АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
- К воронам Августа! - воскликнул Мелантий. - А вот Максимину это понравится. То, что ты изменил своему правилу вешать варваров.
- Не изменил, - проворчал Черепанов. - Нет правил без исключений.
- Наш принцепс - философ! - с гордостью произнес Мелантий. - А с кем ты еще дружишь, опцион Алексий?
- С сарматами, - сказал Коршунов. - Кое с кем из гепидсв...
- А с алеманнами?
Коршунов покачал головой.
- Это хорошо, - сказал Ингенс-средний.
- Почему?
- Потому что этой осенью Максимин собирается задать им трепку, - с неудовольствием произнес Черепанов.
- Тебе это не по нраву? -удивился Мелантий.
- Мне не по нраву то, что об этом знает каждый легионер по эту сторону Данубия, - заявил Черепанов. - Всё. Езжай к своей кентурии. Завтра Алексий отдаст тебе письма.
- Умник, - проворчал подполковник, когда Ингенс-средний отъехал. - Каждый, блин, кентурион теперь стратег.
- А что в этом плохого? - удивился Коршунов.
- Болтают много. Все в этой армии много болтают. Никакого понятия о секретности.
- Ты еще первый отдел здесь организуй! - сыронизировал Коршунов.
- Придет время - организую, - совершенно серьезно ответил Черепанов. - И разведку поставлю как надо. Чтобы такие, как ты, не разводили нас так по-детски. Это очень хорошо, Леха, что мы с тобой встретились. Очень полезную ты мне информацию принес.
- А я уж, дурак, подумал, что ты меня видеть рад! - усмехнулся Коршунов.
- Точно - дурак. Нам здесь жить, Леха. По крайней мере, надо быть готовым к тому, что домой мы никогда не вернемся.
- Похоже, ты больше обратно не рвешься, - заметил Коршунов. - Тоже женился, что ли?
- Ну, до этого пока не дошло, - уклончиво ответил Геннадий.
- И кто она?
- Дочка здешнего консуляр১§§, Антонина Гордиана-Младшего, Корнелия Преста.
- Серьезно? Голубая кровь?
- Угу. Даже царская - по прабабке. И минимум полтыщи лет благородных предков.
- Круто! Она хоть красивая?
- Ты поухмыляйся еще - враз по зубам получишь! - посулил Черепанов, демонстрируя кулак.
- Ну прости! - с покаянным видом проговорил Алексей. - Не знал, что у вас так серьезно. А родители ее как, не против?
- А хрен его знает. С папашей мы вроде в приличных отношениях... Но они и впрямь - крутая аристократия. Дед ее вообще проконсул Африки. В общем, проблемы могут быть...
- А сама девушка?
- Мы переписываемся, - скромно ответил принцепс.
- А сколько ей лет? - полюбопытствовал Алексей.
- Восемнадцать. Будет.
"Надо же, - подумал Коршунов. - Грозный подполковник Черепанов состоит в переписке с семнадцатилетней девчонкой. Романтика!"
Впрочем, вслух Алексей сказал другое.
- А она хоть в курсе твоего отношения к ней?
- Ну, в принципе, наверное, да.
- Ну ты, принцепс, даешь! - сказал Коршунов. - Легких путей не ищешь.
- Ты - тоже. А скажи: парнишка этот, как его, Книва, что с ним?
- Живой. Я его очень вовремя отослал домой. Не пустым. Кстати, если тебе нужны деньги, имей в виду: я здесь хорошо поднялся. У меня даже трирема есть. Правда, трофейная, - уточнил он. - Твое руководство может конфисковать, если увидит. Но ее можно перекрасить. И замаскировать. Организовать ей, скажем, приписку в Феодосийском порту. У меня в Боспоре хорошие связи.
- Там сейчас, по-моему, что-то типа гражданской войны?
- Угу. Мы с претендентом, его Фарсанзом зовут, в союзе.
- Наш пострел везде поспел, - проворчал Черепанов. - Я тебя об одном прошу: когда буду представлять тебя начальству - помалкивай.
- Ну я же не идиот! - обиделся Коршунов. - Кстати, один из тех, кого ты великодушно помиловал, Сигисбарн - Книвин старший братан. А самый старший братан, Агилмунд, - вообще моя правая рука. Надежнейший мужик.
- Это он в Цекуле твоего оппонента зарубил? - осведомился Черепанов.
