Чтение 17–й страницы книги ~Закатный ураган~

— Егеря его и оттащили в рощу, — жестко проговорила Вейте и взмахнула кулачком. — Брицелл приказал.

— Брицелл? — я ошибался, думая, что человек не может реветь громче пещерного медведя.. — Ах, ты козло... — он осекся, вспомнив, видно, что рядом женщины. — Тьфу ты, падаль! Кобель паршивый твою мать нюхал. Своими руками удушу...

"Речные ястребы" за его спиной зашумели, загомонили. Послышались несколько предложений, что именно следует сотворить с капитаном гвардии. Даже я покраснел, хоть и прожил без малого двадцать лет среди трапперов и старателей.

— Если успеешь, — Бейона заставила своего коня переступить пару шагов и оказалась впереди всех. Вот подлинное мастерство придворного политика — в нужное время в нужном месте. — Если успеешь, Лыгор, прозываемый Гуней. Я рассчитываю быть первой.

Очевидно, она хотела произвести ошеломительный эффект своим появлением. Но Гуню, как выяснилось, трудно было чем-либо вывести из равновесия. Особенно, когда ярость и жажда мести застилали глаза.

— Мое почтение, миледи, — совсем по-будничному поклонился он. — Что с его величеством?

— А ты знаешь, что за дела в городе творятся? — Бейона наклонилась вперед, нависая над речником. Вернее, пытаясь нависнуть. Над таким попробуй нависни. Головы на полторы меня выше.

— Да наслышаны, — степенно ответил Гуня, расправляя ладонью усы. — Приезжали уже одни тут...

— Егеря?

— Ага. Егеря. Десятник-то горлатый. Из озерников будет. Как бишь его-то...

— Стратон?

— Во! Точно. Стратон. Жизни тут учил. Орал, де, егеря бунт подавили. И... это... покушение на жизнь Экхарда.

— Брешет, сволочь! — совсем не по благородному возмутилась леди-канцлер. Но речники и это восприняли как должное.

— Наказал ждать-то в полной готовности. В доспехе и при оружии.

— А! Вот оно что, — пригорянка обвела рукой заставу "речных ястребов".

— Ну, вроде того, — почему-то уклончиво отвечал Гуня.

— А где сейчас Стратон?

— Так... это... отдыхает. Я к нему полдесятка своих приставил, чтоб не удрал. А то орать все молодцы-то...

— Это ты молодец, Лыгор! — воскликнула Бейона. — Быть тебе командиром ястребов.

— Да я что... Лучше Брохана кто скомандует-то...

— Брохана нет больше. А командир ястребам нужен! Теперь слушай, что в самом деле сталось в Фан-Белле. Бунт был. Только его Брицелл и учинил. Со святошей заезжим.

— Тьфу ты, — сплюнул Гуня. — Ох, и не люблю я этих Озерников-то.

Ну, спасибо, землячки. Так и я скоро начну стыдиться собственной родины. Неужели за те годы, что я провел на чужбине, так изменился народ Приозерной империи? Или попросту покидают империю люди не самые нравственные и чистоплотные? На это хочется надеяться.

— Не говори так, — покачала головой пригорянка. — Вот с нами тоже озерник. А без него не ушла бы я живой из королевского замка.

Гуня пристально на меня глянул. Пожал плечами. Вряд ли его мнение о моей стране изменилось.

— Экхард то ли захвачен, то ли убит, — продолжала женщина. — Его вызволять надо.

— Погоди чуть-чуть, — обронил Кейлин. — Я своим весточку пошлю. ну, хоть бы его... — кивок на Вейте. — Ну, то есть ее. Лишь бы пропустили нас речники.

— Ты... это... погоди-то, — Гуня откашлялся. — Супротив егерей мои парни-то пойдут, только свистни. Эх, так и чуял сердцем подвох-то!

— А сколько у тебя людей тут, а, Лыгор? — Бейона, казалось, размышляла, к чьей помощи лучше прибегнуть, чтоб задолжать поменьше.

— А сотни полторы наберем-то. А ежели по посаду свистнуть...

— Не надо по посаду. Не хватало еще мастеровых в бучу впутывать, — она решительно пристукнула ладонью по луке и повернулась к Сотнику. — Справимся?

Мой друг пожал плечами:

— Подумаем.

— Сколько егерей у Брицелла? — поинтересовался Кейлин.

— По обычным временам — больше пяти сотен, — отвечала Бейона.

— Ого!

