Чтение 17–й страницы книги ~Операция "Испаньола"~

выручит, продав амуницию и пайки.

- И чтобы без сюрпризов, - предупредил Куратор, назвав время и место. - И
своих придурков как следует проинструктируй.

- Все будет в лучшем виде, товарищ Куратор, - пообещал Стриженый. - Вы меня
знаете...
(Будђ, Северная Норвегия, сентябрь 1998 года)

Лейтенанту ВВС Герхарду Бьернсону не нравилось, когда им помыкают, словно
мальчиком с бензоколонки. И ладно бы еще собственное начальство помыкало
(на то оно и начальство, чтобы помыкать), а то ведь эти... Лейтенант
задумался, как определить "этих", но не смог подобрать в норвежском языке
эпитета, который вместил бы в себя и адекватно выразил гремучую смесь из
ненависти и презрения, которые он испытывал по отношению к иностранному
экипажу, прибывшему в Будђ неделю назад.

Впервые он увидел четверку офицеров, одетых в форму турецких ВВС, за
стойкой бара "Атлантик". Герхард зашел туда пропустить кружечку темного
пива и перекинуться парой слов с хозяином заведения Нильсом. Поскольку он
бывал здесь довольно часто, новички сразу привлекли его внимание. Они
говорили на незнакомом гортанном языке, а когда переходили на английский,
то демонстрировали ужасающий акцент и бедный словарный запас. Они походили
на турок, но, конечно же, не были турками, - турецкие офицеры известны
своей скромностью, а эти вели себя развязно, курили какую-то наркотическую
дрянь, гоняли хозяина и требовали девочек. С ними был сопровождающий -
унылый и незнакомый Бьернсону лейтенант, который поначалу пытался их
увещевать, а потом махнул рукой и отошел за отдельный столик. Бьернсон
подсел к нему со своей кружкой и спросил, подмигнув:

- Что это за парни?

- Союзнички! - ответствовал лейтенант с брезгливой миной. - Поведут
транспорт на Восток. Быстрее бы.

- Турки?

- Нет, не турки

- А кто?

Лейтенант назвал страну, откуда были родом развязные пилоты, но название
было столь труднопроизносимым, что Бьернсон его тут же забыл. Он только
успел сообразить, что это где-то в России.

- Они - русские?!

- Да какие они русские, - лейтенант удивился непонятливости собеседника -
Они мусульмане. Видишь, не пьют. А русские - православные и все время пьют.

- А-а, - высказался Герхард, так ничего и не поняв

В любом случае эти офицеры (русские они там или не русские) произвели на
него отталкивающее впечатление, поэтому он не обрадовался, когда утром
следующего дня выяснилось, что именно ему, Герхарду Бьернсону, как
командиру подразделения технического обслуживания, предстоит загрузить,
заправить и подготовить к вылету один из "Геркулесов[25]", находившихся в
Буде и передаваемых этой шайке в ее полное распоряжение.

Наихудшие предчувствия Герхарда подтвердились. И на чужой авиационной базе
пришельцы из загадочной России вели себя точно так же, как в баре
благовоспитанного Нильса. Они во все совали свой нос, требовали к себе
какого-то особенного отношения, ругались на смеси английского, русского и
своего родного языков, откровенно напрашивались на драку. Терпение
Бьернсона лопнуло, когда один из них обратился к нему с просьбой "сгонять в
город за травой". Герхард пошел к своему непосредственному начальнику в
лице майора Мунка и попросил освободить его от работы с этим конкретным
экипажем. Майор Мунк затопал ногами, забрызгал Герхарда слюной с ног до
головы и велел заниматься своими прямыми обязанностями и не совать нос куда
не следует, потому что это не просто экипаж, это экипаж наших потенциальных
союзников на Востоке, их не следует обижать, а, наоборот, следует любить и
оберегать с той же нежностью, что и старенькую маму. Бьернсон в сердцах
плюнул на пол, чем исчерпал весь свой запал.

