Чтение 17–й страницы книги ~Московский бенефис~

разгружались на складе вне территории Центра, а их содержимое потом
перевозилось в Центр по системе лифтов и подземных транспортеров.

Сам по себе Центр был приземистым двухэтажным зданием, со всех сторон
окруженным деревьями, как бы врытыми в склон небольшого холма. То, что
торчало из земли, было примерно десятой частью упрятанного под землю. Внутри
было пять подземных этажей, да и первые два, надземные, уходили в глубь
холма еще метров на сто.

Пройдя КПП, где стояли плечистые ребята в униформе без знаков различия,
но с мордами бывалых кагэбэшников, мы отправились к главному зданию Центра.
Перед входом в просторный холл, где бил маленький фонтанчик - Чудо-юдо
страстно любил фонтаны! - нас встретил еще один пост охраны. Затем мы
оказались у лифта.

- Так-с, - сообщил Чудо-юдо, - на минус-третий...

Кабина понесла нас вниз. Я смотрел на отца и удивлялся. Он явно ждал
чего-то впечатляющего, несомненно, волнуясь, но в то же время предвкушая
успех.

Доехали, двери открылись, и мы вышли в коридор.

- Тишина, - хмыкнул отец, - народ уже разбежался.

Что-то похожее я, несомненно, уже видел. То ли в лечебнице доктора
Брайта, то ли у "главного камуфляжника", то ли еще раньше, в Германии, когда
меня перепаяли в Брауна. Странное смешение больницы с физической
лабораторией.

- Ты здесь, по-моему, не бывал? - спросил Сергей Сергеевич.

- По-моему, нет... - ответил я неуверенно. - Если, конечно, все, что со
мной произошло, не сочинили здесь...

Чудо-юдо ухмыльнулся. Эту версию он сам когда-то для меня придумал. Но о
том, что это было не так, я думаю, он знал лучше меня.

У кабинета номер 38 - такой номер красовался на прочной стальной двери -
отец вытащил маленький пульт вроде тех, какими оборудованы новые телевизоры.
Но этот пульт управлял дверьми. После набора одной комбинации знаков
стальная дверь с шипением ушла влево, в паз стены, но показалась новая дверь
всего в трех метрах от первой. Едва мы переступили порог первой двери, как
она за нами закрылась, после чего, набрав другую комбинацию цифр, Чудо-юдо
открыл вторую дверь.

За этой дверью оказался отсек, чем-то похожий не то на барокамеру, не то
на космический корабль. Посреди отсека стояло кресло-ложемент, в котором
вполне можно было стартовать на "Союзе". Его можно было поднять вертикально,
вывести на горизонт, наклонить под любым углом и, вероятно, даже провернуть
на 360ё. Вдоль стен располагались многочисленные приборы и пара компьютерных
рабочих мест. За одним из них сидела крупная веснушчатая дама лет сорока,
которая при нашем приходе встала и широко улыбнулась...

- Вот, значит, какой отпрыск у нашего Сергея Сергеевича! - сказала она с
легким подобострастием. - Очень приятно, меня зовут Клара Леопольдовна!

- Дмитрий, - сказал я застенчиво.

- Наслышана о вас немало... - заметила баба, и я глянул на отца, который
сделал неопределенное, но понятное мне движение пальцами, означавшее: "Пусть
болтает! Ничего она о тебе не знает..."

- Ладно, - прервал сотрудницу Чудо-юдо. - Будем работать, Кларуня. Сейчас
пристроишь отпрыска в ложемент, снарядишь его всеми датчиками, проверишь
аппаратуру и пойдешь домой. А я пока просмотрю распечатки по 329-му
препарату.

Отец уселся за свободный терминал и защелкал клавишами.

Клара Леопольдовна указала мне на вешалку у входа и сказала докторским
тоном:

- Раздевайтесь до трусов.

Когда я разделся, сотрудница Чудо-юды поставила ложемент вертикально, и я
понял, что мне надо встать туда, где на мягкой обивке были нарисованы
ступни.

Клара Леопольдовна пристегнула меня к ложементу эластичными ремешками,
которые почти не чувствовались, но в то же время достаточно прочно
зафиксировали меня в ложементе. После такой упаковки Клара взяла какой-то
прибор, похожий на радиометр со щупом и начала водить щупом по моему телу.
Временами раздавался писк, Клара подносила щуп ближе, начинала вращать его в
определенном месте и, когда писк усиливался до максимума, нажимала на
спусковой крючок какого-то устройства, прикрепленного к щупу. Устройство
пшикало, и на мою кожу налипало что-то вроде большой таблетки с усиками.

- Это датчики, - пояснила Клара, - я их ставлю на энергетически активные
точки.

Я и не знал, что энергетически активные точки у меня есть на лбу, шее,
груди, животе, под мышками и на ногах.

Дама уселась за свой терминал и начала тестировать свои приборы. Теперь
они с Чудо-юдом стучали одновременно, и это было похоже на какую-то
перестрелку.

