Чтение 17–й страницы книги ~На то и волки~

- Да.

- Выберите ту, которую жалко меньше... У вас в Сибири принимают на хранение радиоактивные отходы и прочую погань, поэтому никого не удивит, если эта ваша белорусская фирма заключит с западным клиентом контракт на переброску его отходов в ваши края. Ведь не удивит? Одна-единственная цистерна?

- Не удивит. "Зеленые" и кое-какие депутаты покричат, правда...

- У них не будет случая покричать, - улыбнулся Карем. - Потом что цистерна потеряется еще меж польской и российской границами. Отходов там не будет, ни пригоршни. Там будут доллары. Мешки с долларами. Среди них наверняка попадутся и старенькие, и рваные, и какой-то неизбежный процент фальшивых - но из-за этого не должна болеть голова ни у меня, ни у вас. Главное, все, от кого это будет зависеть на Западе, люди ни о чем не подозревающие, я имею в виду, будут стараться побыстрее спровадить эту цистерну к нашим границам, на отзывчивую российскую помойку... Ваша задача - организовать все без сучка, без задоринки, чтобы груз в целости и сохранности был извлечен меж упомянутыми мною границами. Дальше - мое дело. У вас есть полностью надежный человек, которого можно послать для этой миссии в Белоруссию?

- А он потом вернется?

- Лучше бы, конечно, ему не возвращаться, - задумчиво сказал Карем. - Но если вы в нем полностью уверены - почему бы ему и не вернуться в целости и сохранности? Преданные по-настоящему люди редки, их нужно беречь... - его взгляд был холодным и уверенным. - Но в этом случае вся ответственность ложится на вас. Промах, утечка информации - и вашего человека, конечно, не станет, но еще раньше не станет вас. И меня тоже, если откровенно...

- Ручаюсь.

- Что ж, слово сказано... Вас тянет спросить, откуда зеленые? Или догадываетесь?

- Порошок, конечно? Откуда же еще возьмется такая груда неотмытой наличности?

- Конечно. Их вечная проблема - под кроватью мешок денег, а в банк с ними нельзя... Ничего, будем отмывать. Чем больше, тем лучше - это означает, что у них еще более прибавится слабых, сломавшихся, Мао знал, что делал, когда гнал во Вьетнам груды дешевой дури... знаете, чего еще не предусмотрел ваш таинственный злопыхатель? Полкило героина оставляет на своем пути этакий запашок, на всем протяжении. Как крупная сумма в бумагах старательного клерка - ее всегда можно проследить, нужно только уметь. И у меня уже сейчас появились мысли... Но это мои проблемы. Да, процент... Обычный прейскурант за услугу такого рода составляет пять процентов от переброшенной суммы. И дам вам два, из которых долю вашему человеку вы выделите сами - если у вас есть такой уговор. Но впридачу где-нибудь через неделю к вашему человеку придет мой и расскажет подробно, кто вас обидел и зачем. Это вам говорит Карем Бароев...

...Говорят, злодеи из старинных романов имели глупую привычку непременно являться на похороны жертвы, где их деловито и грабастала цепкая длань закона. Впрочем, такое случается и сейчас. Януш Орлич рассказывал: были времена, когда польские оперы в обязательном порядке являлись инкогнито на похороны погибшего от руки злодея. Иногда из этого и получилось что-то полезное.

Но Данил не надеялся, что ему повезет. Икс не сентиментален, а Есаул, даже останься он в живых, ни за что не пришел бы... Сам он, возможно, тоже не появился бы здесь, потому что начинал исподволь ощущать к Вадьке нечто вроде тихой ненависти за оставленную в наследство поганую загадку - но позвонила Лара и хотела поговорить, а это уже другой коленкор...

К могиле он не подходил, прохаживался поодаль, читая надписи и равнодушно разглядывая фотографии. Расходы "Интеркрайт" взял на себя, вызвали родителей и оплатили им дорогу, все, как в лучших домах, но продиктовано это было, увы, не великодушием. Просто-напросто, устранись фирма от похорон не самого малозначимого своего кадра, это могло дать повод для размышлений кой-кому из заинтересованных лиц. Ну, а родители, понятно, знали одно: что сын погиб от рук хулиганов...

