Чтение 17–й страницы книги ~Псы войны~

время. Но Мак-Фадзин из компании "Шелл-БП" потерял куда
больше на нефти.

Адриан Гуль в течение долгого времени осуществлял связь ФО
с Комитетом. Теперь он сидел напротив Джеймса Мэнсона за
столиком в укромном алькове:

белоснежные манжеты торчат из-под рукавов на положенные
дюйм с четвертью, на лице застыло напряженное выражение.

Мэнсон рассказал ему полуправду обо всем происходящем,
полностью исключив упоминание о платине. Он. ограничился
оловом, правда, увеличив его количество. Имело бы смысл
начать разработку, конечно, но он, честно говоря, побаивается
слишком явной зависимости президента от русских советников.
Долевое участие в доходах зангарийского правительства сулит
приличные поступления и, таким образом, ведет к укреплению
существующей власти, но раз. диктатор всего лишь марионетка в
руках у русских, кому нужно укреплять его могущество?

Гуль все это переварил. На лице его возникло выражение
глубокой сосредоточенности.

- Чертовски сложное решение, - произнес он сочувственно. -
Я просто преклоняюсь перед вашим политическим чутьем. В
настоящий момент Зангаро на грани банкротства, обстановка
крайне неясная. Но если они разбогатеют... да, вы совершенно
правы. Настоящая дилемма. Когда вы должны отослать им
результаты анализов?

- Рано или поздно, - проворчал Мэнсон. - Вопрос в том, что
же мне делать? Если они покажут отчет в русском посольстве,
торговый советник тут же поймет, что залежи олова подлежат
разработке. После этого возникнет вопрос о концессии на
добычу. Она уплывет в чужие руки, диктатор будет благополучно
богатеть, и, кто знает, какими проблемами это может грозить
Западному миру? Мы остаемся с носом.

Гуль задумался.

- Я просто подумал, что надо бы поставить вас в
известность, ребята, - сказал Мэнсон.

- Да, да, большое спасибо. - Гуль был погружен в себя. -
Скажите, - наконец очнулся он, - что будет, если вы сократите
количество содержания олова на тонну породы вполовину?

- Сократить наполовину?

- Да, поделить надвое. Представить цифру, составляющую
ровно пятьдесят процентов от количества олова на тонну в
ваших образцах?

- Ну, в таком случае, промышленная разработка олова станет
экономически невыгодной.

- А сами образцы могли бы быть взяты в другом месте,
скажем, в миле от того участка, где работали ваши люди? -
спросил Гуль.

- Да. В принципе это возможно. Но мой разведчик обнаружил
самые богатые по содержанию олова образцы.

- Но если бы он этого не сделал, - настаивал Гуль, - если
бы он собрал образцы в миле от того места. Содержание металла
могло бы сократиться наполовину?

- Да, могло бы. Вероятно, так и было бы, даже больше, чем
вполовину, я думаю. Но ведь он работал там, где работал.

- Под наблюдением? - спросил Гуль.

- Нет. В одиночестве.

- Можно обнаружить следы его деятельности?

- Нет. - отвечал Мэнсон. - Отдельные сколы на камнях
должны были давно зарасти травой. Кроме того, в этих местах
никого не бывает. На многие мили кругом ни души.

Он прервался на минуту, чтобы закурить сигару.

- Знаете, Гуль, вы чертовски умный парень. Официант, еще
бутылку коньяка, пожалуйста.

Они распрощались на ступеньках клуба в приподнятом
настроении. Швейцар остановил такси, которое должно было
отвезти Гуля к миссис Гуль в Холлэнд Парк.

- И последнее, - сказал чиновник из ФО, взявшись за ручку
на дверце машины. - Никому больше ни слова об этом. Я
составлю отчет в отделе, сугубо секретный, но, помимо того,
все должно остаться строго между вами и нами, то есть ФО.

- Конечно, - заверил Мэнсон.

- Я очень благодарен за то, что вы сочли возможным
рассказать мне все это. Вы даже представить себе не можете,
насколько легче работать, с экономической точки зрения, когда
мы в курсе происходящего. Я буду потихоньку приглядывать за
Зангаро и как только наметятся перемены на политической
сцене, вы первый об этом узнаете. Спокойной ночи.

