При виде плотного облака пришельцев, окруживших челнок, Уриэль только вздохнул. Десятки ударов уже изрешетили тонкие стенки машины, из пассажирского отсека снова донеслись человеческие крики.
— Кровь Императора! — воскликнул пилот. Уриэль поднял голову и успел заметить серебристую громаду корабля, украшенного по всей длине корпуса геральдическими крестами.
Частный космолет взлетел с поверхности планеты прямо перед «Громовым Ястребом».
Саймон услышал тревожный крик пилота и обернулся, чтобы сделать ему замечание, но слова застряли у него в горле. Почти вплотную к кораблю несся военный челнок, а вокруг него кружили тысячи черных крылатых чудовищ.
— Нет, — простонал он. — Только не это…
«Ястреб» вильнул влево и нырнул вниз, ослабленный корпус машины отозвался на маневр жалобным скрипом. Встречный поток воздуха оторвал кусок тонкого металлического листа, и внутрь — машины ворвался холодный ураган. Серебристая обшивка частного корабля сверкнула на солнце и пронеслась мимо так близко, что Уриэль был уверен — до нее можно было дотянуться рукой. Воины Караула Смерти удержались в «Ястребе» только потому, что вцепились в перекладины и стойки корпуса, а трое техножрецов с отчаянными криками понеслись навстречу своей смерти.
Уриэль тоже вцепился в металлическую стойку. Сквозь рев ветра он слышал, как Харкус попеременно то проклинает пришельцев, то взывает к боевому духу судна.
Пол под ногами Уриэля резко наклонился, и через дыры в обшивке он увидел, как стремительно приближается земля. Затем Харкусу удалось снова выровнять машину. Уриэль выпрямился, но все еще держался за металлическую опору. Рев ветра немного стих, Харкус откинулся на спинку кресла и до упора потянул на себя руль высоты.
— Ох, Император, мы чуть не столкнулись! — выдохнул Уриэль.
— Держись как следует, — крикнул ему Харкус. — Мы идем на посадку, и она будет жесткой!
Тысячи горгулий кружили над «Великолепием», забирались в сопла, бились в иллюминаторы. Более крупные особи цеплялись за малейшие выступы, размягчали металл едкой кислотой, разрывали обшивку крепкими, как алмазы, когтями и зубами. Десятки тиранидов прилипли к брюху корабля, зацепили створки грузового отсека и распахнули их настежь. Спустя несколько секунд тонны груза обрушились на и без того отяжелевший корабль, и «Великолепие» стал крениться на правый борт.
Пилот форсировал двигатели, надеясь сбросить неожиданно налетевших чудовищ, но корабль уже потерял равновесие и был настолько тяжелым, что один из двигателей тотчас же загорелся. Судно вышло из-под контроля.
Ветровое стекло разлетелось вдребезги, в кабину ворвались десятки визжащих монстров, и Саймон закричал от ужаса и боли, когда страшные когти впились в его тело.
Серебристое крыло корабля ударилось о скалы и оторвалось от корпуса.
«Великолепие» рухнул на землю и, набирая скорость, понесся по склону, пока не взорвался огненным шаром среди построек Второго Квартала.
Снежок с трудом пробирался по развалинам бывшего склада, служившего убежищем ему и его людям, а высоко в небе все еще кружились черные тени. Дымящиеся обломки бетонных стен и оранжевое пламя на кучах мусора полностью соответствовали его представлениям о преисподней.
Люди, рыдая, отыскивали тела погибших родственников. Ослепшие и обожженные беженцы все еще пребывали в шоке. Одно серебристое крыло рухнувшего космического корабля воткнулось в землю, а кусок обшивки до сих пор догорал у входа в склад.
Груз высыпался из разбитых ящиков и беспорядочно валялся в грязи. Мелкие осколки драгоценного фарфора и позолоченные столовые приборы разлетелись по снегу, портрет древнего аристократа в пышной раме застрял между камнями, рулоны ковров и гобеленов тлели в луже топлива, а горящие страницы ценных книг летали в воздухе. Дорогая одежда, обувь, ткани — все было безвозвратно испорчено и разбросано по всему кварталу.