- Нет, другой. Ахвизра. Помнишь другого парня, Нидаду, которого на болоте перед нашим спускаемым аппаратом зарезали? Ахвизра - его старший брат. И мой лучший разведчик. Вы с ним наверняка подружитесь...
- Так! - прервал его Черепанов. - Давай-ка определимся, Леха. Дружить я буду с тобой. По старой памяти. Все остальные - мои солдаты. И только так. И если кто-то из твоих парней решит, что мы с ним в приятелях - по старой памяти, я его круто разочарую. Есть такое слово - субординация. Может, слыхал?
Глава четвертая
АГИЛМУНД, СИГИСБАРН И ПРОЧИЕ ВАРВАРЫ
- Это же Гееннах! - возбужденно воскликнул Сигисбарн. - Я его узнал!
- Тот самый, кого захватили квеманы? - уточнил Агилмунд.
- Он! Я знаю! Я с ним боролся!
Оба брата шли в конце обоза, рядом с повозкой, на которой лежал Ахвизра.
- Значит, прав был Овида-жрец, когда сказал: не совладать квеманам с таким, как Гееннах, - степенно ответил Агилмунд. - Это удача Аласейи привела к нам Гееннаха.
- Хороша удача! - возмутился Ахвизра и даже привстал, несмотря на слабость. - Скулди говорит, это Гееннах, которого теперь зовут принцепсом, погнался за нами. Если бы не он, мы бы уже плыли домой. Вместе с добычей! - сказал и откинулся на солому, тяжело дыша. Хоть и поправлялся Ахвизра, но был еще очень слаб.
- Никто не ведает, что нам назначили боги, - неторопливо произнес Агилмунд. - Может, это удача для нас, что ромляне нас победили. Ведь мы теперь сами стали ромлянами, а все знают: никого нет богаче ромлян. Посмотри вокруг: как богато живут здешние землепашцы. А ведь они даже не воины. Они - никто. Покажи им копье - и они тут же упадут на колени, отдадут тебе добро и женщин и будут счастливы, если их не убьют. А Гееннах у ромлян - большой вождь. Скулди говорил с его воинами, и те сказали: Гееннаха привечают самые важные ромлянские риксы. Даже самый главный ромлянин, Императрикс, говорил с ним как с равным. Ничего не было у Гееннаха, когда он пришел в Рим. Год прошел всего, а как Гееннах возвысился. Велики его достоинства, а удача его еще больше. Так сказал Скулди, а я ему верю, потому что Скулди уже служил у ромлян и умеет узнать правду.
- Верно говоришь, Агилмунд, - слабым голосом произнес Ахвизра. - Но ведь как вышло: была у нашего Аласейи удача, а теперь ее нет. Съела ее удача Гееннаха.
- А я иначе думаю, - возразил Агилмунд. - Не враг Гееннах нашему Аласейе, а родич. Потому не съела его удача удачу Гееннаха, а присоединила к себе. Как великий рикс присоединяет к себе дружину своего родича послабее. Но от этого родич тот только сильнее становится, ведь большим войском и добра больше добудешь, и славу большую, и враги, прежде грозные, от большого войска бегут в страхе. Мудр Аласейа и хитер. Но еще мудрее и хитрее Гееннах. Слыхал я, и от квеманов он с большой славой ушел: богов их пожег. И никто не сумел ему отомстить - ни боги, ни люди.
- Разве квеманы - люди? - пренебрежительно пробормотал Ахвизра, но Агилмунд Ее стал отвечать на эти слова.
- Я так мыслю, - сказал он. - Не ромлянам теперь будет служить Аласейа, а другу своему Гееннаху. А мы будем служить Аласейе - и великую славу добудем.
- А как же клятва, которую мы должны принести ромлянским богам и Императриксу? - вмешался Сигисбарн.
- Ромлянских богов на ромлянской земле следует жаловать, - степенно изрек Агилмунд. - Они на нас и без того сердиты: храмы их мы грабили. Но и понять они должны: как ихние храмы не грабить, ежели там всякие богатства сокрыты.
- Ничё! - подал голос Ахвизра. - Вона Гееннах квеманских богов прям у них дома пожег. И квеманов затем побил несчетно, и капище их ограбил, и здесь, у ромлян, великим вождем стал. И даже нашего Аласейю удачей перевеличил!
- А я так думаю: или за Гееннахош бог сильный стоит, или сам Гееннах все же бог, а не герой, как Овида сказал, - заявил Сигисбарн.
