АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
Боги Урала
Как глупо это ни звучало, но холоп был прав - живым людям нужна еда. К счастью, на поясе и у купца, и у ведуна, и у кормчего нашлось по огниву. Урсулу и холопа Олег отправил собирать грибы, сам вместе с Ксаидром, подобрав мечи Малюты и Волынца, пошел рубить сухостоины, а Любовод остался разводить костер из ближайшего валежника.
Несмотря на середину лета, в нетронутой тайге холопу удалось быстро набрать полный подол рубахи лисичек и боровиков. Вот Урсула вернулась с поганками - в грибах она оказалась несведуща. Обжарив добычу на веточках, путники совершили не менее важное дело. Вынеся нарубленные Олегом и Ксандром стволы на пустынную каменистую осыпь, они положили сверху тела двух своих товарищей и зажгли поминальный костер.
- Тризны достойной по вам справить не получается, други, - поклонился до земли Любовод. - Но клянусь, вспомним вас еще не раз. И помянем с честью.
- Хорошие вы были люди, друзья мои, - вздохнул Коршунов. - Таких не забывают.
- Счастлив я, други, что знакомство с вами свел, - добавил Олег. - Не забуду.
- Вот такая у нас жизнь купеческая, ведун, - посетовал Любовод. -Почитай, два дня назад богаче князей киевских были, а ныне нищи, как холопья блоха. Ныне, я так понимаю, уж ничего не отобьется. Ни твоя доля, ни моя. И про добычу забыть лучше насовсем. Токмо порты да рубаха - вот и все мое ныне богатство. - Купец потер шею, на которой с самой их встречи и до сего дня болталась соединенная на концах цепочкой золотая гривна. - Что ныне делать, куда податься, и не знаю вовсе. Мыслю я, зря нас страж медный отпустил. Мертвому жить проще. У мертвого забот нету.
- Я так думаю, - пожал плечами ведун, - нагулялись мы здесь досыта. Надобно назад, на Русь возвращаться. Серебро что? Вчера было, сегодня нет, завтра опять появится. Руки и голова целы, а все остальное опять заработаем. Впервой, что ли? Пока нежить на свете обитает да лихоманка к людям пристает, я с голода не помру и вам не дам. С тремя мечами татей бояться нечего, а медные чудища на Руси не живут. Не пропадем. Давай возвращаться.
- Как? - развел руками купец. - Нету больше у меня ладей. Ни гребцов нет, ни паруса.
- Зато у тебя есть самый лучший кормчий. Забыл?
- Что толку в подкове без лошади?
- Да очнись же ты, друг! - покачал головой Середин. - Лес вокруг. Топоров у нас нет, но мечами тоже управиться не трудно. Сделаем плот, на него и погрузимся. Нам ведь против течения грести не надо. Река сама понесет. А, Ксандр?
- До Хазарского моря ден за двадцать дойдем, - кивнул кормчий.
- А ведь верно! - встрепенулся Любовод. - Там на Волгу выйдем, а по ней ладей русских немало в обе стороны ходит. Выручат, на Русь отвезут. Тем паче, у нас рабыня есть, двадцать гривен стоит. Всегда продать можно.
- Ты лучше про гривну свою вспомни, - посоветовал Олег. - Вот ее и считай.
- Да брось ты, друг, - махнул рукой купец. - Пошутил я, пошутил. Вот только гвоздей у нас нет. И веревок.
- Ерунда, - поднялся Середин. - При нужде почти все заменяется ивовыми ветвями. Глаза боятся, руки делают. Пошли.