— Сейчас в городе не больше сотни. Остальные в Ихэрене, — она глянула на Вейте, наткнулась на ответный, наполненный ненавистью, взгляд. — Ну, что мне сделать, чтоб ты успокоилась? Не я тебя из Фан-Белла высылала! Не я твоего отца за язык тянула от королевства отходить! Не я и войско против него снаряжала! Ну, плетью меня перетяни, только успокойся! Хочешь?

— Да пошла ты! — ощерилась арданка. — Век бы тебя не видала!

— Так кто тебя держит?

— Да пошла ты... — отмахнулась Вейте, но уже не так яростно.

У Гуни, не поверите, глаза на лоб полезли. Я тоже удивился. А потом едва не расхохотался. Подумать только, ругаются, словно две торговки на рынке. А ведь одна — знатная талесса, как выяснилось, законная наследница всех левобережных земель Ард'э'Клуэна. А другая леди-канцлер, первейшая советница короля Экхарда Второго.

— Ты иди! — Бейона развернулась всем корпусом — Куда хочешь, туда иди. Там, между прочим, твои замки жгут, твоих вассалов режут...

— А ну-ка, полегче, милые дамы! — возмутился Кейлин. От его окрика "милые дамы", готовые уже в волосы друг дружке вцепиться, встрепенулись. Пригорянка гордо задрала вверх подбородок, а наследница Ихэрена, напротив, виновато ссутулилась.

— Если будем старье ворошить, — продолжал трейг, — так ни с чем и останемся. Ты, Вейтар, тьфу , пропасть, Вейте, помнишь, зачем мы в Фан-Белл приехали? Помнишь или нет?

— Помню, — упавшим голосом ответила ихэренка.

— Так вот, я всей ватаге Добреца пообещал вытянуть и я его вытяну! Даже мертвого вытяну! И Некраса не брошу! Ты, когда в ватагу вступала, обещала меня слушаться, как вожака?

— Обещала.

— Вот и придержи норов. Поняла?

— Поняла.

— А ты, леди-канцлер, не брезговала нашими клинками до сих пор?

— Ты никак попрекать меня удумал, твое высочество? — не без сарказма проговорила Бейона.

— И в мыслях не держал. Я вот к чему... Ты сама говорила, Экхард помочь мне пообещался?

— Было дело.

— Так отчего же я его в беде бросать должен? Думаешь, не помогу? Не выручу?

— Спасибо, конечно, твое высочество, — Гуня, разинув рот, следил за перепалкой. Он раньше слышал про ватагу и сейчас недоумевал, о каком таком "высочестве" речь идет. Надеюсь, я свое удивление и любопытство скрывал лучше. — У меня теперь войско есть, — продолжала пригорянка. — И старый друг из тех, что надежнее десятка новых.

Это она про Сотника, что ли?

— Э нет, погоди-ка, госпожа канцлер, — вдруг возмутился речник. — Ты меня в свое войско-то не пиши.

— Что?!

— Ты пришла, ты ушла. Я не тебе служу, а королю. И Ард'э'Клуэну.

— Вот так, значит?

— Да уж так. Как хочешь, так и значит-то. А девка эта, виноват, госпожа Вейте, мне Брохана перстень-то предъявила. Дурному человеку Крыло Чайки свой-то перстень не отдал бы. Так что ты ее не гони. За ней мы пойдем, а не за тобой.

Бейона застыла с открытым ртом.

А тут еще Сотник подлил масла в огонь. Откашлялся и тихо произнес:

— Ты прости, Бейона. Мы тут с Кейлином раньше сговорились. Я ему помогать обещал.

— Вы что, все против меня? — возмутилась женщина.

— Да почему против? — развел руками трегетренский принц. — Мы все вместе. Все одной цели служим. Давай, не будем ругаться, а поможем друг другу. Ведь от союза всем выгода есть, а от разлада?..

Бейона не ответила. Молча проглотила нравоучение. Кивнула и отвернулась.

— Ну что, Лыгор-Гуня, — усмехнулся Кейлин, — в лагерь пошли? Далеко лагерь-то ваш?

Речник улыбнулся в ответ, взмахом руки поманил за собой.

И мы отправились в лагерь "речных ястребов"...

Теперь мои спутники сидели вокруг костра. Тут же и Гуня пристроился. И два его помощника. Одного, седоусого, бровастого звали по имени — Мерек. Другого, по кличке, надо думать из-за торчащих вперед широких резцов, — Конь.

