Чтение 17–й страницы книги ~Князь~

Святослав избрал для размещения штаба самую большую в Итиле мечеть. На религиозные чувства итильцев ему было плевать. Он бы мог и одну из синагог занять, и христианскую церковь. Но мечеть понравилась больше: хорошее здание, прохладное. И обзор с минаретов отличный: "царский" город на острове - как на ладони.

- У нас с тобой девять дней, чтобы взять эту крепость, - сказал Святослав воеводе.

- Почему именно девять?

- Йосып сейчас на полпути к Саркелу. Через два дня он узнает, что я в Итиле. Еще день потребуется ему, чтобы развернуть войско и двинуться сюда. Пойдет он так быстро, как только сможет, и будет здесь через семь дней.

- Получается десять.

- Больше. Если хузарский хакан не полный дурак, он встанет лагерем, не доходя до Итиля. Даст своим воям отдохнуть после перехода: шесть дней по здешней степи летом - это, воевода, не легче, чем весной по грязюке из Полоцка в Новгород топать.

- Согласен. И ты, конечно, не станешь его ждать за городскими стенами.

- Не стану, - князь пропустил между пальцами тонкий ус.

- У Йосыпа не меньше пятидесяти тысяч, - напомнил Духарев. - А нас - двадцать пять. Может, лучше остаться за стенами?

- Я - пардус, а не лиса, чтобы в норе прятаться! - отрезал князь. А у тебя, воевода, девять дней, чтобы взять этот красивый остров. И учти, что половину ромейских машин, которые мы привезли с собой, я у тебя через семь дней заберу.

- Зачем? - удивился Духарев. - Какая от них польза в степи?

Святослав хитро прищурился:

- Увидишь!

Глава девятнадцатая

Осадные бои местного значения

Чем-то это напоминало вариант скандинавской дуэли, когда дуэлянтам соединяли короткой веревкой левые руки. Две стены примерно одинаковой высоты и прочности друг против друга. Между ними - рукав Итиля метров пятьдесят шириной. Пустяковая дистанция даже для лучника, не говоря уже о стенобитных машинах. У русов было преимущество в численности, у приспешников хакана - в огневой мощи. Именно огневой. С острова на город обрушились десятки горшков с горючей начинкой. Пришлось срочно организовать пожарные команды из местных жителей.

К вечеру запас огненного зелья у "островитян" иссяк. Поджечь город или сколько-нибудь существенно напакостить им не удалось.

Теперь можно было перейти к более активным действиям, но Духарев решил отложить штурм еще на денек. Выше по течению под руководством ярла Эвила две тысячи хузар строили плоты для плавучего моста.

С заходом солнца "островитяне" перестали стрелять. Русы их примеру не последовали. Через пролив по-прежнему летели снаряды и стрелы. А ровно в полночь во всю мощь заработали две тяжелые баллисты. Быстро пристрелявшись, баллистеры сосредоточили огонь на двух участках стены. Пара часов интенсивной обработки - и кирпичная кладка посыпалась. Тут уж "островитяне" не выдержали: на места предполагаемого расположения баллист пал настоящий град камней, приправленный дюжиной-другой огненных снарядов.

Обслуга орудий была готова к такой атаке: загодя припасли и крепкие щиты, и мокрые воловьи шкуры. Град иссяк, и машины заработали вновь. Часам к пяти, незадолго до рассвета, один из участков стены превратился в кучу кирпичных обломков, а другой просел и наклонился, отчего в стене образовалась щель почти двухметровой ширины. Этого было достаточно. Тотчас к Эвилу помчался гонец с приказом от воеводы: пора!

Темнота не помешала нурманам сделать все как надо. Десятки скрепленных цепями плотов вошли в протоку и остановились, зацепившись за сваи сожженного моста. Разумеется, на плавучий мост тут же полетели камни и последние горшки с горючим маслом, но эффект был минимальный. Десяток-другой расколотых бревен и немного вонючего дыма. А в ответ - сотни снарядов и тысячи стрел. Русы наконец ударили в полную силу. Ошеломленные, измученные бессонной ночью "островитяне" на какое-то время прекратили всякую стрельбу... И на плавучий мост хлынули русы и нурманы.

Надо отдать должное защитникам "царского" острова - бились они отважно. Сверху на нападающих сыпались стрелы, в пробитых брешах насмерть встали бронные дворцовые стражники-арабы. Понятно было, что остров им не удержать, но они собирались дорого продать свое поражение...

