Чтение 17–й страницы книги ~Капкан для Бешенной~

А вот это, пожалуй, что-то новенькое...

- И в этот достопамятный день мы просто обязаны восславить павших! - гремел Шумков, потрясая прицепленной к поясу шашкой. - Я хотел бы отдать должное светлой памяти Маргариты Монро, талантливой сибирской певицы и горячей сторонницы идеалов нового возрождения Сибири, убитой прикормленными Москвой опричниками! Тяжела наша дорога, наш путь далек, жертвы на этом пути неизбежны, но смерть нашей молодой сподвижницы, я верю, будет отомщена!

Он картинно махнул рукой, отходя от трибуны, - и динамики грянули во всю ивановскую уже знакомое Даше:

- А по чащобам - лешаки, а по дорогам - казаки, и их дорога тяжела и далека...

Невзирая на торжественность момента, кое-кто из присутствующих стал откровенно пробираться к выходу, не дожидаясь, когда отгремит шлягер. Встал и майор-ротмистр, а за ним неспешно двинулись оба оперативника.

Даша быстро огляделась. Еще трое торчали у выхода, притворясь, будто увлечены дискуссией, все было готово, оставалось начать пляски...

- Ладно, - сказала она напарнику громко, благо музыка орала да поблизости никого не осталось. - Даем отмашку волкам войны... Иди к ребятам, на улице берем. В темпе и без нежностей.

На улице было еще светло. Место не особенно удобное - не подъехать на машине вплотную к парадному крыльцу, но что тут поделаешь...

Она покинула зал последней из представителей славного сыскарского племени. В коридоре остановилась рядом с Пашей - он подпирал стену, ожидая, когда майор-ротмистр кончит беседовать с каким-то благообразным дедушкой в чересчур просторной гимнастерке, болтавшейся, как на пугале. Спросила шепотом:

- Он здесь на своей машине?

- Ага.

- Отгоните в контору, вдруг найдем что интересное... И пальчики с него снять моментально. - Оглянулась, подтолкнула Пашу ладонью в поясницу: - Пошел!

На улице вокруг поправлявшего фуражку майора, в некотором отдалении, уже выстроилась классическая "коробочка". Даша оглянулась - ага, вон и серый "Москвичек", и синяя "шестерка", далековато, конечно, но ничего не попишешь, сам помчится со скоростью гепарда, когда рученьки за спиной вывернут старым, но надежным "самолетом"...

Чуть ли не в следующий миг все замелькало.

Нюх есть нюх, и она вдруг шестым чувством поняла, что майор-ротмистр, якобы непринужденно оправлявший на себе скоморошью амуницию, на самом деле напряженно готовится к схватке, заметил происходящее, пытается лихорадочно прокачать ситуацию, а значит - волк...

Она рванулась вперед, отчаянно вскрикнула:

- Коля, бери!

Никто на нее не оглянулся - молодцы! - сомкнули "коробочку", навалились...

Первый скрючился и, кренясь набок, отвалился в сторону - это майор, схватив шашку за эфес, повернул ее удивительно хватко, видимо сразу угодив по одной из болевых точек. Тут же получил и второй - Даша даже не успела увидеть, куда. Хриплые выдохи, замысловатая возня... За спиной, у парадного входа, раздался отчаянный женский визг, чей-то топот. Даша успела отметить, что все пошло к черту, не удалось чисто подмести, - и рванулась вперед, выхватывая пистолет.

- Милиция!

- Что вы смотрите?!

- Есаул, вперед!

И еще что-то орали за спиной. Стучали сапоги. Она не успела добежать, в ней уже не было нужды - Костя Гукасов, оскалясь, аккуратно срубил майора ударом сплетенных ладоней сзади. Он и Володя подхватили "клиента", на бегу заламывая руки "самолетом", помчали к "шестерке", мгновенно взревевшей мотором. Тот, что получил шашкой, все еще не мог распрямиться, возле него присел на корточки один из Дашиных кадров, - а сапоги уже бухали, догоняя, взвизгнула выхваченная из ножен шашка, взвилась.