С неба свалилось целое состояние, и Снежок не мог им не воспользоваться. Он набивал свой рюкзак драгоценностями и золотыми монетами, но при этом не забывал с опаской поглядывать на черные силуэты пришельцев, а заодно ругать последними словами проклятого пилота, направившего падающий корабль прямо на крышу склада. Задняя часть здания была разрушена полностью. Все ящики с запасами, ради которых он торговался с продажными снабженцами, грабил и даже убивал, обратились в пепел.
Тигрица неподвижно замерла на месте, пораженная масштабом катастрофы, зато Лекс и Траск подбирали и рассовывали по карманам пригоршни драгоценных камней. Джонни Стомп ограничился мощной охотничьей винтовкой, добытой из раскрывшегося ящика, и теперь его грудь крест-накрест обвивали патронные ленты.
— Джонни, с этим ты можешь охотиться на самую крупную дичь, — крикнул ему Снежок.
Громила довольно рассмеялся и изобразил сильную отдачу после выстрела.
Внезапно Снежок заметил среди развалин неподвижно лежащую Сильвер, и улыбка мгновенно сползла с его губ. На лице девушки запеклась кровь, а руки были неестественно вывернуты в стороны. Он подбежал к Сильвер и пощупал пульс. Удары сердца были редкими, но сильными. Раненая застонала, а Снежок с ужасом увидел обломок металлической балки, ударившей ей в бок. На землю уже натекла лужица крови. Снежок осторожно осмотрел рану и поморщился — металл вошел в тело Сильвер сантиметров на пятнадцать. Он снял с шеи шарф, чтобы сделать из него повязку. Этого явно недостаточно, но сейчас он больше ничем не мог ей помочь.
Кто- то положил руку на его плечо. Резко обернувшись, Снежок потянулся за пистолетом, но увидел перед собой морщинистого старика и расслабился.
— Чего тебе, дед? Не видишь, я занят? Папаша Галло сильно ударил его ладонью по лицу.
— Ты задолжал этим людям, подлец! Ты брал у них деньги и ценности в обмен на безопасность.
— Что?! — возмутился Снежок, оттолкнув старика. — Эй, я позволил им укрыться от холода и защищал их жизнь от этих проклятых тварей. Я считаю, что выполнил свои обязательства. А сейчас и у меня тоже появились проблемы.
Тигрица подошла ближе и, встав за спиной Снежка, ткнула его в бок, но он не обратил на нее внимания. Он был слишком занят перепалкой со стариком и раной Сильвер.
— Я так не считаю, — возразил папаша Галло, спокойно скрестив руки на груди.
— Как хочешь, — бросил Снежок. — Так или иначе, все, что я от них получил, обратилось в дым.
— Это не мои проблемы. Ты нам задолжал.
Тигрица снова ткнула Снежка в бок, и на этот раз он раздраженно обернулся. Девушка молча кивнула на развалины склада. Проследив за ее взглядом, главарь ощутил горячую волну страха. Сотни беженцев с закопченными лицами стояли посреди догорающих руин. Многие были вооружены, теми самыми ружьями, которые он раздал им перед боем с пришельцами. На грязных лицах читалась крайняя решимость пустить оружие в ход.
Снежок заглянул в глаза папаши Галло и в них тоже прочел непримиримое упорство.
— Ладно, старик, твоя взяла, — сказал Снежок, вставая на колени рядом с бесчувственной Сильвер. — Чего ты хочешь? Только говори быстрее.
— Там много раненых, а у тебя уже нет медикаментов, чтобы оказать им помощь.
— И что дальше?
— Мы должны помочь этим людям. Я требую, чтобы ты проводил их до ближайшего госпиталя, — потребовал папаша Галло.