Однако Духарев приготовил "островитянам" еще один сюрприз. Битва у проломов была в самом разгаре, когда внутри крепости раздались пронзительные вопли, а еще через пару минут на спины защитников обрушились варяжские мечи.

Пока внимание "островитян" сосредоточилось на западном берегу, к восточному подплыли варяги Трувора, тихонечко перебрались через стену, вырезали малочисленных защитников и проникли в дворцовый комплекс.

Когда первые солнечные лучи озарили башни и минареты, "царский" остров был взят. Лишь во дворце хакана укрылись несколько сотен хузар и их наемников. На что они рассчитывали, непонятно. Может, на помощь хакана Йосыпа?

А тем временем многотысячное войско наследного повелителя хузар двигалось по степи от излучины Дона-Бузана к Волге. За войском оставалась широкая полоса съеденной и вытоптанной травы, выпитые досуха колодцы. Огромная масса людей под раскаленным небом совершала самый тяжелый переход. Когда войско выйдет к Волге, станет легче. Сначала Йосып решил выиграть пару суток и двигаться не вдоль рек, а через степь, напрямик. Его отговорили. Два сэкономленных дня могли стоить ему трети войска.

Хакан был разгневан. Варяжский князь Святослав перехитрил его: сговорился с печенегами, выманил из столицы...

Но теперь главное - не дать русам убежать. Пускай пожгут город (хакану сообщили, что "царский" остров Святославу взять не удалось), пусть разграбят окрестности - ничего. Все отстроится заново, женщины нарожают хакану новых подданных... и среди них наверняка окажется много маленьких варягов. Это тоже хорошо: варяжская кровь - сильная. Своих отцов варяжата не увидят. Пленные варяги слишком строптивы, из них не воспитаешь хороших рабов. Их можно продать ромеям, те охотно покупают северных варваров, чтобы приковать к скамьям своих дроммонов: северяне - отменные гребцы.

Хакан приложился к фляге с прохладным молодым вином. Он предпочел бы хрустальную чащу, но пить из чаши в кибитке невозможно. Это всаднику степь кажется ровной, колеса же отсчитывают каждый бугорок. Хакан передал флягу слуге, чтобы тот поместил ее в лед. Лед для нужд хакана везли в отдельной повозке. Под толстым белым войлоком лед таял медленно.

В кибитке было прохладно: хакан не любил жару. Кроме повелителя, внутри слуга и наложница, искусная в пении. Вокруг кибитки - стража. Никто не смеет тревожить хакана. Никто и не тревожил.

Быстро двигалось хузарское войско. Опытные военачальники вели его по хорошо известному пути ежегодного царского кочевья. В войске - только конные. Десять тысяч отборных наемников-мусульман, десять тысяч своих хузар и еще тысяч пятнадцать разноплеменных. У каждого всадника - по заводному коню, а то и по два: бессчетны степные табуны. Лучшие воины, впрочем, едут именно на заводных. Боевых коней - "арабов", аргамаков - берегут. Могучее войско у хакана Йосыпа: половина - в стальной броне. Варяги тоже неплохие воины, но им не устоять... Нет, не устоять. Йосып втопчет их в землю, а потом пойдет к Саркелу и накажет печенегов. С Саркелом можно не спешить: без русов Саркел печенегам не по зубам, степняки не умеют брать крепости.

Завтра войско выйдет к хузарской реке Итилю. До столицы, носящей то же имя, останется семь фарсахов - двухдневный переход. Завтра хакан пошлет туда лазутчиков: узнать, устоял ли дворец? А главное, не оставили ли русы столицу? Вряд ли они ушли. Князь Святослав - гордец. Только гордец мог послать врагу предупреждение: "Иду на вас!" Правда, Йосып не понял, решил, что Святослав хочет взять Саркел, а не Итиль.

Если Святослав еще не ушел из Итиля, значит, он намерен драться.

Завтра войско выйдет на плодородные земли речной долины. Послезавтра Йосып даст воинам отдых, а через два дня двинется к своей захваченной столице и попытается выманить Святослава в поле. Стены Итиля не слишком крепкие, но всадникам Йосыпа нужен простор...

- Я возьму это... всё, можно? - Духарев вопросительно посмотрел на князя.

Да, он выиграл в шахматы право взять во дворце хакана вещь, которая ему приглянется, однако можно ли считать вещью царскую библиотеку?

Святослав равнодушно оглядел свитки, фолианты и прочую средневековую рукописную продукцию и кивнул: забирай.