Пришли только двое из вычислительного - по фирме уже гуляли неизвестно откуда прорвавшиеся сплетни, что дело нечисто. Было еще человек семь незнакомых. Священника, вопреки нынешней моде, не было, родители оказались неверующими, да и сам покойный интереса к вере не проявлял. Зато подъехала Лара в черном коротком платьице и белой куртке - вроде бы и траур, вроде бы и нет. Встала поодаль, вертя в руке красную гвоздику на длинном стебле. Особой печали Данил у нее на лице не заметил - разве что была напряжена и сосредоточена, как перед прыжком в холодную воду.

Кто-то говорил что-то, стоя у гроба, Данил не слушал - был занят раздумьями о своем.

Квартиру парни Каретникова обыскали самым тщательнейшим образом - перелистав каждую книгу, разобрав телевизор, магнитофон и компьютер, даже простучав молоточком Вадькиного бронзового Будду. Безусловно искали тайники в мебели, шарили повсюду миноискателем и еще каким-то более чутким прибором. И не нашли ничегошеньки. После чего позвонили и распились в полной беспомощности. Данил велел им вывезти на склад мебель и аппаратуру, а Вадькины вещи сложить в комнатке на третьем этаже - на всякий случай. Двух ребят он все же оставил дежурить в квартире - исключительно ради зыбкого самоудовлетворения, велев посидеть, пока не снимут сигнализацию...

Вот и все. Железная пирамидка, пустая внутри, фотография на керамической плитке и несколько венков. Лара, покосившись в его сторону, положила цветок и первой направилась прочь. Данил догнал ее за воротами.

- Привет, - сказала она как ни в чем не бывало, как будто и не было никакой ссоры.

- Привет, - сказал Данил сдержанно.

- Сердишься?

- На глупцов обычно сердятся.

- Возможно... - она медленно шла впереди него к машинам. - Только я не глупая, я предусмотрительная. Посидим в твоей? У тебя просторнее...

Данил распахнул перед ней дверцу, сел за руль.

- Ты, надеюсь, разговор не пишешь? - спросила она. - Хотя... какая разница? Если договоримся, потом сам сотрешь.

- А о чем будем договариваться?

- Тебе твоя работа не надоела?

- А ты можешь предложить что-нибудь получше? - хмыкнул он.

- Ты знаешь, могу. Только персонально тебе, а не вашей форме. Я понимаю, ты мужик жесткий, и предавать контору не будешь... а вот бросить сможешь? Если у тебя будет столько, что хватит на три оставшихся жизни?

- Вопрос, конечно, интересный... - сказал Данил.

- Я серьезно. Можешь ответить откровенно?

- Честно говоря, не знаю. Сомневаюсь.

- Из-за друга Кузьмича?

- Из-за чувства долга.

- Ты только не обижайся... - сказала Лара, без улыбки уставясь синими глазищами. - Но ты же - сторожевая собачка, и не более того. Конечно, тебе, я уверена, капает какой-то процент, но это наверняка крохи. Да и лежат они за рубежами отечества, так что в критический момент окажутся бесполезными, если вдруг подопрет...

Данил нагнулся к ней, приложил ладонь к ее щеке и повернул к себе лицом:

- Ас чего это ты взяла, крошка? что у меня за рубежами...

- А это папа говорил, - она с самым невинным выражением смотрела ему в глаза. - Интересно, правда? Ну, лежат, не отпирайся. Крохи. Значит, хоть какая-то частичка твоего естества на зарубеж ориентирована... Детей у тебя, насколько я знаю, не было, с женой разбежался давно, родители умерли. Значит, для себя, родимого, стараешься, а?

За все время, что они были знакомы, Ларе впервые удалось его смутить. Он опустил глаза, пробормотал:

- Нельзя ж было сюда перегонять...

- Ты прелесть, - Лара потерлась щекой о его ладонь, и Данил отнял руку. - Вроде папочки. Он, супермен и патриот, тоже что-то хапнул при разбазаривании воинской недвижимости - потому что ситуация так сложилась, что рыпаться было бесполезно, а на костер идти не хотелось, не Жанна дАрк как-никак... Хапнул и держит в банке в Европах, потому что не перегонишь с да в самом-то деле... Ну, он-то обо мне с мамой заботился, а ты - о себе. Ну, правильно. Я бы тоже... На костре жарко. Не Родину вы с ним продавали, в самом-то деле... Одним словом, герр Черский, одним глазком вы все же поглядываете в Европы, а? Так почему бы нам с вами туда не сдернуть?