Даша перехватила нехиленькое запястье своей левой, успела поймать на классический "катет, катет", попала носком кроссовки по лодыжке, отстранилась, пропуская мимо лица тяжелый клинок, вихлявшийся в вывернутой руке. Бедолага взвыл, словно его кастрировали, но, получив ускорение ударом колена, полетел на грязный бетон, немилосердно обдирая физиономию.

Набегали еще трое, так и не сообразившие отчего-то обнажить свои "селедки", а следом, пока что не разъяренно, подчиняясь стадному инстинкту, валили остальные. Трое кинулись влево, рассчитывая обогнуть Дашу и вырвать пленника у тех, кто головой вперед запихивал его в "шестерку".

Паша Горбенко встал у них на пути, как утес. Подхватив оказавшийся кстати обломок толстой доски, замахнулся от всей русской души и рявкнул:

- Поубиваю, мать вашу!

В сочетании с его физиономией это произвело эффект куда более ошеломляющий, нежели демонстрация грозных удостоверений. Трое мгновенно сбились с темпа. Даша осторожно отступала спиной вперед, стараясь не споткнуться, прикрывая своего увечного кадра, которого тащил к "Москвичу" напарник.

Где-то на правом фланге мелькнул Шумков, размахивая обнаженной шашкой и вопя что-то призывное. И на той стороне улицы, и на этой, в безопасном отдалении, начинали скапливаться зеваки. Кадриль раскрутилась.

Опамятовавшиеся бело-зеленые начали осторожненько подступать. В авангарде Даша с неудовольствием отметила нескольких ражих молодчиков, одну рожу вроде бы даже смутно помнила по тем временам, когда брала этих клоунов в разработку. Предостерегающе крикнула:

- Стоять! Милиция!

Ни хрена реакции! Перли, как бульдозеры. Краем глаза она подметила, как один расстегивает кобуру, откуда торчит ничуть не бутафорская желтая рукоять газовика, подняла свой ПСМ дулом кверху и дважды нажала на спуск.

Вот теперь мирные шантарцы, издали наслаждавшиеся странным зрелищем, брызнули врассыпную - впрочем, далеко не все. За последние годы народ приобвык к подобным развлечениям до того, что инстинкт самосохранения несколько усох. "Сейчас начнется веселье", - мельком подумала Даша, отступив еще на несколько шагов. В двух шагах, отсюда видно, железнодорожный вокзал и штаб-квартира Восточносибирского транспортного УВД, уж там-то распознают выстрелы "пешки", и пойдет веселье... Правда, она стреляла холостыми, но это еще нужно растолковать...

Главное, ряженые унялись. Стояли полукругом, зло пялились. В полном соответствии с известной песней, им недоставало вождя - нырнувший за спины соратников Шумков не проявлял особого желания вести свое воинство в бой.

Она прицелилась в субъекта с газовиком:

- Ну ты, ваше благомордие! Ствол - под ноги, кому говорю! Аккуратненько положил, не отрывая от меня глаз... Вот так!

"Москвич" оперативников, натужно завывая мотором на первой передаче, перевалился через бетонный бордюрчик и покатил прямо к ним по голым весенним газонам, приподнятым над асфальтом.

Даша отступила еще на два шага, посмотрела поверх голов: так и есть, сквозь редкую тополевую рощицу можно рассмотреть, что от зданьица УВД отваливают сразу два желто-синих "лунохода".

Как и полагается отцу-командиру, она подождала, пока в машину запрыгнет Паша и посадят ушибленного. Рванула дверцу, плюхнулась рядом с водителем:

- Володя, останешься. Растолкуешь все транспортникам, а то еще сгоряча "Невод" объявят... Поехали, орлы!

Оглянулась на плотно зажатого меж двумя сыскарями пленника - без фуражки, зло взбудораженного, в наручниках. Хмыкнула:

- Ну, здравствуй, золото мое...

- Извольте объяснить, что происходит, - сказал он, морщась от боли в шее.

- Клиент с гонором, - констатировала Даша. - Ребята, будете писать протокол о задержании, не забудьте упомянуть, что данный субъект оказал активное сопротивление, а потому весь в синяках...

- Уже запугали, - проворчал пленник. - Уже писаюсь...

Даша перегнулась к нему через невысокую спинку переднего сиденья и задушевно сказала:

- Я тебя еще не пугала как следует, сучий ты потрох, я пока разминаюсь...

