Чтение 17–й страницы книги ~Охотники за головами~

Майор Вертински выпил еще порцию коньяку и занюхал ее кусочком шоколада.
Локвуд покачал головой: - Разве можно пить коньяк таким образом, Марк? Ведь
это же не джин военной поставки, сделанный из яблочных огрызков. Это -
"Арарат". Кто знает, сколько веков шел до нас его рецепт. А ты - одним
махом.

Бац, и все... - А вот тут я с тобой не согласен, - возразил Вертински. -
Существуют две школы пития - "восточная" и "западная"... Я по этому делу
прочитал диссертацию...

- Чью диссертацию? - Язык Локвуда уже немного заплетался.

- Не свою, понятное дело. Стал бы я здесь в сапогах маршировать, если бы
умел писать... Писать диссертации, я имею в виду...

- Ну так и что там "восточная" и "западная"? - напомнил Гэс Локвуд.

- Это ты о чем?

- Эй, Марк, тебе молоко пить надо, а не коньяк.

- Нет-нет, я вспомнил. Так вот, Гэс, "западная" школа пития - это
воздействие на вкусовые и обонятельные рецепторы... А именно, - майор икнул
и, наведя фокус на Локвуда, продолжил: - А именно эту школу ты и
исповедуешь. Ты гоняешь коньяк во рту и говоришь, что все оч-чень хорошо...
А я...

- А что же ты?

- Подожди, Гэс, не так быстро. Ага, ты гоняешь коньяк во рту и
возбуждаешь свои рецепторы...

- Вкусовые, - заметил Локвуд.

- Согласен, - кивнул Вертински. - А я следую "восточной" школе...

- И в чем же разница?

- Все просто, Гэс, эта школа находится на востоке... Слушай, а чего мы
хотели сегодня сделать?

- Позвонить на Лив-Гертон, чтобы переговорить с Веласкесом.

- Правильно.

- Ты говорил о "восточной" школе.

- Да, говорил и буду говорить... И никому не позволю... - майор съехал со
стула и оказался на полу. - Давай выпьем, Гэс...

- Тебе уже хватит, Марк, ты и так уже похож на свинью...

- Правда?

- Правда...

- Ну, я тебе верю, Гэс... - Вертински попытался снова взобраться на стул,
но у него это не получилось. Наконец Локвуд помог ему, и майор снова
оказался на стуле.

- А "восточная" школа, - продолжил он как ни в чем не бывало, - учит нас
чувствовать напитки пищеводом...

- Пищеводом вкус не почувствуешь, - возразил Локвуд.

- Согласен, - кивнул Вертински, - но воздействие напитка, изменение
состояния человека лучше всего почувствуешь только пищеводом. Вкус ничто,
состояние все...

- По-моему, это уже какая-то философия... - Гэс Локвуд попытался поймать
вилкой последнюю маслину, но та оказалась довольно верткой. Тогда Гэс
засунул в банку пальцы, и вскоре маслина была поймана.

- Сколько сейчас времени? - спросил Вертински.

- У тебя же есть часы...

- Да, действительно, - майор долго глядел на стрелки, прикидывая и так и
эдак, но в конце концов произнес: - Мне, кажется, пора...

- Ну тогда звони...

Сам не понимая как, но майор вспомнил номер своего земляка-связиста и
непослушными пальцами стал тыкать в наборную панель. Вскоре произошло
соединение. Незнакомый голос запросил пароль, но Вертински сказал: - Мне
нужен Биндвист...

- Капитан Биндвист?

- Да...

Последовала пауза, а затем Вертински услышал голос своего земляка: -
Слушаю, вас. Кто это?

- Привет, Гарри!

- Марк, ты, что ли?

- Нет, адмирал Фоккерблум...

- Да ты, никак, пьяный...

- Это не важно. Я по делу...

- По какому делу? - Голос Биндвиста то пропадал, то появлялся вновь -
Лив-Гертон, действительно, был очень далеко.

- Я хотел узнать, как дела у Джефри Веласкеса...

- Какого Веласкеса?

- Ну ты даешь, Гарри. Капитан Джефри Веласкес уже давно должен был
прибыть на ваш гребаный... этот Лив-Гертон.

- Ты, наверное, чего-то спьяну напутал. Никакого Веласкеса я не знаю, и
последние три месяца к нам никого не присылали...

- Да? Ну тогда прощай... - майор положил трубку и замолчал. Затем поднял
глаза на Локвуда и предложил: - Давай еще выпьем?

- Я так понял - его там нет? - спросил Гэс, трезвея, - Нет и не было...
Три месяца никаких новых назначений. Одно слово - Лив-Гертон. Тишь да
благодать... - не дожидаясь Локвуда, Вертински налил себе и выпил.

