Чтение 17–й страницы книги ~След зомби~

— Смелое выступление, — насторожился Тим. — Давай рассказывай.
Мастер вкратце описал последние события. По ходу рассказа Тим не задал ни одного вопроса, вообще не произнес ни слова, но волна, которую он направлял в сторону Мастера, становилась все теплее и глубже, а глаза смотрели участливо и мягко.
— Однако, — сказал он без малейшего выражения в голосе, дослушав Мастера до конца. — То-то, я смотрю, ты сам на себя не похож. Да, а мы сейчас с Кармой так славно поболтали! Не беспокойся, она в порядке. Только я стекло опустил пониже, а то ей душновато было.
— Спасибо, — кивнул Мастер. — Я о ней совсем забыл. Спасибо.
— Да не за что. Ну-с, господа, дела наши обстоят странным образом. Придется мне еще поработать.
— А что такое? — встрепенулся Мастер. — Мы ошиблись, да?
— Вы правы на все сто, — успокоил его Тим. — Я готов лично подписаться под каждым твоим словом. И на плане операции накорябать «утверждаю» тоже готов. Все четко, господа. Вы большие молодцы. Вы умные… — тут Тим повернулся к Бенни и громко сообщил ему прямо в ухо: — …и смелые мужики!
Бенни поковырял в оглохшем ухе, посмотрел на испачканный палец и спросил:
— Точно?
— Даже насчет того, что вы смелые, — рассмеялся Тим. —
Точно. Остановите генераторы, и ваши проблемы кончатся. Все, целиком.
Мастер откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.
— Слава богу, — прошептал он. — Наконец-то… Слава богу…
— Есть одно «но», — сказал Тим, поднимая указательный палец. Мастер с обиженным лицом выпрямился. — Я попросил бы вас не форсировать события.
— Ты не сможешь нам помочь наверху? Но теперь мы выкрутимся. Главное, что операция даст результат. Нам, конечно, намылят шею за самодеятельность, но, главное, не посадят…
— Я уже знаю, к кому мне зайти, — остановил Мастера Тим. — Дело не в этом. Дело во мне.
Безучастно молчавший в углу Доктор оторвал от лица руки. Бенни воинственно оттопырил бороду. Мастер зажег новую сигарету от окурка и сквозь дым прищурился на Тима.
— Я отлично знаю Чейни, — объяснил Тим. — Конечно, это человеческая транскрипция, к тому же еще и русская. На самом деле его имя звучит несколько иначе. Но вы не сможете правильно его произнести. Значит, речь именно о нем. И это меня беспокоит.
Тим поднялся и, уперев руки в бока, — в точности, как это обычно делал Мастер, — прошелся по кабинету.
— Понимаете, господа заговорщики, — сказал он, насупившись, — Чейни для меня очень много значит. И то, что нашему противнику известно это имя, мне совершенно не нравится. Возможно, мы чего-то недопонимаем. Мне придется основательно поработать с библиотекой. Я не очень умело с ней обращаюсь, это может занять несколько дней. И поэтому я прошу вас пока что не гнать волну. Понятно, что не все от вас зависит, но вы хотя бы постарайтесь. Ладно?
— Это так серьезно? — спросил Мастер.
— Да не знаю я! Видишь ли, до этого момента твари — это была чисто ваша, земная проблема. — При этих словах земляне дружно поежились и начали переглядываться. — А теперь получается, что и я в нее каким-то боком влип. И Чейни, и все остальные тоже. Или они когда-то сталкивались с аналогичной ситуацией. Придется обработать гору информации. Я ведь очень мало знаю о современной науке, — сказал Тим извиняющимся тоном. — В нее сейчас вкладываются десятки миров, те, которым разрешено, а раньше-то их вообще были сотни, если не тысячи. И они наплодили множество тупиковых исследований, поставили кучу опасных экспериментов. В общем, есть много направлений в науке, которые сейчас находятся под запретом. Причем запрет настолько строгий, что о самих этих направлениях знают только специалисты. А я-то простой чайник. Черт его знает, сколько я прокопаюсь.
— Там нигде нет тварей? — спросил Бенни.
— Никогда не слышал, — покачал головой Тим. — У меня есть подозрение, что там вообще никогда не задумывались о параллельных мирах. Хотя… Может, о них задумываться специально запрещено — откуда я знаю? Будем смотреть.
— А что это за библиотека?
