Чтение 17–й страницы книги ~Гриф и Гильдия~

Тролль с огром, ничего о случившемся в моем доме не помнившие, не понимали, к чему такая спешка. Степняк все пытался выведать, куда делся Шмыг, но я отговаривался обещаниями рассказать все позже. Есть приходилось прямо в телеге, а значит — только холодную пищу, засыпать — под уже порядком надоевший стук колес. Я и вовсе не спал, все еще не в силах забыть Безликого, и потому все предложения Рохана смениться отметал быстро, без задержки.

А меня все гнал страх.

Никогда раньше я не смотрел смерти в глаза. Она представлялась мне ветхой старухой с косой или, на крайний случаи, пышногрудой валькирией, уносящей души погибших в Валгаллу. На деле все оказалось не так романтично: смерть специально для меня приняла облик безликого воина, быстрого, ловкого и непобедимого. Ничего более страшного я в жизни не видел, а если бы и удалось хоть одним глазком на такое чудо поглядеть, так рассказать бы не смог. Потому что бежать от страха мыслимо, а вот описать его — практически невозможно. А уж сбежать… Я с уверенностью списал все на волшебные свойства статуэтки, однако сделал это только для успокоения: веры в легенды и волшебство древних артефактов у меня не прибавилось.

Минула вторая ночь.

Телега, похоже, всерьез решила развалиться прямо на ходу: один из четверки коней уже лег с пеной у рта, далеко позади. Оставшиеся три мерина с хрипом отфыркивались и изо всех сил перебирали копытами, рискуя в скором времени повторить судьбу собрата. А я все гнал. И начхать, что под глазами огромные мешки, что глаза в красных прожилках и что спина не разгибается. Главное — успеть поскорей, не опоздать.

Я успел. Ровно в полдень телега влетела в открытые ворота. Огр на ходу бросил стражникам грамоту Булина, и мы, не замедляя ход…

— Остановите телегу!

Я послушно натянул поводья и смахнул со лба пот. Кони, не веря своему счастью, безумно косились по сторонам и жадно хватали ртом воздух: бешеная скачка утомила их сверх меры.

— В чем дело, сержант? — поинтересовался огр: грамота его, пусть и разбирается — решил я, молча наблюдая за разворачивающимся действом.

— Дело в том, огр, — кто бы мог подумать, что в столь короткое название расы можно вложить столько презрения, — что грамота у вас за печатью Булина.

— И что?

— А то! Мэр в тюрьме. Он объявлен вне закона. А это значит, что вам там тоже заготовлен уголок! — Стражники за его спиной потянулись к торчащим из ножен рукояткам мечей.

— Постой-ка, сержант. — Я спрыгнул на землю и подошел к воину. — Зачем нам ругаться? Мы не имеем к бывшему мэру никакого отношения. Когда мой друг, — жест рукой в сторону Палаша, — брал грамоту у местного мэра, он не знал, что у того рыльце в пушку!

— Это не ко мне вопросы, — равнодушно бросил лицейский. — Мое дело маленькое: вас в тюрьму отвести. Так что либо едем в Лицей, либо…

— Понял. — Я тут же выудил из-за пазухи увесистый кошель (срезал еще в Тчаре, когда домой ко мне шли) и протянул его сержанту:

— Тут тридцать серебром.

— Другой разговор. — Мешочек с монетами скрылся в складках сержантской одежды. — Добро пожаловать в 3рег! А грамоту… выкиньте где-нибудь или лучше сожгите. Иначе будут большие проблемы…

— Хорошо, — я облегченно кивнул. — Ну, мы поехали?

— Езжайте. — Лицейский сержант потерял к нам всякий интерес. Все его внимание было занято подъезжающим к городу рыцарем; расчетливый страж уже подсчитывал в уме, сколько можно поиметь с этой горы высокопробного железа.

