Чтение 17–й страницы книги ~На всех хватит!~

- Алан! - крестоносец вспорол ножом обвязку продолговатого свертка, и перебросил Старшему нечто узкое, оказавшееся на поверку мечом в потертых кожаных ножнах. Клинок самого де Танвил-ля оказался чуть короче и шире.

Я закончила распихивать по карманам рубашки запасные обоймы к "снарку" и, обернувшись к Гвен, с удивлением обнаружила, что она продолжает спокойно сидеть на краю скамьи.

- А у тебя оружия нет?

В принципе, я могла бы попытаться найти свой "винчестер" - его чехол был погребен где-то под скамьей. Расставаться же со "снарком" не хотелось, а совладать с отдачей Старшего Брата, кроме меня, смог бы разве что ап Хайтел.

- Мне не нужно оружие, - улыбнулась доктор, и я с ужасом увидела коротко блеснувшие полоски выпускаемых клыков. -Я - сама себе оружие.

- Эй, гринго! Стоять!

Окрик самого пузатого из трех ворвавшихся в вагон бандитов, вне всякого сомнения, был адресован нам. Равно как и все находившиеся в их руках стволы были направлены именно на нашу группу. Слева направо - двуствольный дробовик с обрезанным стволом у обычного с виду, если не считать крест-накрест перечеркнувших грудь патронных лент, пеона в домотканой рубахе, "Миротворец"10 с двенадцатидюймовым стволом у толстяка и новенький "винчестер" у юнца в черном сомбреро.

Лично мне в этой компании наиболее опасным представлялся пеон - его темные, жилистые руки уверенно сжимали ружье, а двух картечных выстрелов вполне хватило бы на то, чтобы накрыть всех нас. Закусивший же губу юнец никак не мог определиться, на кого именно следует нацелить ствол, что же касается толстяка, то самую длинноствольную модель фирмы "Кольт" он явно выбрал для того, чтоб скомпенсировать недостаток в другом месте.

Маккормик медленно развернулся.

- Это ты мне говоришь? - вкрадчиво произнес он.

- Тебе-тебе, - подтвердил толстяк. - Тебе и твоим приятелям.

- Мы, - с нажимом произнес Маккормик, - посланцы Святого Престола, действующие по личному указанию Его святейшества... - запнувшись на имени наместника Петра, шотландец осенил себя крестом. Примеру Алана последовал бандит с дробовиком, убрав при этом правую руку от ружья - и это было последнее, что он успел сделать в жизни. В следующий миг осиновый кол из арбалета де Танвилля отбросил его на три ярда назад и пришпилил к перегородке.

Прежде чем оставшиеся бандиты успели осознать произошедшее, Маккормик уже был рядом с ними. Тонко блеснула сталь - юнец в черном сомбреро, выронив "винчестер", отлетел к стене, поперек его груди быстро вспухала карминная полоса, а толстяк, дернув локтем, с удивлением уставился на пол, где, все еще продолжая сжимать револьвер, лежала его собственная рука. Затем он начал раскрывать рот, явно готовясь издать свой лучший в жизни вопль, - а еще миг спустя безголовое тело, мазнув алой струей по потолку, покачнулось и рухнуло в проход между скамьями. Маккормик к этому моменту уже скрылся в тамбуре, и, судя по донесшемуся оттуда дикому воплю, у него нашлось там занятие.

- Крест и Меч! - раненым гризли взревел сэр Хьюго, прыгая прямо сквозь стекло на проезжавшего вдоль вагона всадника. Все трое - бандит, крестоносец и лошадь скатились с насыпи и скрылись в облаке пыли.

- Пожалуй, - Дэйв аккуратно пристроил своего многоствольного монстра на край выбитого де Танвиллем окна, - пора и мне принять участие в веселье.

Он выпустил короткую очередь куда-то влево, нахмурившись, поправил ленту и, резко развернувшись, длинно застрочил по невидимой мне цели в хвосте поезда.