— Ну… База данных такая есть у меня на э-э… у-у… скажем, на корабле.
— На корабле? Ясно. А кто такой этот Чейни? — не унимался Бенни.
— Он меня отсюда вытащил. Научил всему, нянчился со мной, как с детенышем. Он мне и отец, и брат, и кто угодно. Семья. Друг. Какие-то долги я ему вернул, конечно, но дело не в этом. Я его просто люблю, и все тут. Он бы тебе очень понравился, — сказал Тим Мастеру. — Большой, мохнатый, такой же расцветки, как Карма. Он урсуноид.
— Медведь?! - переспросил Мастер. Он даже рта закрыть не смог от изумления.
— Ну, п…ц! — восхитился Бенни.
— Он, конечно, постройнее земного медведя, потому что прямоходящий, но так, в целом — чистый Винни-Пух. Его тогда специально за мной прислали. Догадались, что я его, во-первых, не трону, а во-вторых, поверю ему. Там ведь разные есть… Всякие. Да я половину из этой их смешанной экспедиции готов был голыми руками удавить, такие они оказались противные. Землянин по своей природе яростный ксенофоб. Поэтому с вами и не работает никто. Вы глупые и тормоза.
— Ладно, — попросил Мастер. — Хватит тут проповедовать, гуманоид хренов.
— Да я ничего… — смутился Тим. — Это у меня так, от расстройства за своих. Не обижайтесь, мужики, ладно? Потом, я, наверное, и в самом деле уже не человек, а гуманоид. У меня даже метаболизм теперь не совсем человеческий. Десять лет то под капельницей, то на таблетках — это, доложу я вам, не хрен собачий. Ладно, неважно. В общем, коллеги, поняли мою просьбу? Потерпите чуть-чуть, хорошо? Вдруг я ценное что-то раскопаю.
— С моей стороны — нет проблем, — сообщил Бенни, вставая. — Я пошел? — спросил он Доктора.
— Спасибо, — кивнул тот. — Прости, что я тебе не дал выспаться…
— Фигня! — отмахнулся Бенни. — Я сейчас заступаю, — сказал он Мастеру.
— По Школе?
— На расчистку. Кто там сегодня, «Трешка»?
— Нет, как раз «Двойка» твоя любимая. Отлично. Вместе сходим.
— Ты еще собираешься на расчистку? — вытаращился Бенни.
— С ума сошел, — пробурчал Доктор.
— Так, — сказал Мастер, поднимаясь. — Спасибо за все, меня Карма ждет.
— Я скажу Склифу, какой тебе дать стимулятор, — пообещал Бенни.
— И без этого не смей! — пригрозил Доктор. — Сдохнешь ведь!
— Не нужен ему стимулятор, — сказал Тим, на протяжении всей перепалки усиленно подмигивавший Мастеру. — Ты сейчас прямо в Школу? Подожди меня на стоянке, ладно?
Мастер кивнул, пожал вялую руку Доктора, пихнул Бенни в плечо и вместе с ним вышел в коридор.
— Все равно я ему не доверяю, — пробурчал Бенни себе под нос.
— Ты просто ему простить не можешь, что он сильнее тебя. — Бенни яростно замотал головой и попытался возразить, но Мастер жестом показал ему: не надо, не верю. — Он гораздо сильнее тебя. И гораздо умнее всех нас. Но ты послушай, как он говорит! Постоянно срывается на высокомерный тон. И тут же начинает извиняться. А ведь Тим не от хорошей жизни такой стал. Он здесь пережил такое… Я ему все простить готов хотя бы за то, что он уцелел. Ну, и потом все эти межзвездные приключения такую модель поведения закрепили. Фактически с ним жизнь обошлась так, как мы в Школе со щенками работаем.
Бенни пожал неопределенно плечами.
— Давай-ка мы с тобой кофейку долбанем, — предложил он, останавливаясь у вмонтированного в стену автомата.
— Поганый здесь кофе, — сказал Мастер, но тоже остановился, устало прислонившись к стене. Оказалось вдруг, что ему тяжело стоять на ногах. Он все-таки надорвался сегодня. — А знаешь, чем он там занимается? — Мастер никак не мог перестать защищать Тима, чувствуя, что правильно его понимает. — Он нечто среднее между переводчиком и детектором лжи. Ты должен это знать.
— Догадываюсь, — кивнул Бенни, с сомнением рассматривая бурую смесь, льющуюся в стакан жидкой струйкой. — Меня тоже приглашали недавно на одни переговоры. Штуку баксов давали только за то, что в сторонке посижу.
