Чтение 17–й страницы книги ~Любовница~

- Не пойми меня превратно, - поспешно перебил я. - Я просто хочу, чтобы
ты сказала, что нечто произошло вчера ночью, хотя на самом деле ничего не
произошло.

- Я не помню ничего, что произошло вчера ночью, - взволнованно сказала
она. - И о чем я должна рассказать?

- Я хочу, чтобы ты притворилась, будто что-то произошло, вот и все.
Совсем небольшая ложь!

- Что?

У меня на лбу выступил пот.

- Ну, - нервно засмеялся я, - у нас впереди еще много времени, чтобы
поговорить об этом. А пока почему бы не выпить кофе?

- О'кей, - сказала она. - Если ты хотел кофе, то почему же не сказал
сразу?

- Я запутался. Просто переволновался.

- Эл! - Она посмотрела на меня с сияющей улыбкой. - Я не знала, что ты
меланхолик! А во что ты вчера играл с той рыжей? Я думала, ты однолюб.

- Я схожу с ума, - сказал я, слабея. - Как насчет кофе?

- Конечно. - Она прошла в кухню.

Вот тогда я и понял, что есть много честных поэтов. Был один парень,
который написал "Оду греческой амфоре". Бедра Габриель так и просились в
сонет.

Десять минут спустя появился кофе. Когда Габриель наклонилась, чтобы
передать мне чашку, воротник ее блузки открылся, и я увидел зрелище, стоящее
по крайней мере шести стансов. Потом она села напротив меня, небрежно
скрестив ноги. Я собрался закончить эпической поэмой.

- Что же я должна сделать, милый? - спросила она весело. - Этого мы еще
не делали?

- О, вот ты о чем, - сказал я и сделал слишком большой глоток кофе,
ошпаривший мне небо. - Я просто хотел, чтобы ты сказала, что не была здесь
ночью.

- Я знаю! - Она гортанно засмеялась. - Это из-за хозяйки!

- Не совсем, - уклонился я от прямого ответа. - Не только поэтому. Я
хочу, чтобы ты сказала, что была в другом месте.

- А какая разница?

- Большая, - ответил я. - Это очень важно для меня.

Ты это сделаешь?

- Думаю, да, если это так важно, - ответила она. - Где же я была вчера
вечером?

- У Говарда Флетчера, в его квартире, - сказал я и вовремя пригнулся.

Ее чашка разбилась на куски о стену за моей головой. Я наблюдал, как на
новых обоях расплывалось бесформенное темное пятно, и размышлял, можно ли
принять его за абстрактный рисунок.

- С Флетчером? - завизжала она. - Ты что, думаешь, что я шлюха?!

- Только для того, чтобы помочь мне. Мне нужно создать ему алиби в деле
об убийстве Нины.

- Алиби! А может быть, убийца именно он! Я не понимаю, как у тебя хватает
наглости подумать, будто я...

Она оглянулась вокруг, ища, что бы еще бросить, и я не понял, почему она
лягнула мою голень. Ее кофе расплескался по мне, и я завизжал от двойной
боли: ошпаренных коленей и ушибленной голени.

- Ладно, - успокоился я, - забудь это, забудь все, что я говорил тебе.
Пусть меня разжалуют. Я гожусь кое на что еще, кроме как быть копом. Я так
полагаю, во всяком случае. Но для разжалованного копа довольно трудное дело
- получить работу. Забудь! Я найду что-нибудь.., может быть...

- Разжалуют? - спросила она.

- Забудь. Возьми себе другую чашку, милая. Мне следовало лучше подумать,
прежде чем предлагать тебе...

- Это почему они разжалуют тебя?

- Потому что, как считаю я, Флетчер этого не делал, - ответил я. - Но
теперь они арестовали его, а я был против. Нет шансов поймать настоящего
убийцу, если Флетчер не будет освобожден. Но пусть это не беспокоит тебя,
милая, я всегда смогу копать канавы... Их еще требуется копать?

- Эл, милый! - Она упала на колени рядом со мной. - Почему ты сразу не
сказал, что это так важно?

- Это теперь не важно. Может быть, муниципалитет учредил какую-нибудь
новую бесплатную кухню, о которой я еще не знаю. Я выживу, ведь сейчас
лето... А сон на открытом воздухе мне не повредит.

Я закашлялся глубоким сухим кашлем, и эхо, отразившееся от стены,
разжалобило даже меня самого.

- Я сделаю это! - сказала она, исступленно обняв меня за шею обеими
руками. - Я сделаю это для тебя, Эл!