Грохнула распахиваемая сапогом дверь в противоположном конце вагона, и я вскинула руку - три пули "снарка" отшвырнули бандита обратно в тамбур.

- Этой стороной, - сообщила Гвен, поднимаясь, - займусь я.

Проводив ее ошарашенным взглядом - никогда не думала, что в узкой длинной юбке можно так быстро перемещаться, - я вопросительно уставилась на стоящего рядом китайца.

Китаец уже где-то успел обзавестись длинным, фута на два больше его самого, черным шестом и сейчас неторопливо накручивал на него серебряный наконечник. Поймав мой взгляд, он застенчиво улыбнулся.

- Моя думает, - тихо сказал он, вскидывая голову, - кому-то надо заняться крышей. Слышите?

- Ага, - кивнула я, пытаясь прикинуть, где именно находится обладатель тяжелых сапог, затем вскинула "снарк". После четвертого выстрела на крыше раздалось глухое "бум" и мимо окна мелькнуло падающее тело.

- Мисс великолепна, - грустно прокомментировал Линь Вей. - Но патроны надо беречь.

И, прежде чем я нашлась с ответом, высунулся в ближайшее окно, изогнулся, словно змея, и исчез наверху - как он сумел при этом утащить за собой копье, я так и не сумела понять.

Секунду спустя по вагону хлестнул залп по меньшей мере из дюжины стволов. За ним последовал еще один, а затем ребята снаружи начали палить по нам всерьез.

Присев на корточки, я наклонила голову - так, чтобы со шляпы ссыпалась хотя бы часть стекла, спрятала пистолет в кобуру и, стараясь не касаться руками усыпанного осколками пола, переползла к телам зарубленных шотландцем бандитов. И к их оружию. Китаец прав, подумала я, подбирая "винчестер", свои патроны надо беречь - когда есть возможность спокойно тратить чужие.

Первыми двумя выстрелами я ссадила двух всадников, азартно паливших из револьверов в дюжине ярдов перед окном. Третьим прострелила чью-то не вовремя сунувшуюся внутрь голову. Потом в вагон с моей стороны полезли сразу четверо, и мне пришлось окликать Дэйва - развернувшись, он длинной очередью вдоль окон смел их, а заодно и вздумавшего проскакать мимо вагона пятого. Лязг шпор со стороны тамбура - развернувшись, я расстреляла в перегородку остаток магазина. Не знаю, удалось ли мне попасть, но, по крайней мере, оттуда никто не появился.

К этому моменту пули начали дырявить стенки вагона слишком близко от меня, поэтому я, отбросив опустевший "винчестер", вновь распласталась на полу, мимоходом удивившись тому, что из вагона уже успели исчезнуть все мексиканцы. Будто тараканы на свету... выдернула из отрубленной руки "Миротворец"... а мгновением позже в проход между скамьями ярдах в пяти от меня упала продолговатая связка, от которой со знакомым до боли шипением стелился синеватый дымок.

Раздумывать особо долго не приходилось - шнур уже почти догорел, - и все, что я успела, - это с диким воплем "Дэйв, прыгай!" рвануться к ближайшему окну. Потом чья-то мощная длань отвесила мне шлепок под зад, и я воспарила к небесам в приятном обществе досок, чугунной сковородки, трех мешков и донельзя перепутанной курицы.

Полет продолжался невероятно долго, и на всем его протяжении мы с курицей отчаянно размахивали всеми свободными конечностями и вопили - вдвойне активно после того, как поняли, что летим прямиком на кактусовый куст.

Я недооценила силу взрыва - куст мы миновали. Зато склон песчаного бархана за ним оказался неожиданно твердым.

Из забытья меня выдернули довольно невежливо - рывком за волосы. Сев, выплюнув пару фунтов песка и стряхнув вдвое большее количество с век, я открыла глаза и попыталась понять, что за круглые черные штуки маячат перед ними.