Нет, князь не был невеждой, не знающим письменности и не ведающим стоимости рукописной книги, но за четыре дня его отсутствия воевода Серегей взял "царский" остров и вручил своему князю практически не поврежденный дворец хакана вместе с сокровищницей (правда, почти пустой), восточными диковинами и всякими иудейскими достопримечательностями. С точки зрения князя, все эти пергаменты и папирусы были не дороже полупудового ночного горшка из червонного золота, обнаруженного в царской опочивальне. Но у воеводы Серегея всегда были странности. Князь относился к ним снисходительно, потому что любил и ценил своего воеводу. В данном случае великий князь посчитал вознаграждение слишком малым и восстановил справедливость, одарив сына воеводы броней из личной оружейной хузарского хакана. Как ни велика была доблесть юного гридня Артема, но такого подарка он явно не заслужил. Полная бронь настоящей синдской работы, прекрасная видом и превосходной крепости. Такую должно носить князю, а не семнадцатилетнему дружиннику. Но кована бронь была не на широченные плечи великого князя, а собственные сыновья Святослава еще не скоро дорастут до такого доспеха.

Артем был в восторге. Духарев, который понимал, кому именно сделан подарок, выразил князю искреннюю благодарность. Впрочем, князь тоже внакладе не остался: рейтинг его среди молодых гридней взлетел под небеса. Каждый молодец мысленно примерил синдский доспех и решил, что непременно заслужит такой же. Правильно. Пусть дружина видит, что батька для своих храбрецов ничего не жалеет. Пусть каждый имеет свой жирный кусок от взятого клинком. Тогда войско будет кормить князя, а не князь - войско. При Святославовом отце, Игоре, было наоборот. Не зря его гридни ворчали: дескать, у Свенельда-воеводы все по высшему разряду прикинуты, а мы, считай, в обносках... Одни ворчали, другие уходили к Свенельду. Чем кончилось - известно. Святослав - другой. И его дружина за батьку кого хочешь порвет. Хоть вдвое у Йосыпа воев против киевлян, хоть вчетверо. Один лишь пардус на княжьем знамени десяти тысяч стоит!

В общем, не прогадал Святослав, сверх меры одарив сына воеводы.

Но если бы князь знал, что свитки из библиотеки хакана - сокровище дороже сотни таких доспехов...

Но в то время об этом не знал даже Духарев. В то время у них были дела поважнее. Разведка донесла: армия Йосыпа вышла к реке и ускоренным маршем движется к столице.

Глава двадцатая

Тайная встреча

- Как хорошо они стоят, Машег, - пробормотал Понятко. - Каждое племя - отдельно, а ваши - и вовсе наособицу.

Двое тысяцких, два старых друга - хузарин Машег и киевлянин Понятко - глядели на то, как устраиваются на ночлег Йосыповы воины. Обоим вроде бы уже не по чину ходить в разведку, но пошли. И духаревский Артем с ними. Вчера, с согласия Трувора и, разумеется, отца, Понятко взял парня из охранной сотни воеводы в свою тысячу. И с ходу возвысил: отдал парню дозорную полусотню. Вот с этой полусотней в качестве прикрытия тысяцкие отправились в рискованный рейд к лагерю противника. Риск для этих двоих - дело привычное. Оба, считай, лет с десяти со смертью в догонялки играют. До сего дня выигрывали. Кроме того, было у них дело, которое подчиненным не перепоручить.

Посмотреть друзьям на вражеский лагерь тоже любопытно. Но они не увидели ничего, что не описали бы еще раньше Машеговы лазутчики. Переодевшись местными селянами, хузары духаревской дружины бродили по Йосыпову лагерю, как по своему винограднику. Для наемников хакана хузары-смерды - все на одно лицо. Высокомерный араб, надменный туркмен, свирепый гуз, кровожадный торк - любой из купленных на хузарское золото чужеземных воинов глядит на хузарского селянина как на овцу. Прикидывает: сразу на хаш пустить или пусть еще погуляет? Не княжье это дело - овец различать.

Хорошее место выбрали военачальники Йосыпа для лагеря. На просторном лугу, между пологих холмов, кудрявящихся виноградниками. Вдоволь воды, сочная трава. Комаров многовато, но это дело привычное. В дельте от них вообще спасу нет. А повыше, на гребне длинного холма, комаров нет. Ветром сдувает. Щекочет ноздри поднимающийся снизу запах дыма и жарёнки. Приятный запах. Это поначалу. Сутки пройдут - и засмердит лагерь, как положено месту, где обитает множество людей, привыкших есть много и с аппетитом. Этот тоже завоняет. Но если все выйдет так, как задумал великий князь киевский, смрад будет совсем другой.