- А я вот вспомнил, что Книве на капище боги открыли, - проговорил Ахвизра. - Когда в иной мир попал. Где пусто: лишь воды морские. И стоял Книва на воде ровной, хотя вокруг волны кипели. И тень на него падала: как от крыла. И небо было цвета огня и снега, снега и крови. Небо Байконура. И бог Аласейи и Гееннаха говорил ему что-то... А может, то был сам Гееннах?
- Эх-х, - вздохнул Сигисбарн. - Нет с нами ни Овиды-жреца, ни Травстилы... Даже Одохара нет. Но ты, брат Агилмунд, ведь тоже почти что рикс. Ты еще не научился невидимое прозревать?
Агилмунд покачал головой.
- Аласейа может, - сказал он. - Помнишь, Сигисбарн, что он нам на кресте говорил? "Верь мне, Агилмунд! Я - Аласейа, пришедший с неба, я видел богов и разговаривал с ними! И я говорю тебе: боги отличат настоящих воинов, какой бы ни была их смерть! Так что через несколько дней умрешь ты, Агилмунд, и отправишься прямо к своим богам! Это я тебе обещаю!" Так сказал Аласейа. Значит, умеет прозревать невидимое наш рикс!
- А я так не думаю, - возразил Ахвизра, которому историю эту не однажды уж рассказали. - Ведь что сказал Аласейа: "Через несколько дней ты, Агилмунд, отправишься к своим богам!" А ты живой!
- Если... - сказал Сигисбарн.
- Что - если? - спросил Ахвизра.
- Аласейа сказал: "Я говорю тебе: боги отличат настоящих воинов, какой бы ни была их смерть! Так что если через несколько дней умрешь ты, Агилмунд, то отправишься прямо к своим богам! Это я тебе обещаю". "Если". Именно так он сказал. Ты знаешь, Агилмунд, я все хорошо запоминаю.
- А верно! - воскликнул Агилмунд. - Так он и сказал! Верно! Прозревает невидимое Аласейа! Помните? Хотел ведь Аласейа домой возвращаться! Знал, что побьют нас. И Книву тоже домой отправил, хотя не хотел того Книва. А ведь пошел бы Книва с нами, его бы точно убили!
- Верно, убили бы Книву! - подтвердил Ахвизра. - Всех убили, кто молодой. Один вот Сигисбарн живой, потому что ты его прикрывал, Агилмунд. А был бы с вами Книва, погибли бы вы все, потому что даже такому воину, как ты, друг мой, в той сече двоих не уберечь.
- Значит, не простой рикс Аласейа, родич наш, - сказал Агилмунд. - Он даже смерть своим волшебством изгнать может. Он ведь и от тебя смерть прогнал, Ахвизра. Так же как от того молодого сармата, помнишь? И внимают ему - не как простому риксу. И бораны его слушаются, и даже этот боспорский царь Фарсанз...
- Фарсанз - не царь еще... - уточнил Ахвизра. - И не так уж хорош родич твой, как ты говоришь. С мечом управляется не лучше Сигисбарна. А тиви его, Анастасия, чернява и мнит о себе много!
- А я думаю: ни к чему Аласейе на мечах лучше всех биться, - сказал Агилмунд. - И без того он лучших воинов побеждает. Комозика победил? Победил. А брат его Диникей? Только он против Аласейи встал - и мертв.
- Динникея я убил, - без всякой гордости сказал Ахвизра.
- Убил ты, верно. Но хотел ли ты его убивать?
Ахвизра покачал головой:
- Нет. По обычаю, Аласейа сам должен был его убить. Сам не знаю, почему я убил Динникея. Подумалось мне: не прав Диникей. И правильно будет убить. А тут и говорит мне Аласейа: "Убей его, Ахвизра". И я убил. И знаешь, Агилмунд, - от возбуждения Ахвизра приподнялся и даже попытался сесть, - так легко мне было убивать Динникея, словно не опытный воин предо мной был, а такой вот молодой, как он. - Ахвизра показал на Сигисбарна. - И еще я сейчас подумал: все, что ни скажет Аласейа, все, что ни сделаем мы для него, - так легко и славно получается. И всегда так было. Помнишь, как мы квеманов побили?
- Помню, - кивнул Агилмунд. - Так и есть все, как ты говоришь. Только ты лучше лежи, Ахвизра. Хоть и отогнал от тебя смерть Аласейа, но сил в тебе совсем немного. Лучше ты поспи, а мы с Сигисбарном к нашим пойдем. Скажу им, что мы решили.
