Чтение 17–й страницы книги ~Я - ваши неприятности~

— А ведь точно, — ахнула Серафима, извлекая из сумки выручку. — Все цифры подряд написаны и потому сбивают с толку, а если расставить точки, то получаем число, месяц и год. Так?

Саша припарковался к тротуару и тоже уставился на листок.

— Точно, — сказал с уважением. — И что это нам дает?

— Пока не знаю. Левый столбец даты, а правый…

— Деньги, — подсказал Саша. — Может, он кому деньги в долг давал и записывал?

И тут на меня снизошло озарение, как известно, это всегда происходит неожиданно. Вот и сейчас я просто смотрела на цифры, слушая, как Серафима с Сашей разговаривают, взгляд натолкнулся на дату: двадцатое августа, только прошлого года. Дыхание сбилось, я замерла на мгновение, а потом спросила:

— Где вчера Илья был?

— Друга поминал, — ответила тетушка, напряженно следя за моим лицом.

— Правильно, вчера было двадцатое, смотри, — я ткнула пальцем в третью сверху строку.

— Твою мать, — брякнула Серафима.

— Ты чего? — испуганно спросил Саша.

— Двадцатого августа прошлого года убит компаньон Ильи, соображаешь? Никак об этом Петюня поговорить хотел… Борьку Савенко когда застрелили? Три месяца назад… число помнишь?

— Кажется, четырнадцатого, — пролепетал Негритенок.

— Тринадцатого, — поправила я, ткнув пальцем в нужную строку.

— Это что же выходит?.. — Саша побледнеть не мог, он посерел.

— Ребята, — сказала я, — нам срочно надо к Владимиру Петровичу.

— Подожди, — нахмурилась Серафима.

— Конечно, расставаться с деньгами всегда неприятно, но…

— Серафима права, — сказал Саша, чем признаться, удивил. Я считала его разумным парнем. — Тут все как следует обдумать надо. Ментам что, им лишь бы протокол составить, а ты потом отдувайся…

— Опять же у нас одни догадки, — поддержала Серафима.

— Их не так трудно проверить, — нахмурилась я и пояснила:

— Поехали в областную библиотеку. Газеты посмотрим.

— Какие газеты? — не сразу понял Саша.

— Областные. Там всегда об убийствах сообщают.

В городе выходило десять газет, мы выбрали самую читаемую. Поделили даты из списка на три части и принялись за работу. Уже через полчаса стало ясно: догадка верна. Листок представлял собой список убийств. Если цифры в правой колонке — деньги, значит, убийства заказные. Каким образом здесь был замешан Петюня, оставалось неясным: либо он имел к ним непосредственное отношение, либо узнал случайно и хотел облегчить душу перед органами. Серафима склонна была считать, что Петюня узнал об убийствах случайно. Потому-то его и убили. Меня же смущали проставленные суммы: случайно узнать об убийствах он еще мог, но о том, сколько за них заплатили, как-то сомнительно. Библиотеку покидали в напряженном молчании. Уже в машине Саша тяжко вздохнул:

— Дела, девчонки… Надо ж так вляпаться. Чего ж я сегодня выходной не взял?

— Нам надо связаться с Владимиром Петровичем, — напомнила я.

— Дался он тебе, — накинулась Серафима.

— В самом деле, Лика, — жалобно начал Саша. — Зачем нам лезть во все это? Сваляли дурака один раз, сунулись, ну и хватит.

Я начала злиться, потому и заговорила чрезвычайно ласково:

— Я могу показаться немного глуповатой. Но никак не пойму, на что вы вдвоем намекаете?

— Не строй из себя идиотку, — рявкнула тетушка. — Идти к ментам — значит сунуть голову в петлю. И не смотри на меня так, вовсе не из-за денег я переживаю. Ты думаешь, мы этим листком кому-то в милиции глаза откроем? Как же… а то они не знают, что у них под носом делается. Только знать — одно, а доказать — совсем другое. Толку от этого листка никакого, зато нам после встречи с ментами спокойная старость точно не светит.

Тут опять подал голос Саша:

— Лика, давайте не будем никуда лезть. Мне и так худо: дернул черт узнать лишнее, теперь по ночам не спать. Никаких денег не надо, пропади они пропадом… — Натолкнувшись на мой взгляд, Негритенок облизнул губы и тяжко вздохнул:

— Лика, я в этом городе многих знаю: с кем-то в школу ходил, с кем-то в лагерь ездил, жил на одной улице или на танцы шлялся. Разный народ: есть просто шпана, есть серьезные ребята. Я не трус и в родном городе куда хочешь войду спокойно. Но то, что мы сегодня узнали, слишком круто. И я честно тебе скажу — боюсь.

Серафима и Саша пристально на меня посмотрели, я покачала головой и вздохнула:

— Конечно, я тоже боюсь. Но, с другой стороны, зная о таких вещах, молчать мы не имеем права…

— Вот дура, прости Господи, — прорычала Серафима. — Научили в школе на мою голову. В общем так, держишь рот на замке, если не хочешь увидеть свою дорогую тетку в морге. Или хочешь?