- Много их, - сказал Машег, поглаживая изящную бархатистую морду своего "араба".

- Много, - согласился Понятко. И усмехнулся: - На всех хватит.

Снизу раздался шорох. Оба мгновенно обернулись... И расслабились, узнав всадника.

Обмотанные тряпками копыта ступали очень тихо. Всадник остановился, конь поймал губами виноградную гроздь...

- Они здесь, - сказал Артем. - За кладбищем. Семеро. Вокруг - чисто.

Все семеро были хузарами. "Белыми" хузарами на службе хакана Йосыпа. Таких осталось немного, все - в малых чинах, не выше сотника. Не доверял хакан своим соплеменникам. Сомневался в их преданности. Досомневался...

- Шолом, - негромко произнес Машег.

- Шолом, Машег бар Маттах, - сказал старший из хузар, невысокий, скуластый, длиннобородый. - Мы пришли, что скажешь?

От хузар пахло конским потом, железом и кожей. Артем смотрел на них сверху, с седла, и видел, что они все еще напряжены, хотя и не так, как раньше. Артем их понимал. Они предполагали, что эта встреча может оказаться ловушкой приспешников Йосыпа.

- Я пришел от хакана Святослава. Он зовет вас служить ему. Что скажете?

- Хакан Йосып - истинной веры. А Святослав - необрезанный, - сказал старший. - Божье ли дело - служить идолопоклоннику?

Остальные одобрительно заворчали.

- Да, - согласился Машег. - Святослав - необрезанный, не то, что Йосып. Но в этом ли дело? Под чью команду отдал вас хакан, избранные? Как его имя?

- Иегуда бар Шеов, - ответил хузарин. - Но он ничего не понимает в войне. Командует хузарскими тысячами Абдалла Черный из Дамаска. Тот, что был сотником у Аббаса. Знаешь его?

Машег покачал головой.

- Этот Абдалла - мусульманин? - спросил он.

- Да, из поклонников Мухаммада.

- Значит, обрезанный. Понимаю вас. Лучше ходить под рукой обрезанного, чем покориться идолопоклоннику.

- Смеешься над нами? - нахмурился хузарин.

- Смеюсь. Я очень громко смеялся, когда истинно верующий Йосып прислал своих стражников-мусульман, чтобы убить меня и моих родичей. Слышали мой смех в столице?

- Слышали, - хузарин чуть заметно улыбнулся. - Многие слышали твой смех, Машег бар Маттах. Но не всем было весело. И все же ответь, чем идолопоклонник Святослав лучше нашего хакана? Что будет с Хузарией, если хакан киевский одолеет хакана Йосыпа? Не отвернется ли от нас Господь?

- Пути Господни людям неведомы, - сказал Машег. - А на твой первый вопрос отвечу: Йосып со своими ростовщиками-"византийцами" отнял у меня земли моих предков. Я тогда ушел служить Киеву и был вознагражден достаточно, чтобы выкупить вотчину. А когда я это сделал, Йосып снова пожелал моей жизни и моего имущества. И я вновь ушел к русам. Теперь я пришел, чтобы взыскать Долг. Чтобы наказать тех, кто сосет кровь и выедает мозг "белых" хузар. Вот слова хакана Святослава: Хузария будет платить ему дань. Половину от того, что берет с вас Йосып. Земли Хузарии будут открыты для караванов. Подданные Киева беспошлинно пойдут по нашим дорогам, а доля с восточных товаров станет княжьей. И всякий, кто пожелает торговать с Киевом и иными городами русов, тоже сможет беспошлинно ходить по нашим дорогам. Зато за хузарами останутся их земли, их воды, их пастбища. А если нужна будет Хузарии защита от врагов, Святослав с русью оборонит ее.

Посланцы оживились. Предложения Киева пришлись им по вкусу, особенно двойное уменьшение налогов. А дань с торговых караванов так и так проходила мимо них, оседая в сундуках хакана и его окружения.

- Я передам слова киевского хакана нашим братьям, Машег бар Маттах! - с достоинством произнес старший из посланцев. - Завтра в это же время и на этом же месте ты узнаешь ответ.

- Завтра в это время там, - Машег махнул рукой в сторону лагеря Йосыпа, - будут хоронить мертвецов. Будете ли вы среди тех, кого похоронят, или среди тех, кто будет хоронить, вы должны решить сейчас.