Глава шестнадцатая

БЕСЕДЫ СВЕТСКИЕ

Едва майор-ротмистр, крепко удерживаемый под белы рученьки, переступил порог управления, его потащили "играть на рояле" - в разбухшем многотомном деле накопилась куча неидентифицированных отпечатков пальцев, и Даша решила сыграть на авось. Настрого наказала, чтобы все проявили чудеса прыти. Она металась, как самая натуральная дикая кошка, то ли лицо у нее было такое, То ли яростный азарт заражал всех на десять метров вокруг, но ее распоряжения исполнялись чуть ли не бегом, эксперт был явлен и посажен в полной боевой готовности в пустом кабинете даже раньше, чем майора привели обратно.

Словом, скальпели наголо, остается черкнуть по брюху... Одно портило картину - опер, отправившийся за Ксаночкой Беляковой, вернулся ни с чем. Не оказалось Ксаночки в общаге.

Даша усиленно внушала себе, что это простое совпадение, и девчонка по молодому делу где-то шляется. В общагу помчались сразу четверо, со строжайшим приказом в темпе выявить все места, где Ксаночка может оказаться,

- друзья и подруги, возможная шантарская родня.

Следовало играть по крупной, не мелочиться и не бояться излишнего рвения,

- и Даша, спустившись в дежурную часть, без особого труда договорилась с капитаном Житковцом. В случае, если отправленные в "академию" вернутся ни с чем, все патрульные машины, курсирующие по Шантарску, получали по радио приказ высматривать блондинку в форме курсанта. Лучше пересолить, чем недосолить, предъявлять майору пока что нечего...

Вернулась к себе и сидела, как на иголках, перебирая извлеченные из карманов майора трофеи. "Макаров", оказавшийся у него в кобуре, был боевым, заряжен на восемь патронов. Ствол, правда, пуст.

- Это с отъявленной шпаной ты, Анискин, связался... - сказала она под нос тихонько.

Притащили майора с перемазанными в краске подушечками пальцев. Сразу видно было, что незамысловатая, в общем, процедура сольного концерта на ментовском рояле не обошлась без ярого сопротивления, - он был вовсе уж растрепанным, верхняя пуговица гимнастерки исчезла, а один погон болтался на честном слове. Теперь он и впрямь походил на бравого колчаковца, угодившего в губчека, - но таращился несломленным зверем.

- Мы тут ни при чем, - развел руками Паша Горбенко с видом величайшего сожаления. - Буйствовал его благородие, что твой Мамай.

И поместился за спиной пленного, что в данных обстоятельствах было не игрой, а нелишней предосторожностью.

- Вы за это ответите, - заявил майор-ротмистр.

- Бог ты мой... - вздохнула Даша. - От каждого второго слышу, не говоря уж про каждого первого, хоть бы что новенькое выдумали...

- Блядь рыжая.

- Стоп! - Даша жестом удержала Горбенко, явно собравшегося списать на задержание и все будущие инциденты в виде синяков. - Не надо, Паша, не поддавайся, это он нас заводит, чтобы все свести к примитивному скандальчику... Интересно, как сие, герр майор, совмещается с офицерской честью? При царе-батюшке вам бы за такое обращение с дамой холку начистили...

- При царе-батюшке такую полицейскую сволочь ставили во фрунт и по физиономии хлестали...

- Вряд ли, - сказала Даша. - Это вы бездарных романов начитались. - Раскрыла офицерское удостоверение личности. - Значит, майор Киреев Викентий Иванович... разрешение на ношение оружия, номер оружия соответствует... А вот место службы туманно указано - штаб Шантарского военного округа... деталями не разодолжите?

- Это не ваше дело. Будет тут каждый мент...

- Вы только не берите себе в голову, что я на "мента" обижаюсь, - сказала Даша. - Между прочим, "ментами" еще при царе именовали полицейских, так что я тут усматриваю скорее традиции и преемственность поколений, нежели оскорбление... Толковые вопросы будут?

- Объясните, почему меня арестовали.

- Никто вас не арестовывал, - сказала Даша. - Вас задержали. Арестовывают по ордеру с прокурорским автографом, если вы не знали. Интересно, а вы знаете, что задержанного можно совершенно законно посадить на семьдесят два часа...