— Что за чушь? — возмутилась я. — И прекрати на меня так смотреть. Возможно, у меня нет вашего жизненного опыта, но я точно знаю: одна ложь влечет за собой другую, и так до тех пор, пока человек сам себя не загонит в ловушку. Добром игры с законом не кончаются.

— Нет никаких игр, — сказала Серафима, — и никакой лжи. Вообще ничего нет. Вот смотри, — она разорвала листок пополам, — вообще ничего…

— Давай поговорим с Володей в частном порядке, — заторопилась я.

— Вовка мент, а они протоколы любят. А Вовка к тому же еще и честный. — Листок превратился в крошево, Серафима приоткрыла окно и развеяла его по ветру.

Саша с облегчением вздохнул, завел мотор, и мы поехали домой.

Мы готовили ужин, когда появился Владимир Петрович. Глядел он на нас сурово.

— Ну и чего ты на меня так смотришь? — взъелась Серафима. — Я, что ли, его удавила?

— До чего ж ты неприятности любишь, — покачал головой верный друг. — Прямо страсть какая-то… Рассказывай как на духу!

— Да нечего рассказывать… Позвонил, с тобой хотел встретиться.

— Со мной? — удивился Владимир Петрович.

— В том-то и дело. Говорил как-то нервно… Вот беспокойство на меня и напало. Оттого и поехали… а он висит.

— Пожар как начался?

— Ты меня спрашиваешь? — удивилась тетушка. — Еще когда к дому подъехали, Саша заметил, что дымом пахнет. Дом здоровущий, мы не сразу поняли, а тут еще Петюню нашли. — Серафима тяжко вздохнула. — Петька мужик, конечно, слабохарактерный, но, честно говоря, не думала, что он в петлю полезет.

— А он и не лез, — сухо сказал Владимир Петрович.

— Как это? — очень натурально удивилась тетушка.

— А вот так. Вскрытие показало: скончался от удара тупым предметом в основание черепаха уж потом его повесили.

— Дела, — опечалилась Серафима. — Кому ж понадобилось его убивать? Человек он был мягкий, никому слова поперек не смел сказать… — Как видно, сказал, — усомнился Владимир Петрович. — Вы в доме ничего не искали?

— Что? — не поняла тетушка.

— Что слышала. Полдома сгорело, а в оставшейся половине все перевернуто. Кто-то что-то искал.

— Ну уж точно не мы. Сам подумай, что мне у Петюни искать?

— Хорошо, — кивнул Владимир Петрович. — Еще вопрос. Сначала ваша машина стояла перед воротами, потом Саша перегнал ее к задней калитке, потом вовсе уехал, правда, ненадолго. Зачем?

Саша начал нервничать. Пока он соображал, что ответить, Серафима, гневно сверля взглядом верного друга, сказала:

— Следопыт ты наш… за тачку он до смерти боялся, только и всего. Выскочил из дома первым и к ней, потом за нами подъехал. Только дом уже вовсю полыхал, вот он и решил, что безопаснее отогнать ее в конец улицы. А когда пожарные за работу принялись, вернулся.

Владимир Петрович перевел взгляд с Серафимы на Сашу, но тот был немногословен.

— Ага, — только и сказал Негритенок.

— Ну, а ты что поведаешь? — ухмыльнулся мне Володя.

— Ничего.

— И правильно. Врать ты в отличие от родной тетки не умеешь.

— Чего прилип, а? — разозлилась Серафима. — Одно слово: мент, прости Господи… Говорю как есть, так нет, во всем тайный умысел видит.

Владимир Петрович на Серафиму внимания не обращал, а сосредоточился на Саше.

— Владимир Петрович, как на духу… — пролепетал тот не очень убедительно.

— Саня, бабы — дуры. Это у них от природы, так что ничего с этим не поделаешь. А ты — мужик, причем неглупый, потому соображать должен: если это знаю я, может узнать кто-то другой. Например, тот, кто гражданина Скобелева в расход пустил и шмон в доме устроил. И в сказочку о том, что ты на машине туда-сюда метался за здорово живешь, он вряд ли поверит, и вот тут я вам не завидую, потому как выходит: то, что он искал, сейчас у вас. У тебя и этих дурочек. Уразумел?

Саша кашлянул, заметно посерел, глянул в окно и облизнул губы.

— Что вы там нашли? — сурово спросил Владимир Петрович.

— Шерлок Холмс ты мой, — хмыкнула Серафима. — Ты нас на свои ментовские штучки не купишь. Ты лучше башкой подумай: если те, что Петюню убили, ничего найти не смогли, как же мы изловчились всего за несколько минут?

— Серафима Павловна, у тебя в шкафу даже платья висят в строгой последовательности, ты ж порядок любишь. Внизу полка для обуви…

— Серафима Павловна, у тебя в шкафу даже платья висят в строгой последовательности, ты ж порядок любишь. Внизу полка для обуви…