— Проклятие, старик, да ты знаешь, что самый близкий госпиталь находится в Пятом Квартале? — запротестовал Снежок.
— Это не мои проблемы, — повторил папаша Галло. Снежок бросил взгляд на вооруженных людей, посмотрел на Сильвер и понял, что выбора у него нет.
Ликтор рванулся в своих путах и ударил стиснутыми лапами в бронированное стекло, отделявшее его от наблюдателей. Он был привязан к трем вертикально установленным анатомическим столам и как ни напрягал бы могучие мускулы, канаты крепко удерживали его.
Даже в таком положении он сумел убить двоих магистров-биологов, к несчастью, забывших об осторожности, и ранил третьего, который умер немного позднее.
После поимки ликтора магистр Локард продолжал свою работу с еще большим воодушевлением. Экспедиция Космодесантников в бункер ПВО закончилась уничтожением только одного маточного корабля, а не обоих, как он рассчитывал. После попытки Саймона Ван Гельдера покинуть Тарсис Ультра и выхода из строя системы защиты воздушного пространства обстановка в городе еще более осложнилась.
Автоматические системы зенитных орудий вскоре были переустановлены, но до этого момента сотни горгулий вместе с их матками проникли в глубь ущелья. К счастью, большая часть крылатых чудовищ потеряла связь с предводителем рой-флотилии, и они вернулись к своим основным звериным инстинктам — заселили пустующие пещеры на склонах и нападали на небольшие группы горожан. Другие горгульи бесчинствовали в густонаселенных районах Эребуса и устраивали кровавые оргии на улицах, пока их не уничтожил отряд добровольцев из городского отряда самообороны.
Яростные атаки на стены Эребуса все продолжались. Рой увеличился почти вдвое усилиями единственной оставшейся матки, которая производила воинов с ошеломляющей плодовитостью. Силы защитников таяли с каждым часом, и единственной надеждой оставались изыскания Магистра Локарда.
В глубоких подземельях вивисектория Адептус Механикус Магистр Локард обратился к полковнику Стаглеру, майору Сатриа, лорду-инквизитору Криптману, капеллану Астадору и Уриэлю. Немного поодаль с непроницаемым видом стоял сервитор с трансплантированными биоэлектронными устройствами в черепе и верхней части туловища, в его руках поблескивал серебряный оружейный ящичек. Все присутствующие посматривали на ликтора с видимым отвращением. Ни физиология, ни мыслительные способности этих существ до сих пор не были доступны их пониманию.
— Как вы можете видеть, — начал свою речь Магистр Локард, — существо, которое мы называем ликтор, даже прикованное к вертикальной плоскости и отделенное от людей бронированным стеклом, — а это все меры предосторожности, которые мы можем позволить в данных условиях, — представляет определенную опасность.
— Так зачем вы до сих пор держите живым это отвратительное чудовище? — возмутился полковник Стаглер. — Почему бы просто не уничтожить его?
— Для победы над этими существами нам необходимо сначала постичь их природу, — пояснил Криптман. — В войнах против орков, хрудов, галситов или лакримолей у нас имелось такое знание. Но убить одного тиранида, еще не значит узнать природу другого. Их исключительно высокая способность к адаптации делает тиранидов чрезвычайно опасными противниками. В этом состоит их самое большое преимущество и, возможно, их слабая сторона, которой мы попытаемся воспользоваться.
— Каким образом? — спросил Уриэль.
— Скажите, капитан Вентрис, вам доводилось слышать фразу «обратить силу врага против него самого»?
— Конечно.
— Вот именно это мы и собираемся сделать, — с улыбкой закончил Криптман. — Прошу вас, Магистр Локард.