Кони жалобно заржали, но ослушаться не решились, и телега поехала дальше, то и дело подпрыгивая на ухабистой мостовой.

Таверна «Бараний рог» оказалась небольшим двухэтажным зданием с красной черепицей на крыше, словно домик злой волшебницы в сказке. Я невольно подивился, как это хозяину удается держать свое заведение в таком опрятном виде, когда вокруг царят разруха и хаос. Король обвиняет мэра в измене, солдаты под шумок грабят ни в чем не повинных горожан, судьба всего 3рега висит на волоске, а в трактире до сих пор словно конь не валялся: чисто, помыто, вылизано…

По случаю полудня таверна пустовала. За стойкой хлопотал корчмарь, то и дело поглядывая в окно — нет ли новых клиентов? Руки его работали сами по себе, вдали от разума: одна брала кружку, другая машинально протирала ее тряпкой. Неизвестно, сколько хозяин «Рога» уже стоял так и еще простоял бы, однако, на мой вежливый кашель он таки решил обернуться и со скучающим видом оглядеть нас с ног до головы.

— Чего заказывать будете? — вяло двигая губами, спросил он.

— Три пива, хлеба и рыбы, — подумав, решил я.

— Это все?

— Да, пожалуй, — кивнул я устало.

Корчмарь скрылся в кухне. Мы же расположились за столиком в углу. Точнее, располагались мы достаточно долго: тролль и огр все никак не могли определиться, кто куда сядет. В конце концов Рохан сел против меня на лавку, а Палаш — на табуретку, спиною к двери.

Молчание.

Никто не решался начать разговор. Да и говорить-то, в принципе, было не о чем. Корчмарь принес заказ, получил положенное серебро и удалился на прежнее место за стойкой, намереваясь, похоже, протереть в каждой кружке по дырке. Мы же продолжали молчать. Рохан запивал горячий свежий хлеб чуть кислым пивом. Огр жевал рыбу. Я же к пиву еще не притрагивался: мой взгляд был прикован к входной двери, через которую с минуту на минуту должен был войти Фетиш.

Однако Разгильдяй задерживался. Или рано еще? Бросив быстрый взгляд на часы, я разочарованно вздохнул: только час дня.

Прошло полчаса. Огр с Роханом давно покончили с едой и пивом, моя же кружка опустела всего наполовину.

— Что ж. — Голос Палаша резанул по ушам, словно хороший меч. — Думаю, мне пора. Нужно срочно доложить мастеру, иначе гонорара не видать как своих ушей.

Я рассеяно кивнул. Хочет идти — пусть уходит. Главное, до 3рега довез — и ладно. Никаких обещаний и тем паче клятв о вечной дружбе давать ему я не собираюсь: с Гильдией Убийц вообще лучше дел не иметь, а если и случилось пересечься где-то — немедля расстаться с ними, когда все совместное будет закончено.

Огр резко встал, постоял, переминаясь с ноги на ногу, словно ожидая чего-то. Потом развернулся и быстрым шагом — невероятно стремительным для такой туши — преодолел отделяющее от двери расстояние. Скрип петель — и вот в «Бараньем роге» на одного человека меньше.

И снова — томительное ожидание, молчание, тишина, способная изжечь все нервы.

Ровно в три часа морлок распахнул свои большущие лягушачьи глаза и уставился в потолок, силясь поднять его выше.

Однако волшебником он так и не стал, да и в роду никто вроде магом не был. Так что фокус с потолком не удался. Благо, что на голову не рухнул!

Просто смотреть в него не было никакого смысла: потолок — не балаган, развлечений там поменьше, поэтому Мастак тут же потерял интерес к его разглядыванию и приступил к решению более сложной задачи — поднятию заспанного тела с кровати.