- Нам?

- Да. Я же тебе нравлюсь, ты ж мысленно облизываешься... Хочешь взять в верные жены? На всю жизнь верность не гарантирую, но пока что... - она решительно подняла ладонь. - Нет-нет, давай-ка не лыбиться. Все очень серьезно... Знаешь, шестнадцатилетние девочки не такие уж дуры. Особенно нынешние. А я вдобавок всю сознательную жизнь провела за кордоном, я этой страны не знаю, я ее, признаться, боюсь, и никаких таких высоких чувств в душе не шевелится, не волнуют душу осины и золотые купола... Да и ты... Что тебе эта страна дала? Часики от Брежнева? Пару орденов и дырку в шкуре? Я че призываю насовсем, потом когда-нибудь вернемся, если будет куда...

- Давай-ка поконкретнее, - сказал Данил. - У меня еще дел...

- Я тебе предлагаю самое важное дело в твоей майорской жизни... Послушай внимательно. Кто я на сегодняшний день такое? Обыкновенная девочка... ну, не Девочка, но все равно, юное создание, которому мучиться в школе еще год. Что будет потом, решительно не представляю, не нахожу в себе особых талантов. Папа, конечно, поможет, куда-то приткнет, но это ж получается так уныло, тускло и обыденно, что повеситься тянет... Прекрасно знаю немецкий, чуточку

- английский, пять лет занималась каратэ, из пистолета стреляю неплохо, из автомата могу, одержимые сексуальным томлением офицера тренировали... Ну и куда мне это приспособить в жизни?

- Ох, я сейчас пущу слезу...

- Не ломайся, а слушай, - сказала она почти со злостью. - Если подумать, у папы за рубежом крохи, как и у тебя... И выходит что мы с тобой - парочка аутсайдеров. Теперь пойдем дальше... Есть ценности, которые можно взять. - Клад? - Считай, клад. Да, пожалуй... Клад. Убивать никого не нужно, взламывать сейфы - тоже. Он ничей. Пока. Но о нем знаю не только я, так что через пару-тройку недель могут и выкопать.

- Кто?

- Может, папаня - для государства. Может, кто-то еще... Тут уж, не исключаю, придется пострелять. В таких же, как мы искателей приключений.

- Ну да, непринужденно так... - сказал Данил. - Что это?

- Золото. То ли монеты, то ли слитки. В общем, довольно объемные грузы получаются. И у меня достаточно ума, чтобы сообразить: одна я это нипочем не проверну, а если возьму в долю кого-то постороннего, меня, ты прав, отправят следом за... - она кивнула в сторону кладбища. - А с тобой хоть можно быть уверенной, что не пристрелишь в затылок и не сдашь родным органам.

- Где это?

- Здесь, в Сибири. В тайге. Нет, к легендарному вашему Булдыгину это никакого отношения не имеет...

- И у тебя есть карта с крестиками и черепами?

- Я понимаю, звучит чуточку неправдоподобно, - кивнула Лара. - Только не стал бы папочка гоняться за миражами... Карты у меня нет. Пока. Но будет. В самом скором времени. А у тебя есть каналы, по которым все это можно при некоторой изворотливости перебросить за кордон. Есть?

- Ну допустим...

- Есть, - сказала Лара. - Что ты цепочку строишь... Чтобы тебя потом не гоняли хмурые ребята, можно взять в долю и твоего Кузьмича, только выделить ему поменьше, чем нам, у него и так всего навалом...

- Лихо закручено...

- А ты перестань видеть во мне соплюшку и обдумай все трезво. Ты в силах сейчас организовать грузовик, парочку надежных людей, забраться в тайгу, выкопать груз объемом в несколько кубометров и переправить за кордон?

- Пожалуй, - сказал Данил.

- И у тебя не свербит стремление сдать все это в доход государства, где из закромов Родины все равно растащат?

- Да не особенно тянет сдавать-то...

- Вот видишь.

- Интересно, а почему ты так уверена, что я тебя там же, в тайге, не закопаю? - с любопытством спросил Данил.

