отсюда! - Скольд наклонил голову, но Духареву показалось, что губы Скольда,
спрятанные густыми усами, кривятся в улыбке. Нет, классный мужик этот Скольд!
у деда занять пришлось. Вот такие дела.
дареном чехле.
съедется - тьма.
волохи чудеса чудесничать. Куда уж нам!
мы...
- Подрядился купчине одному служить. Приехали сюда, расторговались. Я долю свою
взял... Ну и погулял маленько... До заморозков. Че делать? Пошел к Любиму и
продался. А Любим меня к Чифане приставил. Грит, внук у него умом востр, да
телом слаб. Гляди, чтоб не обидели. Ну я и гляжу.
люд относится к родичам.
старшими ходить да спину гнуть со света до ночи. Вот кабы меня Любим к чанам
приставил - может, и скучал бы, что не на свою кровь тружусь. А так... Мне моя
жисть нравится!
торгу бороться запретил, что теперь делать станешь?
надумал чего-нибудь.
Дажьбоговых празднеств. Конь у них есть. Повозку, с верхом, он уже на своем
подворье присмотрел. Ломаную, но починить можно. Если отправиться, пока дороги
сухие, на прокорм да зимовку заработать можно. Скоморохи ж зарабатывают. Если
Мыш с Серегой захотят -- пускай присоединяются.
домой. Так, Чифаня?
Шубкой на Черные Мхи идти!
спряталось.
одно.
уже раз десять.
княжий наместник "закрыл" их "фирму", кореша не оставались за столом до
полночи.
браслетик из собачьей шерсти. Темнота ей не мешала.
официального, так сказать, предложения. И его отношения с юной девушкой были
совершенно целомудренны: они даже не поцеловались ни разу. И все-таки...
праздников.
еллинское, дикое, христианам неподобающее.
будешь травы в Сварожью ночь собирать?
повторила то же самое по-гречески, чего Серега, разумеется, не понял.
помню, так что это ничего. А про травы там ничего не сказано. Зато про жертвы
кровавые да игры похотливые - сказано: великий грех. А пастыря, чтоб
исповедовал да прощение от Господа Христа даровал, - нет.
Князь дозволяет.
ему христианином быть можно?
веры! - вмешалась Слада.
гриднем не будешь?
примкнуть к воинскому сословию.
- из дружины, он бы меня точно взял. А ты, Серегей, уже не годишься. Старый.
Поздно тебе ратному делу учиться. А я бы...
тебя, Мыш, тоже подниму. Пойдешь репу полоть.
занятости. Но после запрета "тотализатора" оправдываться стало нечем.
прополка. Чифаня "подписал" его и Сычка на строительные работы. Плотник из
Духарева был никакой, зато спина здоровая, а бревна таскать можно и без
специальной квалификации.
схоронки, дива лесные. А сам он невидим станет для людей и духов и даже самой
Морены-Смерти... - Мыш закатил глаза и всей своей веснушчатой мордашкой
изобразил ужас и восхищение. - А цветет он, папоротник то есть, единожды в тыщу
лет и токо одну ночь. Такую, как седнишняя.
кипела подготовка к празднику. Практически все население Малого Торжка,
исключая разве младенцев да совсем ветхих старцев, готовилось к трехсуточному
непрерывному веселью.
оружие, и увел вместе с дружиной на Перунов холм.
Перуновы игры почитались тайными, сокрытыми от женщин и чужих. Вообще по
старине полагалось, что каждый род творит их самостоятельно от прочих. Но в
последнее время эта традиция претерпела изменения. Хотя бы потому, что первый
воин Торжка и, следовательно, первый Перунов жрец был пришлым варягом, а не
коренным кривичем. По Перуновой Правде любой мог оспорить право Скольда,
скрестив с варягом оружие пред его, Перуна, идолом. Кровь проигравшего
считалась жертвенной, но ни один из торжковских исконных родовичей, даже совсем
глупый и самонадеянный, не был самонадеян и глуп настолько, чтобы не знать
совершенно точно, чьей именно кровью вымажут после поединка усы и губы идола.
Только среди Скольдовых гридней были достойные противники княжьему наместнику.
Но гридень никогда не пойдет против "батьки".
за несколько дней до Дажьбоговых празднеств устраивал для будущего возможного
ополчения военные сборы. Поселяне-кривичи относились к этому "новшеству" с
большим неодобрением, поскольку предпочли бы вместо этого работать на своих
полях. Вероятность же нападения врагов в полоцком княжестве была существенно
ниже, чем на киевских землях, где до Великого Поля-рукой подать. Но "район"
здешний был "промышленный", а не сельскохозяйственный, и Скольд мог не
прислушиваться к недовольному ворчанию огнищан.
что происходит на "тайных Перуновых Играх". Однако ж пойти к наместнику и
попросить разрешения присоединиться к местным "партизанам"*-не рискнул. Потому
что именно этого требовал волох на княжьем суде. А Скольд вполне мог внять
просьбе христианина и взять его с собой... вместо одного из пяти рабов, которых
назначили в жертву языческому богу. К роли же великомученика Духарев пока не
считал себя готовым.