Чтение 17–й страницы книги ~Рыцарь понарошку~

– Так ты все это время наблюдал за нами?! И не помог? – только сейчас понял вампир.

– Позвольте, но мой Сток – не бездонный колодец, – покачал головой Константин. – А в посохе не так много зарядов… Но в общем-то и трупов уже не так много осталось…

– И сколько? – спросил Валентин, утирая со лба пот.

– Десятка три, не больше.

У бронника в каморке оказалось довольно уютно и хорошо; несмотря на то, что лавка находилась под землей, в ней всегда было светло: днем через маленькие окошки туда доставало лучами солнце; ночью горел магический светильник.

– Здорово, Злой! – поприветствовал сгорбившегося над столом мастера Кушегар.

Тот с явной неохотой оторвался от созерцания лежавших на столе пластинок и колечек.

Надо сказать, что мастер был человеком габаритным – под два метра росту, да и в плечах уступал Фэту лишь самую малость. С годами железные мышцы, правда, утратили былую твердость, но все же заметно бугрились под рубахой.

Лицо Злого уродовали различные шрамы, по которым можно было предположить, что прошлое у парня достаточно темное: рубец, проходящий через обе губы, и полное отсутствие левой брови особенно запомнились Фэту в этом суровом, но странно-притягательном человеке. Нос у бронника был свернут набок, правда, не слишком сильно. Еще запомнился взгляд зеленых глаз – открытый и все еще дерзкий.

– А-а-а, это ты, – сказал Злой, снова возвращаясь к работе. – Привет, привет… Присядьте пока на кушетку – я сейчас скоренько кое-что доделаю и вместе парня нарядим…

Спутники послушно уселись на диван.

Нет ничего хуже ожидания. Пока Злой, насвистывая под нос незатейливую мелодию, латал поврежденный доспех, Фэт успел рассмотреть висящие на стене латы и щиты да всласть наковыряться в носу, а потом еще и высморкаться в торчащий из-под покрывала край простынки.

Кушегар, как более цивилизованный и культурный человек, внимательно следил за работой мастера, щелкая купленные дорогой семечки и бросая шелуху в цветочный горшок.

Наконец бронник утер со лба трудовой пот и, переложив залатанный панцирь на стоявший у стенки сундук, повернулся к сидевшим на диване клиентам.

– Чего ты там просил? Реннцойг? – спросил мастер, протирая стеклышка очков кружевным платочком. – Что ж, пошли вниз!

Взяв в руки лежавшую на столе связку ключей, Злой встал и, поддев носком сапога край ковра, откинул его в сторону.

Взорам Комода и Фэта открылся люк с деревянной крышкой, большим навесным замком и железным кольцом, заменяющим ручку. Вставив ключ в замочную скважину, плакальщик провернул его три раза. Замок соскочил с петли, грохнул об пол. Бронник довольно хрюкнул и дернул кольцо на себя.

– Пошли!

Крышка люка, вторя молотку, грохнула о доски. Внизу было прохладно, ощутимо пахло сыростью.

– Не боишься, что доспехи испортятся? – спросил Кушегар, оглядываясь. Видимо, ему, как и Фэту, впервые довелось оказаться здесь.

– Нет, конечно, – фыркнул Злой, снимая со стены что-то не слишком маленькое, но очень плотно обмотанное куском тканью. – Ведь я, в отличие от других мастеров, никогда не экономлю на создании той или иной вещицы!

– Вот поэтому у тебя самые дорогие в городе доспехи, – не преминул заметить Комод.

– Возможно, мои доспехи действительно стоят того, что они стоят, и мне не приходится скидывать цену, как другим, менее удачливым моим коллегам… Но, скажи, Кушегар: почему ты заказал реннцойг именно у меня, если считаешь мою лавку сплошным обдираловом?

– Да будет тебе, Злой! – смутился Кушегар. – Сам же знаешь, что лучше тебя никто не сделает!

– Вот-вот! – довольно ощерился бронник. – А те, кто не знает этого, позже дохнут, кому где повезет: кто-то – в заграничных походах, кто-то – от лап разбойников, а кто-то, как и вы собираетесь, – на турнирах, будь они неладны. Честно говоря, не знай я тебя еще по осаде Стоула, никогда бы не взялся за работу – не из-за того, что не могу, а из-за того, что презираю эти глупые братоубийства ради глупого приза.