Лара усмехнулась:

- Потому что тебя воспитала советская власть, как папочку. Власть, в общем, была идиотская, но кое-какое воспитание вам дала... Ты же не сможешь, а? И потом, я красивая. Я еще и неглупая. Стоит прихватить за кордон и меня в качестве как пылкой супруги, так и надежного Друга... - она замолчала медленно вытянула сигарету из пачки. - Я ведь это не сейчас, не в качестве запасного варианта придумала. Даже если бы Вадька остался жив, пришлось бы идти к тебе. Вадька был тряпкой. Смог бы выкопать, но вот потом... Лева-Бульдозер был покруче, но и он в части нелегальных перебросок - дите дитем.

- Лева тоже был в игре?

- Ну,был.

- Мать вашу, да что вы такое раскопали?

- Золото, - сказала Лара. - Гольден. Голд. Олтун, как аборигены ваши выражаются. Много золота. Не волнуйся, меня пока в причастности к этому делу и не подозревают - ну кто всерьез подумает, что эта соплюшка в курсе... Я с любой стороны вне опасности. ТЕ меня не подозревают, а вы с Кузьмичом ни за что не тронете - папу побоитесь...

- Что ты знаешь об этих так называемых "тех"?

- То, что они тоже охотятся за золотом, - слегка поскучнела. - И оставили два трупа.

- Больше, милая, больше... - сказал Данил. - Ты не знала?

- Все равно, меня они ни за что не вычислят. Ни меня, ни... ни человека с картой. Все ниточки оборваны. Только нужно спешить. Папа может доискаться...

- Кстати, о папе, - сказал Данил. - Тебе не приходило в голову, что у того, кто уволочет золотишко за рубеж под носом папиной конторы, не будет покоя и в заграницах?

- Это не контора. Папина самодеятельность. Скажу тебе по секрету, его сюда отправили, как когда-то господ штабс-капитанов - в Кушку. Был у него некий прокольчик. А реабилитироваться хочется. Вот он в паре с верным Санчо Пансой и копает в свободное от работы время. Точно знаю.

- Господи, да откуда? Санчо в постели проболтался?

- Не хами. Я и слушаю, - безмятежно сказала Лара. - Примитивная штучка, продается в "Панцире", потом ловишь на транзистор, только и дел... Кабинет-то у него не запирается, а мы с мамой всегда знаем заранее, когда припрутся техники с еженедельной проверкой. Забираю, потом ставлю опять. Они об этом исключительно дома треплются, на службе опасаются...

Данил задумчиво смотрел на нее. Нужно сказать, насчет подслушивающего устройства он девчонке верил всецело. В трех шантарских магазинах и в самом деле богатейший выбор таких штучек. На любимую доченьку никто и не подумает. Был аналогичный случай в США, и описан он не в шпионской беллетристике, а в закрытом бюллетене для профессионалов: двенадцатилетний отпрыск некоего фирмача влепил папочке в телефон подобную игрушку (и тоже укупленную в магазине), какое-то время успешно сбывал информацию папочкиным конкурентам, пока его не отловили-таки детективы фирмы...

- Значит, это ты снабдила Ивлева стволом?

- Ага. Он что-то занервничал, жаловался, что следят. А я привезла с собой парочку этих игрушек, было совсем просто...

- А где карта?

- Я же сказала, скоро будет. Там кое-что нужно расшифровать. Этим занимаются... не здесь. Буквально через несколько дней все будет готово.

- Еще подробности?

- Вот это уже, извини, потом, - сказала Лара непреклонно. - Да это сейчас и несущественно. Когда пустимся в путь-дорогу и будем на полпути к месту, и карту посмотришь, и насчет подробностей потреплемся... Ну как,согласен?

Данил посмотрел на нее, опустил глаза, побарабанил пальцами по кожаной оплетке руля. И сказал:

- Согласен.

Странно, но он не чувствовал ни малейшего следа душевного неудобства. В сорок пять на многое смотришь иначе, а после полутора лет в фирме - тем более. В таком возрасте начинаешь уже бояться нищей, одинокой старости. А сделать счастливыми и сытыми абсолютно всех этот клад не способен, очень уж мало придется на каждого, если делить на всех...

- Только постарайся меня не обманывать, - сказала Лара столь же серьезно.

- Для меня в этом шансе - все. Я в жизни и мышки не убила, но в тебя, если что, обойму всажу, честное слово.

- Интересно, а ты меня с носом не оставишь, оказавшись за рубежами? - хмыкнул он.

