от 62-го только ползадницы осталось - не спросишь...
Спустившийся с эвкалипта щуплый снайперишко приблизился к мертвому Ренату и,
как живописец удачный мазок, с пытливым удовлетворением разглядывал пулевое
отверстие...
14
Когда Избавителю Отечества доложили подробности операции "Принцесса и
свинопас", он смеялся до слез.
Ой, не могу!.. Ну, прощелыги, ну, демокрады...
Но особенно ему приглянулось, что простой русский офицер сумел влюбить в себя
выпускницу Кембриджа, настоящую принцессу.
"львами"?
стране нужна валюта. У этих-то, изолянтов, ведь ничего не осталось?
На самом деле "помнацбес" ничегошеньки не понял и за разъяснениями обратился к
осведомленному Николаю Шорохову. Тот объяснил, что, оказывается, каждый вечер
адмиралу звонит очаровательная Джессика и ведет с ним долгие разговоры о любви
к ближнему и христианской морали, а также советуется, стоит ли ей в своем
ресторанчике готовить котлеты по-киевски и не будет ли это восприниматься как
намек на знаменитую субмарину "Золотая рыбка".
Воротившись в Торонто, мисс Синеусофф сразу сделалась любимицей западной
прессы: редкий день обходился без статьи типа "Ее выбрал русский монстр" или
"Самая сексуальная русская царица со времен Екатерины Великой". А ее
ресторанчик "Russian blin" просто ломился от посетителей: посмотреть на
невесту "кровожадного морского волка" приезжали со всего мира, а одно
предприимчивое туристическое агентство даже организовало спецтур "На крыльях
любви - к Джессике". Кроме того, к ней нескончаемым потоком шли делегации от
различных гуманитарных фондов и религиозных обществ с просьбами повлиять на
крутой нрав адмирала и таким образом смягчить тяжкую долю жертв
демократического выбора, томящихся в застенках. Один из этих пилигримов
человеколюбия, активный член общины "Юго-восточного храма", так тронул доброе
сердце Джессики, что она оставила этого рослого молодого симпатягу у себя. Он
подсказывал ей темы вечерних бесед с адмиралом, даже набрасывал конспекты, а
потом они репетировали разговор с русским монстром, причем для достоверности
симпатяга привязывал Джессику специальными ремешками к кровати.
А ведь Ивану Петровичу и без этого жилось несладко: супруга Галина и
сын-нахимовец, прознав про матримониально-монархические планы своего мужа и
отца, были удивлены до крайности. Мало того, знаменитая Ксения Кокошникова
тоже подбавила масла в огонь, спев на телевидении в прямом эфире частушку:
Я надену кофту рябу,
Рябую-разрябую...
Кто полюбит мово Ваньку -
Морду раскорябую...
Именно из-за этого, а не по какой-нибудь политической причине-о чем вопят
западные масс-медиа,- теперь все передачи идут в эфир только в записи и только
после тщательного отбора. И в последнем вечернем разговоре Джессика очень
расстроила Избавителя Отечества, заявив, что никогда не выйдет замуж за
человека, попирающего свободу слова! Именно в этот день помнацбес повторно
завел с адмиралом речь о судьбе изолянтов.
подзорочкой о наборный кремлевский паркет.
Демгородковская общественность бьша очень удивлена, когда киномеханик Второв,
присланный вместо исчезнувшего Курылева и поселенный в домике № 984, вместо
очередной некроманской жути показал "Белое солнце пустыни". Поселенцы пришли к
выводу, что это - недосмотр, недоразумение или провокация, последнее вероятнее
всего. Но в следующий раз, открыв металлическую коробку, Второв обнаружил там
"Я шагаю по Москве", а это было уже совершенно подозрительно. Более того, в
один прекрасный день, проснувшись, изолянты увидели страшную и необъяснимую
картину: вся охрана исчезла, вышки опустели, комендатура и котельная
обезлюдели, даже бронированные ворота непроходимого 3-го КПП оказались
распахнутыми настежь.
Однако в течение нескольких дней, опасаясь смертоносного подвоха, никто не
решался выйти за пределы Демгородка. Прошелестел даже слушок, будто видимое
освобождение на самом-то деле всего лишь новое бесчеловечное изобретение
опричников адмирала Рыка и все подступы к поселку заминированы теми самыми
адскими машинами, одной из которых была взорвана "Осинка" вместе с
человеком-кротом, но его-то как раз не жалко!
Споры о том, как поступить в этой ситуации вызывающей бесхозности и коварной
безнадзорности, разделили всех изолянтов на две большие враждующие партии -
"оставанцев" и "покиданцев". Первые считали, что надежней остаться за забором
и ждать социальных гарантий, вторые же кричали, что ждать никак нельзя, а
нужно срочно покинуть Демгородок, иначе в Москве спохватятся и будет поздно.
"Оставанцев" возглавил ЭКС-президент, а "покиданцев" - экс-президент.
Поначалу политическое противостояние ограничивалось альтернативными митингами,
а ставшая ежедневной газета "Голос" печатала репортажи, "круглые столы",
полемические статьи и памфлеты, даже сообщила, будто на общественном
Буджолд Лоис
Эриксон Стивен
Корнев Павел
Посняков Андрей
Русанов Владислав
Шилова Юлия