Умывшись водой из стоящей на тумбочке плошки, морлок наспех прилизал редкие пряди волос и поспешил вниз. Мастер сборки и разборки самых странных приборов, он очень волновался, как бы его нерадивый «сынишка-голем» не посетил Зрег именно сегодня. А если и посетил — то не додумался нагрянуть в «Ржавый гвоздь», к королю в комнату. Хотя отчего бы не нагрянул? Там-то и есть его цель!

Впрочем, королевская гвардия и Лицей — не самые плохие защитники власти. Пусть и любой стражник за толстый кошель продаст родную маму, а королевская гвардия по сей день пьянствует в самых разных зрегских кабаках.

Зал «Poгa» пустовал. Кроме тролля и человека, мирно потягивающих пиво за столиком в углу, и, конечно, корчмаря, по привычке вытирающего кружки, — ни души. Мастак заказал себе светлого пива и, подумав немного, подошел к скучающей парочке.

— Свободно? — В полупустой таверне этот вопрос звучал до смешного глупо. Тем не менее, возражать ему почему-то не стали.

— Да, — ответил человек безразлично.

Морлок поставил кружку с пивом на стол и, отодвинув стул, сел.

Вновь молчание.

— А вы откуда? — спросил морлок, надеясь разговорить соседей по столику. Обычно необщительный, он почему-то испытывал невероятную потребность в беседе. Причем — именно с этим человеком.

— Оттуда. — Вот и весь ответ. Видно, разговор с зеленобородым механиком человеку не претил. Хотя Мастак готов был биться об заклад, что дело тут не в роде-племени и даже не в роже-темени, а в том, что его угораздило появиться не в том месте и не в тот час. Впрочем, так просто отступать морлок не собирался.

— Оттуда — понятие широкое. Нельзя ль узнать, откуда именно?

— Из Тчара мы, — нехотя ответил человек. Похоже, досужий морлок ему уже порядком надоел.

— Это на севере, да? — обрадовался Мастак. А чего сюда приехали?

— Неужто ты думаешь, что мастер Гриф будет рассказывать тебе о задании Гильдии… — Человек вовремя ткнул тролля в бок локтем.

— Гильдия кого? Воинов? — догадался Мастак. — Неужто я столкнулся с членом прославленной Гильдии?

— Да, морлок, — сквозь зубы ответил этот неразговорчивый, Гриф. — Из нее самой. Это все, что ты хотел узнать?

— Нет. У меня как раз есть заказ для вас, мастер наемник!

Человек и тролль переглянулись.

Ничто не мешало мне отказаться даже выслушивать бред этой возмужавшей лягушки. В любой Гильдии любой ее член, неважно, какими привилегиями обладающий, может отказаться от заказа, даже не узнав, в чем он состоит. Но я ведь не любой член. Пусть и к Гильдии Воинов не имеющий отношения вовсе.

— Что за заказ?

— Я не хотел бы попусту болтать о нем. Скажите сначала, возьметесь или нет?

— Я не могу брать кота в мешке, морлок!

Он закусил нижнюю губу. Наверное, вкусно, если закусывает ее уже в пятый раз за разговор.

— Ну, так что? — поторопил его я.

— Ладно. Вам я расскажу, — сдался морлок.

И поведал мне историю о големе.

Сначала я откровенно зевал: лягуха зачем-то стала рассказывать мне в подробностях о починке. Потом чуть оживился, когда речь зашла о кровавом следе, ведущем к Перекрестку. Едва морлок закончил, я задал ему волновавший меня с самого начала рассказа вопрос:

— Как выглядит голем?

— Ну, высокий… Железный, опять же. Да, и еще — лица у него нет. Только что-то вроде маски с одними глазами.

Теперь уже я закусил губу. Метил пальцем в небо — и попал. Это было столь же невероятно, сколь и вся история с големами и статуэтками.

— Так вы принимаете заказ? — с надеждой глядя в глаза Грифу, спросил морлок.