Первым меня заметил Сотник. Улыбнулся, поправил повязку.

— Давай к нам.

— Проснулся, чародей? Доброго утра тебе, — поприветствовал меня принц. Арданы закивали одобрительно.

Гелка обернулась. Увидела меня, едва ложку в котле не утопила.

— Что, страшный я, белочка?

Хоть бы воду где стоячую найти, поглядеть, как меня разукрасило.

— Тебя, Молчун, перевязать надо, — укоризненно сказала Гелка. — Почему вчера отказался?

— Да ладно, — я поставил стоймя березовый чурбачок, уселся. — На воздухе скорее присохнет.

Девка вздохнула и вернулась к своему занятию. Настаивать не стала. Хорошо это или плохо? Мне вдруг захотелось, чтоб она поуговаривала меня немножко. А то и поругала слегка. Раньше она бы так и поступила. Может, еще обиду держит? За Пузырь, за Росаву, за то, что из-за моей глупости в подземелье угодила, опасностям подвергалась. Кто его знает? А напрямую не спросишь.

— Держи! — Сотник протянул мне кисет. Тот самый, выменянный у траппера Юраса за два аквамарина. Дорогой тютюнничек, ох дорогой! А я, грешным делом, думал, его Кисель позаимствовал вместе с самоцветами и Пятой Силы.

В кисете и трубка нашлась.

Ох, хорошо.

Дымок от костра, запах вкусной еды, терпкий аромат тютюнника с первой затяжки врывается в ноздри. И, главное, вокруг люди, на которых можно положиться. Они не ударят в спину и не продадут тебя ради собственной выгоды.

Мы сидели и молчали.

А лагерь гомонил понемногу. Кое-где звякало оружие. Изредка доносился смех. Но "речные ястребы", похоже, старались нам и своим командирам не мешать.

— И что решили? — я нарушил молчание. Эх, как ни хорошо сидеть, а об отдыхе пока только мечтать можно.

— А после полудня и пойдем, — ответил за всех Гуня.

— Ага, — кивнул я. На языке вертелось спросить, а обо мне что решили? Ведь, если чародеем обзывают, значит...

— Вы с Гелкой сзади держитесь, — тихонько, почти ласково, проговорила Бейона. — Пока в замок не ворвемся.

Вот оно!

— А в замке?

— А в замке тоже на рожон не лезь, — сказал, как отрубил Глан.

— Думаю, мы сами управимся, — добавил Кейлин. — Но, если, тот чародей, Терциел, бить нас волшебством начнет...

Ого! Терциел! Третий ранг в иерархии жрецов Храма. . Если начнет применять волшбу — против него окажусь я. Недоучка, удравший из Школы, правда отучившийся в ней шесть лет. И я ответил:

— Хорошо, я вас прикрою. Сделаю все, что смогу. Но убивать не буду.

Вот так. Пусть знают. За друзей я готов жизнь отдать, но чужую отнимать не собираюсь.

Никто и не подумал возразить.

ГЛАВА VIII

Ард'э'Клуэн, Фан-Белл, королевский замок

златолист, день двадцать второй, после полудня

За сколько можно пройти одну лигу?

Никогда не задавайте этот вопрос уроженцу Приозерной империи.

Почему? Да просто потому, что у нас время как раз так и меряют. Сколько опару держать в тепле? Да лиги три пешеход пройдет... Через сколько судья отобедает и посетителей принимать начнет? Вовсе сущий пустяк — пол-лиги. Часовые в карауле стоят две лиги. Есть и полуторная стража — три лиги ходьбы.

Арданы, я заметил на прииске, замеряют время в ложках. Сколько ложек за этот промежуток времени мастер вырезать успеет. В нашей "пройденной лиге" две "арданские ложки".

Трейги, говорят, меряют время в "нитках— время, за которое пряха из средних размеров кудели нитку спрядет.

Пригоряне меряют время в "ладонях" — солнце смещается по небосводу на ладонь. Таких ладоней в нашей "лиге" две-три.

Как меряют время веселины, я не знаю. Не у кого было спросить.

Вот лигу, отделяющую лагерь речников от Фан-Белла наше войско преодолело на удивление быстро. Или мне, глубоко задумавшемуся о своем, так показалось.