– Послушай, Злой, давай оставим твои философские рассуждения на потом, ладно? – предложил Кушегар. – Мы, вообще-то, спешим на церемонию открытия, а нам ведь надо еще пару коняшек прикупить!

– Э-э-э… – разочарованно протянул мастер. – А я думал, мы сейчас с тобой по пиву ударим…

– Ударим, Злой, обязательно ударим, – заверил его Комод. – Только не сегодня.

– Слушай, если ты так торопишься, может, сходишь коней выберешь да сюда их пригонишь, а я твоего паренька пока во всю эту чертовщину наряжу?

– Слушай, стоящая мысль! Скоро буду! Слушайся Злого, Фэт, и не бей его сильно, если пластиной какой поцарапает или клок кожи оторвет! – предупредил Кушегар, уже поднимаясь наверх.

– «Поцарапает»!.. – фыркнул бронник, снимая последний слой ткани с доспеха.

Фэт с поистине детским восторгом смотрел, как Злой обнажает панцирь, наплечники, юбку…

– Какая «бабская»? – изумился мастер. – Обычная кольчужная юбка, чтобы бедра с задницей защищать!

– А-а-а… А что это за штука на панцире? С рычагом каким-то…

– Бунд это, – терпеливо объяснил бронник. – Он нужен, чтоб копье в конном бое при попадании вверх, отбивать. То есть тебя, положим, ударили наконечником, тут рычажок – дерг, механизм сработал, пластина вверх и – бэньк! – оружие врага отброшено!

– Ага… А как шлем мой называется? Ну, это я так, для общего развития!

– Для общего?.. – сощурился Злой. – Ну-ну… Салад он называется. У него забрало неподвижное, и щели для глаз поперечные – это тебе туда же, «для общего развития»!

– Ясно… А щит вы мне дадите?

– Дам, дам… Рондаш!

– Что дашь?!

– Да нет же! Это щит называется РОНДАШ!

Спустя полчаса, когда порядком запыхавшийся Кушегар сбежал по лестнице в подвал, Фэт с любопытством вертелся у зеркала, а Злой, тяжело дыша, обмахивался платочком.

– В следующий раз, если такого приведешь, ни черта не соглашусь делать! – воскликнул бронник, завидев Комода. – Этот Фэт все мозги мне пропахал: «как это называется?», «это что такое?»…

– Ну, должен же я был знать, из чего мой доспех состоит! – оправдался рыцарь.

– Чего-то мне кажется, – оглядев ученика с ног до головы, сказал барон, – что эти утиные носы не слишком здорово смотрятся на фоне остального!

– Они и не должны смотреться здорово, – невозмутимо пожал плечами Злой. – Те, что я делал для реннцойга, ему, – мастер кивнул в сторону Фэта, – не подошли! Пришлось покопаться в запасах и… чем богаты, как говорится, тем и живем! К тому же не столь важно, как выглядят латы – главное, чтобы крепкие были и надежные!

– Ладно, – проворчал Кушегар. – Вот, за реннцойг, – увесистый мешочек со звоном пал на стол. – А вот это, – второй кошель, поменьше, приземлился рядом с «братом», – за еще один комплект доспехов, не таких вычурных, как эти. Обычные пластинчатые подойдут.

– Хорошо хоть не белый запросил! – хмыкнул Злой. – Тогда пошли наверх: здесь у меня только самые дорогие и сложные латы хранятся, на заказ сделанные, а там, – он указал пальцем в потолок, – те, что на продажу да в исполнении проще!

С пластинчатым доспехом проблем не возникло: Злой сунул в объемистую сумку шлем-«горшок», кольчужную рубаху, панцирь из блестящих пластин, поножи, наручи, обещанный Фэту рондаш и даже средних размеров гульфик.

– А это что такое? – тут же спросил доселе молчавший рыцарь.

– Гульфик, чтоб промежность защищать, – ответил мастер.

– А почему ты мне его сейчас не одел?

