Чтение 17–й страницы книги ~Запах страха~

Дружинник выразительно посмотрел на уйбуя.
– Ей не следовало разевать пасть перед телевизором.
Шкура вздрогнул.
– Если еще раз, приехав сюда, я увижу какой-нибудь митинг или какую-нибудь толпу, то отберу у всех вас оружие и посажу под домашний арест. Будете у меня сидеть в Форте и три раза в день получать по миске супа.
– Какого? – ляпнул Булыжник.
– Благотворительного! – рявкнул Волеполк.
Дикари дружно икнули.
– Надеюсь, мы поняли друг друга?
Побелевшие уйбуи неуверенно закивали.
– Спрашивать буду с вас.
– То есть мы станем как бы великими фюрерами?
– Вы станете как бы ответственными, – объяснил дружинник. – Всё, пошли отсюда!
Шкура и Булыжник радостно метнулись прочь, а Волеполк достал из кармана подавший голос телефон:
– Да, господин барон?
– Что у тебя происходит?
– Междоусобицы не будет. Гарантирую.
– Это хорошая новость.
– Но есть проблема: чуды ищут Копыто.
Мечеслав, который уже успел осознать случившийся вчера инцидент, отреагировал спокойно:
– Этого следовало ожидать.
– Мне пришлось разрешить им обыскать Форт. Чудов привел Бамбарда, и он настроен весьма решительно.
– Надеюсь, Копыто там нет?
– Нет, – подтвердил Волеполк. – Но я тоже займусь его поисками.
– Не надо.
От неожиданности дружинник напрочь позабыл о субординации:
– Почему?
– Королева думает, что это мы подстроили драку в «Кружке», и ей эта мысль нравится, – объяснил барон. – Соответственно, до тех пор пока Копыто прячется, точную картину произошедшего никто не узнает, что нам на руку – у меня появляется время помириться с Всеславой. Если же она узнает, что мы не имеем к драке отношения, то может снова разозлиться.
– Гм… Но ведь Копыто прячет Кувалду, – напомнил Волеполк. – А он нам нужен.
– Зачем? – удивился Мечеслав. – Блямбу мы убрали, дикарей прижали, пусть Кувалда отдохнет, у нас и без него все отлично.
* * *
_Кафе_«У_Лизы»_
_Москва,_улица_Старая_Басманная,_
_26_сентября,_вторник,_10:35_
Страх – это не только пот на лбу или спине. Не только дрожащие руки, запинающийся голос и бегающие глаза. Холод внутри и угодливая улыбочка на губах. Страх – это шаг назад и тихая капитуляция:
«Делайте за меня. Решайте за меня. Приказывайте мне. Я подчиняюсь».
Страх – это поднятые вверх руки.
Страх – это невозможность Поступка.
Ты никогда не встанешь и не скажешь: «Я!»
И не важно, что за этим последует: «Я даю слово!», «Я ручаюсь!», «Я обещаю!». Или: «Я не отступлю!»
Главное:
«Я это сделаю, и Я не боюсь, что у меня не получится».
«Я принял решение и готов за него ответить».
Страх заставляет молчать.
И еще он заставляет называть смельчаков безрассудными идиотами. Посмеиваться над ними. Упрекать в том, что они не думают… что они о чем-то там не думают. Страх всегда найдет, к чему придраться, сумеет замаскировать себя.
Страх не любит оказываться на виду.
«Как сообщают эрлийцы, состояние пострадавших чудов тяжелое, но стабильное. Угрозы для жизни нет, однако опасения врачей вызывает тот факт, что никто из молодых рыцарей до сих пор не пришел в себя…»
– Карина, привет!
Девушка торопливо, словно ее подловили на чем-то неприличном, нажала «отбой», убрав с экрана телефона новостную ленту «Тиградком», и слабо улыбнулась.
– Привет.
Крохин присел за столик и внимательно посмотрел подруге в глаза.
– Ты чем-то расстроена?
– Ерунда, – девушка вяло махнула рукой. – В институте заморочка.
Учеба в магической школе Зеленого Дома и бурная личная жизнь отнимали у Карины много времени, сил на институт почти не оставалось, что периодически приводило к проблемам с деканатом. Отговорка прозвучала искренне, в нее можно было поверить, однако Виктор понимал, что заморочки не появляются в самом начале семестра. И еще он знал, что на самом деле расстроило девушку.
– Скоро эта гонка закончится, – подмигнул Виктор.
Как правило, челы обучались в школе Солнечного Озера один год – считалось, что этого вполне достаточно. Расширенная программа – пять семестров – предназначалась для желающих (платно) и наиболее одаренных студентов (по личной квоте директора). Самолюбие Карины не позволило ей ограничиться начальным курсом, но поскольку ее родители понятия не имели о Тайном Городе, девушке пришлось взять в Зеленом Доме кредит на оплату обучения.