Ушло у меня на это секунд десять. Наконец в звенящей, словно церковный колокол голове что-то прояснилось, и черные дыры обрели очертания стволов потертого "ле мата"11, который судорожно сжимал лысый коротышка в рваной желтой рубахе.

- Очнулась, чертова девка, - проверещал он, брызгаясь слюной. - Ты... - дальше последовала длинная испанская фраза, из которой моя бедная голова сумела разобрать только многократно повторяемое "puta".

На правом запястье у меня что-то слабо дернулось - но для того чтобы отдать Ласке команду, надо было сначала вспомнить, как это делается, а я сейчас на подобный подвиг была явно не способна.

- Разве можно так выражаться в присутствии дамы?

Оглянулись мы одновременно - коротышка при этом подпрыгнул, едва не выронив револьвер, я же ограничилась тем, что уперлась левой рукой в песок, а правую прижала к виску - правда, на амплитуде качания окружающего меня мира это действие ничуть не сказалось.

Гвен, должно быть, было очень жарко в этом длинном закрытом платье - по крайней мере, черный кружевной веер в ее руке трепетал не хуже крылышек колибри.

- Ты это... - коротышка дернул было руку с револьвером, но в последний момент передумал, решив, очевидно, что женщина с двумя кобурами на поясе все же опаснее женщины без оных. - Ты кто?

- А разве не видишь? - улыбнулась доктор Рид. - Я - твоя смерть!

Монотонный шорох веера на миг прервался коротким металлическим щелчком. Упустив револьвер, коротышка схватился за горло, выкатив глаза при виде брызнувшей меж пальцев алой струи, рухнул на колени и медленно повалился на бок.

- Гвен, - глядя на быстро темнеющий вокруг трупа песок, попросила я, - напомни мне, чтобы я никогда не одалживала у тебя эту штуку.

- Веер? - педантично уточнила рыжеволосая докторша. - Хорошо, напомню. Как ты чувствуешь себя?

- Хороший вопрос, - оглядевшись в поисках шляпы, я обнаружила ее на ветке мескита в семи футах над землей - явно недосягаемая высота для моих наполненных студнем конечностей. - Может, ты, как доктор, сможешь ответить на него?

- Череп не задет, - отозвалась Гвен, наклоняясь надо мной. - А дыхание хотя и затрудненное, но все же не настолько, каким бывает при сломанных ребрах... или туго затянутом корсете.

Я потянула из кобуры "снарк", передумала и, с трудом разжав коченеющие пальцы коротышки, пронаблюдала, как из стволов "ле мата" просыпались две струйки песка.

- Тремор и головокружение, - продолжала Гвен, - как следствие контузии, должны вскоре... но вот стрелять бы тебе сейчас не рекомендовала!

- Плевать! - коротко отозвалась я, поднимая револьвер.

Стреляй я пулей, пришлось бы, наверное, сжечь не меньше ящика патронов, прежде чем попасть в цель меньшую чем полнебосвода. Но сноп дроби блестяще справился с задачей - шляпа мягко спланировала прямо к моим ногам, так что мне осталось только поднять ее и отряхнуть от песка.

- Тихо-то как...

- Видимо, это тоже остаточное действие контузии, - задумчиво предположила Гвен. - На самом деле довольно громкий треск исходит от горящего вагона.

- Я имею в виду, - схватившись за протянутую вампиршей руку, я кое-как поднялась на ноги и огляделась по сторонам, - стрельба затихла.

Словно специально для того, чтобы опровергнуть это утверждение, из-за вагонов в хвосте громыхнул выстрел, сопровождавшийся отчаянным, но почти сразу же оборвавшимся вскриком.

- Видимо, все умерли, - задумчиво предположила докторша и, перехватив мой полный ужаса взгляд, пояснила: - Все, кто пытался оказывать сопротивление. Лично я насчитала одиннадцать сбежавших, но, полагаю, могла видеть не всех - мне приходилось отвлекаться.