– Сейчас он тебе и не нужен! – покачал головой Злой. – На турнирах, как правило, ниже пояса не бьют. А если уж бьют – то никакой гульфик не помеха!

На этом визит в лавку бронника закончился.

Укрепив сумку на крупе белого в яблоках мерина (и где Кушегар такого нашел?), Фэт с помощью учителя забрался в седло. Удержаться на спине даже стоящего на месте коня в полном доспехе оказалось совсем непросто. А ведь надо было еще и ехать!

– Ну, давай, Фэт, не спи! – поторопил рыцаря барон. – Король нас ждать не станет – начнет, как и обещал, а кто опоздал – его проблемы!

Сэр Жруно вздохнул и дернул поводья.

Конь издевательски фыркнул и легкой рысцой устремился за мерином Кушегара. Видимо, таскать на себе закованного в железо рыцаря для него было совсем несложно.

Глава 5

ДЕЛА ДАВНО МИНУВШИХ ДНЕЙ,

или ЕЩЕ НЕ БЫЛО?

На погосте творилось нечто непотребное и совершенно ужасное.

Самое интересное, что мертвяков на деревенском кладбище уже не было: все они давно разбрелись по Тарачкам, отлавливать местных жителей себе на прокорм.

Троица во главе с некромантом, пока бежала сюда, успела не раз и не два вступить в противостояние с ожившими тварями. Победы давались относительно легко, хотя и заставляли попотеть.

Сложнее всего приходилось Валентину: ангелы вообще не лучшие бойцы на свете, а сражение с мертвяками требовало еще бешеного проворства и ловкости. Ведь, если не успеешь избежать их цепких лап, можно больше и не спешить: даже тупорылые зомби наделены огромной силой, которой хватит, чтобы разорвать здорового мужчину на две равные половины, даже не поморщившись.

В последней стычке, уже у самого погоста, струпному удалось ранить Странника когтями. Вал побледнел и осел на землю. Струпный радостно взвыл и собирался покончить с раненым ангелом, но тут в спину ему ударил луч чистого света, и победный вой сменился жалобным скулением. Секундой позже мертвяк осыпался прахом на серый балахон Валентина.

– Ты как, в порядке? – вампир склонился над раненым другом.

– Не совсем, – прохрипел ангел. Лицо шулера расплывалось перед глазами.

Пижон помог другу подняться.

Тут же Вал испытал легкое головокружение и чуть не упал вновь. Дрожа всем телом, он сделал шаг. Покачнулся. Земля словно бы в одно мгновение поднялась и снова опустилась на прежнее место.

«Как у заядлого выпивохи, идущего домой после трех кувшинов вина в трактире», – грустно улыбнулся про себя ангел.

Ткань на поврежденном предплечье разбухла от крови. Заглядывать под нее Вал, откровенно говоря, боялся: чувствовал, что от увиденного потеряет сознание.

Идти сложно, но можно. И нужно. Им обязательно надо попасть на погост. Узнать, что же подняло мертвяков.

Рев, раздавшийся с другого конца поселка, заставил Вала побледнеть.

– Узнаешь? – спросил у него Пижон.

– Да, – одними губами ответил ангел.

На Тарачки обрушилась еще одна беда: в довесок к ожившим мертвякам на арене совсем не веселого цирка появился еще и фрогул.

Этого можно было разглядеть и отсюда: на две головы выше убитого Пижоном в лесу и чуть шире в плечах. Огромный, злой… и со шлемом на голове!

– Это еще что? – не поверил глазам вампир.

– Шлем. Разве не видно, – спокойно ответил ангел, инстинктивно зажимая кровоточащую рану.

– Но… где он его взял? Только не говори, что нашел: таких размеров я отродясь не видел!

– Ну, почему нашел? Вполне мог сам сделать! Взял валун побольше и выдолбил! Приглядись: он у него каменный!

– Да, вижу, – подтвердил вампир, несколько секунд изучая шлем на голове фрогула. – И это меня абсолютно не радует. Как же теперь можно поразить его третий глаз, если лягуха эту кадку нацепила?

– Без понятия. Кстати, Пижон, это самка.

– И что?