— Не пошел?
— Хуже чем не пошел. Устроил этому гондону расстройство желудка на верных два дня. Он, видите ли, элитной мебелью торгует. А я чем торгую, собой? Знаешь, этот кофе действительно какой-то не такой. Или рискнуть?

— Давай попробуем. Да, ты угадал. Только он, конечно, не имеет права никому капать на мозги. Он просто обслуживает переговоры между расами, следя, чтобы не было непонимания и чтобы никто не обманывал. Вот, а дома у него что-то вроде княжества с населением в двести тысяч человек. Прогрессивная монархия.
— Он что, король? — переспросил Бенни, передавая Мастеру стакан. — А, ну тогда я пас. Тогда я все понял. Конечно, ему с нами должно быть сложно. Он же, наверное, привык: чуть кто варежку разинул — хрясь, и башки нету. Опять-таки право первой ночи… — Бенни мечтательно закатил глаза.
— А я ему не завидую, — сказал Мастер.
— А я и ему не завидую, и тебе не завидую, — отрезал Бенни. — Ты тоже король. Маленький только.
— Точно, — кивнул Мастер. — И мне чертовски хочется на покой.
В кабинете стояла удушливая тишина. Доктор по-прежнему сидел в кресле и понуро смотрел под ноги.
— Какая же ты сука, Доктор, — тихо сказал Тим. Голос его был спокоен, он не возмущался и не расстраивался, просто констатировал факты. — Я ведь сказал тогда про Нину, что я твой поступок не одобряю, но и не осуждаю. Мне только противно, что ты даже не торговался. И сейчас я это могу повторить.
Доктор не пошевелился.
— Неужели это было так сложно? — спросил Тим. — Сказать всего три слова? «Мне нужен пропуск». И все!
Доктор тяжело вздохнул и в который раз за сегодняшнее бесконечно длинное утро закрыл лицо руками.
— Я в восхищении! — сказал Тим. Тон его повышался. — Между прочим, ты мне за сегодняшний день основательно задолжал. Меня так и подмывало сказать Мастеру, что ты согласился принять Объект. А потом я вместе с ним сплясал бы на твоей могиле.
Доктор закряхтел. Это, наверное, должно было означать, что ему стыдно.
— И я тут должен, как последнее чмо, учить жизни пожилого человека! — вскричал Тим. — Ты понимаешь, урод, что ты в очередной раз этих ребят предал?! Думаешь, ты для них раньше хоть что-то хорошее сделал? Да ты им не нужен вообще! Мастер и без тебя во всем отлично разобрался бы! Ох, ну какая же ты скотина!
— Ты был у Куратора? — с трудом выдавил Доктор.
— Я чуть не убил Куратора! — заорал Тим в полный голос. — Ваш вонючий Куратор — бывший начальник моего отца! Такое же дерьмо кагэбешное, как и мой драгоценный папочка! Он же ни хрена не понимает!
— Но ты его подготовил?
— Да не твое собачье дело! О чем ты думал, хрен моржовый, когда принимал это предложение? А?
— Мне страшно, — прошептал окончательно сломленный Доктор. — Мне было страшно… Я ничего не мог, ни думать, ни возражать, я только кивал, и все… Я их боюсь, понимаешь?
Тим сделал несколько глубоких вдохов.
— Из-за тебя погибнут люди, — сказал он. — У тебя был шанс уберечь охотников от атаки на Объект. Ты мог бы провернуть всю операцию сам. Но ты, конечно, о них не подумал. Ты их спровоцировал, запихнул Мастера в эту мясорубку, ты очень правильно все спланировал. Но почему ты, падла, струсил, когда появилась возможность сделать все своими руками? Вот этого я не понимаю. Тебе же Проект всю жизнь искалечил!
— Я старый человек, — пробормотал Доктор. — Они меня сломали. Неужели ты не можешь понять?..
— Не могу, — вздохнул Тим. — Так получилось, что я не знаю страха. Его из меня выжгли каленым железом. И из Мастера тоже. А тебя, гадюку, они просто мало трогали. Недостаточно. Им нужно было Нину убить, и не сейчас, когда ты уже ниже земли опустился, а пораньше. Пока у тебя еще оставалось хоть чуть-чуть достоинства!
— Ну, не надо! — взмолился Доктор.
