Вся полиция страны была поставлена на ноги.
Телефонные аппараты в приемной Когаркина накалились добела. До министра
по внутренней безопасности дозванивался, казалось весь свет; люди
почему-то верили, что достоверную информацию о происходящих в Тель-Авиве
загадочных явлениях можно получить только у него.
Глава правительства Натан Ягов распорядился держать его в курсе событий
по мере их развития. У него были все основания связать так называемое
необъяснимое воскрешение мертвых с тайными разработками оружия массового
поражения в Ираке, во главе которого стоял печально известный миру
диктатор, питающий воинственные планы по отношению к еврейскому
государству. Пригласив к себе министра обороны (после того, как он более
двух часов просидел в своем кабинете с министром по внутренней
безопасности), премьер провел с ним интенсивные переговоры с целью
выяснить - готова ли Армия к отражению превентивного удара со стороны
потенциального врага.
Натан Ягов настаивал на обсуждении вопроса о целесообразности применения
ядерного оружия на данный момент.
- Неужто положение столь серьезно? - с тревогой спросил министр обороны,
несколько озадаченный повышенной нервозностью премьера.
- А вам не кажется, господин Мордехай, что подобные вопросы в данной
ситуации должен задавать я? - в упор спросил министра Натан Ягов.
- Я думаю, вы слишком драматизируете ситуацию, господин премьер, -
нашелся Мордехай.
- Послушайте, господин Мордехай, - сурово отвечал премьер, - вы даже не
представляете себе, насколько серьезно обстоят наши дела...
- Что вы имеете в виду, господин премьер?
- Ничего, кроме того, что оружие, воскрешающее мертвых, приводит к
деморализации общества и, стало быть, угрожает национальной безопасности
страны не менее чем ядерный конфликт с потенциальным противником.
- Да, но ведь связь между применением тайного оружия и воскрешением
мертвых никем не доказана...
- Это уже ваша забота, - сардонически улыбнулся премьер, - пока насколько
мне известно, даже я знаю не более вашего.
- Господин премьер, мы делаем все возможное...
- Господин Мордехай, вам платят большие деньги, чтобы вы делали
невозможное.
- Я прилагаю все усилия.
- Неправда, я еще не получил вашего отчета об истинном положении дел.
- Да, но мы нуждаемся...
- Отныне вы ни в чем не нуждаетесь, - жестко прервал премьер, - вам
предоставляются чрезвычайные полномочия, но работать придется в тесном
контакте с министром по внутренней безопасности.
- Это невозможно, господин премьер!.. Господин Когаркин возглавляет
полицейское ведомство, а Армии в подобных случаях отводится первостепенная
роль.
- Оставьте личные амбиции, господин Мордехай.
- Причем тут амбиции, господин премьер?
- Притом, что от вас я до сих пор не услышал ничего путного, тогда как
Когаркин давно уже бросил в дело свои лучшие силы и даже ввел в город
отряд бедуинских следопытов.
- Со следопытами, кстати, помог ему я, - обиженно молвил министр обороны.
- Вот и прекрасно, любезный, подключайтесь поскорее к делу и
прислушивайтесь к рекомендациям господина Когаркина...
- Разумеется, господин премьер, - с показной почтительностью сказал
Мордехай, но в глубине души он испытывал горькое разочарование. Министры
двух параллельных ведомств давно уже и упорно ненавидели друг друга и,
настаивая теперь на их сотрудничестве, Натан Ягов, явно, рыл для Мордехая
яму. Премьер не любил министра обороны за его отступничество на последних
выборах, когда тот, с шумом выйдя из правящей партии (в которой долгие
годы состоял вместе с премьером), сумел прорваться в Кнессет со своим
партийным списком. Мордехай прекрасно знал об антипатиях затаившегося
премьера, но как опытный политик не выказывал своих истинных намерений, а
ждал, когда можно будет нанести сокрушительный удар, воспользовавшись
первой же промашкой врага. В другое время он торжественно послал бы
премьера куда подальше, но чрезвычайные полномочия, полученные главой
правительства на последнем заседании кнесета, давали ему полное право
отстранять и назначать министров по своему усмотрению, а в данном случае
премьер как раз того и добивался.
На душе у Мордехая было грустно. "Для профессионального политика не
существует ничего святого, - с горечью думал он, - даже в кризисное для
страны время он везде и во всем ищет свою выгоду"
Премьеру было выгодно обвинить министра обороны в несоответствии с
занимаемой должностью и потребовать его незамедлительной отставки.