Повисло напряженное молчание. Потом старший из посланцев спросил:

- Значит ли это, что...

- Да, - кивнул Машег. - Значит. Посланцы отошли в сторону - посовещаться.

- Слышь, Машег, а что толку, если они согласятся? - спросил Понятко. - Они ж послы, как они могут решать за всех?

- Эти - могут, - вполголоса ответил Машег. - Они знают меня, а я знаю их. Здесь старшие воины семи самых знатных родов.

- И они не побоялись прийти лично? - восхитился Понятко.

- У нас не принято посылать на смерть младших, - надменно произнес Машег. А потом усмехнулся и добавил: - Ты ведь тоже приехал сам, а не прислал взамен себя отрока.

- Но с нами - полусотня охраны!

- С ними, думаю, не меньше.

- Где?! Ты их видишь?

Машег покачал головой.

- Артемовых гридней я тоже не вижу, - сказал он. - Но это не значит, что их нет.

Посланцы закончили совещание и подошли к киевским тысяцким.

- Будет ли хакан Святослав жить в Итиле? - спросил старший.

- Бывать в Итиле он будет, - ответил Машег. - Жить - нет. У хакана Святослава много подвластных земель. А станет еще больше. Намного больше. Хузария - малая часть его будущего царства.

- Все в руках Божьих, - философски ответил старший посланник. - Скажи, если хакан Йосып умрет, кто станет голосом Святослава в Итиле?

- Я.

Старший кивнул.

- Мы не станем биться с хаканом Святославом, Машег бар Маттах, - сказал он. - Но за него мы тоже биться не станем. Устраивает ли киевского хакана такой ответ?

- Да.

На большее Машег и не рассчитывал.

- Экие хитрецы! - сказал Понятко, когда они ехали обратно. - Хотят ни нашим, ни вашим.

- Пускай хотят, что им хочется. А драться им все же придется! - Машег засмеялся.

- О чем ты? Кто заставит их сражаться, если они не хотят?

- Йосып! Неужели ты думаешь, что он будет спокойно смотреть, как половина его войска уклоняется от участия в битве? Он повелит своим наемникам пиками погнать их в бой, это его обычная тактика! Хузары идут под стрелы первыми, а наемники - следом.

- Хм-м-м... Я об этом не подумал.

- Они - тоже, - Машег снова засмеялся.

- Чему ты радуешься? - возмутился Понятко. - Если их погонят в бой, нам придется с ними биться! Значит, все зря!

- Так было бы, - согласился Машег. - В обычной битве. Но здесь этого не будет. Или ты забыл, что задумал князь?

Глава двадцать первая

Ночная битва

Хузары свое обещание выполнили. Их разъезды словно бы не видели подступающих к долине русов. Без этой их "слепоты" план Святослава не прошел бы так гладко. Да, князь совершенно точно предугадал, как поведет себя хузарский хакан. И точно угадал место, где Йосып станет лагерем, давая отдых своему войску. Впрочем, последнее мог бы предсказать любой мало-мальски опытный воевода: долина, выбранная хаканом, являлась наиболее удобным местом для бивака тридцатитысячной армии на расстоянии поприща от столицы. Да, Святослав все рассчитал точно, и установленные два дня назад на холмах тщательно замаскированные орудия были наведены, куда надо. Наведены, пристреляны и снабжены соответствующим боезапасом. Занимался этим бывший Свенельдов, а ныне Серегин старший гридень Бодай. Ему же поручалось во время "Ч" взять на себя командование орудийными расчетами и управление "огнем". А чтобы никто не оповестил Йосыпа о сюрпризе, всех местных мужчин из самой долины и на полфарсаха от нее увезли и поселили в военном лагере русов. Забрали только мужчин: женщин и детей оставили. А чтоб покинутые семьи не скучали, в дома "интернированных" поселили сотни полторы Машеговых хузар.

Итак, орудия разместили заранее, но скрытно подвести к лагерю несколько десятков тысяч воинов при наличии нормально организованной стражи - невозможно. Йосып же не был настолько беспечен, чтобы начисто исключить возможность внезапного нападения. Хакан Хузарии не доверял своим подданным. Не доверял настолько, что охрану его царственной персоны несли исключительно чужеземцы. А вот охрану лагеря он возложил на хузарские части. И кони хузарские паслись не у реки, а ближе к холмам. Захотят русы напасть на лагерь хакана - первыми на их пути хузары окажутся. Пока будут воины Святослава прорубаться сквозь хузар, элитные части Иосыпа успеют подготовиться: вздеть брони, построиться в боевой порядок...