Локард кивнул и повернулся к сервитору. Манипуляторы точными движениями открыли замок серебристого ящичка. С мягкого ложа футляра магистр достал прекрасной работы серебряный пистолет и прозрачную пулю довольно крупного калибра. С предельной осторожностью он зарядил пистолет и протянул оружие сервитору. По знаку Криптмана Локард крутанул колесо затвора клетки и скомандовал:
— Действуй по инструкции номер один. Сервитор развернулся, отодвинул тяжелую дверь и прошел к анатомическим столам. Ликтор снова сделал яростную попытку освободиться, и Локард поспешно затворил дверь. Сервитор сделал еще шаг вперед и прижал пистолет к мясистой части живота ликтора.
— Ради Императора, что он делает? — воскликнул Уриэль.
— Смотрите сами, — не без гордости ответил Локард, затем нажал кнопку интеркома и дал следующую команду: — Выполнить инструкцию номер два.
Сервитор нажал на курок и выпустил пулю в живот ликтора. Брызнувший из раны ихор с шипением растекся по полу вивисектория. Без всякой спешки сервитор нагнулся и бережно положил пистолет на пол, а Локард поворотом рычага освободил ликтора от канатов.
Едва заметным движением ликтор схватил сервитора и швырнул через все помещение. Отяжеленное аппаратурой тело сервитора ударилось в стекло, и все наблюдатели разом взволнованно вскрикнули.
Уриэль и Астадор мгновенно выхватили свои болтеры и прицелились через стеклянную стену.
— Постойте! — крикнул инквизитор Криптман.
Ликтор подскочил к сервитору и с неукротимой яростью вцепился в него нижними конечностями. Кровь залила стены, а чудовище продолжало терзать свою жертву, пока от нее не остались лишь мелкие клочки, даже отдаленно не напоминающие фигуру гуманоида. Затем ликтор встал во весь рост и забарабанил по стеклу. По гладкой поверхности во все стороны поползли трещины.
— Убейте же его, убейте! — закричал полковник Стаглер.
Но ни Уриэль, ни Астадор не успели выстрелить. Монстр вдруг согнулся пополам и рухнул на пол. Из его пасти вырывался жалобный вой, а мощное тело содрогалось в конвульсиях.
— Ну вот, теперь началось, — удовлетворенно заметил Локард. — Он оказался довольно устойчив, хотя этого можно было ожидать при такой относительно фиксированной совокупности генов.
— Что же с ним произошло? — спросил Уриэль и с отвращением отвернулся от бьющегося в судорогах ликтора.
Чудовище сотрясалось в агонии. Вскоре монстр упал на пол и его тело изогнулось крутой дугой. Даже сквозь стекло Уриэль услышал характерный треск — позвоночник не выдержал и сломался. Туша ликтора буквально распадалась на части, изнутри появлялись наросты самых различных форм. Организм переживал неконтролируемую трансформацию. Сквозь толстую кожу прорывались дополнительные конечности и другие, ни на что не похожие органы.
Раздался последний пронзительный крик, из всех отверстий тела хлынула почерневшая кровь, и существо наконец затихло.
Уриэль был поражен увиденным. Ликтор, без сомнения, был мертв, но что послужило причиной его смерти? Обычный яд? Неожиданная вспышка надежды осветила его мысли: неужели они получат оружие, при помощи которого избавятся от всего рода тиранидов?
— Отличная работа, Магистр, — произнес Криптман, наблюдая за стекающей струйкой крови сервитора.
— Благодарю вас, лорд-инквизитор.
— Что вы с ним сделали? — спросил Астадор. Локард широко улыбнулся.
— При помощи имеющегося набора генов этого существа я смог выделить основные цепочки, отвечающие за мутацию данной группы рой-флотилии. С этим так называемым «ключом» стало возможным генерировать гиперстимулятор адаптации. В сущности, я запустил процесс гиперэволюции, который оказался не под силу даже такому выносливому организму, каким обладают тираниды. Поскольку в обычном состоянии генетическая структура ликтора обладает относительной стабильностью, процесс занял несколько больше времени, чем я ожидал. Но, думаю, вы со мной согласитесь, результаты оказались впечатляющими.
— Это потрясающе! — воскликнул Уриэль.