Возле потопленной стражем ладьи наверняка должны были еще оставаться освободившиеся невольники. И почти наверняка они не разделяли прагматичности медного воина относительно того, кого стоит карать, а кого отпустить. Поэтому моряки двинулись не к реке, а сперва прошли вдалеке от нее вниз по течению, и лишь через пару верст свернули к руслу. Прошагали еще немного вперед в поисках отмели, на которой предстояло собрать новое судно
Замышленный Олегом простенький плотик из трех-четырех связанных вместе бревен после корректировки кормчего превратился в сложное двухслойное (иначе вода по палубе гулять будет), двухвесельное (иначе рулить невозможно) сооружение длиной в пять саженей, в три сажени шириной, с шалашом от дождя и выдвижным килем совершенно непонятной ведуну конструкции для устойчивости. Соответственно и строительство вместо одного дня заняло целых пять. Причем если с деревом никаких проблем не возникло (свалили две ближайшие к берегу сосны, разрубили на бревна, скатили на гальку и все - сырая древесина тоже в воде не тонет, так чего лишнюю мороку разводить? - то вот с ивой возникла неожиданная напряженность. Канаты из прутьев сплетались в пять-шесть жил, ветки уходили в дело стремительно, а на большое судно и канатов требовалось много. Когда Олег видел прибрежные ивовые заросли с борта ладьи - они казались нескончаемыми. Но на деле кустарник оказался растущим относительно редко, а годных в работу ветвей в нем имелось мало. Изведя ближние заросли в первые два дня, ведун теперь уходил на поиски нужного материала за несколько верст, а один раз добрел до самой разбитой ладьи. Людей здесь видно не было, а потому он разделся и переплыл на противоположный берег.
Корабль лежал там, где его оставили. В наполовину раскрытом трюме плескалась вода. Доходила она человеку где-то до пояса, мертвых тел видно не было, а потому совесть ведуна несколько успокоилась. Веревок, к сожалению, на ладье не осталось - местные крохоборы, уходя, уволокли все, вплоть до старой парусины. Груз в трюме, впрочем, остался на месте - пропитавшаяся водой старая кошма, полинявшие ковры да размокшая старая обувь вряд ли представляли собой какую-то ценность.
Побродив еще немного по окрестным валунам и ничего больше не отыскав, ведун переплыл обратно-и обнаружил сидящую рядом с его вещами довольную Урсулу.
- Ты тут откуда, малышка?
- Я собирала грибы, господин... - Девочка дождалась, пока он оденется, и решительно взяла его за руку: - Пойдем.
- Куда?
- Идем, я нашла чудесное место...
Урсула потянула его за собой сквозь густой рябинник с изрядно поеденными листьями, мимо ровной череды кленов, прямо в заросли лещины. Орешник неожиданно оборвался ровной каменной площадкой, покрытой паутинкой трещин, из которых испуганно выглядывала крохотная травка. По ту сторону кустарника пространство закрывали с трех сторон близко подступающие скалы, поросшие сизоватым мхом.
- Правда, здесь здорово, господин! - закружилась невольница. - Здесь так хорошо!
На площадке и вправду было приятно: безветренно, невероятно тихо и тепло - теплее, чем в лесу. Во всяком случае, Олег после купания мерзнуть сразу перестал. Но что самое странное - в этой лакуне тихого воздуха не кружили злобные лесные комары, не жужжали мухи. Стрекотал кузнечик - и то не здесь, а за стеной кустарника.
Крестик на запястье слегка нагрелся. Но лишь слегка, поэтому Олег сильно не обеспокоился. За последнее время он встретил слишком много маши, чтобы удивиться еще одной чародейской отметке.
- Тебе здесь нравится, господин? - подкравшись сзади, спросила невольница.
- Да, - признался ведун.
- А ты помнишь, - зашла с другой стороны Урсула, - что ты должен исполнить мое желание?
- Это почему?
- Я спасла твою жизнь, господин! - возмутилась девочка. - Теперь ты должен исполнить мое желание!
- А ты забыла, что в последний день на ладье я тоже спас твою жизнь? Значит, ты тоже должна исполнить мое желание. Два желания взаимно уничтожаются.
- Нет, господин! - недовольно топнула ножкой Урсула. - Ты все равно должен выполнить мое желание! А потом я исполню твое.
- Хорошо, - улыбнулся Середин. - Говори, чего тебе хочется?
Урсула остановилась перед ним, расстегнула крючки курточки, кинула ее вниз, дернула завязку шаровар, уронила свои легенькие штанишки.
- Я понял, - кивнул Середин, - ты хочешь искупаться?