- За Аласейей идти... - прошептал Ахвизра, у которого и впрямь совсем сил не было.
- Да! - торжественно произнес Агилмунд. - Хоть в Рим, хоть в Валхаллу!
- Лучше сначала - в Рим, - сказал Ахвизра и тихонько рассмеялся.
Глава пятая,
В КОТОРОЙ АЛЕКСЕЙ КОРШУНОВ, ОН ЖЕ - РИКС ВАРВАРОВ АЛАСЕЙА, ЗНАКОМИТСЯ С САМИМ "ГЛАВНОКОМАНДУЮЩИМ ДАНУБИЙКИМ ФРОНТОМ" ГАЕМ ЮЛИЕМ ВЕРОМ МАКСИМИНОМ, ПО ПРОЗВИЩУ ФРАКИЕЦ
Май девятьсот восемьдесят седьмого года от основания Рима. Провинция Нижняя Мезия. Летний лагерь XI легиона
В расположение летнего лагеря Одиннадцатого Клавдиева легиона мобильное подразделение принцепса Геннадия, доукомплектованное рекрутами-варварами, прибыло утром двадцать третьего дня месяца июня, в канун римского праздника Форс Фортуна*****.
Ни Аптуса, ни трибуна-латиклавия Деменция Зимы в расположении не было. Был префект лагеря Децим Флор, к которому Черепанов и отправился докладывать о результатах "экспедиции". Поскольку общаться с легатом Одиннадцатого благородным Дидием Цейонием Метеллом у Геннадия не было ни малейшего желания.
Префект Флор принял доклад с полным одобрением. А затем огорошил новостью: нынче к вечеру в лагерь прибывает САМ. Желает, понимаешь, главнокомандующий отпраздновать Форс Фортуна с Одиннадцатым Клавдиевым (от коего в лагере сейчас - четыре когорты, вернее, пять, считая черепановскую), а затем, вместе с шестью когортами Первого Фракийского (которые придут с Максимином), посетить "варварскую" сторону Данубия, укрепив тем самым преданность союзников и проверив, не планируют ли "несоюзные" племена очередной наезд. Визит был реакцией главнокомандующего на паническое послание наместника Нижней Мезии Туллия Менофила: дескать, совсем варвары замучили!
Сообщая об этом, префект Флор высказался насчет наместника искусно и уничижительно: оно, конечно, Максимина в армии жаловали, но он был из тех "любимых" военачальников, коих лучше любить заочно. Уж больно нравом крут.
Вернувшись от начальства, Черепанов немедленно вызвал в свою палатку братьев Ингенсов, Трогуса и Коршунова.
- Завтра здесь будет Фракиец, - сообщил он.
Квадратные физиономии Ингенсов выразили радость, лицо Трогуса - озабоченность, а Коршунова - заинтересованность.
- Нечего лыбиться! - рыкнул Черепанов братьям. - Вы со своими людьми разобрались?
- А как же! - ответил за всех Ингенс-старший.
- А с новобранцами?
- Ну это... - промямлил кентурион Гай.
- Вот именно! Даю вам всем, включая и тебя, - черепановский палец указал на Коршунова, - два часа†††††. Разместить всех, экипировать и поставить на довольствие. Алексей! Пока без записи. Скажете либрария쇇‡‡‡ - под мою ответственность. К прибытию Максимина все будет оформлено как надо. С квесторо짧§§§ я тоже договорюсь. Помощников возьмите из своих. Потолковее. Действуйте
Братья покинули палатку, и Черепанов повернулся к оставшимся - Коршунову и Трогусу.
- Алексей! Я рассчитывал, что у меня будет время, чтобы без спешки сформировать из вас боевое подразделение. Но времени нет. Твоя задача: во-первых, объяснить своим безбашенным, что дело очень серьезное. Фракиец, если ему не понравится "пополнение", вполне может снова сделать из вас придорожные вороньи кормушки. Так что дурацких вопросов не задавать, делать все, что скажет вот он (кивок на Трогуса), в данный момент - ваш непосредственный командир. Из твоих бойцов я намерен сформировать две кентурии - по римскому образцу. Ты будешь кентурионом первой, а твой герул, тот, что уже служил Риму, возьмет вторую.
- Я бы хотел поставить Агилмунда... - заикнулся Коршунов.
