Аскольд и Дир завладели им; присоединили к себе многих Варягов из
Новагорода, начали под именем Россиян властвовать как Государи в Киеве и
помышлять о важнейшем предприятии, достойном Норманской смелости. Прежде
шли они в Константинополь, вероятно, для того, чтобы служить Императору:
тогда ободренные своим успехом и многочисленностию войска, дерзнули
объявить себя врагами Греции. Судоходный Днепр благоприятствовал их
намерению: вооружив 200 судов, сии витязи Севера, издревле опытные в
кораблеплавании, открыли себе путь в Черное море и в самый Воспор
Фракийский, опустошили огнем и мечем берега его и скоро осадили
Константинополь с моря.
в первый раз с ужасом произнесла имя Россиян, Ρως. Молва
народная возвестила их Скифами, жителями баснословной горы Тавра, уже
победителями многих народов окрестных.
но был в отсутствии, воюя на берегах Черной реки с Агарянами. Узнав от
Эпарха, или Наместника Цареградского о новом неприятеле, он спешил в
столицу, с великою опасностию пробрался сквозь суда Российские и, не смея
отразить их силою, ожидал спасение от чуда. Оно совершилось, по сказанию
Византийских Летописцев. В славной церкви Влахернской, построенной
Императором Маркианом на берегу залива, между нынешнею Перою и
Царемградом, хранилась так называемая риза Богоматери, к которой прибегал
народ в случае бедствий. Патриарх Фотий с торжественными обрядами вынес ее
на берег и погрузил в море, тихое и спокойное. Вдруг сделалась буря;
рассеяла, истребила флот неприятельский, и только слабые остатки его
возвратились в Киев.
некоторые из них прибавляют, что язычники Российские, устрашенные Небесным
гневом, немедленно отправили Послов в Константинополь и требовали святого
крещения. Окружная грамота Патриарха Фотия, писанная в исходе 866 года к
Восточным Епископам, служит достоверным подтверждением сего любопытного
для нас известия. "Россы, говорит он, славные жестокостию, победители
народов соседственных и в гордости своей дерзнувшие воевать с Империею
Римскою, уже оставили суеверие, исповедуют Христа и суть друзья наши, быв
еще недавно злейшими врагами. Они уже приняли от нас Епископа и
Священника, имея живое усердие к богослужению Христианскому".
крестились во время царя Василия Македонского и Патриарха Игнатия, то есть
не ранее 867 года. "Император (говорят они), не имея возможности победить
Россов, склонил их к миру богатыми дарами, состоявшими в золоте, серебре и
шелковых одеждах. Он прислал к ним Епископа, посвященного Игнатием,
который обратил их в Христианство". - Сии два известия не противоречат
одно другому. Фотий в 866 году мог отправить церковных учителей в Киев:
Игнатий также; они насадили там первые семена Веры истинной: ибо Несторова
летопись свидетельствует, что в Игорево время было уже много Христиан в
Киеве. Вероятно, что проповедники, для лучшего успеха в деле своем, тогда
же ввели в употребление между Киевскими Христианами и новые письмена
Славянские, изобретенные Кириллом в Моравии за несколько лет до того
времени. Обстоятельства благоприятствовали сему успеху: Славяне
исповедовали одну Веру, а Варяги другую; впоследствии увидим, что древние
Государи Киевские наблюдали священные обряды первой, следуя внушению
весьма естественного благоразумия; но усердие их к чужеземным идолам, коих
обожали они единственно в угождение главному своему народу, не могло быть
искренним, и самая государственная польза заставляла Князей не
препятствовать успехам новой Веры, соединявшей их подданных, Славян, и
надежных товарищей, Варягов, узами духовного братства. Но еще не наступило
время совершенного торжества ее.
Рюрик на Севере, Аскольд и Дир на Юге. Невероятно, чтобы Козары, бравшие
дань с Киева, добровольно уступили его Варягам, хотя Летописец молчит о
воинских делах Аскольда и Дира в странах Днепровских: оружие без сомнения
решило, кому начальствовать над миролюбивыми Полянами; и ежели Варяги
действительно, претерпев урон на Черном море, возвратились от
Константинополя с неудачею, то им надлежало быть счастливее на сухом пути,
ибо они удержали за собою Киев.
недостатком современных известий, а не для того, чтобы сей Князь отважный,
пожертвовав отечеством властолюбию, провел остаток жизни в бездействии:
единоземцы Рюриковы, принимая власть от народа, обыкновенно клялися именем
Одиновым быть завоевателями. Спокойствие Государства, мудрое
законодательство и правосудие составляют ныне славу Царей; но Князья
Русские в IX и Х веке еще не довольствовались сею благотворною славою.
