Чтение 17–й страницы книги ~Линия аллигатора~

- Это монтеры с соседней стройки, - сказал один из пришедших, - у вас
телефон не работает. Мы повредили кабель и теперь хотим проверить.

- Откуда вы знаете? - спросил тот же голос.

- А вы проверьте свой аппарат.

Снова послышались медленные шаги. Лупко вернулся в комнату, служившую
своеобразной гостиной.

- Кто это? - нахмурившись, спросил Казак, сжимая пистолет.

- Да монтеры с телефонной станции. Говорят, телефон пришли починить.

- А у тебя телефон работает?

- Как будто да.

- Легавые, - прошипел Казак, поднимая пистолет, - надо уходить.

Крутиков, сидевший рядом с ним, облизнул губы. Он был в лучшем
состоянии, чем его партнеры, так как из-за больной печени пил меньше
обычного. Именно поэтому, когда в дверь постучали, он первым делом
придвинул к себе пистолет, лежавший рядом.

Казак пьяно икнул. Четвертый находившийся в доме мужчина поднял
трубку телефонного аппарата. Послушал, потом дунул.

- Не работает.

- Как не работает? - удивился хозяин дома.

Он был маленького роста, с выцветшими свалявшимися волосами на
покатом черепе.

- Ты сначала проверяй, а потом людей пугай, - грозно сказал Казак, -
мать твою, ты что же, сам не знаешь? Как же ты говоришь, работал, а он
не работает.

- Да утром работал еще, - недоумевающе сказал Лупко, - просто потом я
не проверял. Но в той стороне, на соседней улице, стройка идет. А там
все время бульдозеры работают. Вот, наверное, и задели кабель.

Снова послышался стук в дверь.

- Хозяин, мы долго ждать будем? Если не хочешь, мы уйдем, у нас и без
того дел полно.

- Нужно пустить, - решил Казак, - пусть проверят телефон. Может,
действительно пришли проверить. Сейчас везде бардак. Хотя может быть и
подставка. Мы пока наверху будем. А ты смотри не болтай лишнего.

Чуть покачиваясь, он поднялся и пошел в другую комнату, откуда вела
лестница наверх. За ним двинулись двое. Крутиков, поднимаясь наверх,
забрал с дивана автомат Калашникова.

Лупко посмотрел вслед ушедшим. Потом вздохнул и пошел открывать. На
пороге стояли двое парней в куртках и помятых грязноватых брюках. В
руках стандартные серые чемоданчики.

- Долго размышляешь, папаша, - весело сказал один из них.

- Ты мне не указывай, - огрызнулся Лупко. - Иди и смотри свой
телефон.

Сами работать не можете, а людей от дел отвлекаете.

Он повернулся и зашаркал в гостиную. За ним прошли оба "монтера".
Войдя в комнату, они осмотрелись. На столе явные остатки пиршества,
устроенного четырьмя партнерами: недопитые рюмки, в воздухе еще висел
табачный дым.

- Хорошо гуляете, папаша.

- Не твое дело, - огрызнулся Лупко, - давай чини телефон и мотай
отсюда.

Все равно на бутылку не дам. Сами порвали кабель, сами его исправлять
будете.

- Конечно, - усмехнулся один из парней, проходя к телефону. Он вдруг
обернулся и быстрым движением сильной руки привлек к себе хозяина дома,
одновременно зажимая ему рот.

- Тихо, тихо. Где твои гости?

- Пусти, - хрипел Лупко.

Второй "монтер" достал из чемоданчика пистолет. И только тогда хозяин
квартиры понял, что происходит. Он перестал вырываться, покорившись
судьбе.

Второй "монтер" подошел к окну, открыл его и посветил фонариком.

Ему кто-то ответил. И в этот момент сверху раздалась длинная
автоматная очередь. Не поверивший в "добросовестных монтеров", Крутиков
стоял у окна, напряженно всматриваясь в темноту. Он и увидел сигнал
фонарика.

В ответ раздалось несколько выстрелов. Теперь и остальные бандиты
поняли, что они окружены.

- Предал, сука! - закричал Казак, решив, что их подставил Лупко.

После еще нескольких беспорядочных выстрелов наступила тишина, потом
послышался чей-то громкий, уверенный голос:

- Внимание! Вы окружены! Предлагаю сдаться. На размышление одна
минута. В противном случае мы просто взорвем дом.

- Они могут? - дрожащим голосом спросил вмиг протрезвевший Казак.

- Могут, - сурово подтвердил Крутиков.

- Ах, сволочи, - в приступе страха, отчаяния и какой-то непонятной
решимости закричал четвертый бандит, бросаясь к окну и вышибая ногой
раму.