— Вы правы, капитан Вентрис, — без ложной скромности подтвердил Локард.
— С таким оружием мы сможем наконец истребить весь род тиранидов!
— Ах, к сожалению, это далеко не так, — вздохнул Локард. — Генные структуры существ различных рой-флотилий значительно отличаются друг от друга. Нам повезло, что попался экземпляр, претерпевший не так уж много изменений, и потому стало возможным выделить генную структуру данной рой-флотилии.
— Выходит, это вещество может быть использовано только против определенной группы тиранидов? — спросил полковник Стаглер.
— К несчастью, это так. Да и то даже против этой группы оружие может оказаться не слишком эффективным. За время пребывания на Тарсис Ультра тираниды претерпели слишком много изменений, появилось шестое или седьмое поколение, и их генная структура изменилась в значительной степени.
— Так оно может и не подействовать? — удивился Уриэль.
— Хочется верить, что вещество окажется эффективным. Хотя я не могу утверждать этого наверняка, — ответил Локард.
— Мы как можно скорее должны распространить новое оружие, — взволнованно произнес майор Сатриа.
Уриэль заметил многозначительные взгляды, которыми обменялись Криптман и Локард, и понял цель этой демонстрации.
— Все не так просто, майор Сатриа, — сказал он.
— Разве?
— Вы согласны со мной, лорд-инквизитор? Криптман несколько секунд смотрел на Космодесантника, потом с угрюмым видом кивнул.
— Капитан Вентрис прав. Было бы бессмысленно изготавливать большие запасы этого оружия на данной стадии борьбы против тиранидов. Нет, вещество необходимо доставить в самое сердце рой-флотилии, где оно произведет наибольший эффект.
— И что это означает? — спросил майор Сатриа.
— Это означает, — объяснил Уриэль, — что нам придется пробить дорожку к маточному кораблю. Это означает, — повторил он, — что надо инфицировать королеву роя.
Молитва «Бесконечная Слава» всегда была одной из любимых для сестры Джониэль, поскольку в ней говорилось о радости и долге служения Императору. Сестра Ледойен посвятила себя сохранению жизни и исцелению тех, чьи хрупкие тела и души были сломлены ужасными тяготами войны. Она осталась в живых на Ремиане, а те, кто находился на ее попечении, погибли, оплакивая их в молитвах, сестра чувствовала вину перед несчастными, находившимися под крышей ее госпиталя в тот момент.
Как она и ожидала, поток раненых с каждым днем все возрастал. Сотни солдат с ужасными ранами поступали после каждого боя. Как бы она ни скребла, ни чистила свои руки, избавиться от угнетающего запаха крови не удавалось. Сколько бы солдат ни выхаживали она и ее помощницы, на их место апотекарии приносили новых раненых.
А когда линия фронта достигла границ Пятого Квартала, персоналу пришлось работать под аккомпанемент пушек и ружейных выстрелов. Звуки войны — стрельба, взрывы, стенания раненых — повсюду сопровождали ее, а вид пострадавших в бою преследовал даже во сне.
Лица солдат слились в одно, она никогда не могла вспомнить, кто из них выжил, а кто умер. Сестра Джониэль не раз со слезами на глазах решала отказаться от своей деятельности из-за невозможности помочь всем нуждающимся, но каждый раз вспоминала любимую молитву, и чувство вины и сомнения на время отступали.
Уже в четвертый раз она начала читать гимны и почти уже дошла до середины, когда до ее слуха донеслись хлопанье дверей и возбужденные голоса. Джониэль с трудом поднялась с коленей и, прихрамывая, направилась ко входу, чтобы узнать, чем вызвана такая суматоха.
Еще со ступенек, ведущих в вестибюль, она увидела у поста охраны толпу людей. Апотекарии в военной форме преградили дорогу молодому человеку с выбеленными волосами и пытались что-то объяснить ему. На руках у парня лежала тяжело раненная в живот светловолосая девушка.