- Не беспокойся. У меня хватает ума, чтобы сообразить: одну меня в этом суровом мире схавают, и не поморщатся... - Лара глянула на него озорно, с интересом: - Ты как, прямо сейчас будешь требовать постельного закрепления договора?

- Иди уж... партнерша, - сказал он хмуро. - Нужно крепко поспать, знаешь ли...

Данил смотрел ей вслед и в некоторой растерянности чувств пытался привыкнуть к мысли, что это - его будущая жена. Что впереди - нешуточная схватка. Особых треволнений, правда, не наблюдалось - он давно уже привык к резким поворотам в жизни. И думать следует больше о том, как все это провернуть - Кузьмича следует непременно взять в долю, иначе нельзя...

В том, что клад существует, он не сомневался ничуть. Не было другого объяснения, столь исчерпывающе толковавшего бы все несуразности, загадки и полосу убийств. Стоило подставить в уравнение клад, как оно решалось мгновенно, все иксы, игрики и прочие зеты обретали четкое значение.

Если над чем-то и оставалось ломать голову, то это чад тем, что такое этот клад. Вариантов было только два: золото Колчака и клад Иваницкого.

Золото Колчака, вернее, часть адмиральского запаса, потаенно зарытую сподвижниками, искали семьдесят с лишним лет, да так и не нашли пока. Но никто еще не доказал неопровержимо, что адмиральской захоронки нет...

С кладом Иваницкого, легендарного золотопромышленника царских времен, уверенности даже больше. По канонической версии, впопыхах скрывшийся в Монголию Иваницкий закопал в окрестностях озера Баракчуль то ли два, то ли три пуда рассыпанного золота и монет. Сам он вскорости умер в Урге, но еще несколько лет после этого ЧК-ГПУ одного за другим отлавливала его бывших приказчиков и сподвижников по банде есаула Котова, упрямо прорывавшихся из Маньчжурии. Похоже было, правка, что они сами толком не знали, где лежит захоронка - но их упрямство наводило на раздумья. А в шестьдесят девятом, рассказывал Каретников, шан-тарское КГБ взяло под колпак дочь Иваницкого. Пятидесятилетняя дамочка, гражданка США, вдруг возжелала посетить родные места - ив сопровождении секретаря-янкеса три дня убила на поездку в глухие места, примыкавшие к Баракчулю (там когда-то стоял посреди тайги домина золотопромышленника с личной тюрьмой в подвале, где он держал строптивых инородцев). Судя по агентурным данным, копать где-либо, равно как и нырять в озеро с аквалангом, она не пробовала (возможно, трезво оценивала ситуацию и понимала, что вывезти ничего не удастся).

Словом, это либо золото Колчака, либо клад Иваницкого. Больше никаких кладов с этой частью Сибири история не связывает. Можно, конечно, допускать что-то более экзотическое, но вряд ли. Древние обитатели этих мест много золота накопить не смогли бы. Золотой запас государства хягасов попал в руки Чингисхана и был вывезен в Каракорум. А в более близкие времена здесь, кроме Булдыгина и Иваницкого, не было крезов, способных закопать, спасая от большевиков, несколько кубометров золота...

Он взял трубку, набрал номер.

- Одиннадцатый стройучасток, - откликнулась трубка понятным лишь для посвященных паролем.

- Дядя Миша, это я, - сказал Данил. - Все тихо?

- Как на морском дне.

- "Москвич" на ходу?

- А что ему сделается?

- Заводи тачку, сажай Графа, собери все ценное и делай ноги. Дуй прямо в пансионат. Сошлись на меня, занимай любой коттеджик и живи.

- Что, горим?

- Да нет, - сказал Данил. - Просто не хочу я, чтобы оказалось потом, будто это я хлопнул тебя на даче из ствола, за которым уже числится куча жмуриков... Понял? В общем... (замигала зеленая лампочка лежавшей тут же рации). Ну, все, ехай! - он отложил трубку и схватил рацию. - Барс.

- Барс, здесь девятый. Мы с Кутеванова. Вы распорядились сидеть до упора...

- Ну.

- Дом оцеплен камуфляжниками. Ходят по кварти - рам и выпивают всех в шею. Говорят, был звонок насчет бомбы, якобы этот мент из соседней квартиры наволок из Чечни динамита. Нас тоже гонят... Мент пьяный, ему рученьки уже заломили... Что делать?