- Все в порядке, - доложила Клара Леопольдовна. - Можете работать.

- Спасибо, Кларуня, - сказал отец, - ты свободна как ветер. Но завтра в
8.30 - чтоб без опозданий. На всякий случай приготовься, что вызову еще
сегодня.

- Чао, бамбино, сорри! - фальшиво спела Клара и удалилась, открыв первую
дверь. Долетело и шипение второй.

- Ну-с, - сказал отец. - Как себя чувствуешь?

- Нормально.

- Это хорошо. Сейчас я тебе первый и последний раз сделаю больно. Введу
один препаратик...

- Не "Зомби-7", случайно?

- Нет. Это наш отечественный аналог "Зомби-6", но с некоторыми
дополнительными свойствами. Называется "препарат ј 329". Строго и
по-советски. Конечно, еще не очень испытан, но тем не менее многое
предсказать в его действии можно...

- А остальное, стало быть, нельзя?

- Прежде всего я тебе должен повторить, что коды к архивированной памяти
Брауна я знаю, но не знаю, что там. Риск небольшой, но есть. Можно налететь
на самоликвидатор...

- И, стало быть, я копыта отброшу? - это было очень интересно знать.

- Думаю, что такой вариант маловероятен, хотя и возможен. А вот
мгновенное стирание всей брауновской памяти произойти может. Тогда ты
останешься только с тем, что было в голове у Короткова-Баринова.

- Неплохо бы...

- Мне этот вариант лишь немногим приятнее того, который ты
охарактеризовал как "копыта отбросить". Понимаешь?

- Не очень.

- Очень приятно. Теперь о том, что ты будешь чувствовать и видеть.
Конкретно - я понятия не имею. Зачем и как у Брауна эта память хранилась,
когда ему ее туда запихали и почему перенесли тебе, а не вернули хозяину, -
тоже не знаю. Пока я распечатал только одну архивированную ячейку из своего
собственного мозга. У меня их десять. У тебя, судя по тем данным, которые я
снял еще десять лет назад, - сто двадцать шесть. У человека столько не
бывает. Либо ты - это инопланетянин, который, однако, слишком похож на меня,
либо тебе досталось наследство от Брауна. Вот такая у меня логика.

- Сто двадцать - это на порядок выше, чем у тебя, - прикинул я. - А
сколько у человека таких "файлов" в среднем?

- Было известно, что до 25. Но чтоб 126! Такого не было.

- Если у меня от рождения было, скажем, 25, то от Брауна мне перешло 101!
Это еще на четверых нормальных хватит!

- В том-то и дело. Может быть, в память Брауна загрузили еще четверых
людей и когда-нибудь с помощью той самой "руководящей и направляющей" хотели
включить... А мы сейчас залезем и посмотрим... Она, кстати, может и не
пустить нас, об этом мы тоже не должны забывать.

- Слушай, а как ты разберешься, что в моей памяти от меня, а что от
Брауна? Я вот вижу - на дисплее у тебя какая-то томограмма мозга или что-то
еще. И там пятна какие-то... Это и есть?

- Да, тут участки, в которые без раскодирования не войти.

- А что ты у самого себя раскодировал?

- Я еще не знаю, что именно: то ли случайное сочетание образов, иначе
говоря, сон, который я когда-то увидел, напугался и "забыл", то есть моя
голова не стала стирать эту память, а только закодировала, то ли...

- Что?

- То ли его генетическая память, которая идет черт-те из каких времен, от
давних предков.

- А ты что-нибудь древнее увидел?

- Да, - усмехнулся Чудо-юдо, - я, видишь ли, увидел себя обезьяной, за
которой саблезубый тигр гонялся...

- Ну и как, догнал?

- Судя по всему - да! Острая боль где-то в области шеи - и все... Тьма.

- Как же тогда это с генами передалось? - хмыкнул я. - Раз тигр его
придавил...

- Ты понимаешь, я думаю, что это не прямая запись ситуации, а модельная.
Думаю, что тот австралопитек или дриопитек какой-нибудь увидел смерть своего
сородича и как бы перенес эту ситуацию на себя. Причем, я думаю, что это у
него само по себе, без включения подкорки получилось. Сам организм,
автоматика, так сказать. Это было нужно для выживания, а потому мозг
загрузил все в генную память. Убежден, что у этого австрало- или иного
питека благодаря этой генной памяти форсировалось много полезных качеств,
которые передались потомству и совершенствовались из поколения в поколение.
Тигров чуяли за версту, сначала бегали от них, задние конечности развивали.
А потом один взял дубину и ка-ак...

- Это точно! - улыбнулся я, пародируя товарища Сухова.

- Но потом содержать такой объем памяти в голове стало не нужно. И
какой-то механизм свернул этот обширный набор сведений в одну ячейку. Про
запас. Хотя очень может быть, что произошло это тысячи лет спустя, когда уже
не тигры охотились на людей, а люди на тигров.