— Я… нет. — Спасибо Одину, уберег от безумного «да», секундой ранее готового сорваться с языка. — Это задание — не для меня. Я — простои воин, а не герой легенд. А тебе могут помочь только пара троллеи, с десяток орков и королевская гвардия в придачу! — Я натянуто улыбнулся, стараясь, чтобы даже самый глупый гремлин по моему лицу смог прочесть: «Если ты больной, то на меня не рассчитывай!».

Наверное, этот морлок не был самым глупым.

Он бессильно вздохнул. Подумал, видно, что я ему просто не поверил. Ну, может, так оно и лучше!

— Не хотите принимать заказ — дело ваше, сказал морлок холодно. — Не верите — вам же хуже. Дам лишь совет: по кидайте город как можно скорее. Иначе… — он виновато пожал плечами: мол, не говорите потом, что не предупреждал.

Я усмехнулся:

— Нет проблем. Закончу с делами и — куда глаза глядят!

Морлок смерил меня сочувствующим взглядом и, хмыкнув на прощанье, поплелся к стойке. А я, подперев голову рукой, сумрачно уставился на часы.

Да, ситуация выдалась патовая: я сижу под самым носом у короля и его гвардии, Фетиша, затащившего меня в эту авантюру, рядом не видно, а тут еще помешанный на машинах морлок со своим безликим големом!.. Легче просто повиснуть в постепенно затягивающейся петле, чем пытаться освободиться из ее плена!

Но разве Ловкачи ищут легких путей?..

Часы пробили в пятый раз.

Мы с троллем пили уже по четвертой кружке, морлок все допивал первую, то и дело косясь на наш столик. За прошедшие два часа были уничтожены половина съестных запасов «Рога», пивная кружка (пустая) и стулья в количестве двух. Правда, мебель сломал не в меру упитанный дремофор, каким-то образом оказавшийся так далеко от родного леса, а я лишь попытался угомонить его, разозленного, но промахнулся, и стеклянная посудина в бессилии разбилась о стенку. Испугавшись нашего гнева, дремофор рванул к двери. Однако без синяков он не ушел: на пороге его догнал второй стул, не в меру более ловко пущенный Роханом.

Лесной, что-то проворчав себе под нос, покосился на меткого тролля. Тот помахал ему рукой, и дремофор, проклиная его уже про себя, вышел прочь.

Дверь со скрипом отворилась. Серое, словно небо перед дождем, лицо мое заметно оживилось, и я замер, подобно охотничьему псу, почуявшему запах дичи.

В «Рог» вошел Фетиш.

Я, едва сдерживаясь, неспешно поднялся и медленно, короткими шажками, подошел к Разгильдяю.

— Славного улова, мастер Фетиш! — Я чинно склонил голову.

— Славного, — подтвердил он. Рука в кожаной перчатке указала на столик посреди зала: — Присаживайся, малыш.

Я криво улыбнулся: «малыш» раздражал меня еще больше, чем достославный «Вертихвост». Впрочем, возражать Разгильдяю — занятие весьма неблагодарное и ему вряд ли могущее понравиться. Поэтому перечить я не стал и молча сел на один из стульев, со скучающим видом изучая оконные шторки.

Мастер вернулся через минуту, с двумя кружками пива и миской сухарей на подносе. К слову, не жаловал я этот сушеный хлеб, но выбирать не приходилось.

— Угощайся, — предложил он мне, сам усаживаясь напротив.

Я порывистым движением ухватил горсть и отправил ее в рот. Запил пивом. Снова напрягся, вперив взгляд в Фетиша.

Глава Гильдии ухмыльнулся уголками рта:

— Ба! Да ты никак нервничаешь, Грифа?

Я скрипнул зубами, но смолчал.

— Неужто ты думаешь, что старый Разгильдяй перенес встречу просто, из-за личной прихоти?

В зал вошли, громко гогоча, двое лицейских. Подойдя к стойке, они подозвали корчмаря и заказали по кружке темного.