- У тебя, - пошатнувшись, я попыталась опереться рукой о мясистый зеленый ствол перед собой и тут же с визгом отшатнулась - кактус, как, вообще-то и следовало ожидать, оказался колючим. Кажется, моей голове досталось куда основательнее, чем следовало из беглого осмотра Гвен, - просто талант к преуменьшениям.

- Не к преуменьшениям, - возразила вампирша, отбирая у меня пострадавшую ладонь. - Это называется эвфемизм.

- Плевать... ай!.. как это называется, Гвен. Проклятье, если я расскажу кому-нибудь, что мы вшестером перебили целую банду, меня ославят на обе Америки!

- Разумеется, - серьезно кивнула докторша. - Ведь даже те из нападавших, кому посчастливилось сохранить свои жизни, будут рассказывать либо о целой армии, устроившей засаду в поезде, либо о чудо-воинах, от которых пули отскакивали, как горошины от стены. А поскольку ты не будешь походить ни на первое, ни на второе...

- То меня сочтут хвастуньей, причем глупой, - вздохнула я. - Которая... ай!... даже не сумела выдумать более-менее правдоподобную сказку.

- Именно, - вампирша ловко выдернула последнюю колючку и, не обратив внимания на мою жалкую попытку вырваться, щедро плеснула на пострадавшую ладонь зеленоватой, остро пахнущей жидкости из непонятно откуда возникшего в ее руке пузырька.

- А-а-ау-уо-о! Как я теперь, а-а-а, стрелять буду?!

- Ближайшие полчаса - левой рукой! - отозвалась Гвен. - Извини, но продезинфицировать было совершенно необходимо.

- Да я по-онимаю, но от этого не ле-е-егче!!!

Чтобы хоть как-то отвлечься от мыслей о пылающей руке, я принялась разглядывать поле боя. Картина вполне достойная кисти баталиста, с разбросанными там и сям телами и отдельными конечностями - это, похоже, работа Маккормика с его бритвой.

Затем я разглядела среди кожаных жилетов и пропыленных рубах непривычный для этих мест темно-синий отблеск первоклассного шелка и на подгибающихся ногах заковыляла в ту сторону.

Неразговорчивому китайцу больше никогда и ни от кого не придется отнекиваться, ссылаясь на плохое знание языка - теперь у него появилась куда более уважительная причина для молчания. Понятия не имею, какую религию исповедовал он, но такого бойца наверняка охотно пустили бы за свой стол мои предки в Валгалле - вокруг него лежало четыре трупа с характерными угловатыми дырами, а само копье было глубоко всажено в брюхо пятого. Занятно... я подобрала лежавший рядом с бандитом револьвер, крутанула барабан - тупые головки пуль блеснули только в трех гнездах из шести.

- Невероятно, да? - присев, Гвен осторожно коснулась груди Линь Вея. - Получить три пули в спину... выходные отверстия размером с кулак... причем одна точно в сердце, а вторая должна была перебить позвоночник. И после этого он еще жил - на то, чтобы развернуться и ударить копьем, никак не могло уйти меньше двух секунд.

- Он был... - я запнулась, пытаясь подобрать подходящее выражение. - Человеком?

- Если ты имеешь в виду, не обладал ли он какими-то магическими сверхспособностями, - тихо отозвалась Гвен, вставая, - то ответ будет - нет! Линь Вей не был ни вампиром, ни оборотнем, ни магом. Просто он был очень... ответственный. И, видимо, решил, что с местью своему убийце обязан справиться самостоятельно, не доставляя лишних хлопот остальным.

Иллика аэн Леда, эльфийская лучница

- Что вы им такого сказали? - удивленно спросила я, глядя на стремительно удаляющиеся спины экипажа поезда.

- Всего лишь посоветовал им убраться подальше, - пожал плечами Рысьев. - Ну... еще улыбнулся при этом.

- Понятно...