Полторы сотни "речных ястребов" снялись с бивака, выстроились колонной и двинулись на столицу. Суровые, решительные лица. Воины понимали на что идут. Численное преимущество не такое уж значительное. Если та сотня егерей, что остается с Брицеллом во дворце Экхарда, запрет ворота, то штурм заранее обречен на провал. Это я понял из разговора Кейлина с Гланом. Для успешного штурма замка нужно хотя бы три к одному. У нас этого не было.

Значит, успех нам должны обеспечить стремительность и натиск.

Стража на воротах знает, что к речникам отправился десятник конных егерей. Стратон. Из доверенных лиц капитана.

Бейона советовала связать его и скинуть в воду. С кормы любой из лодей. Там где поглубже. Никогда не привыкну к проявлениям жестокости, исходящим от женщин и детей. Ладно, мужчины. Им приходится быть жестокими, проявлять беспощадность. Но женщина...

Хвала Сущему Вовне, здравый смысл восторжествовал. Гуня приказал Стратона связать и оставил под надзором часовых, которым строго настрого приказал не спускать с егеря глаз. А его шлем и бело-зеленую накидку надел на себя Кейлин. Потом трегетренский принц уселся на коня и возглавил колонну..

Рядом с ним поехали Сотник, Вейте и Бейона. Пригорянка послушалась моего совета и накинула на плечи длинный плащ с глубоким капюшоном.

Впрочем, от плаща не отказался ни один, у кого он был. Утренняя сырость к полудню перешла в мелкий, неотвязный дождь. Холодный и противный.

В Ард'э'Клуэне говорят: дождь в дорогу — к удаче. Будь она трижды проклята такая удача!

Я шагал в голове колонны и радовался, что отказался от коня. Не скоро после вчерашнего приключения я подойду близко к этому животному. Щека уже начала заживать — удар пришелся вскользь и подкова всего-навсего рассекла кожу. Но скула болела немилосердно. Поэтому я предложил скакуна Гуне. Все-таки командир. Пусть ведет отряд верхом. Речник сказал, что не привык по седлу задницей ерзать. Ему, если не на палубе, то сподручнее ногами в землю упираться, а не рассчитывать на милость гривастого, хвостатого, ржущего зверя о четырех копытах.

Как я его понимаю!

Рядом со мной шла Гелка. Она, хоть и держалась в седле гораздо увереннее меня и постигала искусство верховой езды не в пример быстрее и с удовольствием, вынуждена была держаться около меня. Во-первых, не так опасно — как никак со всех сторон люди: и прикроют, и удар вражеский в сторону отведут, да и шальная стрела не найдет с такой легкостью. Во-вторых, если уж на меня рассчитывают, что помогу справиться с Терциелом, поддерживающим мятежных егерей — без Гелки никак. Она мой заряженный амулет, мой источник Силы.

Бейона объяснила нам, что ничего сверхъестественного или удивительного в этом нет. Просто в Приозерной империи мужчины лишили слабый пол права заниматься магией. Вообще, она очень нелицеприятно отзывалась о порядках моей родины. Женщина, сказала она, низведена у нас до уровня кухонной прислуги и производительницы потомства. Ну... Может быть. Возражать не стану. До сих пор мне так не казалось. Не помню, чтобы мать занимала приниженное положение в нашей семье. Напротив, всем хозяйством, всей немаленькой усадьбой управляла она. Возможно, в других семьях дела обстоят по иному.

В Пригорье, объяснила Бейона, все не так. Женщина имеет гораздо больше свобод. Порой больше, чем мужчина. Во всяком случае она не так связана присягой перед кланом и не столь подчинена внутриродовой иерархии. Взять ее, с Эваном и Гланом, побег из родного селения. Сама Бейона может в любой момент вернуться и поселиться в Сухом Ручье (так их родной поселок, кстати, назывался), а вот братья навсегда отрезали себе путь домой. Сбежав, они покрыли собственную честь несмываемым позором.

У пригорян, наоборот, женщинам дозволено баловаться волшебством, а мужчины не то, чтобы презирают, но считают магию занятием недостойным настоящего воина.

Если взять историю, мифы о "темных временах" и Войне Обретения, когда наши предки сражались с перворожденными за право жить на Севере материка, то существует легенда о первой женщине, научившейся волшебству от филиды — сидской волшебницы. Именно благодаря ее новообретенному дару орды людей, пока еще плохо вооруженных, смогли противостоять дружинам ярлов. И лишь поэтому люди смогли отстоять свое право на жизнь, переломить ход войны. А не благодаря железному оружию, позаимствованному от тех же перворожденных мужчинами.