Я дернулся было, но Фетиш остановил меня:

— Не паникуй, мой мальчик! Что с того, что двое патрульных решили пропустить по кружке пива перед сменой? Уверяю, они совсем не помешают нашей беседе!

Разгильдяй говорил сладко, ласково, убеждающее. Речь его, словно дым пяточки, заволакивала сознание, заставляя слушать, слушать…

— Ты ведь привез статуэтку Локи? Вижу-вижу — привез! Дай ее мне.

— Но…

— Что «НО»? — в голосе Фетиша появились стальные нотки. — Неужто ты спрятал ее? А?

— Конечно, нет — от кого ее прятать?

— Тогда почему ты до сих пор не достал ее?

«Это ловушка!» — мелькнуло в голове. Мне показалось, что я узнаю голос Локи. Рука, уже нырнувшая в сумку за бесценным артефактом, остановилась.

«А если я не отдам тебя?»

— Ну?! — нетерпеливо воскликнул Фетиш.

«Он заберет».

«Но…».

«Да, верь».

— Я передумал, мастер. — Бэг плюхнулся на землю. — Я решил оставить ее себе.

— Что?! Да как ты смеешь?.. Ты даже не мастер — Ловкач! Щенок!

— Я свое слово сказал. — Мне оставалось только с безразличным видом откинуться на спинку стула и лениво зевнуть.

Пощечина.

Этого я не ожидал, может, потому и грохнулся на пол. Уже лежа на досках, я попытался встать, чтобы как следует дать Фетишу по морде, однако в грудь уперся меч.

— Лучше лежи, вор! — Я покосился на обладателя меча: это был лицейский, один из тех двух.

— Я не вор!

— Это мы посмотрим потом… — Меч коснулся груди.

Я решил не играть с нервами лицейского и замер.

Второй страж тем временем вовсю потрошил его бэг. Наконец он вытащил из мешка статуэтку и протянул ее Фетишу:

— Это ваше, господин?

— Да-да, конечно. — Разгильдяй поспешно выхватил артефакт из рук лицейского и сунул во внутренний карман жилетки. — Я могу идти?

— Да! Спасибо за содействие Лицею! — небрежно бросил первый страж, не убирая меча от моей груди. — Без вас бы этого убийцу вряд ли бы остановили!

— Убийцу? — спросил я удивленно.

— Заткнись! — рявкнул второй стражник.- Повели его в Лицей!

Первый одобрительно кивнул. Его напарник пнул мой бэг в сторону, наклонился надо мной, чтобы связать руки.

— За что? — тихо спросил его я.

— За серебро, щенок, за серебро! — злобно прошипел он. — Вставай давай, в камеру пора! Ты как раз кстати приехал: праздник завтра у нас, люди соберутся. Король одной казнью хотел одарить, а тут за день еще двоих государственных преступников изловили — тебя да какого-то наймита…

Я уже не слушал его. В голове с настойчивостью того барана билась о стенки сознания мысль о статуэтке: сработает или нет?

Один, да неужто я стал верить в чудеса? Никогда доселе не думал, что мое спасение окажется заключенным в золотом идоле. Но лучше пусть будет хоть такая надежда, чем головой в петлю!

«Рог» остался позади. Как и Рохан с этим… морлоком. Я ни секунду не сомневался, что тролль позаботится о брошенном бэге, соберет все обратно, и город покинет не раньше моей смерти. Только вот не лез бы он меня освобождать из Лицея, а то не слишком я уверен, что мой план спасенья рассчитан на двоих.

Хотя какой там план? Так, сумбурные мысли, которые более разумные сестры выплюнули на поверхность сознания. Впрочем, я предпочту иметь хоть какой-то шанс. Без него ведь недолго и с ума сойти в компании заключенных зрегского Лицея, вроде грязных убийц, наравне с которыми мне будут рубить голову завтра.

