Чтение 17–й страницы книги ~ИСТИНА~

для продажи фирменные тряпки. Конечно, жалко выкидывать четыре сотни за
платье, которое наденешь один раз. Жалко. Нужно одолжить у подруг. Не
может же она прийти на похороны бог знает в чем.

Но сначала необходимо позвонить Сергею. Алла посмотрела на часы:
двенадцать, наверняка он обедает. Она набрала номер ресторана в Теплом
Стане. Там обедают все солидные люди. Телефон долго не отвечал. Потом в
трубке послышался гортанный голос:

- Слушаю.

- Это ты, Гурам?

- Я.

- Это Алла.

- Слушай, какой подарок, клянусь честным словом, приезжай, дорогая.

- Не могу, Гурамчик. Сережа у тебя?

- Что ты звонишь: Сережа, да Сережа! Слушай, я же тоже мужчина.
Нафарширован прилично. Когда мне позвонишь?

- Скоро, Гурамчик, скоро.

- Тогда сейчас позову.

Сергей подошел к телефону минут через пять.

- Здравствуйте, - нараспев произнес он.

- Сережа, немедленно приезжай.

- А что случилось?

- Игорь умер.

Сергей помолчал некоторое время, потом сказал:

- Жди.

Он вышел из кабинета администратора и мимо кухни прошел в небольшой
зал. Там сидели еще двое.

- Ну что? - усмехнулся золотозубо Виктор Константинович. -
Соскучилась твоя...

Он поковырял в зубах спичкой:

- Не тот шашлык дал Гурам, не тот.

Он был здесь старшим и по возрасту и по чину. Некий генерал,
командующий одним из направлений дела, в котором крутился Сергей Пронин.
Второй был совсем молодой парнишка, только что впущенный в дело и поэтому
еще жадный и нахальный.

- Ты чего, Серж, такой задумчивый? - спросил он.

- Умер муж Аллы.

- Что ты говоришь? - радостно ахнул Виктор Константинович.

- Вот это повезло.

- Не понял. - Сергей разрезал шашлык.

- Дурак. Теперь ты женишься на вдове известного писателя и твои
деньги автоматом станут наследством, а не левыми. Теперь у тебя все доходы
трудовые. Это хорошо. Гурам!

Лицо администратора просунулось в дверь.

- Еще бутылку коньяка.

- А может, хватит, - неуверенно сказал Сергей.

- Нет, не хватит. Такое дело требует осмысления.

- Что ты имеешь в виду?

- А то, что мы на имя твоей Аллы можем теперь официально положить
часть денег.

- Сколько?

- Поначалу немного, тысяч пятьдесят. Потом добавим.

- Ты думаешь, ее муж столько зарабатывал?

- А ты сможешь доказать обратное?

- Не знаю.

- А я знаю. Жена писателя. Книги, фильмы. Деньги дома держала, потом
продала украшения, которые он ей дарил. Кто связываться будет? Повезло
тебе, Сережа, ты нынче лицо официальное - муж богатой женщины. Кстати,
отчего он умер?

- Она не сказала.

- Да, впрочем, какая разница.

- Знаешь, - тихо сказал Сергей, - она так спокойно говорила, будто он
ей не муж, а так, малознакомый человек.

- Так она же известная стерва. Акула. Ты смотри, выпотрошит тебя.

- Меня? - Сережа усмехнулся.

И Виктор Константинович понял, что его не выпотрошишь. Третий не
вмешивался в разговор, он жадно ел и пил, думая о пачке денег, которую ему
передали. Если там две тысячи, тогда он сможет завтра купить восьмую
модель <Жигулей>. Только это занимало его сегодня. Он ждал момента, когда
останется один и со сладостным восторгом пересчитает деньги.

- Мы тут с Сашей покукуем, а ты поезжай, - сказал Виктор
Константинович, - неудобно, надо утешить.

Он захохотал, золотозубый рот вспыхнул в свете тусклой электрической
лампы.

Сергей допил боржоми и встал.

- Я поехал.