- Меня не волнует, что ты хотел! - рявкнул Черепанов. И добавил помягче: - Агилмунда возьмешь к себе - опционом. Потом разберемся. Трогус! Составить списки рекрутов. Разобраться с медициной: кто - в строю, кто - на лечении. Но обмундирование получить на всех и всех записать. Открыть таблички-формуляры на каждого и представить мне. Через два часа - построение на форуме. Тех, кто не может ходить, - доставить на носилках. Будем приносить присягу Орлу легиона. Этим займусь я лично. Действуйте! Если будут проблемы - мой бенефектарий****** будет знать, где меня найти.
Алексей замешкался, намереваясь задать пару вопросов, но Тевд Трогус решительно потянул его наружу.
- Давай-давай, варвар! Тут у нас - не там. Тут - римская армия. Здесь работают ногами, а не языком!
Черепанов усмехнулся.
"Вот так, Леха, - подумал он. - Здесь у нас не тут. Рикс варваров - это, конечно, круто, но до хорошего кентуриона тебе еще служить и служить!"
- Клянусь Юпитером! И это - скифы? - Максимиан Фракиец издал такой звук, что ему позавидовала бы любая буккина††††††.
Трогус - на правом фланге строя - ухмылялся во все двадцать шесть оставшихся зубов. Это была его идея: постричь и побрить варварское воинство. Многим, правда, это не понравилось, но новоиспеченный кентурион Алексий сказал: надо - и две дюжины цирюльников Одиннадцатого легиона принялись за дело. Зато теперь эти бравые ребята смотрелись как надо. Даже лучше настоящих легионеров, потому что были куда крупнее и осанистее.
- Виват милитари магистр Максимин Германик! - рявкнули полторы сотни глоток.
Максимин захохотал. Ему понравилось. Командующий данубийской армией любил, когда его называли "магистром". И еще больше ему нравилось слышать прозвище Германик, то бишь Победитель Германцев. Особенно - из уст самих германцев, которые, впрочем, никогда не отождествляли себя ни с термином "германец", ни с прочими племенами, коих склонные к обобщениям римляне именовали этим словом.
Надо сказать, что не только новобранцы произвели впечатление на Максимина, но и сам командующий просто-таки поразил и уцелевших воинов Коршунова, и его самого. Задирая голову, Алексей смотрел на шагающего вдоль строя человека-башню, и ему даже не верилось, что перед ним - живой человек. Верхушка легатского гребня на шлеме Макси-миана возвышалась над поперечным кентурионовским гребнем Коршунова (Генка подарил ему свой старый шлем) почти на метр. Вдобавок, несмотря на свой гигантский рост и немалый возраст, римский командующий, в отличие от большинства действительно высоких людей, сложен был очень неплохо. Не хуже Коршунова. Но когда человек-башня, наклонившись, навис над Алексеем, тому вдруг стало страшно. Что-то божественно-неумолимое было в чертах этого крупного загорелого лица. Пронзительный живой взгляд из-под тяжелых каменных век монумента.
- Твое имя? - прогромыхал сверху бас командующего.
- Алексей Виктор!
- Ты знаешь латынь?
- Да, немного... - Коршунов заколебался, не зная, как обращаться к гиганту. - Немного понимаю и говорю, Август...
- Как ты меня назвал, варвар с неварварским именем? - прорычал командующий.
- Август!
"Главное, - напутствовал Коршунова Геннадий, - не выказывать сомнений и страха. Он этого не любит более всего".
- Август, величайши采‡‡‡‡... Прости, я не очень хорошо знаю латынь.
- Да! Не очень хорошо. Больше так ко мне не обращайся. Разрешаю звать меня Максимианом. Это почти то же самое, верно? - Командующий повернулся и поглядел на свою свиту. Свита безмолвствовала. Легат Одиннадцатого Клавдиева Дидий Цейоний Метелл опустил глаза и поджал губы. Можно было не сомневаться: на первой же императорской аудиенции легат донесет об этом эпизоде Александру Северу и его соправительнице-матери.
- Этот дружок Черепа Алексий - под стать своему покровителю, - прошептал префекту Флору приехавший вместе с Максимином трибун-латиклавий Одиннадцатого Деменций Зима. - С ходу угодил в любимчики Фракийца. Интересно, бороться он тоже умеет? Если так, Фракиец наверняка утвердит его в звании кентуриона. Цейоний уже утвердил. Наш легат был в восторге от того, что Череп наконец перестал вешать варваров. Небось, хотел доложить: я, мол, перевоспитал самого свирепого кентуриона по эту сторону Данубия.