– Скорее бы, – вздохнула Карина. – Но преподы лютуют по-черному. Такое впечатление, что они не хотят давать нам дипломы.
– У тебя есть я, – ободряюще улыбнулся Крохин. – Человек-всезнайка, готовый всегда прийти на помощь.
– Неужели…
– Ага! – Виктор торжественно положил на стол диск. – Два доклада по высшей магии чудов на выбор. Одному три года, другому четыре.
Их он искал ночью, вместо того чтобы нормально отдохнуть. Не выспался, конечно, встал с жуткой головной болью, из-за которой пришлось слопать мощный эрлийский стимулятор, но… но ни о чем не жалел – ведь Карина улыбнулась. Улыбнулась ему.
– Кроха, ты умница. – Девушка ласково потрепала друга по руке. Она хорошо знала свою роль. – Что бы я без тебя делала?
– А что бы я делал без тебя?
– Что ты имеешь в виду?
– Ты изменила мою жизнь, – негромко произнес Виктор. – У меня есть надежная работа, я знаю больше, чем остальные люди. Я… я знаю тайны. Мне интересно жить. – Крохин помолчал. – И все благодаря тебе.
Карина снова улыбнулась.
К ее удивлению, ввести Крохина в закрытый мир Великих Домов оказалось не такой уж и сложной задачей. Судя по всему, нелюди привыкли, что вместе с обладающими магическими способностями неофитами в Тайный Город приходят их родственники или знакомые, тем или иным образом догадавшиеся о происходящем. Отчаянно труся, Карина сообщила директору школы, что ее друг узнал о существовании Тайного Города, но вместо ужасной кары получила лишь долгий разнос, основной темой которого стал приказ впредь вести себя осторожнее. Затем Крохина посетили две белокурые феи – он ухитрился произвести на них благоприятное впечатление, – которые доходчиво объяснили Виктору базовые принципы жизни в Тайном Городе и выдали направление на курс информационных семинаров.
Судьба молодого человека совершила крутой поворот.
И пусть у него не было способностей к магии – это ерунда по сравнению с тем, что они с Кариной вновь оказались вместе.

– Мы с тобой как ниточка с иголочкой, – негромко произнес Виктор.
– Нашли друг друга, – рассеянно добавила девушка, вновь задумавшаяся о чем-то другом.
– Мне приятно слышать эти слова.
Карина вздрогнула:
– Кроха, снова?
– Я помню. – Он поджал губы. – Ты еще не готова говорить о серьезных вещах.
Об их отношениях.
– Я слишком молода.
– Извини.
– Мне пора.
Диск спрятался в сумочку, воздушный поцелуй на прощанье и быстрые шаги к выходу.
Крохин проводил девушку взглядом и сжал кулаки.
«Молода? А может, я не достаточно хорош? Хуже, чем этот ублюдок Сур, который относится к тебе как к шлюхе?!»
Виктор надеялся, что поражение в пьяной драке выставит соперника в неприглядном свете, а получилось наоборот: Карина расстроена, Карина переживает, все ее мысли занимает «любимый Фредди».
«Наверное, я действительно неудачник. – Крохин судорожно вздохнул, издав негромкий полустон-полувсхлип. – Нет! Нет! Я все изменю! Я сумею все изменить!!»
Ведь он так близок к цели. Так близок…
* * *
_Ювелирный_магазин_«Золотой_Дождь»_
_Москва,_улица_Никольская,_
_26_сентября,_вторник,_10:42_
Ни один шас, пребывая в здравом уме и твердой памяти, не отказался бы от магазина на центральной улице. Или от лавки. Или от ларька. Шумные места манили главных дельцов Тайного Города открывающимися возможностями, и даже если бы им нечем было торговать – нонсенс, разумеется! – они бы все равно арендовали площадь, например, для того, чтобы, стоя на крыльце, рассказывать за деньги различные истории.
Чем больше клиентов, тем выше прибыль – закон, который маленькие шасы осознавали еще в материнской утробе.
А потому ни одна из центральных московских улиц не осталась без внимания самых шустрых вассалов Темного Двора. Магазины и магазинчики, бутики и мастерские, лавки и супермаркеты… Иногда они мирно уживались друг с другом, иногда между предлагающими сходный товар заведениями разворачивались конкурентные войны, однако Никольской в этом отношении повезло: шасских магазинов на ней было четыре, и все разные. В свое время несколько видных ювелиров пытались разместить свои магазины на лакомой улице – в дополнение к «Золотому Дождю», так сказать, – но все они были вынуждены отступить перед напором Тархана Хамзи, шаса с весьма неоднозначной репутацией.
– Крохобор!
– Я?
– За копейку удавишься!
– А ты?
– Я товар принес, мне положено!
