Чтение 17–й страницы книги ~Рассудок маньяка~

- Лет пятнадцать.

- Значит, вы уже ветеран этого отдела. А с сотрудниками технического
отдела вы тесно контактируете?

- Если вы хотите узнать, знаю ли я их, то, конечно же, знаю. И хорошо
знал убитую.

- Почему - хорошо? Она ведь работала у вас совсем немного?

- Она моя соседка. Мы живем в соседних домах. Перед тем как устроиться
сюда, она работала в другом институте, в котором я много раз бывал.

- По служебным или по личным делам?

- По служебным, - усмехнулся Фортаков, снимая очки и протирая стекла. Он
взглянул на Дронго близорукими глазами. Надел очки. - Мне уже за шестьдесят,
- объявил он, - меня уже трудно расшевелить, заставив бегать за молоденькой
девочкой, которая годится мне в дочери.

- Вы давно знали Хохлову?

- Нет, просто иногда встречались. В другом институте у них были проблемы,
далеко было ездить, а у нее больная мать. Слава Богу, она умерла в прошлом
году, а то не пережила бы подобного удара.

- Хохлову любили в вашем институте? Или, наоборот, недолюбливали?

- А как вы думаете? - усмехнулся Фортаков. - Она ведь была красивой
молодой женщиной, а у нас процентов на пятьдесят коллектив женский. Конечно,
не очень любили. Она тратила всю зарплату на себя, была довольно независимой
особой. На них все обращали внимание.

- На них?..

- Я имею в виду ее и Олечку Финкель. Конечно, они конкурировали, даже
одевались похоже. Но в общем относились к друг другу гораздо терпимее, чем
все прочие. У нас ведь много неустроенных женщин. Наука требует полной
отдачи, и некоторые так и не успели устроить свою личную жизнь. Конечно, они
не очень любили таких "взрывоопасных особ", на которых столь бурно
реагировали мужчины.

- Вы имеете в виду Елену Витальевну?

- И ее тоже. Они все немного комплексовали от вида обеих молодых женщин.
Ну это и понятно.

- А как к ней относились в техническом отделе?

- Спокойно. Там хорошие ребята подобрались. Игорек вообще занимается
только компьютерами, Алексаняна ничто не интересует, кроме его работы.
Коренев, Шенько, Григорьев - нормальные парни, немного чудаки. С такими
знаниями и руками все еще сидят у нас в институте на мизерной зарплате.

- Вы не назвали Зинкова.

- У него другая проблема. Он ведь уже доктор наук. У него впереди
прекрасная перспектива, если, конечно, Моисеева его не сожрет до той поры.

- У них плохие отношения? Мне показалось, что у них сложные, но не совсем
плохие отношения? Или я не прав?

- Сложные. Моисеева вообще не любит пару Зинков - Фирсова. Знаете, как
это бывает... Они ведь поженились совсем недавно. У нашей Людмилы погиб
несколько лет назад муж. Он был очень хорошим человеком, настоящим другом.
Она тяжело переживала его смерть. А потом они сошлись с Зинковым. Они ведь
оба очень интересные люди. Ну а Моисеева, по-моему, немного комплексует
из-за того, что не смогла получить такого вот мужа.

Он снова снял очки и протер стекла.

- Странно, - сказал Андрей Андреевич, - вы задаете совсем не те вопросы,
что предыдущий следователь. Его интересовало в основном, где мы были в
момент убийства. А вас занимают отношения между людьми в коллективе. Или вы
работаете на контрасте?

- Я не следователь, - возразил Дронго, - я всего лишь эксперт по вопросам
преступности, и у вас тут на "птичьих правах".

- То есть я могу и не отвечать на ваши вопросы?

- Желательно все же отвечать, чтобы я смог разобраться с этим весьма
непростым случаем.

- Да, - вздохнул Фортаков, - это печально. Я до сих пор не могу заставить
себя входить в ту комнату.

- Как вы считаете, мог это сделать кто-то из сотрудников технического
отдела?

- Абсолютно исключено. Там нормальные люди, а убийца явный психопат.

- Почему вы так решили?

- Я слышал, как убили Хохлову. Это, по-моему, был какой-то маньяк.

- Вы знали Павла Мовчана, арестованного по подозрению в убийстве?

- Конечно, знал. Но это ошибка. Хотя говорят, что наши славные органы уже
не ошибаются. Он очень неплохой парень. Судимость в молодости - это еще не
основание для ареста. Испугался, сбежал. С кем не бывает? А следователи
убеждены, что убил именно он. Возможно, я не прав, но не представляю себе
нашего охранника маньяком, жестоким убийцей. И по каким мотивам? На женщин
он не реагировал, у него симпатичная супруга, она иногда приходила к мужу,
мы все ее знаем. Какие мотивы могли быть у Паши? Не знаю, может, я и не
прав.

- В тот вечер вы немного задержались. Не видели ничего необычного?