— Во имя всего святого, что здесь происходит? — строго спросила сестра Джониэль, и ее голос заглушил шум пререканий в вестибюле.
Молодой человек с девушкой на руках повернулся и окинул сестру взглядом. Женщина с огненно-рыжей шевелюрой и усталым лицом, шагнув вперед, встала рядом с парнем.
— У меня много раненых, и я считаю, что вы должны им помочь, — сказал он.
— А кто ты? — спросила Джониэль.
— Я? Меня зовут Снежок, впрочем, это не важно. Я взял на себя труд доставить сюда этих людей, вот и все. Эта девушка тяжело ранена. Вы сможете ей помочь?
Один из апотекариев стал протискиваться сквозь толпу к сестре Джониэль. Не скрывая своего раздражения, он небрежно махнул в сторону пришедших, большая часть которых осталась за дверьми госпиталя.
— Это не военные, и мы не можем их принять. Госпиталь и так переполнен.
— Эй, парень, вы должны им помочь, — возразил Снежок. — Куда еще я могу обратиться?
— Это не мое дело, — бросил апотекарий.
— Я о тебе слышала, — заговорила Джониэль. — Ты — убийца, торговец оружием и наркотиками.
— И что с того?
— А почему я должна тебе помогать? У нас много раненых, которые каждый день рисковали своей жизнью на войне против тиранидов, и они тоже нуждаются в заботе.
— Потому что именно этим ты и занимаешься. Ты помогаешь людям, — сказал Снежок с таким видом, словно его аргумент был совершенно неопровержимым.
Джониэль улыбнулась такому наивному утверждению и уже хотела выгнать парня, как вдруг ее осенило: а ведь он прав, она действительно только этим и занимается. Все стало так очевидно, что она просто не могла выгнать этих несчастных. Это было бы предательством по отношению к основам учения ее Ордена, а на предательство Джониэль пойти не могла.
Сестра Ледойен кивнула Снежку и показала на широкую лестницу, ведущую на второй этаж госпиталя.
— Наверху вы найдете место. Я пошлю туда еду, медикаменты и направлю сестер, чтобы перевязать раненых. У нас недостаточно персонала и еще меньше медикаментов, поскольку часть их была украдена, но я обещаю, что мы сделаем все, что в наших силах.
— Но это же гражданское население! — воскликнул апотекарий.
— Мне все равно, — отрезала сестра Джониэль, поворачиваясь в его сторону. — Они получат кров и всю помощь, какую мы в состоянии им оказать. Это понятно?
Мужчина кивнул, принял раненую девушку из рук Снежка и понес ее в палату.
— Спасибо, сестра, — сказал Снежок.
— Заткнись, — ответила сестра Джониэль. — Я сделала это не ради тебя, а ради них. Должна объяснить: я презираю тебя и тебе подобных, но, как ты сам сказал, эти люди ранены, а значит, они могут рассчитывать на мою помощь.
Несколько огромных строительных бульдозеров тщательно очищали от мусора длинный бульвар, ведущий к линии фронта, а бригады рабочих городских служб подготавливали проезжую часть. Случайный камешек или обломок кирпича мог стать причиной гибели любого воздушного судна, а предстоящая миссия имела слишком большое значение, чтобы рисковать даже тем немногим, что осталось у защитников Тарсис Ультра. Топливозаправщики и грузовики со снарядами сновали по площади, доставляя к судам последние припасы. Их двигатели наполняли воздух угрожающим рокотом.
Капитан Оуэн Мартен, командир звена «Фурий», в последний раз обошел вокруг свою машину и убедился, что техножрецы протерли бойки реактивных снарядов и счистили наледь с передней кромки крыльев. При таких холодах лед грозил не только утяжелить истребитель, но и нарушить баланс крыльев, что могло привести к значительному уменьшению подъемной силы. Убедившись, что самолет готов к вылету, Мартен наглухо застегнул летную куртку и похлопал «Фурию» по бронированному фюзеляжу.