У меня даже не осталось сил толком посочувствовать этим бедолагам - пятимильный рывок сквозь раскаленное послеполуденное марево подарил мне немало новых познаний о том, что могут и чего вообще-то не должны мочь эльфы. Ибо одно дело - бежать по живому лесу, будучи отягощенной лишь Куком и колчаном. И совсем иное - пытаться проделать то же с мертвыми шпалами, имея, кроме вышеупомянутого, еще несколько десятков фунтов поклажи. Это при том, что мне достался заплечный мешок, а ручную кладь взяла себе Юлла... на миг я вспомнила оставленную нами в отеле гору вещей и содрогнулась.

Зато - я, наконец, избавилась от ненавистного человеческого платья и смогла надеть один из оставленных мне охотничьих раотов - хоть одно светлое пятно в этой жизни.

Я выбрала серебристо-синий раот, тот самый, который и вызвал у Юллы язвительное замечание по поводу сочетаемости с единорогом. Первоначально он задумывался как танцевальный и для настоящего охотничьего оставлял слишком много неприкрытых участков. Пусть - выпученные глаза пассажиров оставленного нами поезда волновали меня куда меньше, чем солнечные лучи. Кстати о солнечных лучах...

- Граф, у вас случайно не найдется чего-нибудь противосолнечного ?

Вампир озадаченно покосился на меня и, похлопав по карманам фрака, протянул небольшую круглую жестянку.

- Вот. Очень хорошая мазь. Только, - предупредил он, - советую вам быть осторожной. Все-таки она рассчитана на совершенно иной метаболизм... если это слово вообще применимо к происходящим внутри меня процессам.

- Благодарю вас, граф!

- Не стоит, Ваше Высочество. Да и... - Рысьев на миг замялся. - Мы, высшие вампиры, особенно подлинные аристократы, порой бываем даже чопорнее вас, эльфов, но я по многим пунктам числюсь среди собратьев белой вороной... в общем, можете звать меня просто Николаем.

- С удовольствием, - улыбнулась я. - Хотя в то, что кто-то может держаться надменнее моих сородичей, я все равно не поверю. По крайней мере, пока не увижу это лично. Кстати, вы в свою очередь также можете обращаться ко мне просто Иллика.

- Иллика, - повторил русский. - Очень красивое имя. Интересно, а уменьшительная форма у него есть?

- На самом деле это и есть уменьшительная форма, - сказала я. - Мое полное имя...

- Не надо, не надо, прошу вас. На самом деле я видел его, когда читал ваше досье - и чуть не сломал об него оба глаза.

- Позвольте, - удивилась я, - а разве глаз можно сломать?

- Это такой оборот речи.

- Значит, договорились. Просто Иллика и просто Николай.

- Договорились, - кивнул вампир. - До Коли и Лики опускаться, полагаю, не стоит, ибо сие будет несколько вульгарно.

- Эй, - окликнула нас Юлла, выглядывая из окошка машиниста. - Не хочу прерывать вашу беседу, но не мог бы кто-нибудь из вас озаботить свой ум следующей проблемой - этот поезд мало того, что не стоит на нужных нам рельсах, но он еще и направлен в противоположную сторону. И, дабы вы не питали лишних иллюзий, поднять я его не смогу!

- Что касается первого, - весело отозвался русский, - то позволю себе обратить ваше внимание на стрелку, по которой мы сюда пришли. Путем нескольких несложных манипуляций мы вполне можем оказаться на нужном пути.

- Но не развернуться!

- А зачем, собственно, разворачиваться? - приподнял бровь Рысьев. - Из эстетических соображений? Это ведь не животное, госпожа Бриннер, а механизм, и его колесам глубоко безразлично, в какую именно сторону их заставляют вращаться.

- Раз уж вы, граф, так хорошо разбираетесь в этом чуде прогресса, - язвительно отозвалась стражница, - то не соблагоизволит ли ваша светлость занять подобающее место на капитанском мостике нашего крейсера?