Он сделал несколько выстрелов в сторону рощи, но в результате сам
стал отличной мишенью и, получив сразу две пули в грудь, сполз на пол,
проклиная всех со страшными ругательствами.

- Они не взорвут дом, - покачал головой Крутиков, - на первом этаже
тоже их люди.

- Ну их к черту, - зло сказал Казак, - давай сдаваться. А то
действительно могут пришибить.

- Сам и сдавайся, - огрызнулся Крутиков. - Забыл, сколько на нас
"мертвяков" висит? На пять "вышек" потянет. Ты как хочешь, а я буду
прорываться. Мне терять нечего.

Раненый стонал на полу. Крутиков взглянул на него, поднял автомат и
короткой очередью добил его.

- Ты чего делаешь? - дрожащим голосом спросил Казак. - Совсем
озверел?

- Чтобы не мучился, - пояснил Крутиков, - так будет для него лучше. А
нам все равно. Одним больше, одним меньше...

Он усмехнулся, показывая свои красивые зубы, на которых не сказалось
даже пребывание в тюрьме.

- Давай, - показал он напарнику, - ты идешь первым, я за тобой.

- Они меня подстрелят, - возразил тот.

- Не бойся, - улыбнулся Крутиков, меняя магазин автомата, - здесь нам
все равно верная смерть. А так хоть умрем с музыкой.

Казак смотрел на его автомат. Сам убийца и насильник, он вдруг
инстинктивно почувствовал приближение смерти, и это напугало его.

- Да, да, - жалко улыбаясь, сказал он, - конечно, будем прорываться.

Снаружи послышались выстрелы.

- Сдавайтесь! - снова крикнул кто-то.

- Пошел, - скомандовал Крутиков, выбивая оконную раму и выпуская
длинную очередь туда, откуда слышались голоса.

Казак бросился вниз. Упал, поднялся, прихрамывая, побежал в сторону
рощи.

- Не стреляйте! - кричал он. - Не нужно стрелять! Я сдаюсь! - Он все
время оглядывался назад, словно сознавая, что главная опасность его
подстерегает именно со спины.

Крутиков сплюнул и прицелился, собираясь срезать автоматной очередью
бывшего напарника. И потерял бдительность, забыв о том, что делается у
него за спиной. И только когда услышал шаги, обернулся. На лестнице
кто-то стоял.

Крутиков перевел автомат и дал очередь в сторону лестницы. Человек со
стоном упал вниз.

Крутиков снова обернулся, но Казак уже успел забежать за угол, и
теперь его невозможно было достать.

- Сукины дети, - процедил сквозь зубы Крутиков, - все равно живым не
возьмете.

Он уже сознавал, что это его последний бой. Но какое-то непонятное
чувство азарта, тревоги, неясного волнения от выпитого алкоголя
возбуждающе действовало на бандита, словно обещая, что в конечном итоге
все закончится хорошо.

Послышалось еще несколько выстрелов. Пуля попала ему в левое плечо, и
он, вскрикнув, выронил автомат. Когда Крутиков увидел бегущих по двору
людей, он наконец понял, что игра проиграна. И тогда он достал пистолет:
умирать, так хоть подороже отдать свою жизнь. Но пистолет дрожал в руке,
а боль в плече все усиливалась. Он понял, что уже ничего не сможет
сделать. Единственное, что остается, так не даться им живым.

Он поднял пистолет ко рту. Потом, передумав, прислонил его к виску.

Прикосновение холодного металла подействовало ошеломляюще. Он вдруг
ясно понял - все, конец. Через мгновение его мозги брызнут на эту стену.
И ничего больше не будет. Ни этого воздуха, ни света, ни звуков, ни его
жизни. Будут только холодный морг и темная яма с червями. Он отбросил
пистолет и заплакал, решив хоть каким-нибудь образом продлить свою
жизнь. Именно в таком положении его и застали поднявшиеся на второй этаж
оперативники.

- Еще плачет, - сказал один из них, больно ударив пленника ногой, - а
Валеру ранил в живот.

На второй этаж поднялись Самойлов и Юдин.

- Вот он, - показал на Крутикова Уханов, - взяли живьем субчика. В
собственном дерьме валяется. А своего товарища застрелил. Казак сказал,
как он это сделал.

- У нас потери есть? - строго спросил Самойлов.

- Один раненый, - ответил Мишаков, - я уже отправил его в больницу.

Крутикова колотил озноб. Он вдруг увидел свой лежащий на полу
пистолет. Но кто-то из оперативников, перехватив его взгляд, поднял
оружие.