- Нет, - не приняла шутки рабыня, приблизилась к нему, едва не коснувшись его груди своими сосками, вскинула голову. - Нет, я хочу совсем другого...
- Перестань, - вздохнул ведун. - Ты еще слишком маленькая.
- А чтобы умереть, я не маленькая, господин? Все время я то чуть не умираю сама, то почти теряю тебя, господин. А вдруг мне перестанет везти, и я так и не узнаю, почему мужчины теряют разум из-за женщин, а женщины лишают себя жизни без мужчин... - Она стояла совсем рядом, жар ее тела ощущался Середины м даже сквозь ткань рубахи, а дыхание окутывало лицо колдовской страстью. - Я хочу узнать это от тебя, господин. Узнать от твоих ласковых рук, господин, от твоих губ, из твоих слов. Хочу узнать сейчас, а не тогда, когда меня схватят, как мешок овса, и поволокут на всеобщую похоть. Таково мое желание, господин. Боги берегут нас слишком долго. Разве можно столько испытывать их терпение?
- Ты зря боишься, малышка. Теперь у нас все будет хорошо. Завтра мы спустим плот и уплывем отсюда в тихую спокойную Русь. Больше ничего не случится.
- А я не желаю больше рисковать! Я хочу стать женщиной здесь и сейчас. Стать твоей женщиной!
"Великий Сварог, породитель наш, - вдруг мелькнуло у Олега в голове. - Кажется, совращение малолетних - это единственное преступление, которое я еще не совершал в этом году! Ей же еще шестнадцати нет. Или есть?"
- Есть, - ответила невольница.
- Ты прекрасна, как весна, и желанна, как глоток воды в летний полдень, малышка, - наклонился к ее лицу Середин. - Но от таких желаний случаются маленькие человечки. Выдержишь ли ты их рост в себе, моя тростинка, не сломаешься ли? Сможешь ли посвятить им жизнь?
- В этих человечках будет наша с тобой плоть и кровь, господин, - ловила она глазами его взгляд. - Если мы умрем, то не исчезнем, они останутся вместо нас. Когда они появятся, господин, - ее ладонь скользнула Олегу на затылок, потянула его к себе, - мы обретем бессмертие. Разве ты не хочешь стать бессмертным, человек?
Их губы наконец сомкнулись, и ведун, забыв про рассудок, крепко обхватил ее плечи, оторвался от розового ротика, начал целовать глаза, плечи, шею, подбородок, чтобы потом опять прильнуть к сладким, как мед, горячим, как огонь, пьянящим, как церковный кагор, губам.
- Тебе же жарко, господин, - напомнила, улучив миг свободы, невольница.
- Да, жарко, - спохватился ведун, отпустил ее, скинул рубаху, стащил, не развязывая узла, штаны вместе с сапогами. Попытался схватить рабыню - она рассмеялась, чуть отбежала. Позволила догнать себя, прикоснуться рукой, снова отбежала - но оказалась прижата к поросшей мхом скале и смирилась, сдалась поцелуям, ладоням, вскинула лицо, зажмурив глаза и счастливо смеясь.
Олег, готовый взорваться от желания, от бешеного нетерпения и страсти, чуть не вдавил ее в камень - но в последний миг вспомнил, что имеет дело с нетронутым цветком, скрутил нетерпение внутри себя в тугой жгут и, мысленно разрывая жертву в куски, опустился перед ней на колени, скользя губами по соскам, по холодному бархатистому животу, чуть подул в кудри под ним, провел по бедрам ладонями.
Урсула, жалобно заскулив, осела вниз, раскрываясь перед ним горячим бутоном розы, отдаваясь ему в руки всей своей красотой, невинностью, желанием. И он не ворвался - он слился с ней в единое целое, наслаждаясь ее телом и даря ей сладость жизни, приближая миг, поднимающий человека по силе любви и чувства на уровень богов, радуясь с ней одной радостью, пьянея от общего с ней безумия, которое закружило, взорвалось общим огнем и общей слабостью...
- Как хорошо... - прошептала невольница спустя несколько минут, все еще обнимая его своими неожиданно сильными руками. - Как хорошо... А в гареме меня этим пугали. Говорили, что, когда это случится, мне нужно будет терпеть, говорить ласковые слова и улыбаться.