- Охотно. Да, Ваше Вы... то есть Иллика, вам точно придется повременить с мазью.

- Почему?

- Потому что через пару часов вам все равно очень захочется ее смыть, - сказал Николай. - Вместе с дюжиной слоев угольной пыли.

- Неужели собираетесь поставить меня, эльфийскую принцессу, к топке? - грустно усмехнулась я.

- Вы видите вокруг много других кандидатов в кочегары? Нет? Впрочем, если вас это утешит, я вскоре присоединюсь к вам вместе с госпожой Бриннер - как только мы избавимся от вагонов с федеральной почтой и направим наш гордый корабль на путь истинный. Нет! Стойте, черт бы вас побрал!

Два последних, столь эмоционально окрашенных восклицания относились у Юлле, уже начавшей было отцеплять паровоз.

- В чем дело?

- Следующая сцепка, - процедил русский. - Тендер с углем пригодится нам самим.

Он взмахнул плащом и в следующий миг оказался уже на паровозной площадке. Еще через секунду окрестности огласил протяжный гудок.

- Поезд отправляется!

Я осторожно обошла пыхтящее железное чудовище и, старательно цепляясь за поручни, втащила себя наверх. Несмотря на жару, меня трясло, все же настолько близкое знакомство с механизмами - очень большое испытание для психики любого Перворожденного.

- Прошу вас, - кажется, жест графа был почти издевательским, но в моем полуобморочном состоянии мне было уже не до вдумчивого анализа интонаций. - Мешок можете кинуть в угол. Схема проста, как яблоко в разрезе, - топка справа, лопата слева.

- О боги, - тихо простонала я. - За что ?

Меня не удостоили ответом - естественно. Наши боги предпочитают являться в тенистую прохладу леса, наполненную трелями птиц и журчанием ручьев. Пышущая жаром металлическая клетка, по сравнению с которой даже недавняя пробежка вспоминается как приятный сон, могла привлечь разве что кого-нибудь из пантеона подгорных коротышек.

- А как часто нужно кидать в нее уголь?

- Так часто, как только сможете, - безжалостно добил меня вампир. - И чем быстрее, тем лучше.

Сдержав тяжкий вздох, равно как и вертевшиеся на языке слова, я сбросила мешок и взялась за отполированный до лакового блеска черенок огромной лопаты. Осторожно потянула ее на себя - лопата не поддавалась. Может, куча угля уже успела окаменеть, и теперь, для того чтобы извлечь из нее сей инструмент, нужна не эльфийская принцесса, а Артур Пендрагон?

- Ну что там у вас ? - раздраженно обернулся Николай. - Я же сказал - все просто! Смотрите!

Раз-з - лопата со скрежетом вывернулась наружу, прихватив на себе добрый пуд угля и подняв не меньше двух пудов в виде облака густой черной пыли. Я закашлялась. Два - стальные створки с лязгом распахнулись, и обнажившееся чрево железного дракона жадно поглотило очередную порцию пищи. Я почувствовала, как мои волосы - да и ушки, кажется, тоже - начинают сворачиваться от огненного дыхания топки. Три - лопата с жалобным скрежетом вновь зарылась в кучу.

- Теперь понятно? - крикнул Рысьев. На его лице не было ни капельки пота, шелковая сорочка по-прежнему резала глаз ослепительной белизной - это при том, что все вышеописанные манипуляции с лопатой он производил одной лишь левой рукой.

- Да! - зло выкрикнула я, повисая на черенке. - Понятно!

До сего дня меня искренне забавляли человеческие рассуждения о загробной жизни. Это было так легко - лежать в сплетении послушных ветвей, неторопливо просматривая свиток с монографией Гитаникина аен Пеллиу "Этимология Тартара". Конечно же... всего лишь древние рудники, искаженные воспоминания о которых... ничего реально ужасного... как же! Теперь-то я точно знаю - человеческий ад существует! Я даже знаю, как он выглядит!