– Самки встречаются еще реже, чем самцы. Они больше, поэтому драконы во время ВДВ предпочитали их мужчинам-фрогулам. И знаешь, что мне кажется?

– Ну?

– Что эта самка – «супруга» убитого нами фрогула. И теперь она очень жаждет открутить нам головы.

– Но… как она нас нашла?

– Фрогулша чувствует его третий глаз. А он у меня, – Вал неожиданно закашлялся. В глазах все содрогнулось, и ангела вырвало.

– Проклятье… – простонал он, садясь на землю. Уперся лбом в колени и закрыл глаза.

А Пижон лихорадочно соображал, что же делать со взбесившейся самкой. По всему выходило, что справиться с ней практически невозможно. Если, конечно, не избавиться от шлема. Может, Константин сможет помочь?..

Но куда он делся?

Подхватив совсем расклеившегося Валентина на плечо, вампир побежал к погосту. Благо Константин оставил за собой четкую вереницу следов на размытой ливнем дороге.

Слезный Лист, не задумываясь, перемахнул через низкую ограду. Сапоги чавкнули по грязи. Теперь можно было как следует оглядеться.

Над кладбищем кружились вороны.

Константин с удивлением понял, что они образовали в воздухе огромный шар, постоянно пребывающий в движении и громко орущий. На фоне серого неба, затянутого черными дождевыми тучами, он выглядел особенно зловеще.

Кто же заставил черных падальщиков создать эту сферу?

Внезапно одна из ворон выскочила из общего движения и замерла в воздухе. Ее недобрый глаз был устремлен на некроманта.

Неожиданно ворона громко каркнула, явно привлекая внимание оставшихся в клубке родичей.

Шар качнуло чуть в сторону, а потом он стал потихоньку замедлять ход, пока не остановился вовсе. Точнее, птицы продолжали махать крыльями, но сфера больше не вращалась.

И тогда та, первой выскочившая из круга ворона каркнула вновь.

По этому крику птицы, доселе просто недружелюбно смотревшие на некроманта, понеслись вниз, широко раскрыв клювы и протяжно завывая. Словно это не вороны были вовсе, а по меньшей мере изголодавшиеся по мясу волки.

Некромант слишком поздно опомнился: вскинутый было жезл выбила из рук та самая тварь, которая воззвала сестер к этой бешеной атаке.

А подоспевшие вороны, поняв беспомощность человека, принялись рвать его на части: сначала одежду, потом кожу, мясо. Слезный Лист только громко вопил, не в силах противиться стае.

Трапеза не продлилось долго: птиц было слишком много, а некромант не отличался особой упитанностью. Вновь «собирать» шар вороны не стали: громко каркнул вожак, и черные убийцы вслед за ним устремились прочь от погоста.

О некроманте напоминала теперь только небольшая горка костей да маленькая луковица – Слезный Лист обычно всегда таскал ее с собой, «на счастье», за что и получил свое прозвище.

Жезла среди костей не было: предводительница ворон с сытым и довольным видом несла его в слабых корявых лапках.

Погост ничем не отличался от других, виденных Пижоном ранее. Немного смущало то, что все до единой могилы пустовали. Ну, да где такого не бывает! Не видь он собственными глазами разгуливающих по деревне мертвецов, ни за что бы не подумал о том, что кто-то «поднял» кладбище.

Усадив Валентина у тонкого вяза метрах в пяти от погоста, вампир еще раз огляделся вокруг. Может, Константин лежит где-то раненый, и ему требуется помощь? Или убили Вестника – чем черт не шутит…

Но не провалился же он сквозь землю?!

Однако тела нигде не было.

За оградой что-то лежало. Это что-то весьма привлекло внимание шулера, и он даже перелез через ограду, чтобы получше разглядеть находку.

Это что-то оказалось костями. Свежими.

Пижон, конечно, не являлся большим знатоком человеческих остовов, но на костях осталось мясо, а наглых ворон, очень любящих его жрать, поблизости не было.

Значит, это либо останки неизвестного селянина, решившего в столь мерзкую погоду навестить похороненных на погосте родичей и не сумевшего сбежать от поднявшихся зомби… Либо это все, что осталось от Слезного Листа, что более вероятно.