Когда Сергей позвонил, Алла варила кофе. Она открыла ему дверь,
соблазнительно доступная и красивая, и Сергей на время забыл о разговоре в
ресторане.

Он притянул ее к себе, так они и вошли в комнату.

- Подожди... Ну подожди... - шептала Алла, - дай раздеться...

Ее возбуждал этот человек, его сила и страсть. И она сама заражалась
ею.

Потом они лежали и курили.

- Ой, - Алла вскочила, - кофе убежал.

- Ничего, заваришь новый.

Сергей любовался ее прекрасной фигурой. Бывает же все так красиво.
Эта женщина напоминала ему по законченности форм дорогой красивый
автомобиль. И снова зазвонил телефон.

- Да... Бурмина... Да, есть... Видите ли, муж давно уже сложил
архив... Да... Он в двух сумках... Нет, я сейчас не могу. Не могу...
Хорошо. Через десять минут.

- Что там?

- Да из Союза писателей, хлам этот бумажный забрать хотят.

- Какой хлам?

- Да архив Игоря.

- А может, он денег стоит? - насторожился Сергей.

- Ты в своем уме? Каких денег?

- Но после смерти писателя его заметки всякие печатаются. Так?

- Печатаются. Для этого и есть комиссия по литнаследству. В нее,
кстати, обязательно входит жена. Они бумажки эти разбирают и готовят к
печати, а вдова деньги получает. Отдай, Сережа.

- Кому?

- Да он попросил, чтобы я выставила сумки на площадку.

Сергей натянул брюки и, шлепая босыми ногами по полу, вытащил к
дверям сумки. Приоткрыл дверь и выставил их на лестницу.

Интересно, кто же возьмет их. Он наклонился к глазку.

Сначала послышались шаги, потом глазок закрыла ладонь. Когда ее
убрали, никого на площадке не было.

- Вот козел, - засмеялся Сергей, - конспиратор.

Он хотел открыть дверь, но загудел лифт. И Сергей пошел пить кофе.

Он выпил чашку, закурил.

- Завтра подадим заявление в загс, а через три дня распишемся.

- Там же срок три месяца.

- Это мои трудности.

Алла с восхищением поглядела на Сергея.

- Да, ты не Бурмин.

- Хотя о покойниках не принято плохо говорить, но с твоим Игорем ни
украсть, ни посторожить. Совсем никчемный человек был.

- Он писатель, - обиделась Алла.

- А знаешь, сколько в Москве этих писателей?

- Нет.

- Мне один мужик, у них по хозчасти работает, говорил - две тысячи.
Ты думаешь, всем на хлеб хватает? То-то.

- Игорь зарабатывал...

- Зарабатывал, - презрительно сощурился Сергей, - на дубленку ты у
него еле-еле выбила. А машина? Старенький <Москвич>. Кстати, я его отгоню
на станцию. Там его сделают и продадут. Как с квартирой будем решать? У
тебя две комнаты в центре, у меня тоже. Хочешь, обменяем на одну?
Представляешь, четыре комнаты. Отделаем как картинку, все сдохнут от
зависти.

- Это мысль, - Алла посмотрела на Сергея. Он сидел голый по пояс,
крупный, плечистый, уверенный в себе. Настоящий мужчина. Охотник и
добытчик.

В кабинете Никитина на диване сидел заместитель начальника главка. Он
мрачновато выслушал доклад Наумова и, постукивая пальцами по подлокотнику,
сказал:

- Это что же такое? Звонят из партийных органов. Спрашивают, что это
за убийство писателя. А вы мне разводите антимонии. Чтобы завтра доложить
о результатах. Я так и сказал товарищам. Завтра.

- Но, товарищ генерал...

- Никаких <но>. Не нравится, идите работать в госстрах, совсем
распустились.

Он встал и, оставляя за собой последнее слово, вышел. Этот генерал
недавно служил в ГУВД. Он не любил и не умел работать. Зато умел доложить
так, что кое-кто считал, будто именно при его участии решаются наиболее
важные дела.

- Работай спокойно, - сказал Никитин, - я пойду к начальнику.

Полковнику Никитину, проработавшему в милиции всю жизнь, не