- И в чем вы меня обвиняете?

- Сто двадцать шестая статья, - сказала Даша. - Похищение человека. Серьезная статья, между прочим...

- И кого это я похитил?

- А вы не знаете?

- Запамятовал что-то.

Даша не чуяла в нем и тени страха. Это немножечко злило.

- Позвольте вам кое-что напомнить? - сказал он вдруг. - Органы дознания вправе задерживать только при следующих основаниях: первое - когда лицо застигнуто в момент совершения преступления или непосредственно перед совершением, второе - когда очевидцы либо потерпевшие прямо укажут на данное лицо, как на преступника, третье - когда на подозреваемом, либо на его одежде, либо в жилище обнаружены следы преступления. Что-то я не усматриваю в моем случае ничего из перечисленного.

- Есть еще оговорочка под названием "иные данные", - сказала Даша.

- При наличии иных данных подозреваемое лицо может быть задержано только в том случае, если оно покушалось на побег, либо не имеет постоянного места жительства, либо его личность не установлена. Мое удостоверение у вас на столе.

- Паша, слышишь? - спросила она. - Бог ты мой, какой юридически подкованный клиент пошел, чеканит, как из пулемета... Милейший гражданин Киреев, в той самой книжечке, которую вы цитируете, черным по белому написано, что мотивом задержания могут быть и. опасения. Опасаюсь я, что вы, оставшись на свободе, будете продолжать преступные действия, либо скроетесь от органов дознания, либо станете препятствовать установлению истины... Ну опасаюсь я, что вы еще кого-то похитите! Ничего с собой не могу поделать... А ведь это просто прекрасно, что вы тут мне демонстрируете отличное знание кодекса. Сразу начинаешь подозревать, что не учетом портянок вы у себя занимаетесь и не бухгалтерские бумажки ворошите...

- Так ведь вам от этого не легче, - сказал майор. - Наоборот.

- Думаете? - прищурилась Даша.

- Уверен.

Увы, ей ничего не оставалось, кроме как идти по его стопам - затягивать беседу. О Ксаночке до сих пор ни слуху ни духу...

- Хорошо, я похититель, - усмехнулся он. - А где, простите, доказательства и свидетели? И кого я похитил, наконец?

- Узнаете, - пообещала она. - Все вам будет - и свидетели, и ионный душик, и раз-два по морде... Это цитата из классика, так что не торопитесь сочинять на меня в уме телегу за применение недозволенных методов... Вам известен такой полковник Волхович?

- Как вы сказали? Впервые слышу.

- Фотографию предъявить?

- Сделайте одолжение. - Он с невозмутимым лицом повертел снимок, бросил на стол. - Впервые вижу.

"На того, кто дежурил тогда на вахте, надежды мало, - лихорадочно соображала Даша. - Он их не запомнил. Даже тогда, по горячим следам, когда составили фоторобот, опознать не брался. Нужна Ксана, как воздух. Почему он так спокоен? Нет, не может же быть..."

Вошел Костя Гукасов, с победным видом положил ей на стол пару листочков. Она бегло глянула - и воспарила на седьмое небо. Паше чертовски хотелось тоже глянуть, но Даша остановила его жестом, выпрямилась и спросила:

- Гражданин Киреев, вы себя к эрудированным людям относите?

- А что, это тоже преступление?

- Ответьте, пожалуйста.

- Хорошо, имею наглость относить.

- Это прекрасно, - сказала Даша. - Просто великолепно. В таком случае, вы наверняка должны знать, что отпечатки пальцев - вещь уникальная? И совпадении не бывает?

- Слышал что-то.

- Это прекрасно, - повторила Даша. - В таком случае могу вам с прискорбием сообщить, что мы имеем здесь идентичные отпечатки пальцев. Одни только что оставлены вами на казенной бумажке под названием "дактокарта", а другие обнаружены некоторое время назад на автомате, найденном в квартире по улице писателя Короленко. Между прочим, в той самой квартире, где недавно убили начальника городского уголовного розыска. По-моему, это мгновенно переводит нашу беседу в иное русло, о похищении людей сейчас и говорить как-то не ко времени, можно отложить на потом... Полюбоваться хотите? Только не нужно жевать казенные бумажки - во-первых, не успеете разжевать, во-вторых, это не единственный экземпляр...