— Мы сделаем это в память о «Винсенте», — тихо прошептал он.
— Ты что-то сказал? — спросил Кейл Пелар из кабины, где доводил до совершенства бортовое вооружение.
— Нет, — ответил Мартен и стал наблюдать, как тщательно техножрецы проверяют готовность бульвара в надежде, что корабли смогут взлететь, не имея достаточного места для разбега.
Все окрестные площади, улицы и скверы были заполнены настоящей армадой судов. Каждый частный корабль, скиф, истребитель, бомбардировщик или транспортный грузовой корабль, способный подняться в воздух, готовился в этот момент к старту.
Оуэн понимал, что большинству из них уже не суждено вернуться. Многих придется принести в жертву ради одной цели — они должны обеспечить кораблю Космодесантников проход к объекту атаки. Он сам уже давно смирился с мыслью, что это его последний полет. Небеса над головой были единственным местом, где он хотел находиться и где он хотел бы умереть.
Мысль о скорой встрече со своими боевыми товарищами согревала душу. Капитан Мартен с легким сердцем захлопнул за собой люк и взобрался в капитанскую рубку.
Черный корпус «Громового Ястреба» был лишен каких-либо эмблем или опознавательных знаков. Или, вернее, так казалось издали. Зато при ближайшем рассмотрении можно было заметить, что каждый квадратный сантиметр его поверхности покрывали филигранные письмена, выведенные от руки с величайшей точностью. Гимны и молитвы, в которых заключалась вся сила человеческой ненависти к тиранидам, покрывали корпус от носа до кормы.
Техножрецы с молитвами обходили челнок кругом. и обращались со словами праведного гнева к каждой крылатой ракете. Все до единого снаряды перед укладкой в обоймы автоматических орудий сбрызнули святой водой, а затем, под пение гимнов, усиливающих детонацию, возвратили на свои места.
Перед «Ястребом» на коленях стояли пятеро оставшихся в живых воинов Караула Смерти и просили его благополучно доставить к месту назначения. Хенгист руководил пением молитв. Раны, полученные в схватке с ликтором, еще беспокоили его, но он достаточно хорошо себя чувствовал, чтобы присоединиться к собратьям по оружию. Брат Элвайн тоже остался жив, но вынужден был пройти через серию хирургических операций по замене искалеченных рук на биомеханические. Несмотря на все его просьбы, Хенгист не позволил Элвайну принять участие в миссии.
Пять человек против мощи рой-флотилии. Это был один из тех случаев, о которых впоследствии слагают легенды, и мысли о предстоящей битве наполняли сердце Хенгаста яростным пламенем. Если они выживут, получится отличная сага, которую не стыдно будет рассказать за праздничным столом.
Хенгист ударил себя в грудь и произнес:
— Мы скорбим о гибели капитана Баннона и чтим его память. Он был прекрасным предводителем и братом по оружию. Мне бы очень хотелось, чтобы он смог вести нас и в этот бой, но оставим наши пожелания сочинителям легенд и посвятим грядущее сражение его памяти.
Длинная тень легла на землю перед Хенгистом, и он, недовольно скривив губы, стремительно поднялся на ноги, готовый прогнать любого, кто осмелится нарушить молитвенный обряд.
Но вид остановившегося перед ним воина заставил его замолчать. Это был Космодесантник в черных как ночь доспехах с единственным ярко-голубым наплечником.
— Поднимай своих воинов, брат Хенгист, — обратился к нему Уриэль Вентрис, новый капитан Караула Смерти. — Пора в бой.
Глава 15
Уриэль почувствовал, как «Громовой Ястреб» поднялся в воздух и прислонился к вибрирующей стене машины. Пассажирский отсек освещал мягкий голубоватый свет, из динамиков доносились мелодичные песнопения, а из воздуховодов струился аромат священного ладана. Вдоль противоположной стены сидели пятеро воинов Караула Смерти. Склонив головы, они молились, готовясь к предстоящему сражению.