- А это не ряженые?

- Какое! Тут весь зверинец в полном ассортименте, кого только нет... Луноходов больше, чем жильцов, собак приперли, солдатня на трех "Зилах", повыпрыгивали, оцепляют...

- Вещи увезли?

- Все увезли - и на склад, и в фирму... Барс, они в дверь лезут... Грозят повязать...

- Уходите, - сказал Данил. - Без скандала. Сидите внизу и ждите чем все кончится. Роджер.

Отключился, положил подбородок на руки и смотрел на распахнутые кладбищенские ворота, куда как раз вносили очередного "счастливчика", избавленного отныне от здешних сложностей.

Что ж, соседский мент и в самом деле мог понатащить из чеченских гор весьма бризантных сувениров Но шестое чувство подсказывало Данилу, что это - очередной ход конем по голове. На месте "Логуна", имея прямое отношение к силовым структурам он сам так и поступил бы: организовал звонок и под шумок обшарил нужную квартиру, как душеньке угодно...

Он набрал еще один номер и сказал:

- Кузьмич, а ты знаешь, клад-таки есть...

Засунь его в задницу. Ты где? Немедленно мчи сюда, будет разговор.

Глава пятнадцатая

Отходы зеленого цвета

...Состав, именовавшийся в коротких радиопереговорах, понятных лишь посвященным, "Удавом", пересек польскую границу на отрезке Новокаменна-Гродно еще засветло. Кое-кто из местных должностных лиц, вовлеченных в систему, получил на лапу, как обычно. Другие, чьи посты не заслуживали левого вознаграждения, были просто поставлены перед фактом. Но и те, и другие обеспечивали "Удаву" зеленую улицу, потому что и те, и другие свято верили, что клятая цистерна везет в далекую Сибирь невыносимо радиоактивные отходы. А потому и у первых, и у вторых голова болела об одном

- чтобы "Удав" побыстрее и благополучно миновал пределы Беларуси, и без того двенадцатый год сражавшейся с оставленными чернобыльскими реактором жуткими пятнами...

Ни у кого из непосвященных выбранный маршрут подозрений не вызывал. Наоборот, ручаться можно, вполне устраивал: стальная магистраль Гродно-Лида тянулась без захода в населенные пункты, лишь слегка задевая краешек одного-единственного - Мостов. Состав пер практически без остановок, все были спокойны, и облагодетельствованные побочным заработком, и те, кто ничего не подозревал, а у тех из них, кто оказался погонористее, вдобавок осталось сладенькое чувство прикосновенности к государственным тайнам, грязненьким международным сговорам. Вполне возможно, кто-то из них мог при подходящем раскладе и продать эту историю репортерам, но подлинных посвященных это ничуть не беспокоило...

С западной стороны границы беспрепятственное прохождение цистерны и двух окаймлявших ее товарных вагонов обеспечила некая экспортно-импортная фирма "Гевонт", согласно учредительным документам ни с какой стороны не связанная с фирмой "Зодиак", принадлежавшей пану Янушу Орличу. Частных детективов вышеупомянутого пана Орлича фирма "Гевонт" просто-напросто наняла для сопровождения груза - в подтверждение чего имелось достаточное количество не вызывающих подозрения бумаг. Ну, а то, что в одном из вагонов вместе ее своими людьми расположился и сам пан Януш, никаким законам не противоречило

- в конце концов, владелец фирмы имеет свои причуды и ему не возбраняется самому отправиться в поездку. Для вашего контроля, скажем, кто расхлябанность славян печально известна всем, им самим в том числе...

С восточной стороны все хлопоты взяла на себя экспортно-импортная фирма "Княжич", чью связь как с далеким "Интеркрайтом", так и с господином Черским нельзя было бы усмотреть и в электронный микроскоп.

И все прошло гладко. Прикормленные таможенники с обоих сторон границы не в первый раз и даже не в десятый получали "премиальные" кто от "Гевонта", кто от "Княжича", так что очередной, как выражаются братья-ляхи, "чинш" стал лишь будничным эпизодом. Машинист товарного состава был и вовсе пешкой - на "горке" под Лидой ему предстояло отцепить цистерну с двумя вагонами, он и отцепил. И поехал дальше, ни о чем не догадываясь. Люди на сортировочной загнали ту же цистерну с теми же вагонами прямо к воротам бывшего склада потребсоюза, вот уже второй год арендуемого фирмой "Княжич" - как проделывали это раз тридцать, не видя в том ничего необычного. Разве что впервые на склад подогнали цистерну - но простые белорусские работяги не имели привычки задумываться над такими пустяками.