Началось!

Грохнули баллисты, и первые снаряды с огненной начинкой, выпущенные на пределе дальности, накрыли расположение торков. Ух, как там стало светло!

- Как блохи на жарке! - точно охарактеризовал ситуацию Икмор. - Молодец Бодай!

- Точно кладет, - согласился Святослав. - Я гляжу, воевода, первых богатырей ты под свою руку забрал!

- Не всех! - возразил Духарев. - Сам я - тоже не из последних, а вот под твоей рукой хожу.

Тем временем Бодай перенес "огонь" на соседний "курень". Теперь "зажигательные" сыпались туда, а расположение торков "полировали" обычными камешками. Урон от обстрела был невелик. Эффект главным образом психологический. Но зато какой!

- Ударим, батька? - с жадным нетерпением проговорил Икмор.

- Погоди, - осадил Святослав. И добавил с досадой: - Эх, до хаканских шатров камнями не достать!

- Железом достанем! Ну, батька! Можно-о?

- Шлем! Пику! - отрывисто бросил Святослав. Отрок тут же подал требуемое.

- Княже, ты хоть в самую драку не лезь, ладно? - попросил Духарев. - Тебе ж сечей править! Найдется, кому ворогов рубить!

Князь фыркнул, надвинул на лицо варяжский, с прорезями, шлем.

- Нурманам знак подать не забудь! - велел он. - Икмор! Подыма-ай!

Свистнул пронзительно и поскакал с холма. За ним черными птицами полетели гридни из малой дружины, а у подножия холма, опережая князя, вылетели из-за рощицы Машеговы хузары. И сразу закричали по-своему: "Расступись! Расступись!", чтобы бывшие хузары Йосыпа сгоряча не встретили русов стрелами.

Но те блюли договор - пропустили. И Машега, и малую киевскую дружину, и всю конницу русов. На холмах остались лишь Духарев с варягами Трувора да Бодай с расчетами орудий, продолжавших утюжить лагерь противника.

Духарев видел, как хузары Машега ворвались в ближайший наемнический (гузов) лагерь и, вопя по-хузарски, закидали вражеских воев стрелами. Духарев с легкостью представлял, что там сейчас творится. Сонные растерявшиеся тузы, услышав хузарский боевой клич и ловя град стрел, наверняка решили, что их предали союзники, соседи по лагерю. Гузы - хорошие воины и с легкой хузарской конницей воевать привычны. Построиться, прикрыть щитами своих лучников...

И тут на них лавиной обрушилась латная кавалерия русов! Лязг, хруст, пронзительные вопли... И стальная волна, разметав ошметки недавно еще крепкого войска, катится дальше. И где-то там, в этой волне - Артем...

- Велим! Сигнал! - зычно скомандовал Духарев.

Горящий факел ткнулся в кучу облитого маслом хвороста. Бешеное пламя взметнулось на два человеческих роста - и упало, сбитое наброшенной воловьей шкурой.

- Р-р-аз!

Дымящуюся шкуру сдернули (пламя опять прыгнуло вверх), облили водой и снова бросили на хворост.

- Два-а!

Новый прыжок пламени.

- Тр-ри!

Где-то на реке наблюдатель Эвила увидел три вспышки и дал знать вождю. А может, сам ярл Эвил Оттарсон углядел знак, по которому спрятавшиеся в темноте драккары мгновенно ожили, растопырились веслами и понеслись к берегу.

Духарев, конечно, ничего этого не видел: темно и далеко. Но он знал, что ярл не оплошает. Викинги - великие искусники в таких делах. Ночь им не помеха, а помощник.

Внизу кипела битва. Теперь уже по всему вражьему лагерю пылало множество огней. Некоторые - особенно яркие. Это огонь перекинулся на шатры.

Духареву остро захотелось туда, вниз. Рубить, колоть, рвать горло боевым кличем...

- Батька! - окликнул воеводу Трувор. - Глянь туда!

- Что?

Духарев знал, что в указанном направлении проходит между холмов караванный путь. Там обосновались пятнадцать сотен воев под началом Люба, тысяцкого из старших княжьих гридней. Им велено было стоять крепко и брать в копья всех, кто попытается уйти дорогой.

- Там вроде бы уходят, батька. Быстро уходят, должно быть, конные.