Брат Хенгист, Космический Волк, руководил молитвой, и Уриэль не удивился, расслышав благочестивые покаяния, что было признаком готовности отдать свою жизнь в предстоящем бою. Он обвел взглядом остальных братьев-воинов, которых ему суждено было вести в последнюю битву. То, что они удостоились чести быть избранными в Караул Смерти, означало лишь одно: они были лучшими и храбрейшими воинами своих Орденов.
Брат Ягатун из Ордена Белых Шрамов сосредоточенно точил кривую саблю, на эфесе которой красовался длинный тотем из конского хвоста. Брат Дамиас, апотекарий из Черной Гвардии, был молчалив и необщителен. На его сжатом кулаке змеились тонкие шрамы, напомнившие Уриэлю о тех, кто был наказан ревностными священниками и в знак раскаяния подвергал себя самоистязаниям. Рядом с ним сидели брат Алваракс из Одиноких Грифонов и брат Пелантар из Белых Консулов. Оба держали серебряные футляры с запасами новейших снарядов, смертельно опасных для тиранидов.
И рядом с Уриэлем сидел последний член их группы. Он один сохранил цвет своих доспехов. Его соседство вселяло в душу Уриэля такую же уверенность, как и присутствие воинов Караула Смерти, Старший сержант Пазаниус в ожидании начала битвы крепко сжимал своей серебряной рукой приклад огнемета.
Уриэль пытался отговорить своего старого друга от участия в экспедиции, но Пазаниус не внял его доводам. Из-за отсутствия брата Элвайна и его огнемета Хенгист с радостью согласился на предложение Космо-десантника. В замкнутом пространстве маточного корабля огнемет будет просто необходим.
Пазаниус настолько укрепился в своем намерении отправиться с Караулом Смерти, что удержать его можно было только силой. Уриэль неохотно, хотя и с благодарностью, дал согласие на его участие. Астадор и Леаркус вполне могли организовать оборону Эребуса, и временное отсутствие сержанта никак не влияло на судьбу города.
Астадор перед стартом обнял каждого воина и пообещал предоставить их останкам достойное место в Галерее Костей. Уриэлю предложение пришлось не по вкусу, так же как и обреченность в голосе капеллана, когда он призывал благословение Императора.
Леаркус ничего не говорил о благословении, он буквально рассвирепел, когда понял, что капитан покидает своих солдат.
— Твое место среди твоих людей, а не во главе Караула Смерти, — пытался он образумить Уриэля.
— Нет, Леаркус, мое место там, где я могу принести больше пользы, — отвечал Уриэль.
— Покажи, где об этом написано в Кодексе, — возражал сержант.
— Ты и сам знаешь, что там этого нет. Но именно это я должен сделать.
— Лорд Калгар непременно услышит о твоем поступке.
— Поступай, как хочешь, а я буду делать так, как я считаю нужным, — сказал Уриэль и покинул разъяренного сержанта, чтобы подготовиться к бою.
Неспособность Леаркуса хоть на шаг отойти от буквы Кодекса огорчила Уриэля, но он был уверен, что Робаут Жиллиман одобрил бы его решение вести в бой воинов Караула Смерти. В Кодексе Астартес, без сомнения, заключена великая мудрость, но так же мудро было и развитие этого учения. Слепое выполнение духовных заветов, как сказал Астадор, означало не мудрость, а повторение.
Но в этом состояла и величайшая опасность: подобные шаги могли привести на ту тропу, которой пошли Мортифакты. Уриэль не желал оказаться на этом пути и чувствовал, что должен найти определенный баланс между духом Кодекса и его буквой. Он представил себе реакцию капитана Айдэуса, улыбнулся и стал наблюдать, как фиолетовую темноту Тарсис Ультра сменяет непроницаемая чернота космоса.
Березин Федор
Прозоров Александр
Херберт Фрэнк
Флинт Эрик
Круз Андрей
Володихин Дмитрий