Она хищно следила за лицом майора. И вновь, к превеликому своему раздражению, не увидела и следа замешательства или страха.

- А ошибки быть не может? - спросил он спокойно.

- Фи... - поморщилась Даша.

- Вы же сами кричите в газетах, что денег вам дают мало, аппаратура устаревшая...

- Тут не нужны ни деньги, ни аппаратура, - сказала Даша. - За последние сто лет ничего особенно и не изменилось, все новинки особой роли не играют...

- Глупость какая-то.

- Эрудированные люди обычно употребляют выражение "роковое недоразумение", - терпеливо сказала Даша. - А им на это, как правило, отвечают, что никаких недоразумений быть не может...

- Я в жизни держал в руках, наверное, пару сотен автоматов.

- Как же он туда попал?

- Представления не имею.

- И адрес такой вам неизвестен?

- Улицу, конечно, знаю. Но не припомню, чтобы бывал в этом доме.

- И в милицейской школе никогда не бывали? - решилась Даша сделать первый ход.

- А что мне там делать? Отроду не заглядывал.

- Ну вот что, - сказала Даша. - Вы мне никак не кажетесь глупым человеком. Неужели не понимаете, что влипли если и не прочно, то в любом случае качественно? Вам любоваться на небо в клеточку как минимум трое суток. За это время пойдут очные ставки, будут свидетели, начнутся экспертизы, следственные эксперименты и прочая рутина... Рано или поздно вас обязательно на чем-то засветят. Потому что вы имели неосторожность вляпаться в серьезнейшее дело...

- Начинайте, - сказал он, выпрямившись на стуле. - Любопытно будет посмотреть...

Даша глянула поверх его плеча и опустила ресницы. Паша Горбенко принес стул из угла, сел вплотную к майору, приобнял его за шею и ласково сообщил:

- Я тебя, козел, бить не буду. Пусть сержанты кулаками махают, молодые они еще, не наигрались... Я тебя на эти трое суток в камере забуду. И без того дел по горло, где уж тут о тебе, паскуда, помнить. А если прапорщик из охраны шепнет сдуру в камере, что ты вчера трахнул первоклассницу на острове Кумышева, я тут ни при чем - мог он, болван, с похмелья напутать? Да очень даже запросто. И будет тебя вся камера трое суток в очко пялить - за первоклассницу. И не думай, что отмахаешься - я тебе нарочно подыщу комнатку, где сидят человек тридцать, а от такой кодлы и Шварценеггер не отмахается. Через трое суток тебя на свободу вынесут, кишки из жопы висеть будут, за год не оклемаешься. И самое большее, чего ты потом добьешься, - будешь ползать с заявлением в зубах... Ты меня качественно понял, офуярок? Мамой клянусь, я тебе это удовольствие заделаю. Я за своего покойного шефа десяток таких, как ты, к параше опущу... В глаза мне смотри, козел! Не играю я с тобой! Как бог свят, порвут жопу...

Он и в самом деле не играл, он был страшен. Даша взирала на происходящее без капли жалости или угрызений совести. Видела, что майора, наконец-то, легонько проняло, но не сломало, ломать придется долго...

- Хочешь встречный прогноз? - сквозь зубы процедил майор. - Через три дня, говоришь? А через неделю ты у меня получишь пулю в затылок, ментовня сраная. Или твоя баба получит хер во все дырки, - вызывающе уставился он на Пашино обручальное кольцо. - А может, сам огребешь хороший срок, только я тебе гарантирую, что на ментовскую зону ты не попадешь, на обычной приземлишься, где тебя самого раком приладят...

- Стоять! - рявкнула Даша, когда ее напарник, рывком отстранившись, занес было кулак. - Отставить... - приказала она потише. - Паша, держи себя в руках, мы не мелкоту взяли, а доброго волка, с ним надо технически... Ну наконец-то, майор, взыграло ретивое... Зубки и выскочили... Мой напарник нисколечко не шутит, он и в самом деле может вам все это обеспечить... но и вы тоже не шутите, а?