Так вот, пригорянские волшебницы или магички не заряжают амулеты, а пользуются напрямую той Силой, которую способны собрать из Аэра. При этом одним Сила дается тяжело, с натугой. Сплетая заклинание, они пыхтят, словно застрявшую корову из трясины вытаскивают. А к другим Сила сама приникает, льнет, словно ласковая собачонка к ногам. Они ее даже не собирают и не концентрируют, как мы, а просто впитывают, как впитывает влагу сухой мох, забытый в сырую погоду на подоконнике.

В Пригорье способность пользоваться Силой без ограничений называют — Дар Сущего.

Сама Бейона относилась именно ко второй категории пригорянских магичек. Знала, умела... но слишком мало могла. Настолько мало, что солидные чародеи, к коим причислял себя Терциел или проезжавший тут в яблочнике вместе с Валланом Квартул даже не замечали ее дара. Чтобы собрать хоть немного Силы, женщине приходилось прибегать к сложным ритуалам. Рассчитывать благоприятные дни по Солнцу и звездам, чертить вспомогательные круги и многоугольники, прибегать к деревенской знахарской магии — — готовить отвары, зажигать травки, дающие ароматный дымок. Каждое занятие магией превращалось в сложный обряд. Во время одного из таких обрядов, когда чувства обострились до предела, она и почувствовала далеко на севере М'акэн Н'арт — Пяту Силы, которую мы вынесли из пещеры под холмами. Почувствовала и взволновалась — что приближается из краев, где и людей-то раз, два и обчелся? А потому и отправила Киселя с ватагой поискать, посмотреть вдоль северной границы Ард'э'Клуэна. В итоге семеро, нет шестеро — Сотник сказал, что одного из напавших он оставил помятого, но живого, — убитых в маленьком пограничном городке Пузырь, в харчевне с жестоким названием "Голова Мак Кехты".

Но вернемся к Гелке. Как она получает Силу, Бейона объяснила, а вот почему я могу этой Силой пользоваться, сколько захочу, женщина не знала. Сказала, что, по крайней мере, раньше ей такие случаи известны не были. И в Пригорье о возможности составлять пары из волшебниц — одна собирает магию и накапливает как живой амулет, а вторая преломляет стихийную энергию и использует, как чародей... точнее, чародейка… не ведали и не слышали.

Сама Бейона призналась, что во время нашего побега из подземелья, когда я Щит Воздуха плел, а она намеревалась бить по тюремщикам Молнией, получала очень маленькую толику гелкиной Силы. И в тоже время ощущала каким полноводным потоком она в меня вливается.

Поэтому я воспользуюсь Силой, полученной от Гелки, если мои скромные чародейские навыки способны сохранить жизнь хотя бы одному человеку. Когда из слезливого морока выплыла надвратная башня Южных ворот, я напрягся.

Одна створка ворот была открыта. Проход перегораживала рогатка, а позади нее замерли стражники. Видно, нагоняй за наше ночное бегство получили от старших и теперь старались службу нести исправно.

Кейлин и Сотник вырвались вперед.

Принц, сдерживая пляшущего на месте коня, негромко проговорил что-то, обращаясь к десятнику стражи. Махнул рукой, указывая в глубь города.

Десятник закивал, отдал распоряжение подчиненным. Те взялись за рогатку, убирая ее с дороги.

Вскоре первые ряды "речных ястребов" скрылись под сенью бревенчатой башни.

Интересно, а егерей там нет? Ночью охрану усиливали, а теперь тем более должны.

Вот и знакомая площадка. Куча соломы у стены. А на ней рядком лежали связанные стражники. Двое, как я и предполагал, в бело-зеленых накидках. Молодцы речники, ничего не скажешь. Быстро сработали.

Гуня коротко распорядился, и места городской стражи заняли полдесятка "речных ястребов".

Остальные двинулись по Портовой улице, ускоряя шаг, а вскоре перешли на бег.

Слитно топали тяжелые сапоги, поскрипывали кожаные ремни и покрышки кольчуг.

Невольно подумалось, как же они с таким грузом — оружие, щиты, шлемы, кольчуги — еще и бегут. Сам я, хоть я был налегке, шагов через триста понял, что умаялся. Горло и грудь огнем запекло. Впрочем, бегуном я никогда не был. Ходил помногу, когда трапперствовал, , а бегать… Почти никогда и не приходилось. .

Вот Гелка бежала легко и дышала ровно. Конечно, юность.

Она еще умудрялась интересоваться, каково мне.