Но кто же мог сделать подобное? И жезл – его нигде нет. Забрали? Но зомби не воры и не грабители. Да и разве с обычными зомби опытный мастер-некромант не совладал бы? Молодость и горячность Пижон в расчет не брал: многие поговаривали, что Вестники Смерти не старятся. Константин мог быть старше шулера на сто, двести, триста, а может, всего на пять лет – не имело смысла гадать.

В общем, заключил Пижон, лучше всего, если существо или существа, убившие некроманта и укравшие его жезл, сейчас уже далеко отсюда. Встречаться с ними вампир не желал и очень надеялся, что страшная кончина его минет.

– Прикинь, Вал, – картежник перемахнул через ограду и пошел к оставленному у вяза спутнику, – твари какие-то некроманта нашего сгрызли – одни кости остались!

Ангел ничего не ответил. Даже головы не повернул.

– Вал? – встревожился вампир и бегом бросился к другу.

Нет, ангел не умер – всего лишь потерял сознание. Но кто знает, вернется ли он в него?

В любом случае трясти Странника было опасно: помрет еще скорее.

Подумав немного, Пижон полез в мешок Валентина и выудил оттуда сверток с глазом фрогула. Если самка все еще чувствует муженька, надо увести ее от ангела и, по возможности, прикончить. Конечно, бросать раненого друга возле беспокойного погоста – не самое лучшее решение. Но тут станет слишком жарко, если фрогулша найдет убийц мужа.

Вложив в здоровую руку Валентина спертый у Лесси нож (так, на всякий случай), вампир взял мешок, арбалет и побежал к лесу.

Странник остался наедине с самим собой.

Летящее в сторону леса воронье, обеспокоенное лицо Пижона, кладбище – все это пропало. Да так неожиданно, что Валентин и глазом не успел моргнуть, как очутился совсем в другом месте.

Все вокруг было белым. Абсолютно. Настолько чистым, что нельзя было увидеть стены, потолок, пол… Впрочем, искать пол не было нужды: ангел на нем лежал.

– Встань, Небесный Странник! – велел властный голос.

Валентин поднял голову, однако никого не увидел. Проклиная надоевшую рану, встал. Пока не видишь противника, который, судя по всему, о тебе прекрасно осведомлен, лучше следовать его приказам.

– Подойди! – сказал тот же голос.

Вал криво усмехнулся: а невидимый «повелитель», похоже, большой шутник.

– Куда?

– Ко мне, – последовал ответ.

Нет, это, конечно, хорошее пояснение. Вот только где стоит говорящий и есть ли он вообще в комнате? Может, это и вовсе – сон?

– Нет, Странник, это не сон.

В трех шагах от Валентина неожиданно появилось небольпюе облако клубящегося пара. Оно висело в метре от пола и имело очень странный сероватый оттенок. Словно маленькое пушистое облачко, страшно желающее стать грозовым.

– Так лучше? – осведомился голос.

Теперь стало ясно, что он исходит из облака.

– Да, – подтвердил Валентин. – Как ты… вы… это сделали?

– Ты. На «вы» не люблю. А сделал я очень просто: всего-навсего немного изменил цвет. Это очень несложно, – усмехнулось облако. – Как с балахоном твоим: был белый – стал серый.

– Забавно, – натянуто улыбнулся ангел. – Может, объяснишь, кто… или что ты?

– Легко, – не стал возражать голос. – Я – Дух Всего Сущего. Можно сказать, Великий Демиург, создавший Астрат и следящий за ним с самого рождения.

– Действительно? – удивился ангел. – А Бог тогда на что?

– Бога нет, Валентин. Ему здесь просто нет места. Так же, как и Дьяволу. Хотя многие все еще… верят…

– Почти все.

– Ну, почти, да не все… Впрочем, дело не в этом. У меня к тебе есть деловое предложение, Странник.

– Что значит «деловое предложение»? По всем подобным вопросам тебе стоит обратиться непосредственно в Небесную Канцелярию и согла…

– Послушай, Странник: Канцелярия здесь ни при чем. Речь идет о том, что… точнее, кого ты потерял в Ленорре.

Валентин напрягся.