- Ха-ха! И каково ему теперь? Когда поднятый им в кентурионы варвар нарек Максимиана Августом? - развеселился трибун-латиклавий. - Готов заложиться на полсотни: месяца не пройдет, как Мамея узнает, что Фракийца назвали Августом и ему эта титулатура понравилась.
- Готов заложиться на две сотни, что через неделю половина легионеров армии будет знать, что варвар, который в прошлом году выпотрошил Питиунт, а в этом ограбил половину Нижней Мезии, нарек Фракийца Августом, - сказал префект Флор.
- Я не настолько глуп, чтобы отдать тебе свои деньги, - усмехнулся Деменций Зима. - Хотя насчет половины Мезии ты преувеличил.
- Ничуть. Более того, он ограбил бы и вторую половину, если бы не Череп. И это наверняка стоило бы нашему Цейонию легатства. Наместник Туллий Менофил съел бы его с потрохами. Иногда я даже жалею, что поддержал весной идею Черепа. Избавиться от Цейония - большое искушение.
- Половины Мезии это не стоит, - сказал трибун-латиклавий. - Тем более что император может прислать нам еще большего идиота. Эх! Много бы я дал, чтобы слова варвара оказались пророческими!
- Пожалуй. Хотя думаю я: Максимин стал бы еще более жестоким, чем Каракал맧§§§§.
- Чем плох Каракалл? Он многое сделал для армии. И еще больше мог сделать для Рима, если бы его не зарезали.
- Вот именно! - многозначительно произнес префект Децим Флор.
Вечером Максимин вызвал Черепанова к себе.
- Мне понравился твой сородич, - сразу заявил командующий. - Он ведь твой сородич, и только поэтому ты не вздернул его и остальных, как раньше?
Черепанов хмыкнул. Ну да, чему тут удивляться. Разумеется, у Фракийца есть осведомители. В том числе и в черепановском подразделении.
- Ты, как всегда, прав, мой легат, - согласился Геннадий. - А я?
- Ты тоже. - Максимин лежал на широком удобном ложе, опираясь на локоть, и прихлебывал из кубка. Черепанову, сидевшему на складном стуле, выпить не предложил.
- Августы расположены к тебе, но их терпение могло закончиться в любой момент, - пробасил командующий. - А я сейчас не хочу ссориться с Императором. Мне нужно его согласие на военные действия по ту сторону Данубия. Мне это важнее, чем кровожадность какого-то там принцепса, ты понял?
- Да, мой легат. Я понял: ты одобряешь мои действия.
- Одобряю. Но не понимаю, почему ты сформировал из них регулярные кентурии, а не отряд вспомогательных войск. Эти скифы воюют по-своему, но воюют совсем неплохо. Клянусь Марсом, если бы не ты - они бы ушли безнаказанными! На! - Он про-
тянул Черепанову кубок: - Глотни, Череп! Ты будешь вознагражден!
Вино было густое и терпкое. Хорошее вино - Максимин понимал в этом толк.
- Я не собираюсь использовать их в качестве обычных солдат, - сказал Черепанов. - Ты прав: это неэффективно. И намерен сформировать из них... - Геннадий задумался: как сказать по-латыни "спецназ"? - Я намерен использовать их в тех боевых действиях, где требуются быстрота и скрытность. Эти парни совершили два значительных перехода по мезийской земле - и сумели остаться необнаруженными. Ты слыхал об этом?
- Что-то такое слыхал. Это важно?
- Безусловно. Провести тысячное войско по обжитой, к тому же неизвестной территории - и остаться незамеченными - это искусство. Представь, каковы они будут, если их забросить... то есть отправить на ту сторону, в леса, которые им более привычны. Что будет?
- Скорее всего, они перебегут к нашим врагам, - хмыкнул Максимин. - Вспомогательные войска следует использовать, но доверять им нельзя.
- Нельзя, - согласился Черепанов. - Но в данном случае - можно. Потому что их вождю, Алексию Виктору, я доверяю полностью, а он умеет с ними управляться. Более того, я намерен попросить его навербовать еще несколько сотен варваров - из числа тех же готов-гревтунгов.
- Дай сюда кубок! - потребовал Максимин. - Почему - несколько сотен? Несколько тысяч! Столько, сколько он сможет.
- А деньги?
- Деньги будут! - уверенно ответил командующий. - У наместника Туллия целый фонд - на подкуп варваров. Я его аннексирую - и этого хватит на содержание десяти тысяч наемников в течение года.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 [ 17 ] 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
|
|