Мир вокруг меня покачнулся и поплыл, распадаясь на отдельные, лишь изредка всплывающие сквозь горячую белую муть фрагменты. Вот сама по себе неторопливо проплыла полная угля лопата... Николай, высунувшись по пояс за ограждение - счастливчик чертов! - что-то кричит, точнее, я догадываюсь, что он что-то кричит по его распахнутому рту, ибо ни единого звука до меня не доносится. Потом из белой мути навстречу мне выплыла полыхающая топка, и я, выронив лопату, начала бесконечное падение прямиком в гостеприимно распахнутую огненную бездну.

Потом моего лица коснулось что-то прохладное. Набегающий ветер разворошил волосы... боги, как хорошо. Вот только отчего постель кажется такой неудобной?

- Потому что вы лежите на куче угля, - раздался откуда-то справа до боли знакомый голос. - А он не похож на горошину под двадцатью перинами!

- Рысьев!

- Он самый, - оскалился вампир, осторожно присаживаясь на кучу рядом со мной. - Как, очнулись? То-то же. Я сразу сказал вашей спутнице, что здесь вам будет лучше всего. Чувствуете ветерок? Тридцать миль в час, как-никак.

- В-в-в... - очередной порыв ветра щедро сыпанул мне в лицо горсть горячего пепла, и окончание фразы исчезло в приступе кашля.

- Что, простите?

- В следующий раз, - заявила я, поднимаясь, - непременно добьюсь, чтобы мне дали единорога!

- Лучше просите сразу носорога, - невозмутимо сказал русский. - У него, правда, неважное зрение, но при его массе это несущественно.

- Издеваетесь?

- Что вы, как можно...

В этот момент до меня, наконец, дошло, что летящий на меня дым и сажа никак не могли происходить из трубы нашего паровоза. Я попыталась вглядеться вперед... сквозь слезы... дернулась было протереть глаза, но, к счастью, вовремя опомнилась.

- Граф... Николай... у вас есть чистый платок?

- В кармане на груди фрака. Только, - предупредил вампир, - доставайте осторожно, за уголок, иначе к тому моменту, когда вы поднесете его к своим очаровательным миндалевидным глазкам, он уже не будет чистым.

- Благодарю... мы догоняем их!

- Именно по этой причине я счел возможным потревожить ваш отдых, принцесса, - ухмыльнулся Рысьев. - Пришла ваша пора сделать решающий вклад в наше общее дело.

- И как же? - настороженно осведомилась я.

- Там, на полустанке, когда наш общий друг маркиз руководил угоном локомотива, - начал русский, - с ним были пятеро. Рожи, должен заметить, откровенно каторжные. Двое были вооружены револьверами, а трое - ружьями. И меньше чем через пять минут мы приблизимся к ним на расстояние выстрела. Их выстрела. У меня, как вы, наверное, обратили внимание, оружия при себе нет вовсе, - Николай виновато вздохнул. - Так уж сложилось, что я привык рассчитывать на иные свои таланты. Арсенал же госпожи Бриннер весьма внушителен, но, увы - как только что сообщила она мне в крайне лаконичных и емких выражениях, уступает творению Оливера Винчестера по такому существенному для нас сейчас значению, как точность на большой дистанции.

Вдобавок госпожа Бриннер необходима мне в роли кочегара, ибо иначе мы просто-напросто начнем отставать!

- А чем же тогда могу помочь я?

- Однажды, - медленно проговорил вампир. - Мне довелось видеть, как стреляют эльфийские лучники. Полагаю, принцесс в Хранимом королевстве еще не перестали обучать древнему искусству?

Без сомнения, самым лучшим ответом было бы заявить этому русскому безумцу, что он окончательно лишился остатков разума, а для наглядности сопроводить эти слова универсальным межрасовым жестом. Вместо этого некая принцесса Хранимого королевства скрестила руки на груди и выдала самый надменный взгляд, какой только возможен с учетом отчаянно слезящихся от дыма глаз и перемазанного сажей и угольной пылью личика.

