позвонит...
минут десять появился и он - как всегда, веселый и небрежный, этакий
баловень публики. Квартира ювелира была достаточно просторной, чтобы
спрятать в ней взвод мотопехоты, но что-то с первых секунд насторожило
осмотрительного "золотопромышленника" - скорее всего, это было выражение
лица старика, причем Строкач не мог поручиться, что непредумышленное.
Жигарев резко повернул к выходу, но его тут же подхватили под белы руки,
заломив левую за спину, а правую выдрав из кармана пиджака.
не менее на нем не было страха, как у многих мужиков покруче. Он резко
шаркнул ногой - и из левой штанины выпал маленький, но увесистый
нейлоновый мешочек. Жигарев проводил его печальным взглядом и успокоился
окончательно.
носовой платок и потянулся за мешочком. - Давай, Игорь, пора. Зафиксируй
эту потерю уважаемого бизнесмена.
новое.
абсолютно серьезен.
когда они остались одни в их кабинете в горотделе.
задержан, и ты это отлично знаешь. И задержан не с поличным...
мысленно волосы на себе рвет, для него это крупная потеря, ведь он, в
сущности, мелкая пташка и к серьезным делам не имеет отношения. Между
прочим, он и в утро убийства шлялся по рынку в поисках нужного товара.
Можно, конечно, выделить все это в отдельное производство, перетрясти
базар, может быть, в конечном итоге, выяснить, у кого Жигарев скупал
микросхемы - там всяк донесет друг на друга, только не для протокола. Ну,
поднажмем, кто-то даст и в суде показания, и что? Если на каждом углу
спекулируют водкой и сигаретами, почему нельзя торговать и радиодеталями?
Ведь не все же, в самом деле, добывают из микросхем золото, случаются и
радиолюбители. Да и, честно говоря, золото для нас металл второстепенный.
Нам бы что-нибудь попроще, не столь благородное.
какие-то концы лезут. Хорошо, хоть Скалдина не было на месте. Польша есть
Польша.
примериваешься? Нет, все-таки нагрузки у тебя маловато, - Строкач поостыл
и, казалось, склонен пошутить.
мы вообще напрасно время тратим. Пьет целыми днями взаперти.
присмотрен. Не спеши. Есть у меня один канал, попробуем через него
разобраться.
небось, своих служивых? - молодцеватый седой подполковник чувствовал себя
совершенно раскованно в холостяцкой квартире Строкача. - Ты, однако, как
погляжу, не бедствуешь. Торгаши сами таскают или приходится объезжать
базы? Ага, физиономия кислая, значит на дом не несут. Сам виноват -
распустил сволочей, дал потачку.
перемещаясь с салатами и соленьями из кухни в гостиную. Его кулинарные
дарования были в новинку только для тех, кто редко с ним сталкивался -
как, например, подполковник Лютый, которого Строкач неожиданно разыскал и
затащил к себе.
критической и едва не закончившейся для подполковника сроком. Любовь к
казенному имуществу в душе подполковника (тогда еще майора) пламенела с
особенной силой.
направлявшихся в Китай, в их багаже оказались вороха новенького армейского
обмундирования - шинели, ушанки, кожаные ремни и прочее. Разведенные по
разным комнатам, "коробейники" взахлеб торопились дать показания, чтобы
поспеть раньше других и все-таки отправиться по своей турпутевке, а не в
обратном направлении. От них потянулась ниточка к армейским складам, и в
частности, к майору Лютому.
стал, как говорится, спустил на тормозах. Выпотрошив Лютого на допросе,
как он один это умел, Строкач убедился в безнадежности дальнейшего
расследования, которое обречено было неминуемо увязнуть в трясине
армейской неразберихи. Дела накатывали одно за другим, и волей-неволей
Лютого пришлось оставить в покое.
обязан свободой и погонами, а впрочем, мог полагать, что и материальчик
кое-какой в отношении его сохранился. Самое главное во всем этом было то,
что Лютый был начальником Скалдина, ведал командировками, и в его власти
было отрядить офицера или в аул под Джезказганом, пусть и со всем
известным наименованием Байконур, или за границу, где размещались
российские воинские части. И, как водится, все упиралось в маленький
презент и сообразительность командированного.
кое-какая есть. Кто бы его впустую посылал? - Лютый как бы слегка
оправдывался. - Езда нормальная: "КамАЗ", спи - не хочу. Я сам на "газоне"
пол-России исколесил...
вторую, - потянулся было к ней, но спохватился, покосившись на Строкача.
Удержал себя. Строкачу это не понравилось - он сам налил до краев,
опрокинул первым, выпил и Лютый, и разговор несколько оживился, умело
подправляемый в нужное русло. Выпили еще, и подполковник как-то разом
захмелел, лицо его побагровело, залоснилось, отмякло.
друга не забудет. Вот ты, Павел Михайлович... Ведь неспроста же, все-таки,
вы им интересуетесь в угрозыске. Я тебя знаю - ты пустышку тянуть не
станешь. Но зачем он тебе? Ну, работает мужик, суетится. Сегодня с колес -
завтра опять в командировку, в дороге бывает больше, чем дома. А Польша...
- С багровой физиономии подполковника на Строкача смотрели трезвые и
довольно проницательные глазки, смахивающие на медвежьи - с зеленцой в
глубине.
Польшу? Тем же "КамАЗом"? Отлично. Надеюсь, перед дорогой никто его не
потревожит, Мы ведь понимаем друг друга? Не стоит вам, подполковник, из-за
него подставляться.
пусть отвечает...
обычную рядовую командировку. И пусть его едет, голубчик, пусть... - Лютый
явно переигрывал, изображая совершенно захмелевшего, уже начавшего
заплетать языком.
от обычной настороженности ГАИ ничего не остается. Вечерние хмельные
гуляки, раскатывающие с барышнями и большими деньгами, уже угомонились, а
утренние лихачи еще дремлют в постели. Да и сами инспектора - тоже ведь
люди! - в такое время уже на пути домой. Однако "КамАЗ" майора Скалдина у
западного выезда из города поджидал мальчишка-автоинспектор. - Ну, что,
стоим, Степан Макарович? - водитель-сержант задал вопрос, уже
притормаживая.
ноги, словно пытаясь этим прибавить солидности своей щуплой фигурке.
Водитель, позевывая, не успел еще отпахнуть дверцу кабины, как с обеих
сторон в нее ринулись омоновцы с автоматами, а Скалдин услышал знакомый
приветливый голос:
у него перехватило, сердце зашлось, и он, как куль с тряпьем, плюхнулся
Шилова Юлия
Акунин Борис
Конюшевский Владислав
Маккэфри Энн
Громыко Ольга
Каменистый Артем