Прекрасно организованная операция всегда проходит просто до примитива. Вот только у считанных людей, как раз и дергающих за ниточки, за это

время сойдет семь потов и отомрет от дикого стресса пара миллиончиков нервных клеток - бесповоротно, клетки эти не восстанавливаются... В первую очередь - из-за безделья, мучительного ожиданья, если вам, как Данилу Черскому, придется провести часа четыре у рации, через каждые пятнадцать минут выплевывающей короткое: "Удав. Порядок".

Кто-нибудь из акул, известных сверхузким кругам, мог проведать о грузе и организовать столь же ювелирно подготовленный налет. В этом случае двенадцать человек, сидевших в двух товарных вагонах и вооруженных получше спецназа иного европейского государства, столкнулись бы с волками, ничуть им не уступавшими и вооруженными не хуже. Возможность крайне маловероятная, но теория вероятности допускает все. И тогда господину Черскому оставалось бы либо незамедлительно застрелиться (ибо за поезд, как только тот пересек границу, отвечал уже он), либо провести остаток жизни в метаниях по земному шарику, в иных случаях чертовски маленькому и тесному. Об "Удаве" могли проведать спецслужбы, отечественные либо импортные. Что добавляло к самоубийству и бегству не менее неприглядный вариант - питание и проживание за казенный счет до конца жизни (впрочем, конец жизни очень быстро наступил бы, тут и этапа не дождешься...)

Наконец состав мог примитивно гробануться под откос - учитывая состояние белорусских железных дорог, гипотеза вполне возможная. Тот, кто хотя бы раз приехал в поезде "Минск-Москва", недрогнувшей рукой внесет ее первой в список возможных опасностей. Правда, такой поворот событий не таил бы особых опасностей - здесь на руку Данилу играло как раз отсутствие городков и деревень вблизи магистрали. В Щучине он держал наготове вертолет Ка-26, нанятый якобы для киношников-документалистов, а в Гродно и Лиде - по машине с тревожными группами, и в вертолете, а в машинах сидели привезенные им из Шантарска "зондеркомандовские" ребятишки.

Однако и этот вариант мог повлечь за собой массу непредвиденных осложнений. Ну, скажем: вагоны кувыркнулись неслабо, и абсолютно случайные свидетели, все равно, поселяне или милиция, ошеломленно лицезреют лежащие рядом с изуродованными трупами суперсовременные автоматы, а окрестные поля, словно в черной французской комедии, усыпаны конвертируемыми зелеными бумажками с благообразными харями президентов...

Была, разумеется, подстраховка. При таком повороте он должен был вызвать совершенно неизвестного ему "Егеря" и произнести условленную фразу. И представления не имел, что за механизм приведет этим в действие, какие силы будут задействованы и каким образом затушевано случившееся. Но знал одно - в этом случае друг Ванюша не получит ни процентов с дела, ни обещанной помощи. Чем бы ни был вызван провал, налетом или аварией, независимо от финала это станет вашим правилом. Таковы условия игры.

А потому за эти несколько часов, проведенные в сторожке склада наедине с рацией, он выкурил две своих обычных суточных нормы и выхлестал чуть ли не чайник кофе, так что во рту воцарился устойчивый вкус сухого веника, а сердце уже не раз трепыхалось так, словно теряло вдруг опору и зависало на тонкой ниточке, Такого в его жизни еще не было, хоть он и считал прежде, что привык ко всему. Но он ни к кому не питал злости - в конце концов никто не втягивал силой в эти игры, выбор делаешь сам, и некого потом винить...