- Я вам гарантирую, - сказал майор. - Вы оба получите столько, что и не унесете. Может, это и банально, может, от каждого второго это слышите, но я вам обещаю...

- А что я говорила? - сказала Даша. - Ни интендант, ни бухгалтер так себя не ведет. Чтобы такие вещи обещать всерьез, нужно иметь за спиной жутковатую контору... Типа особого отдела, а? А вы мне тут лепите, будто не знаете никакого Волховича... Мне сердце вещует, что вы с ним по одной ведомости жалованье получаете...

- А вам сердце случайно не вещует, что впутались в крупную неприятность?

- Не вижу никаких неприятностей, - сказала Даша. - Пока что.

- Увидите.

- Все это довольно беспредметно, нет? - Она обаятельно улыбнулась. - А вам не приходило в голову, грозный вы наш, что принадлежность к конторе, каковой вы наверняка служите, для вас в данной ситуации - не благо, а вовсе наоборот? Серьезно, не приходило? Ну хоть "Семнадцать мгновений весны" вы, по крайней мере, смотрели хоть однажды? Тогда должны помнить коллизию с шофером Бормана. Самое опасное в нашем мире - оказаться крайним, когда две серьезных конторы смахнулись. Я не садистка, но мне позарез нужно выбить из вас показания. Приказ у меня такой. Санкции такие. Мы ведь тоже каста, не забывайте. И когда убивают нашего, причем не простого сержанта, начинается нешуточная карусель... Не сомневаюсь, нам могут устроить все, что вы так живописно перечислили. Только это еще под вопросом. Потому что о нас приходится говорить в будущем проблематичном времени, а вы уже влипли. Вы уже за решеточкой, вы никто, и звать вас - никто... Пока-то еще до нас доберутся... И потом, вы так уж уверены, что за вас будут мстить? А вдруг окажется, что вы нам выложили столько интересного и полезного, что в прежней команде вам уже в жизни не играть? И спишут вас в неизбежные потери, в два счета... Что, спокойно поговорим?

- Ну уж если говорить, тогда давайте сугубо под протокол... - покривил он губы.

- Да ради бога, - сказала Даша на полтона ниже. - Итак, майор Киреев... Что вы делали на том сборище?

- Слушал.

- Членом числитесь?

- Числюсь. В этом нет никакого криминала. Во-первых, это не партия, а скорее кружок по интересам, а во-вторых, такие вопросы вроде бы не в вашей компетенции...

- А вам известно, что ношение холодного оружия Уголовным кодексом запрещено? - кивнула она на обнаженную шашку, стоявшую рядом с ножнами в дальнем уголке.

- Там лезвие совершенно затуплено.

- Все равно. Всегда можно привести в состояние, годное для употребления в качестве оружия...

- Тогда запретите кухонные ножи. Ими уже столько народу положили, а вот про шашки я что-то не слышал...

- С Шумковым знакомы?

- Естественно.

- Дома у него бывали?

- Случалось.

- Где конкретно?

- Улица Маргелите Кривенайте, четыре - восемнадцать.

- А на Короленко?

- Я уже говорил - по указанному вами адресу в жизни не бывал.

- Но вы знали, что у Шумкова там квартира?

- А разве это его квартира? Представления не имел. Он живет на Кривенайте, с женой, с детьми...

Даша тоскливо вздохнула про себя, прилежно занося в протокол всю эту совершенно ненужную белиберду. Пока не привезут Ксану, ни за что не продвинешься дальше - в квартире его отпечатков не зафиксировано, только на автомате, опять начнется сказка про белого бычка... Может, и в самом деле сунуть его в соответственно подготовленную камеру, а потом вовремя вытащить? Ну, а если он там кому-нибудь шею приемчиком сломает? Скандал выйдет до небес... А главное, пакостные предчувствия так и висят в воздухе, словно неуловимая тяжесть на душе, иногда подступающая перед грозой...

- Интересно, что вас с Шумковым связывает?

- Интерес к истории, - пожал он плечами.

- А вам не кажется, что Шумков этот интерес доводит до абсурда? Деликатно выражаясь?

- Это его проблемы, разве нет?

- Если взглянуть с точки...