- Я уже дал распоряжение отвести часть элитных подразделений в поддержку
полиции. - Сказал Мордехай, откланиваясь, и размышляя какие контрмеры, он
может противопоставить бесчестным интригам злопамятного премьера и
обнаглевшего Когаркина, подминавшего под себя с трудом налаженный им
механизм военной машины государства.
* * *
Спустя час после секретных переговоров в канцелярии главы правительства
на улицы Тель-Авива вышли танки, а над многочисленными кладбищами Гуш-дан
барражировали тяжелые военные вертолеты. На всех перекрестках и
общественных местах жизнелюбивого еще вчера города стояли вооруженные
воинские патрули. В стране, где проявление террора один из печальных
атрибутов повседневной жизни, вид солдата с автоматом не вызывает
удивления окружающих, но появление тяжелой бронетехники на улицах мирного
города встревожило и без того обеспокоенных горожан.
Тель-Авив все более напоминал прифронтовой город, готовившийся к
серьезной длительной осаде.
Часть добропорядочных горожан спешно выезжала в провинцию, другая часть
малодушно отправлялась пережить лихое время за границу; десятки тысяч
людей ожидали в аэропорту отправки на авиарейсы, преимущественно в Америку
и столицы восточно-европейских государств.
Но большинство людей, настоящие патриоты города, остались на своих местах
(может быть, потому, что им некуда было деваться), и целые дни проводили в
нескончаемых спорах о возможных сюрпризах со стороны могильных каннибалов.
Народ жадно прислушивался ко всем, кто мог трезво оценить ситуацию, и
подвергал коллективному обсуждению все, что вообще могло быть обсуждаемо в
эти часы, наполненные страхом перед неизбежным наступлением ночи.
Многочисленные комментаторы, выступая в средствах электронной связи,
выплескивали на зрителей совершенно дикие прогнозы, пугая сердечников и
беременных женщин. Среди всеобщей паники, охватившей страну, нашлись
здравомыслящие граждане, призвавшие соотечественников собрать народное
ополчение и взять под контроль детские учреждения, чтобы обеспечить их
безопасность, раз уж полиция не способна это делать. Тель-авивских пап и
мам охватил массовый психоз - каждый боялся за участь своих детей, которых
даже днем не выпускали на улицу, и они сутками, также как и взрослые,
просиживали у экранов телевизоров, не понимая, что происходит. Не зная,
кого слушать и кому верить, основная масса людей, на всякий случай,
закупала продукты питания и спешно оборудовала подвальные помещения под
бомбоубежища, предвидя ракетный обстрел Тель-Авива по образцу
беспорядочных воздушных атак Садама Хусейна во время войны в Персидском
заливе.
Благодаря "принятию экстренных мер", но, скорее всего по чистой
случайности, более двух дней в городе было относительно спокойно. Полиция
зарегистрировала лишь несколько квартирных краж в Рамат-Авиве и более
десятка дорожно-транспортных происшествий в различных районах Гуш-дан.
Народ как будто стал успокаиваться и даже скучать без обещанных горе
комментаторами катаклизмов вселенского масштаба. Но комментаторы не
унывали. "Помяните наше слово, скоро такое начнется!" - мрачно возвещали
они и, к сожалению, оказались правы.
* * *
Четырнадцатого апреля, в два часа ночи, сторож торгового центра (на
улице "Буграшов") увидел в свете уличного фонаря странную оборванную
личность с бледным лицом и оловянными глазами:
- Стой, кто идет? - истошно завопил сторож и произвел предупредительный
выстрел в воздух. Не обращая внимания на крик, "Оборванец", преспокойно
разбил витрину и стал методично крушить мебель, установленную в
выставочном павильоне. При этом он злобно мычал что-то, силясь и не умея,
очевидно, сказать нечто важное для него. Охваченный ужасом охранник, нашел
в себе мужество позвонить в полицию. Пока стражи порядка, что есть духу,
мчались на вызов, оглашая улицы пронзительной сиреной, к месту
происшествия подкатил запыленный армейский джип, случайно проезжавший
мимо. Водитель джипа рядовой Ави Раппопорт, которому заикающийся старик,
поведал о страшном погромщике, не долго думая, схватил короткоствольный
автомат и, насвистывая знаменитый шлягер - "Еще не вечер!" - быстро
направился к мебельному магазину; парень участвовал во многих боевых
вылазках в Южном Ливане и был приучен в подобной обстановке действовать
без промедления.
Увидев в павильоне воющий труп в лохмотьях, отдаленно напоминающие
Черепнин Владимир
Володихин Дмитрий
Перумов Ник
Посняков Андрей
Каменистый Артем
Посняков Андрей