Чем ближе к Лиде продвигался "Удав", тем беспокойнее становилось на душе, хотя по логике вроде бы полагалось наоборот. Сунув рацию в карман, он выходил под темнеющее вечернее небо и, стараясь двигаться медленнее, прохаживался вокруг крохотного кирпичного строеньица с широким окном, отрешенно блуждая взглядом по окаймлявшим периметр складам с пристроенными к широким воротам навесами, желтому болгарскому автопогрузчику, возвышавшемуся в самом центре складской территории бараку со стенами из высоченных металлических прутьев и сплошной крышей, гирляндам прожекторов на высоких стойках и крышах, уходящим вдаль рельсам. Здоровенная чепрачная овчарка, хорошо его знавшая, бесшумно бродила поодаль, нервничая от общего настороженного настроения - собаки прекрасно улавливают такие вещи. Его ребята, торчавшие там и сям, внешней нервозности не проявляли, но прекрасно знали, что шеф самолично руководит такими операциями лишь в исключительных случаях...

Когда "Удава" и склад разделяли лишь километров двадцать, поблизости послышалось приближавшееся урчанье моторов, и к воротам подъехали три трехосных "ЗИЛка" - блекло-зеленые фургоны с выпуклыми крышами, военные номера. Кондрат вышел через проходную, перебросился с ними парой слов, распахнул железные створки. Машины гуськом проехали внутрь, остановились у барака. Из кабины передней выпрыгнул худой чернявый майор с мотострелковыми эмблемами на воротнике тужурки, нарукавной нашивкой российской армии к сюрреалистическим набором на фуражке - старая кокарда с красной звездой плюс двуглавый орел. Данил пошел навстречу, чувствуя в спине азартно-тревожную Дрожь - если это группа захвата, самый удобный случай...

Обошлось. Майор, молча кивнув, предъявил половинку однодолларовой купюры. Данил достал свою. Полковник сложились в единое целое, номера на каждой соответствовали. Из последнего фургона выпрыгнули солдаты, с дюжину, все с переброшенными через плечо АКС-74. Расположились кучкой, не отходя далеко от машин, вспыхнули огоньки сигарет. По неким неуловимым признакам - как старый моряк чувствует грядущее ухудшение погоды по невидимым для профана изменениям в небесной лазури - Данил определил: эта компания, хотя и обращается с оружием уверенно-небрежно - не военные. И майор - ряженый, к тужурке не привык, когда прятал свою половинку доллара, руки невольно дернулись так, словно хотели нырнуть в косые карманы гражданской куртки... Ну, это их проблемы. Главное, документы у них должны быть железными...

- Все в порядке? - спросил майор вежливости ради. Данил молча кивнул. Говорить было совершенно не о чем, и он отошел, направился к узким прямоугольным железным воротам, навешенным над тянувшимися во двор рельсами. Рация сухо сообщила:

- "Удав". Горка.

Он встрепенулся, поманил Степашу, и оба стояли, глядя в затухающую даль. Подошел майор, тоже уставился в ту сторону, где дева виднелась золотистая полоска заката, придавленная к земле тяжелеющим мраком. Мрак начал приобретать четко-геометрические очертания, послышался тягучий скрежет стали о сталь - из темноты показался товарный вагон, под утихающий визг колес остановился метрах в двадцати от ворот. За ним виднелась цистерна и второй вагон.

Степаша распахнул ворота, и Данил быстрыми шагами направился туда, зная, что оказался под прицелом нескольких автоматов. Не доходя метров пяти, он остановился, трижды махнул над головой руками, то разводя их, то скрещивая, крикнул:

- Синий свет!

По гравию, которым усыпана колея, захрустели торопливые шаги, и из темноты вынырнул старый знакомый, Януш Орлич собственной персоной, в пятнистом комбинезоне натовского образца, с колотившимся о бедро красивым и надежным польским П-63, изобретенным некогда для охраны локаторных станций.

- Ну, мать твою, - сказал Данил севшим голосом. - Никогда не думал, что так тебе обрадуюсь, убек хренов... ("убек" - жаргонное прозвище сотрудников польской госбезопасности во времена социализма. - Прим. ред.)

- А кто бы так радовался при виде москаля... Хоть ты и не совсем москаль, к вашей чести, пан Черский... - Януш пожал ему руку, обернулся и свистнул в три пальца.

Из вагонов посыпались его хлопцы. Степаша уже закрепил трос, включил лебедку, к вагоны с цистерной неторопливо поползли в ворота. Машины, выстроившись в шеренгу, подползали задним ходом к бетонированному откосу, туда же подтягивались и снявшие автоматы "солдатики".

- Все нормально? - для порядка спросил Данил.