- Нет! Не перестали!

Мы пользуемся луками с начала времен. Пожалуй, если мы и достигли за все эти прошедшие Эпохи истинного совершенства хоть в чем-нибудь, то это что-нибудь - именно луки. Из посвященных им свитков можно сложить стопку высотой в мэллорн - и не один. Каждый градус четвертного изгиба их плеч и грифов выверен настолько, что любое отклонение от тысячелетних традиций считается кощунством.

Свой лук я, конечно же, делала сама - каждый истинный Перворожденный делает его сам, ибо иное недостойно эльфа. Другое дело, что далеко не у каждого эльфа при этом за плечом стоит один из признанных мастеров, готовый подсказать... поправить... помочь... и, разумеется, незамедлительно пресечь малейшее отступление от канона.

Впрочем, неправильная принцесса сумела отличиться и тут, избрав для оного занятия не одного из трех дворцовых мастеров, а Вигдаля доль Серрае - мастера, конечно же, авторитетного, но в юную пору обзаведшегося тем, что люди именуют "пятном на репутации". Два с половиной века назад юный Вигдаль мало того, что якшался с гномами, но даже - что не принято упоминать вслух - изготовил с их помощью несколько арбалетов, оружия и по сию пору ненавидимого и презираемого эльфами больше огнестрела. Будучи же уличен в оном проступке, покаялся не сразу, а поначалу изображал возмутительное недоумение - он-де не понимает, почему занятие сие считается столь недостойным, ведь и гномы и даже наши заклятые враги дар ко, несмотря на присущее им высокомерие, давно уже по достоинству оценили сие человеческое изобретение. Ведь одно лишь усилие на тетиве, минимум в десять раз превосходящее... в этот момент старейшинам стало окончательно ясно, что они имеют дело не с опасным еретиком и подрывателем устоев, а просто-напросто с больным, которого следует лечить. Долго и обстоятельно, как и подобает истинным Перворожденным.

Пройдя через цепкие руки целительниц, Вигдаль доль Серрае более не помышлял ни о каких дальнейших опытах с Морготовым порождением и вскоре стал одним из известнейших мастеров-лучников - критикуемым разве что за модернизм, склонность к излишнему украшательству и прочее потакание дурным вкусам молодежи. Но кое-какие ин-яости в нем все же остались. Скажем, в тех двух шпильках из витой проволоки, которые он с хитрой ухмылкой порекомендовал мне вделать в грифы, не было ни капли магии - проверяла три раза. Но ничем другим я не могла объяснить тот факт, что моя шестидесятифунтовка на пристрелке вбила стрелу на полдюйма глубже, чем семидесятипятка одной из моих се... одной из старших принцесс.

И, разумеется, искусство владения ни на волос ни должно уступать искусству изготовления. "Лучники легкокостные, драконов в око стрелами бело-серыми без промаха разящие" - такими запомнили моих сородичей современники Гомера. К слову сказать, не рассорься троянский царь с... впрочем, это все дела давно минувших дней.

Сейчас же меня больше всего волновала медленно сокращающая дистанция между двумя заполненными углем платформами - нашей и другой, на которой уже выстроились, дружелюбно помахивая ружьями, три человека.

Триста ярдов. Должно быть, они сильно удивляются, глядя на неподвижно застывшую серебристую фигурку. Двести девяносто. Посмотрим, удастся ли мне удивить их еще чем-нибудь.

Меня учили стрелять в самых диковинных условиях. Стоя на качающейся от порывов ветра ветке или свесившись с нее вниз головой. Со спины скачущего по лесу во весь опор единорога или мчащейся сквозь пороги легкой берестянки. Двести шестьдесят. Стрелять, стоя напротив солнца, в сумерках причудливо вытянутых теней, при обманчивом лунном свете, при блеске звезд... в туман, дождь, снег!

Двести пятьдесят...