Сэр Джеймс проводил глазами такси и знаком подозвал свой
"роллс-ройс", ожидающий неподалеку.

"Вы первый об этом узнаете, - передразнил он. - В этом ты
чертовски прав, мой мальчик. Потому, что я сам все это
заварю".

Он наклонился к переднему окошку и обратился к сидящему за
рулем шоферу:

- Если бы от таких мелких засранцев зависело в былые
времена построение нашей империи, Крэддок, мы сейчас
готовились бы к тому, чтобы колонизировать остров Уайт.

- Вы совершенно правы, сэр Джеймс, - согласился Крэддок.

Когда хозяин устроился на заднем сиденье, шофер приоткрыл
оконце в перегородке.

- Глостершир, сэр Джеймс?

- Глостершир, Крэддок.

И снова заморосил дождь, когда блестящий лимузин, прокатив
со свистом по Пикадилли, завернул на Парк Лейн в сторону
шоссе А40 и Уэст Кантри, унеся сэра Джеймса Мэнсона в особняк
с десятью спальнями, приобретенный для него благодарной
компанией три года назад за 250 000 фунтов стерлингов. Там же
находились его жена и девятнадцатилетняя дочь, но их он
приобрел себе сам.

Час спустя Гордон Чалмерс лежал рядом с женой, измученный
и злой. Скандал продолжался уже два часа кряду. Пегги Чалмерс
лежала на спине, уставившись в потолок.

- Я не могу это сделать, - в сотый раз повторял Чалмерс. -
Я не могу так просто пойти и фальсифицировать данные анализов
только для того, чтобы помочь этому подлому Джеймсу Мэнсону
заграбастать еще больше денег.

Наступила томительная тишина. Они уже много раз говорили
на эту тему с тех пор, как Пегги прочла письмо Мэнсона своему
банкиру и узнала от мужа, на каких условиях им
предоставляются гарантии безбедного существования в будущем.

- О чем разговор? - тихо произнесла она в темноте рядом с
ним. - Когда уже все обговорено и сделано, о чем еще
говорить? Достанется эта концессия ему, или русским, или
вообще никому не достанется. Поднимется цена или упадет. О
чем разговор? О каких-то камнях и пылинках металла.

Пегги Чалмерс повернулась и легла головой на грудь мужа,
вглядываясь в темные очертания его лица. За окном ночной
ветер шелестел ветвями старого вяза, рядом с которым они
выстроили новый дом со специальными приспособлениями для
своей дочери-калеки.

Когда Пегги снова заговорила, в ее голосе звучал страстный
порыв:

- Но Маргарет не кусок камня, а я не металлическая пыль.
Нам нужны деньги, Гордон, нужны сейчас и еще десять лет будут
нужны не меньше. Прошу, дорогой, умоляю, хоть раз в жизни
оставь идею написать разоблачительное письмо в "Трибюн" или в
"Прайвет Ай" и сделай так, как он просит.

Гордон Чалмерс не сводил глаз с бледной полоски между
занавесками, чуть растворенными, чтобы пропустить немного
свежего воздуха от окна.

-- Хорошо, - наконец сказал он..

- Ты это сделаешь? - спросила она.

- Да, черт подери, сделаю.

- Ты обещаешь, дорогой? Ты даешь мне слово? Снова
наступила долгая пауза.

- Даю слово, - тихо прозвучало в темноте рядом с ней. Она
уткнулась лицом в его волосатую грудь.

- Спасибо, родной. Не волнуйся. Пожалуйста, не переживай.
Через месяц все забудется. Вот увидишь.

Через десять минут она спала, вымотанная после тяжелой
ежевечерней процедуры купанья и укладывания дочери и
непривычной ссоры с мужем. Гордон Чалмерс продолжал не
отрываясь вглядываться в темноту.

- Они всегда выигрывают, - тихо произнес он через
некоторое время с горечью. - Эти ублюдки всегда побеждают,
черт бы их побрал.

На следующий день, в субботу, он заехал в расположенную в
пяти милях от дома лабораторию и написал совершенно новый
отчет для республики Зангаро. После этого сжег свои записи и
копию старого отчета, отнес все образцы породы в специальный
бак для отходов, откуда местная строительная фирма забирала