— Нет, ты представь себе, — предложил Тим. — Я говорю Мастеру — «А знаешь ли ты, милый друг, кто теперь научный директор на Объекте?» Пардон, в Техцентре. Мастер, конечно, бросается тебя целовать, и тут выясняется, что ты еще минимум полгода не сможешь даже близко подойти к территории! Конечно, он тебя спросит, как так вышло, что тебе не дали пропуска. Интересно, что ты ему соврешь.
Доктор совсем ушел лицом в мелко трясущиеся ладони.
— У них очень хороший план атаки, — сказал Тим. — Лучший из возможных. Но когда они пробьются к генераторной, расстреляют персонал и Мастер откроет дверь, останется только пять секунд. Если он опоздает к пульту на секунду, ребята час-другой полежат в коме, но потом оклемаются. А если он опоздает на две? А на десять? А вдруг там кто-то внутри уцелеет и ему придется вести бой? В лучшем случае выживут двое-трое самых крепких. И то калеками останутся. Вот какой у них хороший план. И лучше не получится.
Доктор тихо застонал.
— Мастер умница, — сказал Тим печально. — И он хороший человек, насколько это возможно в его состоянии и положении. Ему совсем не хочется погубить людей, с которыми он столько времени жил одной семьей. Он же их всех искренне любит. Но он понимает, что другого выхода нет. И он это сделает. Так что ты, Док, можешь гордиться. Ты подобрал отличного кандидата на роль мстителя. Но минимум полсотни жизней будет конкретно на твоей совести. А Мастер тут ни при чем.
Тим подошел к двери, взялся было за ручку, но обернулся к Доктору вновь:
— Самое интересное, что я на тебя даже не злюсь, потому что ты уже труп. Ты ничуть не лучше тех, кого штамповали в «Программе «Зомби». Ты просто бревно ходячее, и ничего больше. Конечно, ты можешь возразить, что делаешь нужное для человечества дело, ведешь перспективные исследования. Но в том-то и фокус, что твое замечательное орудие мести ударит скоро и по тебе самому. Когда Мастер выключит генераторы, начнется большой скандал. Потом следствие. И грандиозная чистка — это я тебе гарантирую.
Доктор оторвал наконец ладони от лица и посмотрел на Тима полными слез глазами.
— Психотроника рухнет, как срубленное дерево, — продолжал Тим. — Но она потянет за собой и все смежные области. Их тоже закроют. Так что на биоэнерготехнологиях можно смело поставить большой жирный крест. Не будет никаких форсированных сенсов, не будет Базы, ничего не будет. Останется только пенсионер-неудачник доктор Самохин. И знаешь… Это хорошо. Нельзя человека сращивать с машиной. Если кто-то умеет руками лечить болезни, не стоит вешать ему на задницу усилитель. Пусть уж он лучше руками…
Дверь захлопнулась. Доктор снова упал лицом в трясущиеся ладони и громко, в полный голос, зарыдал.
***
База занимала обширную территорию, и уже на полпути к вынесенной за забор «гостевой» автостоянке Мастер основательно запыхался. Безумная ночь и сумасшедшее утро совершенно его измотали, а принятый из рук Бенни транквилизатор — оглушил. Мастер сонно петлял между серыми корпусами научного городка и вяло ругал себя за то, что не распорядился поставить на разъездные машины Школы блоки подавления электронных помех, без которых ни один автомобиль в ворота Базы не впустят. Еще он злился из-за того, что надолго оставил собаку без надзора и поддержки. Больше Мастера ничто не волновало. Он шел к Карме — обнять, потрепать за уши, прижаться щекой и снова почувствовать себя бесстрашным, сильным и безразличным к обычным людским неприятностям, таким, как потеря близкого человека и стыд за то, что не смог отвести от него беду. Мастер шел за помощью к единственному другу, который всегда понимал его и никогда не подводил.
Ни разу за это утро дорога до стоянки не давалась ему так тяжело. Но сейчас напряжение спало, и организм отказывался работать. Мастер вдруг почувствовал, что у него начинает дрожать подбородок. Он попытался унять эту дрожь, но лицо не слушалось. Верная примета — две минуты до обморока. Как это Тим называет — «батарейки сели». Мастер тихонько взвыл от беспомощности и злобы. «Сейчас я рухну. И очень удачно. Как раз вот этот корпус, длинный такой — местный стационар. На втором этаже Шаман на растяжке валяется. А на первом — Синяк и Махно в коме лежат. Не хочу в кому. Не хочу…»
Чтобы вытащить руки из карманов, понадобилось бешеное усилие воли. Сгрести ими снег с высокого, по пояс, сугроба удалось вообще чудом. А вот остановиться Мастер уже не смог — он просто вошел в этот сугроб и застрял в нем, уткнувшись носом в ладони, полные белой колючей снежной крупы.