Окруженный к Западу, Северу и Востоку народами Финскими, Рюрик мог ли
оставить в покое своих ближних соседей, когда и самые отдаленные берега
Оки долженствовали ему покориться? Вероятно, что окрестности Чудского и
Ладожского озера были также свидетелями мужественных дел его, неописанных
и забвенных. - Он княжил единовластно, по смерти Синеуса и Трувора, 15 лет
в Новегороде и скончался в 879 году, вручив правление и малолетнего сына,
Игоря, родственнику своему Олегу.
в нашей Истории и главным действием его княжения было твердое
присоединение некоторых Финских племен к народу Славянскому в России, так
что Весь, Меря, Мурома наконец обратились в Славян, приняв их обычаи, язык
и Веру.
в Греции. Олег идет на Царьград. Мир с Греками. Договор с Империею.
Кончина Олега.
Сей опекун Игорев скоро прославился великою своею отважностию, победами,
благоразумием, любовию подданных.
их завоеваниях и надежда обогатиться, без сомнения, привлекли многих
Варягов в Россию. Князья рады были соотечественникам, которые усиливали их
верную, смелую дружину. Олег, пылая славолюбием Героев, не
удовольствовался сим войском, но присоединил к нему великое число
Новогородцев, Кривичей, Веси, Чуди, Мери и в 882 году пошел к странам
Днепровским. Смоленск, город вольных Кривичей, сдался ему, кажется, без
сопротивления, чему могли способствовать единоплеменники их, служившие
Олегу. Первая удача была залогом новых: храбрый Князь, поручив Смоленск
своему Боярину, вступил в область Северян и взял Любеч, древний город на
Днепре. Но желания завоевателя стремились далее: слух о независимой
Державе, основанной Аскольдом и Диром, благословенный климат и другие
естественные выгоды Малороссии, еще украшенные, может быть, рассказами,
влекли Олега к Киеву.
добровольно поддаться, и неприятная мысль сражаться с единоземцами, равно
искусными в деле воинском, принудили его употребить хитрость. Оставив
назади войско, он с юным Игорем и с немногими людьми приплыл к высоким
берегам Днепра, где стоял древний Киев; скрыл вооруженных ратников в
ладиях и велел объявить Государям Киевским, что Варяжские купцы,
отправленные Князем Новогородским в Грецию, хотят видеть их как друзей и
соотечественников. Аскольд и Дир, не подозревая обмана, спешили на берег:
воины Олеговы в одно мгновение окружили их. Правитель сказал: Вы не Князья
и не знаменитого роду, но я Князь, - и показав Игоря, примолвил: - Вот сын
Рюриков! Сим словом осужденные на казнь Аскольд и Дир под мечами убийц
пали мертвые к ногам Олеговым... Простота, свойственная нравам IX века,
дозволяет верить, что мнимые купцы могли призвать к себе таким образом
Владетелей Киевских; но самое общее варварство сих времен не извиняет
убийства жестокого и коварного. - Тела несчастных Князей были погребены на
горе, где в Несторово время находился Ольмин двор; кости Дировы покоились
за храмом Св. Ирины; над могилою Аскольда стояла церковь Св. Николая, и
жители Киевские доныне указывают сие место на крутом берегу Днепра, ниже
монастыря Николаевского, где врастает в землю малая, ветхая церковь.
как победитель в город их, и жители, устрашенные самым его злодеянием и
сильным войском, признали в нем своего законного государя. Веселое
местоположение, судоходный Днепр, удобность иметь сообщение, торговлю или
войну с разными богатыми странами - с Греческим Херсоном, с Козарскою
Тавридою, с Болгариею, с Константинополем - пленили Олега, и сей Князь
сказал: Да будет Киев материю городов Российских! Монархи народов
образованных желают иметь столицу среди Государства, во-первых, для того,
чтобы лучше надзирать над общим его правлением, а во-вторых, и для своей
безопасности: Олег, всего более думая о завоеваниях, хотел жить на
границе, чтобы тем скорее нападать на чуждые земли; мыслил ужасать
соседей, а не бояться их. - Он поручил дальние области Вельможам; велел
строить города или неподвижные станы для войска, коему надлежало быть
грозою и внешних неприятелей и внутренних мятежников; уставил также налоги
общие. Славяне, Кривичи и другие народы должны были платить дань Варягам,
служившим в России: Новгород давал им ежегодно 300 гривен тогдашнею