- Может, его перевели в другое место? - предположил он, чтобы успокоить
Локвуда.

- Нет, Марк. К нам в канцелярию уже пришло подтверждение, что Веласкес
успешно служит на новом месте... Просто никому в голову не приходило, что у
тебя там может оказаться земляк, который все тебе расскажет безо всякого
пароля...

- Тут уже ничего не поделаешь, Гэс.

- Я этих сук на куски порву... - глядя перед собой, пообещал Локвуд - Не
надо, не заводи себя. Воевать с УСП невозможно. Тебя раздавят, как окопную
вошь, Гэс. Оставь их в покое, и они тебя не тронут...

- Вот тут ты ошибаешься, Оноре. Они и за мной придут... Я это знаю.

Локвуд поднялся со стула и ощутил в голове необыкновенную ясность. Теперь
он знал, что нужно делать. Он решил сопротивляться, и не потому, что боялся
за свою жизнь.

Капитан Локвуд решил мстить тем, кто воюет против своих. Несмотря ни на
какие высочайшие соображения, Локвуд расценивал такие игры как
предательство.

- Эй, да куда же ты собрался?

- Пойду к Зельдовичу. Посмотрю ему в глаза и спрошу - куда он дел
Джефа... - Локвуд сказал это таким тоном, что Вертински понял - разубеждать
его бесполезно.

Координатор "восьмого особого отдаления", генерал Спайк Деньер, стоял
перед зеркалом и внимательно изучал свои зубы.

Увы, они желтели от табака, и это было ужасно, тем не менее пользоваться
сигарными имитаторами Деньер отказывался. "Только живой, бодрящий табак
возвращает мне силы..." - говорил он, когда кто-то досаждал ему беседами о
здоровом образе жизни.

"Если бы это было так вредно, ни один врач не пил бы и не курил. А раз
они это делают, значит, можно и нам - их пациентам. Я доверяю нашей медицине
на все сто..."

Спайк продолжал смотреться в зеркало и вспоминал слова своей жены:
"Спайк, тебе нужно заняться своим здоровьем. Ведь ты совсем не справляешься
со своими супружескими обязанностями..."

Дейдра говорила это полушутя, но Деньер знал, что в этом плане у него с
женой становится все больше проблем. Однако дело было не в здоровье и
куреве. Причина была в другом...

В дверь постучали. Генерал крикнул "Войдите", и на пороге появился Юлиан.

Его шикарные волосы живописно лежали на плечах, а умелый макияж придавал
лицу некую таинственность.

- Проходи, закрывай дверь... На ключ... - при последних словах голос
Деньера дрогнул.

Юлиан привычно замкнул дверь и презрительно оттолкнул тележку с ведром и
шваброй: он числился в управлении уборщиком. Затем, поигрывая бедрами,
прошел к столу генерала и присел на его краешек.

Деньер обожал этого юношу. Он встречался с ним каждый день, и подчас у
него не хватало сил для продолжения любовных утех, но ничего поделать с
собой генерал не мог.

- О, Юлиан... - горячо зашептал Деньер и привлек любовника к себе.

- Мне надоело ходить с этой грязной тряпкой, Спайк... - захныкал тот -
Но, любовь моя, это же только для отвода глаз. Ты же ничего не делаешь.

- Все равно. Они косятся на меня, и я... смущаюсь.

- Кто "они"? - строго спросил Деньер.

- Все... Все мужчины в этом здании... Когда Юлиан вел себя подобным
образом, Деньер знал, что ему нужны деньги.

- Ну-ну, любовь моя, может, мы тебе что-нибудь купим? - сюсюкая,
предложил генерал.

- О да, Спайк! Я хочу новое боа!

- Ну хорошо. Сколько?

- Две тысячи... - скромно потупив глазки, признался Юлиан.

Генерал вздохнул, однако вытащил чековую книжку и выписал требуемую
сумму.

- Зачем тебе столько барахла, счастье мое? - спросил Деньер. Он знал, что
у его любовника огромнейший гардероб.

- О, для настоящей сценической жизни, Спайк, это не так много...

- Ох... - покачал головой Деньер. У его любовника был еще один пунктик -
он обожал петь. Голос у Юлиана был слабенький, и он вместо пения орал,
стараясь резонировать затылочной костью. Получалось отвратительно. В такие
минуты Спайк его просто ненавидел.

"Ну кто, кто сказал Юлиану, что он может петь?!" - многократно задавал
себе этот вопрос Деньер. Он хотел бы найти этого человека. Найти и убить