Снег обжигал и резал, и это было прекрасно. Мастер принялся растирать его по лицу, снег превратился в воду, и тогда он зачерпнул еще, а потом еще.
Когда из дверей корпуса выскочил парень в белом халате и с фонендоскопом на шее, Мастер сидел по уши в сугробе и утирался носовым платком. В помощи он уже не нуждался — над ним стоял Тим Костенко, и Мастер всем телом впитывал энергию.
— Что-то я совсем раскис, — пожаловался он.

— У тебя просто дрянная нервная организация, — утешил его Тим. — Нельзя быть одновременно таким сильным и таким впечатлительным. Ты генерируешь очень много эмоций и сам же все их подавляешь, не даешь им выхода. Так и загнуться недолго.
— Позвольте… — сказал врач, хватая Мастера за запястье.
— Не стоит, — бросил ему Тим небрежно. — Я сам займусь.
— Извините. — Врач машинально отступил и нервно затеребил шланг фонендоскопа, недоверчиво рассматривая оживающего на глазах Мастера.
— Дежурный? — спросил его Мастер, убирая платок в карман и доставая сигареты.
Тот молча кивнул. Теперь он таращился на Тима, аж рот разинул. Врач явно не был сенсом и вообще казался слишком молод для работы на Базе. Во всяком случае, в закрытом секторе «Ц», у Доктора, Мастер таких не видел. Аспирант какой-нибудь. Многое ему здесь, наверное, в диковинку.
— Как там мои бойцы? — поинтересовался Мастер, закуривая. — Синев и Михайлов.
— Хреново, — ответил за дежурного Тим. — Угадал?
— Н-ну… Без перемен. — Врач снова попятился. Ему явно не хотелось сводить близкое знакомство с человеком, чьи подчиненные без малого год лежат трупами в энергетической коме. Но долг медика не позволял развернуться и уйти.
— Свободен, — махнул ему Тим. — Нечего тут… Не кино.
— Извините, — еще раз пробормотал врач и поспешно испарился.
— Ладно, хватит. — Мастер принялся ворочаться в сугробе, пытаясь встать. — Меня Карма ждет.
Тим подхватил его и легко поднял на ноги.
— Я, собственно, хотел тебя проводить, — признался он. — Давай я тебя под руку возьму, а ты раскроешься, ладно? Не стесняйся. Нормальное дело. Устал человек.
— Чего тут стесняться… — вздохнул Мастер. — Чуть сознание не потерял… Укатали. Забодали. Задолбали. Затрахали…
— Не падайте ухом, поручик! — попросил Тим. — Нельзя вам.
— Я капитан, — сказал Мастер. — Во всяком случае, по документам. И даже старший уполномоченный. Упал намоченный. Точнее — замоченный.
— Нельзя, — повторил Тим. Они шли не спеша, в ногу, и день уже не казался Мастеру таким серым. Он только хотел бы, чтобы Тим перестал изрекать банальности.
— Сам знаю, что нельзя, — огрызнулся Мастер. — А что можно, а?
— Да ничего! — рассмеялся Тим. — По большому счету, останавливать генераторы тоже нельзя. У людей же «ломка» начнется.
— Они не так уж долго сидят на допинге. И вообще, по мне пусть лучше сдохнут, чем живут под давлением. Нельзя у целого народа отнимать свободу воли…
Внезапно Тим замедлил шаг. Мастер, смотревший под ноги, поднял глаза. Они уже подошли вплотную к воротам Базы. И возле будки КПП здоровенный, под два метра ростом, увешанный амуницией охранник проверял документы у невзрачного тощего чернявого мужичка, показавшегося Мастеру знакомым. Мастер оглянулся на Тима. Тот буквально ел мужичка взглядом. Тощий поежился и через плечо бросил на Детей косой настороженный взгляд.
Мастер высвободил руку и шагнул вперед. Тим поработал на славу, Мастер чувствовал себя отдохнувшим, свежим и привычно злым на весь мир. А уж этого мужичка он просто ненавидел. Было за что.