- Открою тебе маленькую тайну, - пригладил ее брови Олег. - Ты совсем не улыбалась. Наверное, забыла?
- Я исправлюсь, господин. - Урсула виновато ткнулась носом ему в шею.
- Подожди, - спохватился Олег. - Ты только что говорила, что из-за этого теряют разум и кончают собой, а теперь утверждаешь, что тебя этим пугали. Как это так? - Всегда пугали, господин, - кивнула невольница. - Но ведь я слышала легенды о любви. И я сама видела, как после штурма мужчины кидаются на женщин. Теперь я понимаю, почему. Им становится так же хорошо, как мне сейчас?
- Нет, Урсула, даже близко ничего похожего нет.
- Тогда почему они это делают?
- Потому что схватить куда проще, чем вырастить. Они хватают то, что доступно, и получают от этого облегчение. Не так часто можно встретить женщину, перед которой открываешься не только телом и душой. Не так легко решиться и раскрыться перед кем-то до конца. Когда у тебя нет единственной, нет разницы между тем, кого уговорил на близость там или кого принудил силой здесь. Когда у тебя нет единственной, то кажется, что, чем больше похватаешь, тем счастливее становишься. Именно поэтому про одних слагают легенды, а другие просто имеют друг друга.
- Про меня расскажут легенду, господин, - наконец оторвалась от него Урсула и приподнялась, опершись одной рукой о землю, а другой проведя пальчиками ему по груди. - А ты, господин? Я ни разу не видела, чтобы ты кого-то хватал... И в степи, и здесь, у земляных городов. Значит, у тебя есть единственная?
Ведун немного помолчал, а потом сказал то, что она хотела услышать:
- Теперь - да.
- Мяу-у... - перекатилась через него женщина, вскочила, закружилась по площадке: - Великие боги, как хорошо! Великие боги, спасибо вам, что вы создали меня, что сделали меня женщиной, что подарили мне господина! Я люблю вас, боги!!!
Она вдруг повернулась, присела на корточки:
- У меня есть подарок для тебя, господин. Там, в лесочке, течет ручей, и вдоль него полным-полно кустов ивы. Идем, я покажу! - Она метнулась с площадки.
- Малышка, а одеваться ты больше не собираешься?
- Ой, совсем забыла! - Урсула подбежала к своим пожиткам, принялась одеваться.
Олег тоже взялся за одежду, неторопливо облачился, с большим сожалением расставаясь с остатками блаженной слабости. Направился было за невольницей, но у орешника остановился, не в силах совладать с ощущением тяжелого взгляда, упертого в спину. Оглянулся.
У дальней скалы - там, где столь активно обнимались они с Урсулой, мох оказался содран, и под ним проблескивала полировкой какая-то зелень.
Олег подошел ближе, присел, прикоснулся рукой к умело обработанному малахиту сочного изумрудно-зеленого цвета. Поднялся, смахнул рукой мох еще в нескольких местах.
То был какой-то истукан высотой в полтора человеческих роста. Вырезанный из цельного куска малахита, он каким-то образом оказался вмурован в известняковую скалу, выступая из нее всего на пару сантиметров.
- Зеленый бог... - В памяти засвербило от чего-то знакомого, связанного с этим понятием. Но наслоения из событий последних дней никак не давали выбраться нужной информации наружу.
- Ты где, господин?!
- Иду, малышка! - Олег махнул рукой на беспокойство и пошел к орешнику.
Мало ли почему он вспомнил этого малахитового красавца? Может, в музее в детстве видел или в справочнике каком встречал. Урал богат на малахитовые чудеса, и рассеяны они будут вскоре по всему свету. Какая сейчас-то разница? Все равно завтра днем они спустят плот, заберутся на него и отправятся домой, на другую половину континента.
- А местечко тут правда хорошее, - вслух отметил он. - Уходить не хочется. Надо до отплытия еще разок привести сюда Урсулу. Ведь она, помнится, тоже должна выполнить любое мое желание.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 [ 17 ]
|
|