Глава 3. Все наружу, или Трудно быть богом

Хромого успели остановить. Правда, ценою жизней пяти прекрасно натренированных (и практически единственных среди «не празднующих победу») гвардейцев, да еще и у самого входа в темницу.

Король сам едва не получил на пряники от paссвирепевшего наемника, однако воины грудью встали на защиту правителя, и Хромому пришлось умерить свой пыл (или, по крайней мере, переключиться на храбрых защитников).

Теперь Штиф сидел у себя в комнате, на незастланной кровати, и тупо смотрел в пол. Ему было о чем подумать, этому юному королю на поле чужих игр…

Пленение Хромого хоть и далось нелегко, но того стоило: жителям города на праздник будет уготована не одна, а целых две смерти.

Реакция наймитов на арест командира оказалась неожиданной: точнее — ее не оказалось вовсе. Сильно никто не бесновался, однако парочку гвардейцам пришлось тоже отволочь в Лицей, а еще одного по-моему, не из Гильдии, Штиф точно не помнил Кедрик настоял казнить вместе с Булиным и Хромым. Остальные же вели себя более-менее спокойно. Словно это не их собратьев по Гильдии в камеры заперли, а командира так и вовсе обезглавить хотят.

Командование над наемниками взял достаточно поднаторевший в боях Кнур, давний телохранитель Хромого. Члены Гильдии, выбрав нового вожака, разбрелись кто куда и больше в полном составе не собирались. На вопрос посланного королем гонца, когда воины собираются покинуть город, Кнур спокойно ответил, что Гильдия покинет Мятежный сразу после праздников.

Казалось бы — вот она, победа! И 3рег отвоевал, и от угрозы войны с наймитами избавился. Ан нет, не совсем он, Штиф, глупый. Дураку понятно — задумали что-то. Он скрипел зубами, но приказать им убираться, не разделив со всеми победу на празднике (пусть им, наймитам, и дела нет до нее) — тоже нельзя: взбунтуются как пить дать.

До праздника оставался всего один день, точнее, ночь. Кедрик уже неделю изнемогал от нетерпения, видимо, мечтая полюбоваться, как топор палача избавит Орагар от двух… точнее, трех самых злостных нарушителей закона.

До самой полуночи король ворочался, пытаясь заснуть, изредка подымался, бежал к окну, долго смотрел в него, опять ложился… Ну, почему, почему все так сложно? Почему он, хрупкий неопытный юноша, должен тащить на своих плечах все королевство? Почему он не знает, никак не может знать… какую мантию одеть на казнь?!

В камере было сыро. Воздух — словно прокисший. Не дворец, это ясно. Но не в общественный отстойник же нас посадили!.

Руку бы дал на отсечение, что в камере был еще кто-то. Однако проверить свои загадки не решался: мало ли что? А вдруг там маньяк какой?

Наконец невидимый сокамерник решил развеять мои сомнения: в углу послышалось шуршание, щелкнуло огниво — задымилась трубка, и сладкий, пьянящий аромат забугрского табака поплыл по камере, отчаянно сопротивляясь затхлости.

Я дернулся было, однако удержал себя на месте: неизвестного в темноте камеры все так же не разглядеть, а табачком он явно не поделится — плевать ему, что я не курил трубку с самой Степи!

— Ты откуда? — внезапно спросил человек. Голос у него был чуть хриплый, грубый и в то же время невероятно приятный.

— А?.. — растерялся я. — Из Тчара.

— Далеко ж тебя занесло, — усмехнулся сокамерник. — Хотя у Лицея руки длинные, а Штиф так и вовсе себе пятку может почесать, не нагибаясь… 3вать-то тебя как?

— Гриф я.

— Гриф? — помедлив, переспросил хриплый.

— Ну да. — Я порядком струхнул: если сокамерник окажется одним из бывших приятелей, по моей «вине» загремевшим в тюрягу пару лет назад, о казни можно забыть: меня выпотрошат прямо здесь.