— Вы какого хрена здесь делаете, сударь? — спросил он с угрозой в голосе.
— Здравствуй, Витя! — сказал тощий.
Мастер по-собачьи приподнял губу и сложил руки на груди. Тощий обернулся было к охраннику, будто ища поддержки, но тот вдруг напрягся, выпятил челюсть и грозно зыркнул на него из-под козырька. Тощий опять повернулся к Мастеру и растерянно всплеснул руками.
— Не понимаю, — пробормотал он. — Ты что, не узнаешь меня?
— Не слышу ответа, — процедил Мастер сквозь зубы.
— Черт знает что такое… — сказал тощий. — Прости, а ты-то что здесь делаешь?
— К кому он пришел? — спросил Мастер охранника.
— Сейчас, — кивнул охранник послушно, заглядывая в бланк пропуска. — Вот, пропуск заказан…
— Я не понимаю! — перебил его тощий, повышая голос. — Что все это значит?! Я здесь по приглашению господина Ферапонтова, и мне непонятен смысл этого допроса! Виктор, почему вы делаете вид, что мы с вами не- знакомы?
— Точно, — кивнул охранник. — Ферапонтов. А вы не кричите, посетитель. Здесь вам научное учреждение, а не редакция какая-нибудь…
— Кто такой этот Ферапонтов? — поинтересовался Мастер у Тима. Тот недоуменно хмыкнул. Его явно забавляла ситуация, и совершенно нельзя было по его виду догадаться, что Тим сейчас мертвой хваткой «держит» охранника. А вот к тощему Тим даже и не прикасался. Видимо, как и Мастер, он хотел чистых реакций. То есть правды и ничего, кроме правды.
— Здесь написано — третий корпус, отделение шесть, — доложил охранник.
Мастер вздохнул свободнее. Сектор «Ц» занимал корпуса с пятого по восьмой. Значит, эта гадюка здесь по своим делам, и нечего так на него кидаться. Но слишком уж сегодня много совпадений…
— Здорово, Гершович! — вдруг нарушил молчание Тим. — Как самочувствие?
Тощий принялся затравленно озираться, словно ища лазейку, чтобы удрать. Но охранник крепко прижал к животу его удостоверение, а свободную руку положил на дубинку.
— Как-как ты его назвал? — переспросил Мастер.
— Гершович, — сказал Тим. — А ты думал, что это знаменитый журналист Гаршин? Это просто язвенник Гершович, мой бывший пациент. Весьма неблагодарный пациент, хотелось бы заметить.
Тощий закатил глаза и сжал челюсти. Охранник убрал руку с дубинки и с интересом заглянул в удостоверение. На лице его отразилась мучительная работа мысли.
— Гаршин Иван Иванович, — прочел он.
— Это не поддельный документ, — разочаровал его Тим. — Просто в порядке исключения господину Гершовичу в редакционное удостоверение вписали псевдоним без указания настоящей фамилии. Уникальный случай. За особые заслуги перед Родиной.
— Хватит паясничать! — попросил Гаршин.
— Мне тоже сделать вид, что я вас не помню? — учтиво поинтересовался Тим. — Или, может, мне представиться, чтобы облегчить процесс идентификации? Между прочим, если бы вы были честнее в свое время, я бы успел вам долечить язву. А теперь, я вижу, она вас беспокоит.
Гаршин заскрипел зубами.
— Чего вы хотите? — спросил он.
— Сержант, будьте любезны, верните посетителю его документы, — сказал Тим. — И пропуск тоже. Спасибо. Пошли, Иван Иваныч, поболтаем.
Тим повернулся и двинулся к чистой от снега лавочке метрах в тридцати от КПП. Мастер последовал за ним, постепенно успокаиваясь. Он уже все для себя выяснил, а сводить с Гаршиным старые полузабытые счеты казалось глупым. Но Тим, видимо, так не считал. Гаршин понуро шаркал ногами сзади.
Тим с размаху уселся на скамейку, и Мастер, садясь рядом, отметил, что тонкое и легкое на вид черное одеяние отлично защищает его от десятиградусного мороза. Или Тим греется каким-то внутренним теплом?
Гаршин остался стоять. Вот ему-то явно было холодно.
— Ну что, Гершович, как теперь платят на Лубянке за врагов народа? Поштучно? — спросил Тим.
Гаршин разглядывал снег под ногами.
— Я тебя не понимаю, — пробормотал он сдавленным голосом. — При чем здесь я?