К счастью, время потихоньку шло, грузовой отсек "Геркулеса" заполнялся, и
скоро ненавистному экипажу предстояло отправиться в путь Заправочная
команда закончила последние процедуры и сматывала шланги, красавец
транспорт был готов к длительному перелету. Бьернсон суетился тут же,
присматривая за подчиненными, и был настолько поглощен работой, что даже не
понял сразу, почему и как он вдруг оказался на бетоне взлетно-посадочной
полосы, уткнувшись в нее разбитым носом. Сначала он подумал было, что сам
споткнулся, но потом тело подсказало - его с силой толкнули в спину.
Помогая себе руками, он сел и увидел, что над ним стоят все четверо
офицеров из вздорного экипажа и громко, заливисто хохочут. Бьернсон хотел
вскочить и дать немедленно сдачи, но вовремя сдержал себя, потому как
вспомнил график рейса расписан по минутам, малейшая задержка повлечет
штрафы, а спишут все на него - на Герхарда Бьернсона.

Продолжая смеяться, ненавистный экипаж направился к "Геркулесу" Бьернсон
встал и, утирая рукавом кровь, текущую из носа, смотрел, как эти четверо
один за другим поднимаются по трапу и уходят из его жизни навсегда. Уходят
такими же самодовольными, наглыми, какими пришли.

Он дождался, когда раскрутятся винты и транспорт, разогнавшись на полосе,
оторвется наконец от земли. А потом лейтенант Бьернсон сказал такое, чего
никогда нельзя говорить вслед взлетающему самолету.

- Чтоб тебя сбили! - прокричал он и погрозил небу кулаком.

Вполне возможно, что его желанию вскоре суждено будет сбыться...

Глава восьмая. ОПЕРАЦИЯ "ИСПАНЬОЛА".

(Кольский полуостров, сентябрь 1998 года)

Медицинскую комиссию прошли без проблем. Федор Семенович - единственный и
незаменимый военврач на всю часть 461-13 "бис" - спросил только:

- Когда последний раз "шило" закладывали?

- Позавчера, Федор Семенович, - ответил Громов, честно глядя военврачу в
глаза.

- Побожись! - потребовал тот.

- Так я же безбожник, - со смехом напомнил Громов. - Чернокнижник.

- Знаем мы... - буркнул Федор Семенович, расписываясь в карте. - Летите,
соколы.

Погодка тоже не подкачала. Направившихся к ангарам офицеров встретило
приветливое и совсем еще неосеннее солнце. Громов заулыбался, щурясь, и
Лукашевич отметил, что командир все-таки нервничает - перед обычными
вылетами майор всегда был предельно серьезен и собран. Впрочем, и сам
Лукашевич нервничал.

Натянув комбинезоны и надев летные шлемы, под веселые прибаутки техников
пилоты влезли в кабины истребителей, отработали готовность номер один.
Закончив с положенными перед взлетом процедурами, Громов запустил двигатель
и вывел "МиГ" в начало взлетно-посадочной полосы.

- Седьмой, - обратился он по обычному каналу связи к
командно-диспетчерскому пункту "ближнего привода". - Двести тридцать первый
к взлету готов.

Времена "волнушек-боровиков" давно миновали, и позывные снова присваивались
в зависимости от настроений дежурного по КДП. Так, позывной "двести
тридцать первый" означал, что сейчас в небе Заполярья нет ни одного
"МиГа-23" и истребитель Громова будет первым.

- Двести тридцать первый, взлет разрешаю! - отозвался дежурный и после
паузы добавил: - Не заиграйтесь там, ребята.

Громов снова усмехнулся и увеличил обороты турбины. "МиГ" разогнался на
километровой полосе и, набрав скорость в 90 метров в секунду, оторвался от
земли. За истребителем Громова место в начале полосы заняла машина
Лукашевича. Через минуту истребитель старшего лейтенанта (позывной -
"двести тридцать второй") поднялся в небо, принимая на себя роль
"ведомого".