- Нет, конечно. Если бы увидел, то не стал бы скрывать. Все весьма
обычно. Может, преступление оттого кажется еще более страшным. Но я вышел
через проходную где-то в половине седьмого. Или немного позже. Может, без
пятнадцати семь. Меня еще подвезли супруги Зинковы, которые вышли вместе.
Фирсова открыла свой автомобиль и предложила мне вместе с ней подождать в
машине Георгия Ильича. Они куда-то должны были идти в гости. Она переоделась
и ждала, когда он закончит дела в лаборатории. Мы сидели в машине минут
пятнадцать.

- И вы оба не отлучались?

- Нет, ни на секунду. Сидели и ждали, когда придет Зинков. Он пришел, и
мы поехали. Фирсова обычно машину не водит в городе, у нее нет прав. Поэтому
она только за городом за руль садится. Хотя машина ее. но ключи она обычно
дает Георгию Ильичу. Они подвезли меня до дома и поехали дальше.

- А задержались после работы вы все трое? Вместе с Зиминым?

- Да, все вместе. Правда, мы иногда выходили и входили в нашу комнату, но
работали втроем. Фирсова, я и Зимин. Он сейчас в командировке.

- Я знаю. Где находятся ваши комнаты?

- На третьем этаже.

- Вниз вы спускались на лифте?

- Да, на лифте.

- В правом или в левом?

- В правом. Кажется, другой лифт тогда не работал.

- Ольга Финкель примерно в это время принесла бумаги из технического
отдела. Она уверяет, что в кабине лифта была вода. Так ли это?

- Не помню. Но, наверное, была. По вечерам у нас некоторые сотрудники
принимают душ. Душевые на первом этаже, и все могут ими воспользоваться.
Ничего странного в этом нет. Но обычно все так торопятся с работы, что душ
принимают только в перерывах, чтобы не задерживаться после шести.

- Как вы думаете, убийца кто-то из своих? Или посторонний, проникший на
территорию института?

Фортаков тяжело вздохнул. Потер подбородок. Потом неуверенно заговорил:

- Поверить в "пришельца" мне трудно. Получается, что неизвестный
специально залез на охраняемую территорию, чтобы убить Хохлову? Если он так
хотел ее убить, почему не сделал это в другом месте? Она ведь жила одна.
Нет. Я скорее думаю, что это сделал кто-то из наших, как это ни прискорбно,
но, видимо, так оно и было на самом деле.

Он не успел договорить, когда за стеной раздались громкие крики, быстрый
топот ног, пронзительный женский крик.

- Что случилось? - обернулся к двери Фортаков.

Дронго вскочил с места, подбежал к двери, распахнул ее. В коридоре у
приемной директора толпились люди. Раздавались крики:

- Ей плохо!

- Что случилось? - поспешил к ним Дронго. Он увидел растерянное лицо
Архипова. Его секретарь лежала на диване.

- Идемте! - крикнул всегда сдержанный Сергей Алексеевич, бросаясь к
лестнице. За ним побежало несколько сотрудников.

- Что случилось? - Дронго поспешил за Архиповым.

- Убийство, - отрывисто бросил Сергей Алексеевич. У него было серое лицо,
он тяжело дышал. Пока они бежали вниз по лестнице, он, задыхаясь, выпалил:

- Убийство. Еще одно убийство в нашем институте... Сыркин позвонил мне,
но Носов уже успел сказать в приемной, и моему секретарю стало плохо...
Сейчас вызовут врача. Я уже попросил позвонить в ФСБ и в прокуратуру.

Они спустились на первый этаж и направились к душевым, где уже собралось
не меньше двадцати сотрудников. Увидев Архипова, все расступились. Он
подошел к душевой, покачнулся, оперся на раму.

- Не могу, - жалобно сказал Сергей Алексеевич, - не могу я туда входить.
Просто не могу.

Дронго вошел в женскую душевую. Навстречу ему вышел Сыркин. Он
неузнаваемо изменился за те несколько минут, когда в последний раз выходил
из своего кабинета. У него подрагивали от волнения глаза, губы полумесяцем
опустились вниз. Увидев Дронго, он молча отвернулся.

На полу и на стене душевой алели капельки крови, словно кто-то специально
брызгал красную краску на кафельные плитки. В помещении, кроме Михаила
Михайловича, больше никого не было. Дронго сделал несколько шагов, осторожно
открыл кабинку. На полу лежала Ольга Финкель. Убийца нанес ей несколько
ударов прямо в живот. Дронго наклонился, поднял руку девушки. Да, она была
убита несколько минут назад. Кровь еще не успела свернуться, тело было
теплым. Но никаких внешних признаков насилия не было.

- Ее тоже убили, - отрешенным голосом сказал за его спиной Сыркин, - убил
тот же мерзавец.

- Погодите, - Дронго поднялся, чувствуя непривычную боль в сердце, -
погодите. Он посмотрел по сторонам.

- Ножа нигде нет, - бесцветным голосом сообщил Михаил Михайлович.

- Нужно закрыть проходную, - повернулся к нему Дронго, - и начать
поголовную проверку. Убийца должен быть где-то на территории института. Он