– А я тебя сейчас вот этим жезлом по голове шарахну, сразу поймешь, кому чего положено в этом мире.
Колыван с опаской покосился на внушительных размеров жезл, выставленный Тарханом на продажу, и посетовал:
– Какой-то ты неправильный шас. Агрессивный какой-то.
– Каким уродился.
Тархан Хамзи, старший из сыновей знаменитого Генбека Хамзи, действительно был «каким-то неправильным». Принципиально Тархан ничем не отличался от сородичей: зарабатывал прибыль по мере сил, не чураясь иногда нарушать и человские законы, и даже Кодекс, славился жадностью и ненавидел налоги. Но при этом был бирюком, не желал иметь никаких дел с Торговой Гильдией, а свои проблемы решал самостоятельно или при помощи Темного Двора. Основным источником дохода Хамзи была контрабанда магической энергии Колодца Дождей, которую ушлый шас втридорога продавал челам, не знающим о существовании Тайного Города. И, как считалось, именно общение с ними превратило обыкновенный склочный характер Тархана в совершенно невыносимый.
Так что Колыван был абсолютно прав: ни один шас не стал бы угрожать деловому партнеру физической расправой. К тому же со стороны это выглядело на редкость комично: невысокий Хамзи совершенно терялся на фоне массивного приставника.
– Сто тысяч.
– Это позор!
– Это наличные!
– Я тебе предлагаю целую коллекцию! Монеты! Украшения!
Побеседовав с несколькими ювелирами и не добившись от них желаемого, Колыван решил сменить тактику, а потому принес Тархану не только монеты, но всю добычу, надеясь получить нормальную цену.
– Сколько же ты за них хочешь? – недовольно осведомился Хамзи.
– Двести.
– Не смеши меня.
– Очень надо. – Колыван перестал коситься на жезл, в его голос вернулась уверенность. – Думаешь, я не знаю, сколько это стоит? Не в первый раз антикварные ценности продаю.
– Барахло это, а не антикварные ценности. Кому нужны монеты?
– Коллекционерам.
– Вот именно! – обрадованно воскликнул шас. – Коллекционерам! А ты знаешь, что они у меня спросят?
– Что?
– Они спросят, откуда у меня твои монетки?
– Скажешь, старушка принесла неизвестная.
– Ага, притащилась бабушка божий одуванчик и приволокла сумку «ефимок» семнадцатого века. Так, что ли?
– Это не «ефимки»!
– Да мне до лампочки! Притащил бы ты мне десяток монет, я бы и глазом не моргнул. А у тебя, Колыван, коллекция, как ты правильно сказал. А коллекция вызывает вопросы. И не только у коллекционеров. – Тархан достал платочек и театральным жестом вытер со лба пот. – Я ведь не просто так низкую цену даю. Мне ведь твое барахло еще как-то легализовать надо.
– Почему тогда раньше ты ничего такого не говорил? – поинтересовался приставник.
– Потому что раньше ты мне ничего не предлагал.
Это было правдой. До сих пор Колыван обходил «Золотой Дождь» стороной.
– Жадный ты.
– Не жадный, а деловой. – Тархан без интереса оглядел разложенный на столе товар и ткнул пальцем в простенький кинжал в потертых кожаных ножнах. – А это что?
– Кинжал.
– Правда?! А я-то гадаю, клянусь мозгами Спящего…
Приставник смутился.
– Ну… древний кинжал. Антикварный.
– И все?
– А что еще надо?
– С виду обычная железяка. – Шас, состроив брезгливую мину, взял оружие в руку. – У него что, клинок самоцветами украшен?
– Нет, – растерялся Колыван.
– Тогда зачем ты его прихватил?
Приставник пожал могучими плечами:
– До кучи. Место в сумке оставалось.
– Лучше бы побрякушек добавил.
– Не имел права, – вздохнул Колыван. – Десять процентов от суммы клада, не больше. У нас строгие корпоративные правила.
– С чем тебя и поздравляю.
– У тебя есть в жизни хоть чего-нибудь святое?
– Получение прибыли, – мгновенно отозвался Хамзи. – А у тебя?
– Я – честный приставник.
– То есть ничего святого у тебя нет?
– Ты не понял… – Колыван сбился.
– Честный, но бедный. – Тархан швырнул кинжал на стол. – Сто двадцать тысяч, но это предел, Колыван. Называю эту кошмарную цифру исключительно потому, что ты пришел ко мне первый раз, и я хочу наладить длительное и взаимовыгодное сотрудничество.
Последние слова прозвучали насмешкой.
– Завтра отвечу, – угрюмо отозвался приставник, сгребая добычу в сумку.
– Отвечай завтра. – Поняв, что деловые переговоры окончены, шас начал стремительно терять к посетителю интерес. – Только смотри, Колыван: цены на некоторое барахло могут упасть под давлением обстоятельств.
* * *