- Отлично, Габриель, - сказал я и похлопал ее по плечу. - Слушай
внимательно. Ты пришла в его квартиру ровно в пять минут одиннадцатого вчера
вечером. Как раз подойдя к дому, ты увидела, что из него вышел Джонни Торч и
направился в противоположную сторону, но он тебя не видел. Ты ушла в
полночь. И забыла об этом до сегодняшнего утра, когда услышала, что Флетчер
арестован. Понятно?

- Я думаю, было бы легче найти место землекопа, - подозрительно сказала
она. - Ну ладно, поняла.

- Прекрасно! - Я снова похлопал ее по плечу. Потом я поднялся и
направился к телефону. Сперва я позвонил в офис шерифа. Ответила Аннабел. Я
сказал на октаву выше, чем обычно:

- Мне нужно немедленно поговорить с адвокатом мистера Флетчера. Это очень
важно.

- Простите, - ответила она, - мистер Хозлтон уехал десять минут назад.
Думаю, он вернулся в свою контору и вы можете перезвонить ему туда.

Я повесил трубку, полистал справочник и нашел номер адвоката. Он только
что прибыл, сказала его секретарша, но занят и его нельзя беспокоить.

- Скажите ему, что звонит лейтенант Уилер. По делу Флетчера, и очень
срочно.

- Я скажу ему, лейтенант, - ответила она, колеблясь. - Но сейчас он,
правда, ужасно занят.

- Скажите ему: чем дольше он будет откладывать разговор со мной, тем
раньше его клиент окажется в тюрьме.

Полминуты стояла полная тишина, потом послышался раздраженный мужской
голос:

- Хозлтон слушает. Смотрите, Уилер, вы ведь работаете в службе шерифа,
тратите его время, не мое.

- Я больше там не работаю, - заметил я. - У нас с шерифом возникли
разногласия. Я не согласен с арестом Флетчера.

- О! - Голос выразил удивление и заинтересованность. - Почему вы решили
сказать об этом мне?

- Потому что я нашел Флетчеру алиби.

- Вы нашли.., что?

- Я в своей квартире, - сказал я. - Вам лучше приехать сюда и поговорить.
Но сделать это надо осторожно.

- Вы не шутите, лейтенант?

- Я хочу подшутить над другими. Зачем мне дразнить вас? Это серьезно.

- Хорошо, - сказал он живо, - я сейчас приеду.

Адрес?

Я дал свой адрес и повесил трубку.

Габриель сварила еще кофе. Она сидела на кушетке и задумчиво смотрела на
меня.

- Я начинаю немного бояться, Эл!

- Тебе нечего бояться. Говори только то, что я просил, вот и все. Сделай
заявление и больше ничего к этому не добавляй. С тобой рядом будет адвокат.
Никто не сможет тебя опровергнуть.

- Мне следовало хорошенько подумать, прежде чем влюбляться в копа, -
обреченно произнесла она. - Лас-Вегас - глубокая провинция по сравнению с
Пайн-Сити.

Хозлтон прибыл через пятнадцать минут. Он выглядел преуспевающим
адвокатом, как раз таким, какого нанял бы Флетчер. Очень хорошо одетый
мужчина, чуть старше тридцати, с аккуратными усиками и большими белыми
зубами.

Я представился, потом представил Габриель. Он оглядывал квартиру, как
терьер, готовый вцепиться в горло всему, что движется.

- Хорошо, - наконец выдавил он. - Где оно?

- Что?

- Алиби!

- Вы только что познакомились с ней, - сказал я. - Это Габриель.

Его глаза чуть расширились, когда он снова посмотрел на нее.

- Это самое лучшее алиби, которое я когда-либо встречал за годы своей
карьеры!

Габриель чуть улыбнулась ему.

- Спасибо за комплимент, - промурлыкала она. Я приготовил всем выпить,
полагая, что это будет нелишне. Затем объяснил, кто такая Габриель, поведал
про ее связь с Флетчером в Лас-Вегасе. Чем дольше я говорил, тем чаще он
улыбался по любому поводу, показывая свои большие белые зубы. Постепенно его
улыбка становилась все более искренней.

- Еще один вопрос, - сказал я. - Почему Флетчер не сказал этого ночью?
Почему он не сказал, что у него есть алиби? И даже больше: почему он не
сказал этого сегодня утром, когда его арестовали?

- Не задавайте мне этого вопроса, лейтенант! - Хозлтон простер руку. - Я
отвечу вам: это скомпрометировало бы леди, о которой идет речь. Это было
долгом чести Флетчера! Он ни за что бы не запятнал чести леди даже для того,
чтобы спасти себя!

- Вы с ума сошли! - сказал я. - С кем вы разговариваете? С присяжными?
Вам нужно приготовить такую историю, чтобы ей поверили люди вроде Лейверса.

На мгновение его большие зубы исчезли.

- У вас есть лучшее предложение, лейтенант? - спросил он холодно.